О перспективах института семьи

В мире идет непримиримая борьба между силами, которые хотят разрушить сами основы человеческого общества, и сторонниками опоры на традиционные ценности — семью, брак, природное разделение полов


Победное внедрение на законодательном уровне прав сексменьшинств на Западе и всё более толерантное к ним отношение в остальном мире (исключая «нецивилизованную» Россию), как оказалось, не решает глобальной задачи — разрушения традиционной семьи. Даже если все гомосексуальные пары официально зарегистрируют брак, образуют «семьи» и примутся уродовать под себя приемных детей — процесс всё равно будет идти слишком медленно. Ведь «нетрадиционных» этих не так много: согласно данным американского социолога, психолога, создателя Института исследований семьи П. Кэмерона, в США их 3% среди обычного населения, и побольше среди конгрессменов и чиновников госслужб — 4–7%.

Также пока не дают ощутимого результата попытки изменения природы человека — практика насильственного внедрения гендерной культуры, гендерного самоопределения (начиная с детского сада и школы). Как пишут в «их» ученых статьях: «Семья пока еще представляет из себя полоролевую систему, живущую по принципу: «ты женщина и должна...», «ты мужчина и должен...». Но создаются семьи, осуществляющие гендерный подход, учитывающий возможности личности, а не биологический пол». И т. д.

Семейно-брачная и уж тем более половая самоидентификация человечества оказалась чрезвычайно «косной» системой. В мире в сторонниках традиционной семьи по-прежнему числится подавляющее большинство населения. Разрушение консервативного института семьи с помощью внедрения таких нормативов, как гомосексуальные браки, работает плохо или вовсе не работает.

Поэтому новую функцию разрушения решено придать такому уже известному инструменту борьбы против «косности», как фостерная семья. По интернету несколько месяцев гуляет новость о том, что в сенат США внесен законопроект под названием «Ребенок в семье, прежде всего» («Children in family first», сокращ. CHIFF). Согласно нему, международное усыновление и контроль за службами защиты детства в других странах должны стать теперь «приоритетным направлением внешней политики США».

Законопроект CHIFF разработан и лоббируется лицами и организациями, вовлеченными в сферу международного усыновления в США. У них есть причины для беспокойства — поток детей (как и доходы бизнеса на детях) снизился с 2005 по 2012 гг. на 62% в связи с введением в ряде «стран-доноров» ограничений на усыновление детей в США. Так что одной из задач законопроекта CHIFF является исправление такого крена. Предлагается создать при Конгрессе США специальную структуру, которая бы оказывала давление на суверенные государства, чтобы те сняли ограничения для международного усыновления.

Но вот что ново и, на наш взгляд, чрезвычайно опасно: согласно законопроекту, США должны оказывать давление на страны, чтобы те закрывали детские дома и интернаты, заменяя эти учреждения на временные семейные приюты или «фостерные семьи» с наемными «социальными родителями», с перспективой передачи детей на усыновление, в том числе международное. А чтобы не было конкуренции для фостерных семей, объявляется, что детдома и интернаты, независимо от их качества, от возраста ребенка и других обстоятельств, всегда «токсичны» для психического здоровья ребенка.

Скорее всего, заключение о «токсичности» делается исходя из установки, что детям младшего возраста с точки зрения психического здоровья и развития безопаснее воспитываться в семье. Однако вполне верное и гуманное положение, относящееся к детям 3–5-летнего возраста, уже не соответствует потребностям развития детей школьного и подросткового возраста, тем более, отроческого.

Здесь можно сослаться на классика теории привязанности — английского психиатра и психоаналитика Джона Боулби, который исследовал роль семьи в жизни ребенка, влияние разлуки с матерью на развитие ребенка, взаимосвязь отсутствия материнской любви и психопатических отклонений и др. И он, в частности, считал, что «школа или колледж, религиозное или политическое объединение» могут стать для подростков, молодых людей вполне адекватной заменой семьи. Да и из многотысячелетнего человеческого опыта можно сделать вывод, что растущие дети нуждаются не только в семье, но и в иных формах совместного общежития. Из глубины веков идут формы мужских и женских союзов, когда детей воспитывали в отрыве от семьи для перехода в новое взрослое состояние. А советские суворовские и нахимовские училища, детские дома, где дети-сироты обретали большую дружную семью, на практике подтверждали это положение.

Конечно, детские дома бывают разными. Но ведь и фостерные семьи бывают очень разными! И кто сказал, что детский дом с хорошими воспитателями, квалифицированными специалистами хуже, чем оплачиваемая, но слабо контролируемая фостерная семья со своими опасностями и «токсичностью» для психического здоровья? По крайней мере, данных по фостерным семьям нет, а по детским домам — есть. Не потому ли столь категоричны авторы законопроекта и их последователи, в том числе в России?

Кроме того, нельзя не учитывать и тот факт, что чем старше ребенок, тем меньше у него шансов обрести семью.

Важно обратить внимание, что с продвижением рассматриваемого законопроекта оказались тесно связаны американские евангельские христиане, лидеры которых вообще заявили о «евангелическом крестовом походе по спасению сирот». Вероятно, они хорошо поняли возможные выгоды, которые может принести им осуществление проекта — и для вербовки новых членов своей секты, и для любых форм бизнеса на детях, а не только для помощи сиротам (которая, безусловно, ими оказывается).

Угроза, которую несет законопроект, не осталась незамеченной. В «Фейсбуке» с участием известных экспертов-психологов создано международное сообщество «STOPCHIFF», которое намерено остановить продвижение законопроекта.

Но при чем тут Россия? — спросите вы.

Россия, с одной стороны, — территория традиционных ценностей, хранимых ее народом. Но, с другой стороны, она обзавелась такой элитой, которая весьма «чутко откликается» на американские проекты, в частности, в деле разрушения семьи. В нашем случае — через систему внедрения фостерных семей и уничтожения детских домов.

Еще в 2012 г. уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка П. Астахов сообщил, что президент Д. Медведев поддержал идею создания федеральной программы «Россия без сирот». И заявил, что детские дома в России в ходе реализации программы через 5–7 лет могут исчезнуть за ненадобностью. А останутся лишь специальные профильные учреждения, связанные с лечением умственно отсталых детей, детей с заболеваниями нервной системы. А также профильные детские дома (художественные, спортивные и др.), в которых «мы растим музыкантов, здесь — художников, здесь — спортсменов, айтишников, математиков, военных»...

Правда, через год либеральный проект был приостановлен. Минфин оценил его как популистский и не принял. Раскритиковали программу и в Администрации президента (уже Путина). Тем не менее, процесс был запущен. Астахов подобрал пилотные регионы (Костромская, Волгоградская, Астраханская области, Краснодарский край), где программу стали внедрять.

Так реализуется проект стараниями наших государственных чиновников. А ведь есть еще и неправительственные организации с зарубежными связями. В 2011 г. в России и в Украине возникли общественные Альянсы инициатив «Россия без сирот» и «Украина без сирот». В экспертном совете Альянса «Россия без сирот» до боли знакомый член Общественной палаты Б. Альтшулер, а также пастор евангельской церкви, декан Русско-Американского института Р. Надюк, член Совета Евро-Азиатской Аккредитационной Ассоциации евангельских учебных заведений И. Охотников и др.

Что касается Альтшулера, то он в отношении детских домов бескомпромиссно категоричен: «Надо прописать исключительное право детей жить в семье или в организациях семейного типа. А детдома-общежития должны быть запрещены законом... даже в случае временного изъятия ребенка из семьи, его следует передавать во временные семьи... Поскольку так делается во многих странах».

Российский и Украинский Альянсы взаимодействуют между собой, а также с некоторыми американскими партнерами. В отличие от программы Астахова (под тем же названием), «Альянс не ставит задачу «закрыть» проблему сиротства к определенному году. Мы ставим задачу — разработать четкий и простой план совершения правильных шагов в направлении решения этих проблем», — так многозначительно поясняет руководитель российского Альянса И. Иклюшин.

Вы поняли, что это за задача? И что может скрываться за такой формулировкой? Отчасти ответ можно получить, посмотрев сайт Альянса «Россия без сирот» и перейдя оттуда на сайт «Национальная сеть христианских организаций по работе с детьми группы риска» (для незнакомых с терминологией поясню — христианскими организациями принято называть, как правило, протестантские секты, это отнюдь не православие, которое в основе своей — наш главный союзник в борьбе за семью).

На этом христианском сайте, оказалось, существует каталог ресурсов DetiRiska.ru. Это — база данных, или, как здесь пишут, «информация, накопленная благодаря знаниям и опыту сотен (!) организаций, экспертов и посвященных верующих, которые ответили на Божий призыв позаботиться о сиротах». И задача организации совершенно конкретна — сделать ресурсы, предназначенные для помощи сиротам, доступными для частных лиц, церквей и христианских организаций. Подобного раньше не было. Но для кого и для чего эта информация собирается? А если не только для помощи сиротам? И насколько это законно?

Причем аппетиты «защитников сирот» растут. В феврале 2013 г. в Киеве собрался представительный (550 участников) Восточноевропейский саммит священнослужителей «Защити сироту — измени будущее», где было создано уже международное движение «Мир без сирот». Инициатором выступил Альянс «Украина без сирот» в сотрудничестве с Комиссией социального служения Всеукраинского Совета Церквей, Альянсом «Россия без сирот» и при поддержке Christian Vision (Великобритания) и Compassion International (США). Главой международного движения стал бывший президент Украинского Альянса пастор Р. Малюта.

А в России сегодня повсеместно закрываются детские дома.

«В этом году на два детских дома станет меньше в Омске... В омском детском доме № 5 проживает 38 ребятишек. Они называют воспитателей мамами...» «В Подмосковье к 2016 году закроют 16, в Москве будет закрыто 19 детских домов..». «В Красноярском крае закроют еще один детский дом...» «Детдом в Мурманской области закроют из-за малого числа воспитанников...» «В Барнауле ликвидируют детдом и откроют детский сад...» — это лишь малая часть заголовков статей.

Между тем, большая часть детей-сирот больна, им требуется лечение, часто дорогостоящее. А более половины нашего населения, мягко говоря, небогато. И не сможет справиться с задачей поднятия сложного ребенка.

Как же быть, коль скоро всех детей разместить по семьям невозможно? Вывод — оставшихся будут переводить из одного детдома в другой. А это чревато детскими травмами. Так, директор Коми регионального благотворительного фонда «Сила добра» Т. Козлова продемонстрировала на круглом столе видео, сюжетом которого была передача ребенка из интерната в приемную семью. Ребенок плачет, бьется в истерике, просит не забирать его из детского дома. И такие случаи не редкость. Козлова уверена, что устройство ребенка в семью должно основываться не только на желании потенциальных родителей, но, прежде всего, на желании ребенка.

Причем, согласно существующему у нас законодательству, главврач или директор детского дома не имеют права на поиск приемных родителей для ребенка. Это квалифицируется как посредническая деятельность, которая наказуема. По закону это прерогатива органов опеки. То есть для директоров детских домов, хорошо знающих, чувствующих детей, это недопустимая посредническая деятельность, а для чиновников опеки — сплошной альтруизм и любовь к детям. Тем не менее, описаны случаи, когда руководители сиротских учреждений готовы реорганизовать свою работу по «советской старинке» (а не по мировым тенденциям). Они сами ищут детям подходящих именно для них родителей, исходя из специфики, проблем ребенка. Причем идут на это, порой рискуя остаться без работы.

Это к вопросу о кадрах воспитателей и педагогов детских домов — тех, которые имеют традиционный для России опыт работы с детьми. И соответствующее отношение к ним. А вот о новых достойных родителях из фостерных семей мы пока не слышим.

Почему мы считаем эту новую затею по уничтожению детских домов столь опасной и катастрофичной? Потому что мы убеждены, что в мире идет непримиримая борьба между силами, которые хотят разрушить сами основы человеческого общества, опорные столбы социума, и сторонниками опоры на традиционные ценности — семью, брак, природное разделение полов.

Приведем частный, но очень показательный пример

Мария Гессен — российская и американская журналистка, бывший директор русской службы «Радио Свобода», покинувшая Россию «из-за гомофобских законов», активистка ЛГБТ, живущая в содомитском союзе, в 2012 г. в интервью радиостанции АВС Radio National Гессен без обиняков заявила: «... очевидно, что институт брака вообще не должен существовать... Мы лжем, заявляя, что институт брака останется неизменным. Институт брака ожидают перемены, и он должен измениться... он должен перестать существовать».

К сожалению, в этой борьбе двух противоположных сил атакующая, агрессивная позиция принадлежит разрушителям. Но будущее им принадлежать не должно.

Вера Сорокина