Календарь поэзии. 26 марта
Первые стихи девочка написала в 6 лет, в 8 начала выпускать семейный журнальчик «Весенняя звёздочка». В 15 лет она стала ходить на собрания Союза поэтов, и ещё школьницей была принята в его Ярославское отделение. На собраниях Союза поэтов юная Мария Петровых встретилась со студентом-агрономом Петром Грандицким, за которого в 1927 г., уже в Москве, она выходит замуж. Брак этот был недолгим, однако они остались друзьями, и впоследствии Петр Грандицкий во многом помогал Петровых и ее дочери.
В 1925 г. Петровых поступила в Москве на Высшие литературные курсы; ее однокурсниками были Арсений Тарковский, Юлия Нейман, Даниил Андреев, Юрий Домбровский. После того как курсы были закрыты, Мария в 1930 г. экстерном закончила литературный факультет МГУ. Работала литературным сотрудником в редакции газеты «Гудок» и в «Сельхозгизе». В это время она знакомится с Анной Ахматовой и Осипом Мандельштамом. Мандельштам, влюбленный в Марию, посвящает ей стихотворение «Мастерица виноватых взоров…», которое сегодня считается одним из шедевров лирики ХХ века. В 1934 г. Петровых начинает заниматься переводами; формально эта работа и стала на всю жизнь ее основной профессией. В 1941 г. выходит первая книга ее переводов – стихи туркменского поэта XIX в. Молла Непеса.
В 1936 г. Мария Петровых вышла замуж за Виталия Головачева, библиографа и музыковеда, с которым была знакома до этого более десяти лет. В 1937 г. родилась их дочь Арина. Через несколько месяцев после ее рождения Головачев был арестован, осужден на 5 лет лагерей и сослан в Медвежьегорск. В 1942 г. он умер в лагере.
Летом 1941 г. Петровых с четырехлетней дочерью вместе с группой писателей эвакуировалась в Татарстан, в город Чистополь. Борис Пастернак организовал здесь вечер стихов Петровых, которые поразили слушателей. Она вступает в Союз писателей. Однако несмотря на то, что за издание поэтического сборника Петровых ратуют и Пастернак, и Асеев, ее рукопись, сданная в 1943 г. в издательство «Советский писатель», получает отрицательные рецензии. Критики считают, что такая поэзия «несозвучна эпохе», нужна только очень узким категориям читателей.
В ее переводах публиковалась еврейская, болгарская, литовская, польская поэзия, чешская, сербская, хорватская, словенская. Но наиболее значительным трудом Петровых-переводчицы стали переводы армянской поэзии.
В 1959–1964 гг. Петровых, вместе с Давидом Самойловым и Верой Звягинцевой, руководила семинаром молодых переводчиков.
Единственная прижизненная авторская книга Петровых – «Дальнее дерево» – вышла в 1968 г. в Ереване. В 1970 г. поэтессе было присвоено звание заслуженного деятеля культуры Армении, а в 1979 г. ей присуждается премия Союза писателей Армении.
Умерла Мария Петровых в 1979 г. в Москве; похоронена она на Введенском кладбище.
***
Интереснейшая статья об авторе в альманахе "45-я параллель"
http://www.45parallel.net/poka_slyshim
***
А ритмы, а рифмы неведомо откуда
Мне под руку лезут, и нету отбоя.
Звенит в голове от шмелиного гуда.
Как спьяну могу говорить про любое.
О чем же? О жизни, что длилась напрасно?
Не надо. Об этом уже надоело.
Уже надоело? Ну вот и прекрасно,
Я тоже о ней говорить не хотела.
И все же, и все-таки длится дорога,
О нет, не дорога - глухая тревога,
Смятенье, прислушиванье, озиранье,
О чем-то пытаешься вспомнить заране,
Терзается память и все же не может
Прорваться куда-то, покуда не дожит
Мой день...
***
Оглянусь - окаменею.
Оглянусь - окаменею.
Жизнь осталась позади.
Ночь длиннее, день темнее.
То ли будет, погоди.
У других - пути-дороги,
У других - плоды труда,
У меня - пустые строки,
Горечь тайного стыда.
Вот уж правда: что посеешь...
Поговорочка под стать.
Наверстай-ка что сумеешь,
Что успеешь наверстать!
Может быть, перед могилой
Узнаём в последний миг
Всё, что будет, всё, что было...
О, немой предсмертный крик!
Ни пощады, ни отсрочки
От беззвучной темноты...
Так не ставь последней точки
И не подводи черты.
***
Полдневное солнце дрожа растеклось,
И пламень был слизан голодной луною.
Она, оголтелая, выползла вкось,
До скул налакавшись зенитного зною.
Себя всенебесной владычицей мня,
Она завывала багровою пастью...
В ту ночь подошло, чтоб ударить меня,
Суровое, бронзоволикое счастье.
***
Соловей
Там, где хвои да листвы
Изобилие слепое,-
Соловей плескал во рвы
Серебром... От перепоя
Папоротник изнемог,
Он к земле приник, дрожащий...
Зря крадется ветерок
В разгремевшиеся чащи.
Он - к своим. Но где свои?
Я молчу, спастись не чая:
Беспощадны соловьи,
Пламень сердца расточая.
Прерывающийся плач
Оскорбленной насмерть страсти
Так беспомощно горяч
И невольной полон власти.
Он взмывает, он парит,
А потом одно и то же:
Заикающийся ритм,
Пробегающий по коже...
В заколдованную сеть
Соловей скликает звезды,
Чтобы лучше рассмотреть,
Чтоб друзьям дарить под гнезда.
То ли праздная игра,
То ли это труд бессонный,-
Трепетанье серебра,
Вопли, выплески и стоны,
Ночь с наклеванной луной,
Бор, что стал внезапно молод,
И, просвистанный, сквозной,
Надо всем царящий - холод.
Свидетельство о публикации №114032510410
Катерина Крыжановская 25.03.2014 23:40 Заявить о нарушении
Единомышьленники 26.03.2014 11:29 Заявить о нарушении