Здравствуй, ночь

Здравствуй. Ночь. И её не прогнать прочь, несмотря на то, что я уже почти встала, и солнце рассветное недалеко.
Здравствуй. Прочь. Ложь, обида, небрежно брошенное пальто, я и не забывала сотни нелестных откликов.
Пропробуй, забудь просто так, словно я и не появлялась,
и не являлась в самых кошмарных снах.
Прости. И не обессудь. А также прощай. Я и не забывалась,
и не издевалась, когда поняла... О слезах...

Ну вот. Вечер. Утро. Ложь, и снова не обессудь, ведь ты так хороша, но не в кровати, крошка.
Сто поз Камасутры. Скорей позабудь, пусть не рвётся душа, и будет пафоса лишь немножко.
Она - неизведанная, привлекательная, обаятельная, словно сотни голубоглазых нимф.
Я бы выдрала космы очаровательной, и мне не было б стыдно ни перед ней, ни перед ним.

Рифмы тут ровно столько же, сколько спокойствия в глубинах моей души.
И если что, как говорил Бродский, прощай, позабудь, и что-то про "огонь не туши".
А может, я ошибаюсь, ведь иллюзиями до дна, до полуночи, до утра закормил.
До зари забываюсь, под прессом одна, я бы выла дословно твои слова, про то, что, мол, свет не мил.

Только планы на жизнь не совпадают, совсем и вообще никак.
Полью дерево, забью гвозди в дом, сына рожу. Только так.
Только планы тебе ненужные и неважные, им сто лет в обед.
Я ведь жду. Приходи. Когда рак на горе свистнет. Давай. Привет.