Велшское Проклятье. 3

3.
I
Проходят дни. Не видно на пороге
Воителя с сверкающим щитом.
То ль у коня устали резвы ноги,
То ли забылся рыцарь крепким сном...

А жизнь идёт. Уж обветшали стены,
И ветер в окна. Сыро за окном.
Рыбак соседний как-то так несмело
Еду ей на телеге возит в дом,

Везёт смотреть турниров блеск и ярость,
Зверей заморских чудные черты,
И утешает в горе - чтобы радость,
И чтобы одиночества тоски
Она не знала б.

II
И вот, уже в раздумьях смотрит дева -
Рыбак красивый, умный, молодой.
И ложку в сундуке вдруг захотела
Ему отдать решительной рукой.

И с этой ложкой тёмной древесины,
Слепой что старец в Велше вырезал,
Велела кузнецу сковать всесильный
От сердца ключ, что твёрже, чем металл.

И отдала избраннику навеки
Заветный ключ от сердца своего,
И ложку, что гадалка в тёмном склепе
Вручила ей для мужа одного -

С кем будет она жизнь идти до края,
До дней последних, до самой реки.
Одна любовь - небесная, земная,
Один след вместе, две одни руки -

Что ни разъять, ни развести не в силах
Никто, никак, ничем и никогда.
Гаданье Велшское трубою херувимов
Их сохранит и их спасёт всегда.

III
И, пробиваясь в бурю в своей лодке,
Из дальних и суровых берегов,
Просил кольцо принять её он в полдень
Осенним днём, чтоб сохранить любовь -

Чтобы хранились верности обеты,
Чтоб помнила о нём, когда в морях,
Чтобы гаданья Велшского секреты
Кольцом скрепились в мыслях и мечтах
Здесь на земле, любовью ввысь поднятой,
Плывёт что в море звёздных берегов,
Там, где в ночи крылатые фрегаты
Летят в следах серебряных подков
Судьбы самой небесных скакунов.

IV
Не принц. Не рыцарь. Не блестят доспехи.
И не сидит на белом он коне.
И трубадуры заливались смехом
От серенад, что пел он при луне -
Когда показывал ей дальние светила,
Таинственных небесных сфер огни.
И ночь со звёздами их бережно хранила,
Когда в полях душистых светлячки
Светили им.

И приняла кольцо, надев на палец
И место у него за тем столом
И солнца луч - судьбы протуберанец
Им в книге дней печатью с сургучом
Листы скрепил.

И за столом простым за деревянным
Уху он ел, и голову склоня,
Она смотрела - в осень увяданья
Любовь к ним в этот тихий дом вошла.