Идея

Женщина за прозрачным стеклом наклонилась к фонтану. Брызги дорожками стекали по слегка затуманенному стеклу. Струи воды падали, смывая белую пену с высокой причёски, с очень смуглых обнажённых плеч и спины, образуя причудливые разводы на гладкой коже таких худых, согнутых в локтях рук.
Маленький абсолютно голый мальчик плакал, стоя в просвете между серых мраморных колонн на фоне голубого неба и горизонта. Он плакал некрасиво, безнадёжно, уперев в каменные плиты пухлые чёрные ножки.
Гранитный монумент, огромный, с пустым постаментом, ниспадающим розовыми ступенями, и сам весь розовый, упирался в трёхцветное наискось предгрозовое небо.
Он шёл медленно, вглядываясь, останавливаясь, и всё никак не мог взять в толк, что же объединяет все эти образы, устремлённые на него со стены. Изображения, запечатлевшие людей, облака, бабочек и стальные тросы, траву... Может быть всё это призвано показать идею общности, толерантности, безусловного сочувствия, сострадания, так принятых и распространившихся теперь в Европе. Собственно, почему только в Европе? И причём здесь статуи?
Человек, лежащий в совершенно неестественной позе на песке, выгнутый, напряжённый, как древко лука, борьбой с неизвестным морским чудовищем. И тут же рядом трое мужчин в грубой, возможно рыбацкой одежде. Один из них клянётся. Две статуи целуются. Каменные, шершавые от времени лица, но сколько в них нежности, сколько отрешённости от всего на свете! Странная фигура – монумент – паяц в железном кольце вроде бы катится на фоне паркового ландшафта.
Может быть всё это должно представлять собой культуру, людей, виды, ещё бог знает чего этой северной страны. Люди, природа, заброшенные антропогенные виды. Уходящая вдаль сумеречная дорога и стая птиц на фоне догорающего неба. Одинокий старик на железнодорожной платформе, такой старый, что лицо его, кажется покрылось мхом, из которого единственной живой искрой следят за миром глаза. У всего этого должна быть какая-нибудь объединяющая мысль, замысел компоновщика.
И небо, и закат, осязаемый воздух, осязаемое отсутствие звука. Он лениво, шаг за шагом переставлял ноги, всматриваясь в лица и тени, оглядываясь на женщину у фонтана, и, наконец, остановился у последнего листа. Ну почему он всегда двигается от конца к началу? Обернувшись ещё раз и окинув взглядом галерею, он прочёл прямо перед собой: «Работы фотографа Марчело Джианни. 2009-2013».