Северная Русь. Баллада

1.
Серая река в бликовых узорах,
Серый небосвод порождает грусть.
В серой пелене мутным, серым взором
Сердце защемит Северная Русь.

В утренней росе гнется спелый клевер,
А на журавле бздынькает ведро.
Хмарый зябкий мир, серый русский север
Заразил меня русскою хандрой.

Этот недуг не излечить малиной.
Да, я заболел, и хожу больной.
Но не сладеньким джентльменским сплином,
А ядреной, злой, нашею, родной!

Муторно. Но всё близкое, простое.
Озеро, река, луг и темный лес .
Все наполнено тихой  красотою -
Сердце чувствует душу этих мест.

В ней родные, пусть грустные мотивы
Не спеша текут,  как из пряжи нить.
Всё – сплошной пассив. Где ж мои  активы?!
Как  всё это взять и объединить?

На ветру скрипят вековые сосны.
Длинный резкий звук – пробирает дрожь.
Даже летом здесь утром так морозно!
Злой хандры – на рупь, радости – на грош.

Не хватает сил петь и веселиться.
Тянет в забытье, сонно в голове.
Я хожу, смотрю, на дома, на лица -
Непонятен год, непонятен век.

2.
А в избе тепло, печка пышет жаром.
На столе стоит крынка молока,
Обок с пузаном - тульским самоваром.
На его боку греется рука.


Красный угол чист, там горит лампада, 
Расшитой  рушник чуть прикрыл  киот …
Этот старый дух, что дороже клада,
Сохранился здесь, средь чудских  болот.

Не было татар, не было раскола
А иконостас тот же все года -
Троица, Христос,  Божья Мать, Никола.
Все, как и тогда.  Все, как и всегда.

А сама изба из толстенных бревен.
Печь с лежанкою, а на крыше – тёс.
За стеной живут козы да корова,
На дворе – дрова… брешет старый пес…

Утром, хошь не хошь - просыпаться надо.
Куры - ко-ко-ко, гуси -  га-га-га.
Му-у, ме-е, иго-го – целая соната.
То - луга скосить, то - собрать стога…

Вечером в печи  щелкают поленья,
Так и тянет лечь сонно на бочок.
Звуки от неё все полны значения:
Вот – скребётся мышь, вот - поет сверчок.

А ещё шуршит домовой-негодник -
Помогает жить уже много лет.
Он да вот ещё Николай-угодник
Дружат и вдвоём дом хранят от бед….

Льется лунный свет в узкое окошко
Ставни чуть скрипят. Снизу, под  столом
Трется об ногу и мурлычет кошка.
Клонят в сладкий сон сытость и тепло.

Ночью за стеной бор шумит  тревожно.
Тени сов снуют, ухают сычи.
Здесь поверишь вмиг, лешие - возможны.
Может быть, Яга где-то в ступе мчит.

3.
А хозяин – дед с пышной бородою
С хитрым юморком,  добрые глаза
Ноне мы прошлись с ним по-над водою
Резали лозу. Ах, чертова лоза!

Я не чую ног, тело дико ноет.
Жалобно прошу: «Отдохнём. Отбой»!
А он еще язвит: « Родный, чё с тобою?
Нешто уж устал? Мука мне с тобой!»

Вечером мы с ним парилися в бане
Он на камни лил крепкий хлебный квас
И в кипящем, злом, чумовом тумане
Веником хлестал. Ежели б так  Вас !!!
 
На полке лежу, ору благим матом ,
Легкие обжег в адовом пару.
С мукою хриплю: «Пал Кузмич - не надо
Больше не могу – сжарюсь и помру!»

Я едва дышу, ну а он доволен.
Сделал, мол, его левою рукой.
Духу в нём нема, нету силы воли.
Ну да что возьмёшь - житель городской!

 4.
Бабка – образец женского геройства.
Привечает всех, пусть не брат, не сват.
Я смотрю, дивлюсь на её устройства - 
Печку, чугунки, миски да ухват.

Ими, как  жонглер, действует так ловко!
А готовит как - просто полный блеск!
Вот вчера она сделала перловку -
Я её умял, как деликатес!

А ведь я её с детства ненавидел.
Не вкусна, тошна, не переварить.
Как  она слабит! (вы меня простите).
Просто страшный сон, что не говори.

Испеченный хлеб бередит до дури.
Настоящий хлеб! С  коркой, что хрустит!
Каравай дымит – как цигарку курит.
Хочется погрызть, и прижать к груди!

Щи, солянка, суп, пироги, ушица,
Белые грибы, сало, холодец.
Это всё не съесть – как ума лишиться,
Ну а если съешь – то тебе…капец.

Только съем кусок – так она подложит
Словно на нее накатила блажь;
«Нешто ты не съешь? Быть того не может!
Мисочку осиль. Ну, давай, уважь».

Я едва дышу. Мисочка – как  ванна.
И доесть её – сил не соберу
Я ее молю: « Хватит, Марь Иванна!
Больше не могу – лопну и помру!»

Будто  сердится. Но глаза – смеются.
Слабый, мол, едок, пусть ума горой.
Сколько снеди,  глянь, еще остается
Ну да что возьмёшь – парень городской .

5
Двор их обнесен крепким старым тыном.
На его верхах битые горшки.
А ещё нашел медные алтыны -
В окислах времен стертые кружки.

Это и смешно, это и нелепо.
Вроде бы всё - быль, только не во всём.
Во дворе – дрова, в огороде – репа.
Все приметы есть, сказка - да и всё.

И герои все, в том числе и внучка.
Серые глаза, русая коса,
Крепкая спина, маленькая ручка,
Грудь – хоть ставь ведро. Русская краса!

На меня глядит лучезарным взглядом.
Затевает бой, хитрую игру.
Я её прошу: «Настенька, не надо!
Не гляди ты так, я сейчас помру!!»

То бросает в жар, то под сердцем больно -
То как по башке стукнули доской.
Я едва дышу, а она довольна -
Знай, мол, наших тут,  дурень городской!



6.
В церкви на яру древние иконы
А под ней лежит капище славян .
Место Силы здесь. Издревле. Исконно. 
Души рвутся ввысь, как ростки семян.

В этом Месте Сил, над рябой рекою,
Где блестит свинцом стылая вода,
До седых небес дотянусь рукою,
Тучи разгребу - заберусь туда.

Здесь потоки Сил, здесь столпы Энергий
Сквозь меня пройдут, обдирая плоть.
Чистая душа в несказанной неге
Чувствует, что здесь, рядом с ней – Господь.

Чтоб не говорить: Верю, раз нелепо!
(Что скрывать, ведь жизнь прожил я Фомой)
Напитаюсь  Сил и пойду по небу
Чтобы посмотреть - как там Боже мой…

Пусть я это всё никогда не видел,
И вином дождя запивая грусть
Я придумал всё. Но в подобном виде
Так во мне живет Северная Русь…