Ангелу моему

посеребрись, остынь, слегка повзрослей.
иней слижет тепло, -  всё на свете однажды тает.
у меня на стекле апрель, под рукой - ангел сидит,
и всё шепчет мне: улетаем?
а я ему молча показываю на дверь.
я не женщина, - я высокий и чистый зверь,
я такое счастье ангелу моему, что ему на других
и дыхания не хватает.
 
ни на пёрышко бы не выменял
ни один из моих грехов...
всё, чем была я до сына:  дочерью и ребёнком,
чудеснейшим из всех чудаков.
теперь на коленках шрамы,
а до сына - была зелёнка.
всё меняется, только  зеркало смотрит в  меня
так по-детски искренне, по - столетнему пристально,
как-то очень по-женски звонко.
ангел, ангел, храни меня,
как бы я ни росла, - всё внутри
по-прежнему хрупкое,
до того там тонко.
 
 теперь никогда не пусто под сердцем,
тело вынашивает любовь, -
и не дай ему, ангел мой,
разрешиться от этого бремени,
пока тело не разрешится душой.
как некстати рифма о времени
,но что в нас вечное, а что бренное?-
у ангела дыхания не хватает на других,
а у меня для других никогда
не хватает слов..
 
посеребрись, остынь, повзрослей слегка.
оглянуться всегда успеем, на каждого нищего
найдётся своя монетка,
ничто настоящее не может стоить
только стиха,
никто не скажет, что для кого возникло прежде:
птица для дерева, или для птицы ветка,
и как бы сюда не просилась клетка,-
она всего лишь спасение для дурака,
ни единая душа не попадётся птицелову,
если только не любит его так крепко,
как мой ангел ласковый для счастья
всё держит за запястье
меня.