Наброски о стихотворном творчестве - 1

…я верю, что Бог зовёт человека к творческому
порыву и к творческому ответу на любовь к Богу.
Н. Бердяев
Нет равенства, нет соперничества, есть со-
общество сущих в заговоре против пустоты и
небытия.
О. Мандельштам

1
Изящное выражение мысли — достоинство ума. Выра-
женный точно и изящно смысл сверкает алмазом искусной
огранки, услаждая не только своей несомненной эстетичес-
кой красотой, но и привнося этический элемент раздумья,
соотношения себя с миром в сторону моральной ответствен-
ности, созидательной настроенности не потребительского на-
правления.
Истоки изящной словесности: метафоричность, а теперь и
метаметафора (метакод) по К. Кедрову-Челищеву.
Устав от «однообразия» идей, поэты бросаются в фор-
мальные поиски, дабы этим идеям придать новый вид, за-
бывая, что каждый является индивидуальностью и имеет
возможность выражать идеи по-своему, с учётом своей на-
полненности, ментальности, своего опыта, вкуса, состояния
психики в данный временной отрезок.
Первое, на что многие реагируют, — эмоции. Какое эмоци-
ональное чувство вызвало то или иное стихотворение, скорее
корпус стихов, какой отзвук в душе…
Многим нравится певучий, энергетически насыщенный
(мускульный) стих. Немаловажное значение имеет эстети-

ка — форма, сопряжённая с содержанием в той совершенной
слитности, как и в музыке, картине, скульптуре — любом про-
изведении искусства.
Говорят, поэт работает, строит стих на сорок процентов,
остальные ему диктуются свыше. М. Цветаева писала, что для
нее главное — выдержать, не торопиться, дослушать строфу,
услышать «голос правды небесной против правды земной». И.
Бродский считал, что поэт — орудие языка и через него ведёт
разговор сам язык. Чем больше поэт достраивает стих, недо-
слушав, тем более ему требуется мастерства, воли, игры ума.
Но это будет не то, что имел в виду О. Мандельштам, когда
писал, что сложение стихотворения — это как бы «игра Отца
с детьми».
Есть записывающие поэты (поэты-тростники), поэты, че-
рез которых говорит язык, и поэты, мастерски подбирающие
рифму. Это как великие поэты, большие, высокие, (по описа-
нию Марины Цветаевой).
Если стихотворение недослушано, не услышано, то де-
ржится на мастерстве, удачно выбранной теме, умении риф-
мовать.
Вот отсюда тоска, депрессия, испытываемые поэтами, жду-
щими этого особого состояния, когда строчки начинают сами
звучать и остаётся их только записать в «белоснежную тет-
радь».
И всё же удивителен сам процесс написания, рождения
произведения.
Стихотворение появляется как бы из ниоткуда, начиная
принимать форму, становиться вещью...
Осмелюсь привести мои интуитивные стихи по этому по-
воду:

Откуда являются мысль, образ, слово?
Творение из ничего?.. Приходят, уходят звуки,
Снежинкой на коже тают… Расплавит огонь олово,
Стеклодув вазу ваяет… Руки связаны с разумом —
Делают материальное. Интеллектом творится
Философичное, стихотворное, ни из чего — духовное.

Периоды застоя, когда не пишется, тягостны. Ведь сразу
испытываешь страх: сможешь ли ещё написать что-то. На-
пряжённо прислушиваешься, ждёшь... Пустота.
Как будто что-то гнетёт без явной на то причины. И дни
для тебя становятся лишёнными смысла. Ты не открыл, не су-
мел уловить в себе нечто, желающее стать явленным, требую-
щее быть высказанным. Когда происходит «прорыв», обычно
сразу пишется одно стихотворение за другим, циклами, а то и
возникает целая книга.


_______


Высказывания (рецензии)


Лидочка!

Стихотворение помню. Оно из ранних. Меня и тогда потрясли образность, если не символичность, противопоставление трёх состояний, характеризующих внутренние переживания ЛГ.

Начало, несмотря на тьму сада, дает тихую надежду:

 Во тьме поющий сад —
  услада чудная в холодных лабиринтах мирозданья,
  плодами сладостными — звуками — воздаст
  за многоцветья миг, миг своего земного пребыванья.

В средней части идут размышления об историческом, духовном прошлом, сопряженном с условностями среды и с отрицанием несправедливого злодеяния,
хотя и заранее предрешенного:

И, кажется,
нет не умоет рук наместник Понтий,
и День Суда не станет днём распятия Тебя.
 В забвенье лет
  кометою сгорит безвестная Голгофа,
  провидцев не дождутся крест и эшафот,
  шнуром бикфордовым себя не обовьет Эпоха,
  и на балах лишь славы блеск,
 и скрип ботфорт.

В заключительной части — ПЛАЧ, плач безутешный, не смиряемый веками, плач женщины:
Отрепья мокрых лоскутов – безрадостный наряд.
 Проплачет век…
  И два… И семь… И восемь…
  Но не оплачет всех земных утрат
  среди сияния миров
  во тьме скорбящий сад.

 После сегодняшнего прочтения, обнаружила для себя новые краски: внутреннюю силу, устойчивость, умение посмотреть на жизнь сада (читай жизни) философски, оставаясь на гребне волны, которая хоть и сильно подкачивает, но не настолько, чтобы ЛГ не смогла с ней справиться.

Тамара.

_______

Лидочка!

Удивительные образы, интонация, глубокий смысл навевают воспоминания о времени, проведенном с книгой «Темные аллеи». Та же душераздирающая тоска, боль о несостоявшейся любви, вернее – боль от невозможности продлить счастье, неумении удержать его и то же желание найти, наконец, свою Любовь. Мы, оказываясь под влиянием классических образцов любви, воспетой писателями, ищем её отголоски, путаемся, принимаем желаемое за действительное, страдаем, разочаровываемся, теряем здоровье за миг солнечного удара, который вспоминаем всю жизнь, но ещё более губительно действует на душу разочарование, переходящее в пустоту. Это все равно, что зависнуть над бездной. Что происходит в сознании в это время и как выбраться на твердь? У каждого по-своему. Но всё же есть общие, связывающее нас всех с Космосом, друг с другом с неведомыми мирами…


_______

Лидочка!

Спасибо за глоток терпкой, тоскливо-огненной поэзии. ЛГ в своем послании призывает, магически заключает в смысловые образы свое страстное желание встретиться с тем, кто навсегда поселился в сердце, но пришел час разлуки и остается только призывно умолять:

Исчерпав печали бездонные —
Заезжай на три ноченьки долгие.

Откликнется ли друг любезный, услышит ли голос тоскующей души? Для читателя не это важно. Он уже получил то, ради чего существует поэтическое высказывание, находя отклик в своем сердце, приобретая новый опыт, наслаждаясь музыкой стиха.

***
Явь ли, сон? Сон ли, явь? Свет вибрирует, звуки,
всхлипнув, затихают. Мысли чьи? Мои во сне?
Мои здесь и миражом — в неживом, но «на мысленном»
и оттого уже реальном? Окольцованы сном...
Чувства уступают разуму. Не вместе, а порознь.
Счастье только во сне, счастье только снится?
Серая пелена окутывает реальность — тонкую
скорлупку того и другого: сна и яви, яви и сна... — Вот таким образом откликнулось во мне.


_______
Лидочка!

С грустью, щемящей тоской звучат строки, повествующие о нежности души, страдающей от шипов мира, его незаконченности ожидаемого совершенствования, его жесткости, безжалостности, исходящей из сердец человеческих, ибо все доброе и злое поселено и взращено в садах сердец и неравномерен баланс чаши весов и души ожесточаются от несправедливости, царящей в мире – по деяниям человека и нету конца позорным поступкам, на кои и смотреть глаза честные не в силах. И отчаивается душа божественная и начинает отворачиваться от мира сего и начинает взывать о смерти, как избавлении от невыносимой муки, от усталости чресл и великой утомленности духа, и нет пути иного, как возврата, пути ведущего в небытие, к величайшей неопознанности и надежде, ибо без надежды угасает дух, еще даже и не испытав черту перехода да и не могущий ее испытать, ибо числится — уже при жизни — без Духа.