Запись 1. Что в имени тебе моем?

Да-да, "что и в имени тебе моем..." А дальше так и хочется глумливо прибавить: "...ты оцени груди объем!"

(Банальщина, но все равно задевает какие-то первобытно-пошлые струнки в душе...)

Но фигушки! Сегодня поговорим не о груди и ее объемах, а об именах.

Несколько лет назад, как самый нормальный среднестатистический автор, я зарегистирировался на Стихире под своим настоящим именем. Мои мама и папа тоже были нормальными среднестатистическими родителями, и - хвала Небесам! - не сильно насиловали свою фантазию, когда выбирали мне имя. Поэтому я избежал участи "Хуанов Карлосов", "Антонио Фагундосов" и "Донов Педро", хотя мама, признаюсь, в свое время любила смотреть латиноамериканские сериалы. Не стал я и "Святозаром", "Ярополком" или "Громовержцем", хотя мой папа всегда был настроен очень патриотично, к тому же до глубины души увлекался историей Древней Руси. Разве что бороду не отпустил, но тут вовремя вмешалась мама, которая всегда была против буйной растительности на мужских лицах...

Как бы то ни было, имя я получил самое заурядное. Такие имена можно услышать в любой маршрутке в час пик, когда кого-то окликают, потеряв за высокими спинами, или прочитать на любом заборе, с указанием точного маршрута на "йух", любовным признанием или чаще с краткой, но выразительной характеристикой его владельца.

Фамилия моя тоже не отличается ни оригинальностью, ни чем-то еще, и никогда никем не запоминалась. Даже в школе учителя порой, просматривая классный журнал, смело проскакивали меня, останавливаясь на более примечательных филологических экземплярах. А еще чаще они смотрели на меня своими стеклянными глазами, как начинающие склеротики, силясь вспомнить, как меня зовут, чтобы отправить к доске. Ну, ладно, ладно, тут я, конечно, сильно преувеличиваю, но, думаю, вы уже поняли суть.

Вот такие дела... Нетрудно догадаться, что мое имя с первых же секунд регистрации с успехом затерялось в необъятном море Стихиры. Кому интересно читать сентенции непримечательного и незнакомого автора? Кому интересны порывы его души, быть может, еще жутко неспелой и незрелой, не успевшей перебродить и превратиться с годами из кислого столового вина во вполне приличный коньяк? С первым опубликованным стихотворением, вполне себе ничего, - так мне казалось, ко мне заглянули на огонек всего несколько человек. На следующий день всего лишь один читатель осмелился зайти ко мне в гости, и то, наверное, случайно, так, от нечего делать. А я ждал, наивно соблазнившись тем, что ежедневно Стихиру посещает многомиллионная армия авторов и читателей. Сейчас мне и самому смешно вспоминать свои наивные надежды, но тогда я был разочарован. А где же лавры? Где куча рецензий, отзывов, почестей и гимн в мою честь?

Через неделю пустого ожидания я едва не опустил руки. Что же не так? Какого же черта, в конце-то концов? Ведь произведения публикуют для того, чтобы их читали, как минимум, а еще лучше для того, чтобы их обсуждали или восхищались ими, если они прекрасны и совершенны, как руки Венеры Милосской. Ну, или затем, чтобы их ругали и критиковали, спорили с автором, на худой конец, как говориться. Я превратился в мрачную тучу с наметившимся комплексом неполноценности (как типично для безусого молодого человека, коим я и являлся в те года...)

Я пробовал стирать порошком дорогой марки и "тем-самым"... Шучу, простите! Я пробовал печатать еще и еще, благо мое первое произведение не было единственным, дела пошли лучше, но не намного. Читатели, как мне казалось, чурались моей страницы, или она была настолько серой и незаметной? И тут память предательски подсказала те самые стеклянные глаза учителей, которые магическим образом обходили меня своим вниманием. Нет, нет, я вовсе не был расстроен тогда, в школьные годы, но теперь чувствовал, что мама и папа все же где-то прогадали, не назвав меня "Фернандо" или "Творимир"... Может быть, дело в моем имени?

Что же нам делать, всем незаметным и неприметным, как маскировка пограничника, авторам? Сидеть тихо в окопе, радуясь двум или трем читателям, случайным и незарегистрированным, которые не смогут ни похвалить, ни поругать? Или кричать о себе во весь голос, где только можно и нельзя, чтобы нас открыли и прочитали? Обнажать героев своих стихотворений, привлекая самые примитивные инстинкты читателя? Ругаться, как пьяные сапожники, набивая рейтинг? Ластиться к читателю с обещанием неземного удовольствия, как вокзальная проститутка?

Не было во мне желания становиться ни сапожником, ни проституткой, поэтому я поступил, как поступает большинство начинающих авторов, по наивности жаждущих славы, признания и здравой критики. Я бросил ту страницу, как бросают первую женщину, с которой лишаются невинности и, не научившись жить в мире и согласии с ней, обвиняют ее в чем угодно на свете. Что же, вполне закономерный финал...

С уважением, Неизвестный.

Закладка к окончанию - http://www.stihi.ru/2014/04/01/4436