Грустная сказка

               
                1.

В незапямятные времена в одном старом – престаром, дремучем лесу росли могучие ели. Они были такими огромными и стояли так часто, что сквозь их развесистые, мохнатые ветви не мог пробиться ни один солнечный лучик.
  Травы, обитавшие под этими великанами, никогда не видели солнца, и самым заветным их желанием было узнать, какое оно.
  Угрюмые ели, у которых травы иногда осмеливались спрашивать о солнце, только скрипуче смеялись:
- А вы вырастите такими же большими, как мы, и тогда сами увидите, какое оно – солнце!
  Травы понимали, что это невозможно и удручено умолкали.

               
                2. 

  Однажды там, где травы росли особенно густо, сквозь корни их из земли метнулся тоненький, слабенький побег с двумя маленькими листочками на макушке. Это проросло семечко осины, случайно  занесенное в травяные заросли легкомысленным ветром.
Травы сразу заметили осинку, так неожиданно появившуюся среди них, и стали ворчать:
 -Нам самим мало места под этими елями: не хватает ни воздуха, ни света, ни воды. Пока не поздно задушим осинку, иначе она задушит нас.
И травы теснились вокруг слабого побега, переплетались над его двумя листочками непроницаемым шатром и шептали:
-Задушим! Задушим!
Осинка вздрагивала всем своим стволиком – прутиком и молчала . Она чувствовала, улавливала в происходящем какую-то горькую, щемящую, несправедливую правду.

               
                3.

Как-то утром, в предрассветной тишине, осинка, скорее угадала, чем услышала в слабом шелесте трав их заветную мечту и, набравшись смелости, прошептала:
-Я помогу вам узнать все о солнце. Я выросту большая, увижу его и расскажу вам о нем.
Травы зашумели, как от сильного порыва ветра:
-Она лжет, чтобы спастись!
-Разве можно перерасти эти гигантские ели?
-Рассказывай другим свои сказки!
-  Да она просто смеется  над нами! А если и станет большим деревом, то забудет о своем обещании: какое дело сильным до слабых!
-Не верим! Не верим! Душить! Душить!
Лишь папоротник – старейшина трав – молчал. Он был мудр, многое видел на своем веку и сразу почувствовал,что можно верить осинке.
-Оставьте ее! – наконец прошелестел он - Не будем такими же жестокими, как эти ели. Посмотрим, может быть осинка и выполнит свое обещание.

               
                4.


  Прошло время. Знойное, щедрое лето сменяла дождливая, прохладная, скучная осень;
Ей на смену приходила снежная, морозная, строгая зима, за зимой следовала цветущая, жизнерадостная весна.
  Травы рождались и умирали, но из поколения в поколение передавали обещание маленькой, с двумя листочками на макушке, осинки.
  А осинка росла. Она пробила вершиной сплошной полог нижних ветвей елей и до нее стали доносится голоса птиц, ранее заглушавшиеся, как ватой, густой еловой хвоей.
  Весной она радовалась звонкому щебетанию ласточек, приветствующих веселое солнце;  летом улавливала своими чуткими листьями едва слышимый голос жаворонка над далеким полем, поющего бесконечные гимны солнцу; осенью ее зачаровывало курлыканье журавлей, -улетающих за уходящим солнечным теплом; слышала она и голоса ночных птиц, радующихся заходу дневного светила.
  И все, что осинка узнавала о солнце, пересказывала своей неумолкающей листвой травам. Травы жадно вслушивались в шелест листьев, а между собой говорили:
-Не поймешь этих птиц: для одних солнце огромное и красное, для других горячее и слепящее, третьи и вовсе ненавидят его. Какое же оно на самом деле?
И торопили осинку:
-Пора уже выполнить свое обещание!
               
                5.

  И осинка росла. Но она была такой высокой и такой тонкой, что седые ели, невольно слушавшие ее рассказы о солнце, стали говорить ей:
-Глупая, куда ты тянешься? Тебя же может сломать даже слабый порыв ветра. Зачем тебе эти травы? Ты лучше позаботься о себе: пусти поглубже корни, чтобы ствол стал толстым и крепким, как у нас, раскинь пошире свои ветви и  наслаждайся жизнью.
  Осинка ничего не отвечала, а упрямо росла.

               
                6.

  Прошло время .Теперь осинка доставала своей макушкой плечи самых высоких елей. Приближался час, когда она должна была увидеть солнце.
  Травы неумолчно и нетерпеливо шумели:
-Теперь уж скоро!
-Наконец-то мы узнаем, какое оно солнце!
  И этот час настал.
  Лучи солнца коснулись вершины осинки, и вся оно затрепетала, переживая неизвестные ей ощущения и чувства.
Она наслаждалась живительным солнечным теплом, купаясь в его лучах, подставляя им то одну, то другую сторону листьев, которые звенели, как серебряные.
  Травы, затаив дыхание, жадно слушали осинку, боясь пропустить хоть одно ее слово.
И только иногда, коротким вздохом восхищения, пробегал над ними легкий шелест.
  Даже ели перестали поскрипывать и слушали взволнованный шепот осинки с нарастающим удивлением, открывая для себя все новые и новые мысли и чувства в том, что, как им казалось, давно и хорошо известно.
  Так продолжалось весь день и весь вечер. Наступила ночь. Уставшая осинка чутко задремала и только травы, взволнованные ее рассказами, бурно обсуждали услышанное, делясь впечатлениями.
               
                7.

  А потом случилось то, что и должно было случиться.
  Откуда-то издалека прилетел резвый,  шаловливый ветер, раздвинул тугие еловые ветви, пробежал по травам, пригнув их к земле, и закружился, заплясал вокруг осинки. Качнув ее в одну сторону, потом в другую, он тугим поясом обвился вокруг тонкого ствола, согнул осинку так, что она не выдержала и, слабо хрустнув, сломалась. Потом пробежал по листьям поникшей осинки, дернул ее за одну ветку, за другую и, прошмыгнув между крепкими стволами елей, умчался прочь.
  Рассвет высветил грустную картину: седые ели, поддерживая легкий стволик погибшей осинки своими тяжелыми лапами, в глубокой задумчивости склонились над ней.
  Травы скорбно согнулись под тяжестью слез, вспоминая чудесный рассказ осинки о солнце.
  В лесу стояла глубокая тишина.
               
                8.

  Прошло много лет. С тех пор в старых, густых ельниках не увидишь прежней буйной     зелени трав.
  С тех пор по утрам травы роняют тяжелые капли росы, оплакивая осинку.
  С тех пор осины неумолчно шумят своей звенящей листвой, продолжая дело маленькой, с двумя листочками на макушке, осинки.
 

                ***