по серо-голубому

шёл он вкрадчиво - колени слабы
да и ненадёжен лёд подножный
то ль покатишься дурною водомеркой
то ли шлёпнешься складною куклой
нёс в себе вина как раны свежей
запах в памяти вина давно истёрлась
только запах заставлял ногами вторить
шелесту секунд и снежным хлопьям
перед кем я виноват - орал он молча
обманула обещала не случилась
не было тебя лишь только б....и
вместо Дома лишь берлоги полость

наклонялись тёмные жилища
нет в них ни души одни лишь мощи
бродят прошлое стереть пытаясь
пальцами со стен ломая ногти
всматриваясь в бывшего жильца
хохотали окнами слепыми
ты теперь навек один из нас -
биомасса верившая в пену
моря из которой Афродита
любящая руки простирает

он смотрел забыт богами всеми
как сначала «пауза кефира»
проливалась белыми толчками
а потом упало тряпкой тело
много лет бескровно бесполезно
чёрными размахивая птицами
по помойкам жизни пробиралось
время добирало наконец добила
пуля то чего давно не стало
девочка душа легко вздохнула
трупик безразлично осмотрела
и ушла по солнечной дороге
к тем с которыми и в теле пела
ей весёлой тело не помеха –
только лишь предмет для изучений
и исследований разных несуразиц
что смущают душу на земле

там внизу по серо-голубому
пробегала рыжая собака
выла и лизала руку
а потом предательски лизала
родничок кефира быстропенный
вот он затихает вот заснул
вот собака в небо дико воет
вот её прохожий злобно пнул
вот приехали за телом двое
в труповозку ломкого швырнули
вот из мрака твоего авоськи
выхвачена пачка сигареток -
(блин дерьмо) швырнули под колёса
и валяется невылетевшим дымом
несвершившийся невыкуренный пепел
недожитого последнего дня жизни
лучшего поэта в моей жизни.