Герман-Нейсе. Победа предков

К нам в тиши, в молчаньи, скрыто
скачет предков конный строй,
все измучены, разбиты
кто – работой, кто – нуждой;
недоверчивы и строги
взгляды их на наш уклад,
на безумные дороги,
что ведут нас наугад.

Наставлениям не внемля,
своевольны, неумны,
им завещанную землю
потеряли их сыны;
жертвуем своей страною,
трусость гонит нас вперёд,
мы бежим, ища покоя,
по пятам – потоп грядёт.

Вновь, как прежде в день весенний
удит рыбу в ручейке,
а назавтра – в воскресенье –
мечет карты в кабаке,
девушек смущает скромных
в дерзком танце огневом
прадед правнуков бездомных,
тех, на корабле чужом.

Разобьётся он о скалы –
прянет ругань до небес,
матушка глядит устало
в книгу, полную чудес,
предсказания читает
с детской верою в груди,
а сама от счастья тает,
будто праздник впереди.

Все – без страха и упрёка
в этот ясный майский день
там, на Родине далёкой,
где вовсю цветёт сирень,
на своей земле доныне
и с меня не сводят глаз:
суждено мне на чужбине
встретить свой последний час.


SIEG DER AHNEN

Stumm mit den gewohnten Rossen
kommt der Ahnen herbe Schar,
müdgeackert, werkverdrossen,
einen Dornenkranz im Haar;
ihre kalten Blicke zählen
spöttisch unser Hab und Gut,
denn die Wege, die wir wählen,
dünken ihnen Übermut.

Und sie haben recht, zu höhnen
über unsre Lebensfahrt:
keiner hat von ihren Söhnen
den ererbten Grund bewahrt;
trotzig oder feig verließen
wir das Land, das uns gehört,
einen Frieden zu genießen,
den die Sintflut doch zerstört.

Mit dem Korb am Bach beim Fischen
harrt er, wie er damals stand,
sonntags wird er Karten mischen
in dem Schank mit derber Hand
oder eine Magd liebkosen,
die er sich zum Tanze griff,
Bauernahn der Heimatlosen
auf dem fremden Totenschiff.

Scheitert es an einer Klippe,
schreit zum Himmel unser Fluch,
sitzt die Mutter unsrer Sippe
über dem Legendenbuch,
liest mit kindlichem Vertrauen
der Verheißung fromme Mär'
und die alten Augen schauen,
als ob wieder Sonntag wär.

Denn im Maienmorgen wieder,
wie es je und immer war,
blüht am Heimathang der Flieder,
fehlt von meiner Ahnenschar
keiner, wenn auf ihrem Grunde
unvergänglich sie besteht,
während meine letzte Stunde
in der Fremde fremd vergeht.