Новый год

Раннее зимнее утро. Восемь часов. Правильнее было бы назвать это ночью, потому что за окном так темно и тихо, как бывает только часа в три. Под фонарем блестели падающие звездочки снега, небо прорезали черные ветки деревьев, и ни одного человека. Даже машины не ездили, только раз в час - пустые автобусы. Никто не хотел возвращаться в холод и снег. А ещё несколько часов назад на улице было шумно, многолюдно, в небе распускались огненные цветы фейерверков, раздавалась музыка, крики... Все, кому надо, побывали там ночью, слушая одни и те же песни, которые в эту ночь звучали и здесь, и кто-то доставал спрятанную бутылку шампанского, и кто-то радовался... Но таких было слишком мало. И я, выйдя в коридор, сидел на подоконнике и смотрел на настоящую радость. По улице ещё разгуливали компании друзей, семьи, влюбленные пары, кто-то был один, но явно спешил к товарищам, все кричали, смеялись... Ближе к утру не осталось уже никого. Все сидели дома или гуляли по светлому и многолюдному центру, никто не шёл по тихой, узкой, засыпанной снегом улице. А я все так же сидел на том же подоконнике, прижавшись к ледяному стеклу и с трудом вдыхая ледяной воздух, лезущий во все щели. Так и сидел до восьми часов. И никого. А потом из-за угла на противоположной стороне улицы быстрым шагом вышла девушка. Она, насколько я мог видеть из окна второго этажа, была уставшей, явно всю эту ночь она не спала. В длинном белом пальто она казалась продолжением метели, до сих пор не прекратившейся. Было очень холодно, и так быстро она шла, чтобы не замерзнуть. Но напротив моего окна, заметив в нем тень, она остановилась. Интересно, о чем она думала? Что происходит за стеклом? Кто этот человек, смотрящий на неё? Как хорошо ей - и как плохо ему, то есть мне? Вот это - вряд ли. Несмотря ни на что, я хочу верить в добро и хорошее отношение людей, и даже то, что я видел вокруг последние месяцы, не изменило моего мнения.
Простояв пару минут, девушка помахала мне рукой, широко улыбаясь, и пошагала дальше. А я, тоже улыбнувшись, провожал ее взглядом, пока она не исчезла вдали за снежным занавесом.
Я был рад. Это было первое января, восемь часов утра, Новый год во всех уголках мира, даже в таком мрачном и невзрачном, как эта больница...