«Порой судьба протягивает нам
чашу безумия. Из прошлого появляется
вдруг рука и подаёт нам тёмный кубок
с неведомым дурманящим напитком».
(«Человек, который смеётся», В. Гюго)
Третья часть
* * *
ВЕСНА. ПРИШЛА ВЕСНА. Пробуждается природа, открываются наши сердца, оттаивают чувства, на душе становится теплее. На трассе, проходящей мимо Горячего Ключа, а больше у станицы Саратовской, продают цикламены, подснежники и другие цветы, чем встречает лес вступающую в свои права весну. Водители машин, направляющиеся в сторону моря или Краснодара, останавливают машины и покупают, не торгуясь, первые цветы. Кто своей невесте, кто матери, кто сестре, кто любимой, с которой помолвлен.
Лара ушла в город. Праздничный день. Походить по магазинам, купить продукты к праздничному столу. Эдгар распахнул окно, глубоко вздохнул и сказал: «Восьмое марта. День нашей помолвки с Камиллой. Всё помню! До мельчайших подробностей. И её мастерскую, в которой отец Сергий объявил нас женихом и невестой, и свечи, и торт, и веселье».
- Давно же ты не был в беседке и не разбрасывал цветы по склону?..
- Это ты, мой внутренний голос? – спросил Эдгар.
Эдгар стоял и разговаривал со своим внутренним голосом. Наш внутренний голос! Откуда он с нами говорит? Из сердца? Из души? Может, у него своя обитель, которая находится внутри нас. И из неё он с нами разговаривает.
Все люди относятся к своему внутреннему голосу по-разному. Одни следуют всем его советам, другие спорят с ним, у третьих он вышел из доверия, видимо, потому, что частенько своими советами или подсказками он только вредил человеку, вот и вышел из доверия. Но так или иначе, он всегда с нами. Всюду. Мы его носим в себе, как мать не рождённого ещё ребёнка. И он говорит с нами и заставляет нас отвечать.
- Кто же ещё? – ответил голос.
- Ты прав. Надо съездить в бухту Инал. Посидеть в беседке, проводить закат, положить цветы. Но как к этому отнесётся Лара? Что скажет? О чём подумает? Последнее время я стал произносить имя Камиллы во сне. Поехать вместе с Ларой?.. (Пауза.) Одному лучше в таких случаях. Съездить тайком? Совесть не позволит. Сказать ей, что я завтра еду в бухту Инал, чтобы… (пауза). Поймёт ли она?..
- Поймёт, если любит – поймёт. А тайком не нужно. Врать плохо. Но тебе же хочется?! Тебя манит, зовёт, тянет это место, где растут необычные цветы, которые начинают светиться, как только начинается закат. Тебе хочется. И одна твоя половинка уже там, а другая ждёт, когда на светофоре загорится зелёный свет. Сознайся?!
- Сознаюсь. Что же ты посоветуешь?
- Делай так, как велит твоё сердце. Исполни просьбу души. Я тебе приказываю ехать!
- Время приказов прошло. Тебе легко говорить, за твои ошибки отвечаю я. За твои советы…
- Не мучай душу. Езжай – и всё. Уже пора…
- В этом ты прав. Я давно…
- Что ты там бормочешь, дорогой? Стихотворение о весне читаешь городу в распахнутое окно? Смотри – простынешь. Март – не май, - заходя в квартиру, сказала Лара.
Эдгар вздрогнул. Закрыл окно. Вытащил подарок из комода, который накануне купил Ларе на женский день, и произнёс:
- Лара, поздравляю тебя с Женским днём!
- Спасибо! Я купила свежих продуктов, и к семи часам вечера стол будет накрыт. Я тебе говорила, что люблю тебя? – в шутку сказала Лара и улыбнулась.
- Да. Много раз я слышал эти слова от тебя. Тебе помочь?
- Я сама справлюсь, Эдгар. Ведь никого не будет. Вчера мы так хорошо отметили его в кругу авторов ЛИТО. Они читали свои стихи женщинам. И мне понравились стихи, посвящённые Камилле. Они не забывают её. Я была этим приятно удивлена. Одно стихотворение прочитала Людмила Мизина, написанное Григорием Гришко; другое стихотворение посвятила Камилле Мария Андронова, чей первый сборник стихов вы представили любителям поэзии в канун нашего дня. Кстати, Эдгар, ты когда в последний раз был у Камиллы. Понимаешь, о чём я? Если хочешь, поезжай один. Хочешь – поедем вдвоём.
- Ну, что я говорил? Если любит – поймёт, - сказал внутренний голос. – Значит, любит.
- Должен признать, что ты тут прав. «Значит, любит» - иначе не скажешь. Хороший расчёт.
- Эдгар, с кем ты разговариваешь? «Значит, любит. Иначе не скажешь»…
- Сам с собой.
- Не лги! Почему не сказать: «Со своим внутренним голосом»? К чему обман? И скажи ей, что я тебе не раз давал правильные советы, - добавил внутренний голос Эдгара.
- Ты хочешь, чтобы она пальцем у виска покрутила? Исчезни, как эльф. Будет нужно, когда посчитаешь, что нужно, необходимо, возвращайся.
- Эдгар, да что с тобой? Ты всю ночь работал, заснул в четыре утра. Видимо, находишься ещё в образе, так говорят у вас: «Не вышел из образа…»
- Что-то в этом роде, - ответил Эдгар и подумал про себя: «Почему Лара предложила ему съездить к Камилле? Одному или вместе с ней. Раньше она такого не предлагала. Мне даже порой казалось, что она ревнует меня к Камилле и всё делает для того, чтобы дух Камиллы не стоял между нами. То она вешает на её фото траурную ленточку… Может, хочет таким образом извиниться… привыкла, наверное. Видимо, настроение весеннее, скорее всего, - удивился он.
У Эдгара зазвонил телефон.
- Да.(Пауза.) Как назвали? Кира. Примите наши с Ларой поздравления .Как чувствует себя Наташа? Ясно. Созвонимся.
- Кто звонил, Эдгар?
- Сын, Андрей. У них с Наташей родилась дочь. Они назвали её Кира. Теперь у меня – две внучки, - ответил Эдгар.
- Прими мои поздравления. Кира – редкое имя. Значит Кира сейчас самый маленький представитель вашего рода. Первое, что приходит на ум, как ты говоришь, - Кира Найтли актриса сыгравшая с Джонни Деппом и другими звёздами мирового кино в фильмах «Пираты Карибского моря».
- Андрей сказал, что Наташа родила Киру в Орске. Там же родила Дарину Марина – первая жена Андрея. Может они родились в одном родильном доме? – две сестры: Дарина и Кира. Надеюсь на то, что они станут не только любящими друг друга сестрами, но и верными подругами.
-Ты это хорошо сказал, Эдгар. Ты завтракал?
- Нет.
- Так идём. Я всё приготовила. Как хорошо на улице! У всех хорошее настроение. Стало больше улыбок на лицах людей. Мужчины открывают двери и, поздравляя нас с праздником, пропускают вперёд. Даже день сегодня солнечный и тёплый, - делилась впечатлениями Лара. – Это наша вторая весна, Эдгар. Мы познакомились летом. В августе будет три года.
- Я помню. И мы за столом отметим её приход, - уточнил Эдгар.
* * *
- ЛАРА, КАКОЙ КРАСИВЫЙ пасхальный стол! Ты потрудилась на славу. Куличи, яйца, выпечка. Ты – настоящий мастер.
- Сегодня Пасха, Эдгар. Православный праздник. Я постаралась.
- Но сейчас многие предпочитают покупать куличи в магазинах и на ярмарке. Так проще.
- Это совсем другое. Я люблю всё делать сама в этот день. Меня мама так учила.
- Кстати, у нас в доме нет ни одной иконы. Если хочешь, купи в церковном ларьке. Выбери ту, которая тебе по душе. Церковный ларёк находится на улице Урусова, напротив галереи, где торгуют вещами, около Старого рынка. Там продаётся вся церковная утварь.
- У меня и дома нет ни одной иконы. А у тебя есть.
- Где? Покажи. Что-то я не припомню, чтобы у меня была икона.
- Вон, на комоде стоит.
Эдгар обернулся и кроме фото в рамке, стоящего на комоде, ничего не увидел. Потом, посмотрев на фото Камиллы и на Лару, спросил:
- Что ты имеешь в виду? Фото Камиллы?
- Да, чем не икона? – разбивая пасхальное яйцо, сказала Лара.
- Ты хочешь сказать, что фото Камиллы для меня икона? Что я молюсь, глядя на неё?
- Думаю, так и есть.
- Не начинай, Лара. Последнее время ты бываешь жестокой. Что с тобой? Ревнуешь?
- Эдгар, как салаты? Ты любишь мои салаты. Я сказала глупость. Прости.
- Хорошо, что совесть всё-таки берёт верх над твоими мыслями или…
- Гордыней, ревностью, самолюбием. Извини, я не хотела. Но ты во сне снова произносил её имя. И что я должна чувствовать, когда ты во сне зовёшь или разговариваешь с Камиллой? Что я должна чувствовать, Эдгар? – Лара глубоко вздохнула.
- Только не ревность. И оставим мои сны в покое. Сегодня праздник. Кстати, у твоей мамы, когда они приезжали к нам в гости, я заметил серебряный крестик на шее, на чёрной верёвочке.
- Она ходит в церковь. И в доме у них с отцом есть иконы. Крестик носит и моя дочь, и внучка. Мама настояла на том, чтобы мы их крестили в церкви.
- Лучше я тебе прочту одно из своих первых опубликованных стихотворений, называется «Пасха»:
К Пасхе – пахнет краской.
В Пасху – цветами и водкой…
А ещё в это время
Слетают повинные слёзы
И прощения просят в церквях
У Христовых икон.
А ещё в это время
Целуются встречные губы
И хлеба освящают -
Во имя Отца…
Подают пятаки по дрожащим ,
Как в стужу,
По черневшим, больным,
По блаженным рукам.
А ещё в это время
Земля заливается солнцем
И Христос воскресает
В христианских сердцах!
- Неплохо для деиста, - улыбнулась Лара, к которой вернулось настроение, на время покинувшее её из-за воспоминаний о прошлом. О прошлой её жизни, в которой, возможно, не было того, что есть в этой жизни – сегодняшней, и что настоящее время гораздо лучше прошедшего времени, в котором были и слёзы, и разочарование, и одиночество.
- Так уже веселей. Приходишь в норму. Лара, хотел тебе сказать, что мы вчетвером - я и ещё три наших автора – хотим съездить в Константинополь на майские праздники.
- Константинополь? Где это?
- Константинополь – столица Византийской империи, которая образовалась при распаде Римской империи в IV-XV веках. До распада Римской империи Византия входила в состав Восточной Римской империи. Византией, в последние годы её существования, правил Константин. Папа послал к Константину своего посланника – поляка Кузановского, чтобы тот уговорил его не тянуть, а вернуться в Римскую империю в силу того, что город был окружён турками. И корабли Папы могут не успеть на помощь городу. Константин долго принимал решение. В это время Кузановский ходил по городу и удивлялся тому, что видел. В Константинополе уже тогда были канализация и водопровод, улицы выглядели чистыми. Поразила его и библиотека, и находящиеся в ней редкие книги. Время шло, но Константин всё не мог принять решение. И взятие в 1453 году Константинополя турецкими войсками положило конец Византии. Город стал называться Стамбулом, что в переводе с турецкого значит «перекрёсток». Это очень коротко о городе и истории Византии.
- Ничего не поняла! Так вы едете в Константинополь или в Стамбул?
- В Стамбул, бывший Константинополь.
- Так бы и сказал, дорогой. Какие дела вас туда ведут?
- Приехала одна моя знакомая с турком. Мы раньше рядом торговали с ней на Старом рынке. Её зовут Виолла. В 23 года она уехала, как и её подруги из Горячего Ключа, на заработки в Турцию. Там вышла замуж за Мансура. Мансур учился в Москве на филолога…
- Как Инна из Рима?
- Да. Теперь у них трое детей. Мансур работает в одной из стамбульских газет. Хорошо знает русский язык и классическую литературу России. Пригласил нас в Стамбул. Сказал, что покажет все места, связанные с Византийской империей. Хочет, чтобы мы выступили перед студентами Стамбульского университета на факультете, где изучают русский язык. И конечно, прочитали свои стихи, так как на факультете есть студенты, пишущие стихи и рассказы на русском языке. Он выступал у нас вчера на заседании ЛИТО. Много рассказал полезного. Мы приняли его предложение. В Турцию визы не нужны. Пару лекций в университете прочтём, почитаем стихи, а всё остальное время будем изучать Стамбул, то бишь Константинополь, под руководством Мансура.
- Понятно. Значит, все праздники я буду одна. Не знала, что наши девушки едут в Турцию, чтобы выйти замуж за турков. Им своих не хватает?
- На этот счёт, Лара, есть статистика, я читал в «Аргументах и фактах». На первом месте по вступлению в брак с турецкими мужчинами - немки, на втором – украинки, на третьем – русские девушки.
- Никогда бы не подумала.
- С первого мая по десятое, может, по седьмое, я буду в творческой командировке. Возьму с собой роман и сборники стихов, подарю студентам…
- Или студенткам! – пошутила Лара.
- Или студенткам, красивым турчанкам, - повторил Эдгар, наливая Ларе шампанского.
- А кто будет оплачивать сие?..
- Вопрос банкира. Дорогу – мы сами. Проживание в отеле и автобус – университет. В аэропорт нас доставит Григорий Гришко, он и встретит нас из командировки, когда мы вернёмся. Надеюсь, ты не будешь скучать? Я буду звонить.
- Если не забудешь. После майских праздников меня назначат управляющим банком. Все дни, которые ты будешь в Стамбуле, я займусь изучением документов, справочников и разных пособий, которые мне необходимо изучить.
- Вот и хорошо, а сегодня вечером сходим и прогуляемся вдоль реки в зоне отдыха.
* * *
НА МАРШРУТНОМ ТАКСИ № 3 ОНИ доехали до конечной остановки, на которой выходят все пассажиры и направляются кто куда. Кто - домой, кто – погулять в зону отдыха. Подышать весенним воздухом.
Эдгар и Лара прошли мимо санатория «Предгорье Кавказа». Вышли на центральную аллею и пошли в направлении Дантова ущелья, где любили гулять. По пути они здоровались со знакомыми, останавливались и поздравляли с праздником Пасхи друзей. Гуляли вдоль набережной реки, смотрели на картины, которые рисовали художники. Дышали свежим весенним воздухом.
- Ты будешь управляющим банком, Лара. Это ответственно.
- Теперь я буду иногда приходить поздно. Часто ездить в Краснодар. А летом, в июне, приедет Маша с внучкой и Владиславом. В Краснодаре будут исполнять его музыку, он дирижировать оркестром. Дадут два концерта. Они приедут на неделю и будут жить в моём доме. Владислав в свободное время будет приезжать к ним.
- Хорошо. Вот и наговоритесь. Все новости расскажете друг другу.
- Эдгар, в августе будет три года, как мы вместе. В конце сентября съездим к моим родителям. У меня будет отпуск. Посмотришь, где я выросла, где прошло моё детство, юность. Покажу тебе школу, в которой я училась.
- В сентябре? Можно, у меня нет никаких планов на сентябрь. В августе, возможно, будут. Ещё не точно, но, возможно, меня пригласят в Ростов представить книгу. Да, я все рассказы Маши прочитал. Она хорошо пишет, особенно от первого лица. Самое главное – это то, что у неё необычные темы, стиль…
- Вот и скажешь ей сам о её творчестве. Не думала, что в нашем роду появится писатель. Она прислушивается к твоему мнению.
- Ей пора выпустить сборник рассказов. Если всё получится, то я представлю её своему литературному агенту Екатерине Соломоновне. Дадим ей почитать рассказы Маши. Тем более, сейчас мода на короткие рассказы.
- А Новый год мы встретим в Англии. Успеем, думаю. Пятнадцать праздничных дней! Наш третий Новый год!
- Успеем. За две недели успеем. У нас есть опыт. Только никого мы в Англии не знаем. В Лондоне у меня нет друзей.
* * *
ЛАРА И ЭДГАР ЛЕЖАЛИ в постели, но не могли заснуть. Ночь перешагнула за полночь. В городе отключили уличное освещение. И полная луна освещала город.
- Какая светлая ночь! Почему ты не спишь, Лара?
- Не могу заснуть.
- Думаешь о работе?
- Нет. Как ни странно, не о работе. Даже сама удивляюсь. Раньше я об этом не думала.
- О чём же? – поинтересовался Эдгар.
- Ты знаешь, вот лежу и думаю. А ведь какие трудные жизни прожили поэты, художники, скульпторы разных эпох, как ты говоришь. Голодали, умирали от голода, холода, болезней. Все почти болели. Судьбы многих заканчивались трагично. Но вот какими были насыщенными, интересными их жизни. Да, они достойны того, чтобы о них снимали фильмы. И те фильмы, которые мы просмотрели с тобой, те, которые открыли мне мир иной, очень интересные, впечатляющие, поучительные. Стала замечать за собой, что после того, как мы все их пересмотрели, я не могу уже смотреть те, которые показывают по телевизору, а жду, когда ты принесёшь новый фильм о творческих личностях. Или найдёшь фильм, пусть даже старенький, но о творцах.
- Хм! Я думал, что ты о работе…
- Нет, Эдгар. Это вы свободные люди, вы открываете нам мир, вносите а нашу постную жизнь новое. Благодаря тебе я стала другой, благодаря героиням и героям фильмов, которые мы просмотрели. А сколько ты мне рассказывал о гениях, поэтах, писателях. Я многое узнала. А раньше: дом – работа, работа – дом…
- Если ты не можешь заснуть, то расскажу тебе и про то, что не менее интересны, чем сама жизнь творца, были и их судьбы, после смерти, если можно так выразиться. Творцов нет, а судьбы продолжали жить…
- Это что, о мистике что ли? Я же не люблю…
- Нет, чистая правда. Вот например, Мольер всегда высмеивал врачей и церковь. Однажды он поставил пьесу и показал её в Версале. Она называлась «Любовь – целительница, или Врачи». Пьеса доставила королю большое удовольствие, затем её стали играть в Пале-Рояле, и там пьеса стала давать приличные сборы. Народ хохотал над врачами, и вокруг Мольера разгорелся обычный скандал. Был оскорблён весь французский медицинский факультет. Врачи кричали Мольеру: «Чтоб ты сдох, Мольер!» Что привело Мольера к ссоре с докторами? Мольер всё время хворал, болел безнадёжно. Он искал помощи у врачей, но не получал её. И он был прав в своих нападках на врачей, потому что время Мольера было одним из печальнейших времён в истории великого искусства – медицины. Врачи в то время лечили неудачно, ставили неправильные диагнозы, брали большие деньги за лечение – и всех их «подвигов» нельзя даже перечислить.
- Напоминает сегодняшнее время, - добавила Лара.
- Так вот, когда Мольер находился при смерти , Арманда , жена Мольера, зашла с Бароном в комнату к мужу и увидела ужасную картину: кровать и сам Мольер были залиты кровью. Барон крикнул слуге, чтобы тот привёл доктора. Слуга вернулся и сказал, что ни один доктор не хочет идти на помощь к Мольеру. Все врачи отказывались . Мольер умер. Тут начинается другая история. О том, чтобы хоронить Мольера по церковному обряду, да ещё на освящённом кладбище, не могло быть и речи. И вот тело лежит больше недели дома. Жена плачет. Друзья стараются договориться с церковниками о разрешении на захоронение тела. Безрезультатно. Тогда Арманда просит аудиенции у короля. Король её принимает, ему нравились пьесы Мольера. Он спросил Арманду:
- Что случилось? Я прошу, успокойтесь, сударыня. Что я могу сделать для Вас?
- Ваше величество, - сказала Арманда, - мне не разрешают хоронить моего мужа.
- Для Вашего покойного мужа всё будет сделано, - сказал король.
Арманда ушла домой, а король послал за де Шанваллоном, который запрещал хоронить Мольера по церковным обрядам в освящённой земле.
- Что происходит там по поводу смерти Мольера? – спросил король.
- Государь, - ответил де Шанваллон, - закон запрещает хоронить его на освящённой земле.
- А на сколько вглубь простирается освящённая земля? – спросил король.
- На четыре фунта, - ответил архиепископ.
- Благоволите, архиепископ, похоронить Мольера на глубине пятого фунта, - сказал Людовик.
- Вот так, Лара. Сколько страданий!
- Да!
- Вот ещё пример с Вольтером. Он тоже воевал с церковью и был деистом. И мёртвый Вольтер оставался контрабандой. Ещё до смерти Вольтер приготовил себе гробницу и завещал похоронить себя в ванной комнате. Набальзамированное тело племянник покойного посадил в карету, как живого, и повёз в Париж. В Ферне Вольтера хоронить запретили. Мозг и сердце перед этим вынули. Сердце покоится сейчас в Национальной библиотеке в Париже. Второго июня Вольтер был похоронен на освящённом кладбище. Едва гроб был опущен в землю, пришёл приказ епископа Труа с запрещением хоронить Вольтера. Но опоздал. Получилось, что Вольтера похоронили без разрешения. На этом дело не закончилось. Через тринадцать лет после смерти Вольтера национальное собрание постановило перевезти его останки из Труа в Пантеон. Парадокс заключался в том, что туда же перенесли останки его заклятого врага Жан Жака Руссо. В 1809 году восторжествовавшая реакция, её назвали Реставрацией, превратила Пантеон снова в церковь и обоих оттуда выкинула. Июльская революция 1830 года восстановила Пантеон и вернула останки Вольтера и Руссо на прежнее почётное место, где они находятся и теперь.
- Боже мой! Какие страсти! – удивилась Лара.
- Но самое коварное и бесчеловечное, я бы даже назвал это преступлением , это то, как церковь поступила с телом великого скрипача Никколо Паганини. Паганини умер 27 мая 1840 года. Прожил он неполных 58 лет. При жизни всегда болел. Даже летом в своём номере на гастролях он надевал шубу. Ему всегда было холодно. Почти все эти годы он прожил без отдыха и покоя. Но судьбе этого было мало: прошло ещё пятьдесят шесть лет, до 1896 года, прежде чем прах скрипача обрёл наконец покой. Паганини как-то писал в одной из газет: «И всё же у меня остаётся надежда, что после моей смерти коварство согласится наконец оставить свою жертву, и те, кто так жестоко мстит мне за мои успехи, оставят в покое мой прах».
Никколо обвинялся в тяжелейшем, с точки зрения церковных властей, грехе – он умер, не приняв святого причастия, и сделал это по собственной воле. Неслыханная озлобленность людей против покойного Паганини – это ужасный пример самой фанатичной нетерпимости. Тело Паганини было забальзамировано и выставлено в зале, куда толпой стекались люди. Снова вспомнились все легенды о демоне и дьявольщине.
Епископ Генуи запретил хоронить скрипача. Останкам Паганини суждено было претерпеть немало перипетий. И всё это время с ним находился его сын Акилле. Из комнаты, где скончался скрипач, его прах был перенесён в подвал графа Чессоле. Оттуда его перевезли в больницу и затем в лазарет в Виллафранка. Но в лазарете прах его оставался недолго. Запротестовали служащие. Акилле увёз его и закопал в землю у стены фабрики, где делали оливковое масло. Но кругом была такая грязь и зловоние, что гроб снова выкопали.
Потом гроб, как пишет в своём рассказе Ги де Мопассан, был перевезён и похоронен на острове Сент-Онора.
Имеется также свидетельство одного моряка, который утверждал, что на борту судна находился гроб покойного барона Паганини. Забальзамированный труп положили в хорошо закрытый цинковый ящик, который был помещён в ящик из орехового дерева, а тот уложен в ящик из светлого дерева, имеющий форму параллепипеда и помеченный буквами M.D.S. Лара, ты не устала?
- Нет, продолжай. Интересно, как всё закончится.
- В течение года прах Паганини лежал в дедовском домике. В мае 1845 года сын Акилле перевёз прах отца на виллу «Гайоне», где в течение двадцати лет был зарыт в саду под кипарисами.
- Боже мой! – вздохнула Лара.
- Только в 1876 году горемычный прах захоронили на Пармском кладбище. Но судьбе было угодно ещё дважды потревожить его. В 1893 году гроб был вырыт и вскрыт в присутствии внука Паганини и чешского скрипача. Но и это было ещё не всё. Три года спустя, в 1896 году, прах Паганини переместили ещё раз – на новое Пармское кладбище. На могилу установили величественный монумент. Вот так, Лара, и после смерти, а не только при жизни, судьба преследует великих творцов.
- Да, о таком я и представить себе не могла.
- Так происходило не со всеми, конечно. Но происходило. Можно ещё привести примеры, но ты засыпаешь. Тебе надо прочитать эту книгу «Паганини», которую написала Мария Тибальди-Кьеза.
- Хорошо. Как принесёшь, прочитаю.
- Паганини заслуживает это, ибо его игра покоряла всех, кто его слушал. И жизнь его была насыщенной, драматичной и интересной. Вот видишь, Лара, мы вернулись к тому месту, откуда начали. Вернее к твоему анализу о судьбах творческих личностей.
- Да, и к тому, как судьба «достаёт» их и после смерти.
- Всё верно, - вздохнув, сказал Эдгар.
- Эдгар, вчера в машине по приёмнику я слушала передачу о молочных продуктах. Представляешь, их употреблять нельзя. Потому что в них добавляют много пальмового масла. А оно вредно для здоровья. Все цивилизованные страны давно отказались от пальмового масла. Добавляют во всё: в молоко, кефир, сыр, сливочное масло.
- Да? Вредно? А ведь сколько молочных продуктов применяют и в детсадах, и в школах, и в армии.
- Оно дешёвое. А молока у нас не хватает.
- А ты ничего не путаешь?
- Нет, Эдгар. Корреспондент задаёт человеку, приглашённому в студию, вопрос: «Почему тогда вы разрешаете это продавать?» Он отвечает: «Берут – и разрешаем…»
- Спокойной ночи, Лара! Постараюсь уснуть.
- Спокойной ночи!
* * *
(Стамбул)
У ЭДГАРА ЗАЗВОНИЛ ТЕЛЕФОН, когда они осматривали мечеть, которая раньше была православным собором. Он вышел на улицу и ответил:
- Да (пауза), Лара! Рад слышать твой голос. Как ты?
- Эдгар, когда уже вы вернётесь? Я так скучаю без тебя! Только теперь я поняла в дни разлуки, как мне не хватает тебя, любимый! Твоих советов, твоего голоса. Вся уже извелась! Не думала, что так буду скучать по тебе. И почему ты не звонишь? Снова вернулась твоя «болезнь»?
- Лара! Я польщён. Вот это признание в любви! Не скучай, Лара. Мы решили задержаться в Стамбуле ещё на три дня. Стамбул очаровывает. Здесь и русских немало. Кстати, познакомились с двумя художниками из Омска. Пишут картины, и турки охотно их покупают. Туристов здесь хватает. Но больше из России тех, кого называют в Турции «челноками». Они приезжают на два-три дня, закупят товар и улетают.
- Ещё три дня, Эдгар! Что я буду делать с ними?
- Ты управляющий банком, разве у тебя есть время тосковать?
- Вот не думала об этом, пока ты был рядом, а уехал и…
- Мы, в принципе, всё уже закончили, эти три дня Мансур хочет посвятить нам и показать окрестности города, где живут простые люди. Гончарные мастерские, кузницы – словом, жизнь тех, кто занимается ремеслом, а не гламурный Стамбул.
- Через три дня! Господи! У меня работа из рук валится. Приезжай уже. А художники хорошие?
- Да, один пишет картины, похожие на картины, которые писала Зинаида Серебрякова, художница. Он так и говорит, что живопись Серебряковой взяла его в плен ещё тогда, когда он учился в Академии, которую окончила Камилла. Серебрякова Зинаида, её творчество мало известно в современной России. У неё была трудная судьба, несмотря на то, что она прожила долгую жизнь и умерла в 82 года, если я не ошибаюсь. Картины её наполнены светом и теплом. Она больше писала портреты, и с группой людей тоже. Мне нравится её ранний период, хотя много картин сгорело во время поджога их усадьбы большевиками. В 1924 году переехала в Париж. Она много работала, и голодала, и нуждалась, у неё было четверо детей, а замужем она была за своим двоюродным братом. Она была католичка. Я рассказываю о ней только главное, и чтобы ты не скучала, включи ноутбук, зайди в Интернет на её страничку, и ты познакомишься с её творчеством и судьбой. Она потомственная художница. У неё в роду было много художников. И внуки, и правнуки продолжают их дело. Да, ещё мне нравятся картины, написанные ею в Тунисе. Вот это лица! Вот это живопись! Она много писала, очень много.
- Поняла. Значит, он попал в плен?..
- И у него получается…
- Сегодня же просмотрю картины и прочитаю о её, как ты говоришь, нелёгкой судьбе. Но три дня, Эдгар!
- Этим займись. Как прилетим в Краснодар, сразу позвоню.
- Я поеду встречать тебя сама. Сообщи рейс и время прибытия. Хочу встретить тебя.
Эдгар вздохнул, посмотрел на Мансура, который вышел из мечети, чтобы убедиться, что Эдгар не потерялся, и сказал:
- Хорошо. Тринадцатого мая, в тринадцать часов, рейс 6102.
- Чёртова дюжина, - засмеялась Лара. – Ох, и любит тебя это число.
- Есть ещё одна цифра, три…
- Догадываюсь. Буду ждать, любимый. Разлука обостряет мои чувства к тебе, Эдгар. Как там раньше говорили: я – твоя баба. Права жена цыганского барона.
Последнее предложение Эдгар не услышал. У Лары закончились деньги на счёте, и их разъединили.
- Эдгар, с кем ты так любезно говорил? – спросил Мансур.
- С Ларой.
Мансур пожал плечами и пригласил всех в кофейню.
* * *
В АЭРОПОРТУ КРАСНОДАРА авторов ЛИТО, прилетевших из Стамбула, где они читали стихи и лекции о современной поэзии Кубани, встречали Григорий Гришко и Лара. Они стояли вместе и разговаривали. Прилетевшие пассажиры прошли таможенный контроль, получили багаж и вышли из здания аэропорта.
- Ребята, вы езжайте с Григорием, я поеду с Ларой. До завтра!
Лара обняла Эдгара с такой любовью и силой, чего Эдгар не ожидал. В последнее время Лара стала ревновать его к Камилле. Говорила, что дух Камиллы стоит между ними,.. но судя по тому, как его встретила Лара, ему показалось, что её ревность прошла.
- Как Стамбул? То есть Константинополь?
- Красивый город. Мы всё выполнили - всё, что обещали. Прочитали лекции. Студентам понравилось то, как мы рассказали им о поэзии Кубани. О её поэтах и писателях: Обойщикове, Варавве, Хохлове, Придиусе, Канашкине, Неподобе, Юрии Кузнецове, Зиновьеве, Архипове, Лихоносове, Макаровой, Моцаяне, Зайцевой, о Кубанском хоре и о других писателях и поэтах, которых уже нет, и о тех, кто ещё творит.
- Это благородно с вашей стороны, Эдгар.
- Читали стихи, это им понравилось больше. Студенты университета, в свою очередь, читали свои стихи на русском языке. И скажу тебе, мы были удивлены. Читали четыре девушки лет семнадцати-двадцати и два парня. Мы отобрали стихи, которые нам понравились больше всего, напечатаем их в нашем альманахе. Мансур был доволен, мы - тоже. Он нас проводил. Мансур много нам показал мест, связанных с античной историей, и исторических мест. Например, какие места посещал Байрон.
- Байрон, тот, кто написал «Лару».
- Кстати, Лара, когда нас познакомили, помнишь, и тебя представил мне Леонид: «…а это – Лара…» Я спросил тебя: «Вы не из произведения Байрона «Лара»? Ты ответила, что не читала это произведение. Потом за столом мужа Ани, когда мы после танца вернулись за наш столик, я снова спросил о «Ларе» Байрона. Он ответил, что читал её. Что Байрон хорошо описал характер девушки, её нравы, её красоту, её наряды и так далее.
- Помню. Так он говорил.
- Затем как-то ты сказала, что прочитала это произведение и оно тебе понравилось. И слово в слово повторила то, как муж Ани отозвался о «Ларе». – «И это помню, Эдгар», - ответила Лара.
- Лара! Лара! Вот так люди и попадают впросак. И что о них подумают посвящённые? Лара, теперь послушай: «Лара» - это повесть. И не о женщине. Так звали графа, Лара. Он мужчина. А девушку, которая его любила и умерла от тоски на его могиле, унося с собой тайну… Словом, прочитаешь и скажешь мне… Какую тайну.
- Эдгар, мне стыдно. Право же, (пауза) вот так нас расшифровывают, да?
- Так у меня что, мужское имя? Да, Эдгар?
- Нет. Этим именем называли и мужчин, и женщин, но сегодня – только женщин. Спроси у родителей, почему они так тебя назвали?
- Обязательно спрошу. Мы приехали. И прочту.
- Повесть небольшая. Прочти в Интернете. Надеюсь, о художнице Зинаиде Серебряковой ты всё прочитала? Картины посмотрела?
- Очень мне понравились. Некоторые её картины напоминают мне картины Камиллы.
- Разные художницы, но… что-то есть. Свет, цвета… - пояснил Эдгар.
- Эдгар, почему ты всегда, когда пишешь, повязываешь голову шерстяным шарфом, да ещё старым, который я стираю в тазике, вручную, потому что боюсь, что он «разлетится» в стиральной машине. Так смешно. Чтобы мозг «нагревался» что ли?
- Привычка. Старая. Без него не могу. У каждого поэта или писателя свои причуды, - ответил, улыбаясь, Эдгар. – Например, когда Шекспир садился писать, он руками нагревал перо, как индейцы добывали огонь палочкой, три раза плевал через левое плечо и только потом начинал писать. Лопе де Вега, прежде чем написать первое слово, целовал свою правую руку. Ну, а я повязываю на голову шарф.
- Странные вы, творческие люди, - добавила Лара.
* * *
- ЭДГАР, Я ПРИШЛА. ГДЕ ТЫ? (Пауза.) Эдгар, ты что – заболел? Тебе нездоровится? Начало лета!..
- Меня вчера хорошо продуло. Лежу с температурой 38,9. Весь мокрый, - ответил Эдгар, укутавшись в одеяло. – Меня морозит.
- Где тебя продуло так? Обычно ты осторожный с этими делами. Сквозняков боишься, холодного ветра…
- Вчера на заседании ЛИТО не заметил, что окно открыто. Слушали стихи нового автора, вот и…
- Вот и результат, - поставила диагноз Лара. – Да ты «горишь», весь мокрый. Пей больше воды. Таблетки принял? Ты же знаешь, что нужно делать, лучше меня.
- Я уже всё принял. Сколько времени? Восемнадцать тридцать? Лара…
- Да, Эдгар. Сейчас переоденусь и приду. Ты ужинать будешь?
- Нет. Я выпил кипячёного молока. Боли в пояснице, и чувствую, что бронхи тоже…
- Что ты хотел, Эдгар? – присаживаясь рядом с ним на край дивана и вытирая с него пот, спросила Лара.
- Каждое воскресенье я выставляю новое стихотворение на «ленту рецензий», и те авторы, которым нравятся мои стихи, ждут этого. Выставляю я стихотворение ровно в 20.00 каждое воскресенье, и ты должна мне в этом помочь. Я бы сам, но слабость, глаза слезятся, я весь мокрый, и меня морозит. Так что, до восьми часов вечера мы успеем. Ты мне поможешь. Будешь делать только то, что я буду тебе говорить.
- Эдгар, это так необходимо? Может, пропустить одно воскресенье? Это так важно, что в полубреду ты будешь говорить мне?..
- Важно, - перебил её Эдгар.
- Как скажешь! Если это так необходимо, то…
- Вот и хорошо. Я тоже… И у вас тоже…
- Да ты, Эдгар, даже свои мысли не можешь выразить, путаешься…
- Включай ноутбук.
- Включила.
- Подожди, пусть запустится программа.
Эдгар лежал на диване, вытирал пот со лба и пытался сосредоточиться, слегка покашливая и порой глубоко дыша. Лара сидела и ждала запуска программы и удивлялась силой воли этих творческих людей, одного из которых она полюбила.
- Всё. Все программы высветились.
- Хорошо. Я буду говорить, а ты выполнять. Будь, пожалуйста, внимательной.
- Обещаю тебе.
- Подключись к Интернету.
- Уже подключилась.
- Внизу видишь букву «я»? Нажми на неё курсором. Стрелкой, так проще. «Я» - значит, Яндекс.
- Нажала, - покачав головой, сказала Лара.
- Жди, сейчас откроется программа «Яндекс», всё будешь делать пока левой клавишей мыши. Что ты видишь?
- Главное табло или…
- Хорошо. Теперь напиши: «стихи.ру» в белой полоске, там, слева, в начале полосы мигающий курсор, вертикальная черта.
- Написала.
- Нажми стрелкой на слово «найти».
- Готово.
- Жди. Откроется главная страница сегмента «стихи.ру».
- Что-то открылось. Так, премия «Народный поэт»…
- Да, - перебил её Эдгар, - отдохнём. Я устал.
- Хорошо.
Через пять минут они продолжили.
- Видишь, в правом углу красными буквами написано: «Кабинет автора»?
- Вижу.
- Нажми стрелкой на эти слова, - пояснил, вытирая пот со лба, Эдгар.
- Нажала. Всё пока делаем левой клавишей мыши, да, Эдгар?
- Да. Но я буду говорить: нажми стрелкой, так проще. Теперь ты увидишь надпись: «Кабинет автора: Эдгара Загорского 2».
- Вижу, - ответила Лара.
- Продолжим. Видишь слева слова? Это «Схема кабинета». Найди слова «Зачислить деньги» и нажми стрелкой на них.
- Готово.
- Должна быть надпись «Зачисление платежа на Ваш рублёвый счёт на сервере «стихи.ру».
- Вижу.
- Найди «Яндекс деньги» и нажми стрелкой на надпись.
- Нажала. Ты не устал, Эдгар? – спросила Лара. – Ты что, всё наизусть помнишь?
- Не отвлекайся, Лара. Время идёт. Видишь рамку и мигающий курсор?
- Вижу. «Сумма в рублях» написано.
- Перед тобой лежит кассовый чек на сумму 250 рублей к зачислению. В чеке указана и комиссия, то есть комиссионные. Отними от 250 рублей комиссионные.
- Это ты мне говоришь? Я же банкир. Осталось 228 рублей.
- Отстучи эту сумму в рамку. Затем нажми стрелкой на слово «продолжить».
- Хорошо. Вот так. Эдгар, как сложно всё у вас…
- Лара, не отвлекайся. Откроется вкладка с моей почтой. Нажми стрелкой на слова «Перейти к оплате».
- Нажала, - ответила Лара. - Может, отдохнёшь, Эдгар?
- Вот переведём деньги в «кабинет», потом отдохну. Теперь будь внимательна. Они запрашивают «Платёжный пароль». Видишь, замок нарисован, а рядом мигающий курсор?
- Вижу.
- Главное в этой операции – не ошибиться. Слов не будет, вместо них будут точки. Ошибёшься – и всё надо будет выполнять снова. Соберись.
- Собралась. Продолжай.
- В правом нижнем углу на экране ноутбука ты увидишь две буквы «ru». Нажми на них курсором. Открывается рамка. Нажмёшь стрелкой на надпись «Английский язык».
- Хорошо. У меня получилось.
- Мы перешли на английский язык, чтобы набрать английскими буквами мой платёжный пароль.
- Вижу и замок, и мигающий курсор.
- Набирай английскими буквами слово «PARAGVAI, 300302», это мой платёжный пароль.
- Набрала. Но тут написано: «Пароль указан неправильно».
- Лара, будь внимательней и повтори последнюю операцию заново.
Лара покачала головой, вздохнула и набрала ещё раз «Платёжный пароль».
- Готово.
- Отлично! Теперь нажми стрелкой на слово «Подтвердить». Смотри не ошибись.
- Хорошо, хорошо. Готово, - вздохнула, качая головой, Лара.
- Неужели? Молодец. Что ты видишь? «Платёж успешно завершён»?
- Да! Ну хватит уже, Эдгар! Ты такой слабый, еле-еле говоришь.
- Мы должны успеть до 20.00, - уточнил Эдгар. – Нажми на строку «Вернуться на сайт магазина».
- Нажала. Написано: «Успешная оплата». Неужели это так важно, ну, если опоздаем на час, что будет? – тихо спросила Лара.
- Что ты сказала? Говори громче! Я плохо слышу.
- Это я так, сама себе.
- Подожди пару секунд и ты увидишь слова «Вернуться в кабинет автора». Нажми на них стрелкой.
- Да, вот появились эти слова. Нажимаю. Открылась вкладка «Кабинет автора: Эдгара Загорского 2».
- Ты видишь надпись «Остаток в рублях: 228 рублей»?
- Да.
- Сверни вкладку и снова нажми на слова «Кабинет автора» в верхнем углу. Видишь, красными буквами…
- Вижу. Нажала.
- Вот, Лара, мы вернулись в мой кабинет, с которого всё начали, то есть зачислили деньги на счёт и перевели их в мой кабинет.
- Господи! Как всё сложно! Проще нельзя? У нас в банках и то проще перевести…
- Отдохнём минут десять-пятнадцать. Я устал. Весь мокрый. Согрей мне молока. Оно кипячёное. И маленькую ложку сливочного масла положи в бокал и размешай. Потом продолжим.
- Это ещё не всё?
- Нет. Теперь осталось стихотворение разместить в «ленте рецензий». И тогда… И тогда…
Эдгар заснул. Лара стала разогревать молоко. Она слышала, как Эдгар вздыхает, покашливает, что-то говорит. Прошло двадцать минут, и Лара подошла с бокалом к Эдгару и хотела его разбудить, но Эдгар вдруг сказал: «Нет Камилла, нет…»
«Бредит», - подумала Лара. Эдгар вдруг проснулся и спросил:
- Сколько времени, Лара?
- Девятнадцать тридцать.
- Должны успеть.
- Боже мой! У вас прямо не состязания, а настоящие истязания.
- Люди привыкли. И я жду авторов, чьи стихи мне нравятся. И знаем время, когда они свои стихи представляют, - допив бокал с молоком, уточнил Эдгар, так желающий, чтобы авторы «стихи.ру» прочитали его новое стихотворение «Месть любви», над которым он работал десять дней. Стихотворение было большим, состоящим из трёх страниц, как «Энни, или Сон во сне».
- Продолжим. Сверни «Кабинет автора» в «окно». Нажми стрелкой на квадрат в правом углу ноутбука. Второй квадрат.
- Свернула.
- Молодец! Перед тобой на столе лежит новое моё стихотворение, отпечатанное на трёх страницах, - приподнимая голову, уточнил Эдгар.
- Вижу.
- В левом нижнем углу увидишь цветной круг. Нажми на него курсором.
- Нажала, - вздыхая, ответила Лара то ли от того, что ей эта работа стала надоедать, то ли от того, что она услышала, как Эдгар во сне вспоминал Камиллу. Она ещё раз глубоко вздохнула и повторила: «Нажала».
- Ты увидишь вкладку. Найди слово «документы» и нажми на него, откроется ещё одна вкладка.
- Вижу. «Папка» и какие-то файлы.
- Найди файл «Месть любви» и нажми на слова стрелкой.
- Нашла и нажала. О! Справа появилось твоё стихотворение.
- Теперь сверь его с тем, которое лежит перед тобой на столе. Всё ли поправки я внёс. Проверь.
(Пауза.) - Всё правильно вроде.
- Лара, это стихотворение, и одно неправильное слово или словосочетание… Вроде – не пойдёт. Понимаешь, о чём я?
- Всё правильно. Уверена.
- Продолжим. Теперь скопируй его. Нажми на левую клавишу мыши и крути колёсик на себя. Строки будут окрашиваться в синий цвет. Не спеши.
- Готово.
- Теперь будь внимательней. Нажми на правую клавишу мыши и ты увидишь, как появится рамка. В рамке найди слово «копировать» и нажми на него стрелкой.
- Нажала. Вот… Нажимаю «копировать», - сказала она, удивлённая памятью Эдгара и тем, как сложно выставить на «ленту рецензий» стихотворение, и, конечно же, переводом денег в «кабинет автора».
- Всё, теперь нажми на чёрточку, самую первую в верхнем углу «свернуть».
- Свернула. Эдгар, ты не устал?
- Устал, вытри мне лоб. Отдохнём, время ещё есть.
Эдгар заснул, а Лара думала по прошествии десяти минут: «Будить Эдгара или нет?» И решила разбудить, раз это так важно, если он делает это в полубреду, с температурой 38,9. Желает, чтобы авторы сайта «стихи.ру», которым нравится его творчество, во что бы то ни стало прочитали его новое творение.
- Просыпайся, Эдгар!
- Да, да. На чём мы остановились? – спросил он.
- Короче, после тысячи выполненных нами операций или, как это у вас называется, мы снова оказались в твоём личном кабинете, где нет цветов и дивана, - пошутила Лара.
- Отлично! Продолжим. В левой части, которую ты уже видела, в «Схеме кабинета», нажми на третье слово «опубликовать».
- Выполнено.
- Появилась рамка «Публикация нового произведения»?
- Да.
- Теперь стрелку курсора расположи по центру рамки и нажми на правую клавишу мышки. Появится рамка. Выбери из всех слов слово «вставить» и нажми на него левой клавишей мыши.
- Поняла. (Пауза.) Кажется, получилось. О! Появился текст стихотворения.
- Да. Ниже рамки увидишь надпись: «Выберите раздел». Нажми стрелкой на эти слова. Откроется перечень жанров. Найди слово «лирика» и нажми на него.
- Не торопись, Эдгар. Ты не устал? Я не успеваю.
Лара нашла из большого списка разделов слово «лирика» и нажала курсором, то есть стрелкой, как называл курсор Эдгар, на слово.
- Это слово появилось под рамкой стихотворения?
- Да.
- Правильно. Теперь нажми на слово «опубликовать».
- Нажала. Но всё появилось… то есть ничего не произошло. Вернулась рамка с твоим стихотворением, - удивилась Лара, подумав, что на этот раз Эдгар сбился, ошибся. - Разве можно в таком состоянии не сбиться и не забыть последовательность? - Эдгар, ты слышишь меня?
- Да. Всё правильно. Подыми вкладыш и ещё раз нажми на слово «опубликовать» стрелкой.
- Господи, когда мы уже закончим, Эдгар? Вот! Вышла вкладка «Произведение успешно сохранено».
- Молодец, Лара! Ты справляешься. Осталось немного. Теперь нажми на третью строку под стихотворением.
- Нажала.
- Всё, оно на моей страничке. Вернись в «Кабинет автора».
- Вернулась. Это мне уже знакомо.
- Слева в «Схеме кабинета» нажми курсором на второе слово «произведения». Появится перечень моих стихов.
- Нажала, Эдгар. Время подходит.
- Напротив нового стихотворения, а оно (он закашлял) первое, нажми на квадратик со звездой.
- Готово.
- Что ты видишь?
- Произведение «Месть любви» и в скобках твоё имя и фамилия.
- Видишь три пустые квадрата?
- Да.
- Нажми стрелкой на пустой квадрат, напротив которого написано «в ленте рецензий», и после этого нажми на кружок, напротив которого написано «за рубли».
- Не торопись. (Пауза.) Так. Есть и есть. Готово, - обрадовалась Лара.
- Дальше нажми стрелкой на слова «Разместить анонс».
- Так, где же это? Вот. Нажала. Вышла вкладка, в которой написано: «С вашего счёта будет снята сумма 200 рублей…»
- Нажми на две буквы «ок», - перебил её Эдгар.
- Нажала. «Ваш анонс успешно размещён».
- Всё правильно! – вздохнул Эдгар и вытер лоб.
- Святые угодники, - взмолилась Лара, - наконец!
- Теперь…
- Ещё?!
- Последнее. Нажми в верху ноутбука на слово «произведения». Откроется перечень услуг.
- Точно.
- Нажми на два слова курсором «Авторские анонсы».
- Выполнено. «Месть любви», в скобках «Эдгар Загорский-2», число, месяц и время. О! Эдгар! Мы успели – 20.00. Получилось, Эдгар! Получилось! Твоё стихотворение уже читают, и мы успели!
- В полночь нужно будет посмотреть, сколько авторов прочитают стихотворение. Какие напишут рецензии. Обычно читают 100-130 авторов. Да ещё и на следующий день, по инерции.
- Да, мой любимый! Это что-то! Как всё сложно у творческих людей. - Она подошла и поцеловала Эдгара в щёчку.
- Лара, не выключай ноутбук, если я просплю, сама посмотришь в «Кабинете автора», сколько читателей прочитало... Кстати, нажми курсором на «Кабинет автора», и посмотри, сколько авторов прочитали уже... То есть в строке «Количество читателей сегодня», в конце строки будут цифры. Можно и по-другому… А я завтра посмотрю, кто прочитал, и отвечу им на рецензии. Вот и всё, уважаемый банкир.
- Эдгар, как ты всё помнишь? Наизусть. Ведь мы столько операций проделали! Да ещё ты находишься в таком состоянии. Больной, с температурой, с кашлем – короче в полубредовом состоянии. Это, милый мой, впечатляет.
- Когда знаешь, что делать, то всё происходит само собой. А вот смотри (пауза), сколько времени ушло… Любой автор сделает это за десять минут.
- Вы, творческие люди, и вправду не от мира сего! Кто из простых людей станет так самоотверженно работать, находясь в таком состоянии? Сразу на больничный , а - вы…
- Лара, творчество – не работа, а образ жизни.
Лара не стала говорить о том, что Эдгар, когда спал, вспоминал Камиллу. Просто вздохнула и промолчала.
- Эдгар, тебе ничего не напоминает наша работа? Мне что-то напоминает, но…
- Мне тоже, но я не могу вспомнить.
- Вспомнила! Мы как-то смотрели фильм «Амадей» о Моцарте. Так вот, в конце фильма Моцарт больной, как и ты, весь в поту, полубреду от высокой температуры диктует Сальери ноты к своему «Реквиему», а тот, как и я, записывает. Моцарт поспит, отдохнёт – и дальше. Так он и выписал свой «Реквием» - из головы да без ошибок, чем здорово удивил Сальери.
- Да, помню. Похоже.
- И ещё, подожди (пауза), а в фильме «Переписывая Бетховена» там тоже такая сцена есть: умирающий Бетховен диктует Анне Хольц какое-то произведение, а она восторженно слушает и записывает.
- Да, помню и этот фильм. Ты права – то, что мы делали, похоже. Ещё Шиллер, молодой, лёжа на полу, больной лихорадкой диктовал Катерине, актрисе, концовку новой пьесы.
- Да, но они после этого умерли, - вспомнила Лара и, опомнившись, приставила к своим губам пальцы.
- Что ты хочешь сказать? Что я тоже…
- Нет, нет! – перебила Эдгара Лара. – Нет! Как-то страшно за тебя стало. Вы ведь не бережёте себя. Работаете до последнего вздоха. Как ты мог подумать, Эдгар?! Любовь моя. Просто так неуклюже вышло.
- Ничего. Я пошутил. Посмотри, сколько авторов уже прочитало стихотворение.
- О! Шестьдесят восемь, Эдгар.
- Отлично, пусть читают. А я посплю.
- Выздоравливай, мой Байрон. А я позабочусь о тебе. Завтра я никуда не пойду.
* * *
УТОРОМ, ОТКРЫВ ГЛАЗА, Эдгар увидел Лару.
- С добрым утром, дорогой! Как мы сегодня чувствуем себя?
- Лучше. Хорошо, что ты мне ночью горчичники поставила на грудь. Они сделали своё дело. И дышать стало легче. Я помню, как ты мне их ставила.
- Хочешь узнать, сколько авторов прочитало твоё стихотворение? Двести восемьдесят пять человек. И сегодня уже тридцать три. Это хороший результат?
- Просто отличный. И всё благодаря тебе. Спасибо! Для меня это важно. Для нас для всех важно, чтобы наши стихи, картины, музыка, скульптуры обретали свою судьбу, были востребованными, - поблагодарил Эдгар свою помощницу.
Через три дня Эдгар поправился. Съездил в Центральную библиотеку. Взял стихи Артюра Рембо. Прогулялся вдоль набережной. Пообщался с художниками и поехал в родительский дом, который находился за Развилкой, на улице Высокой, 17.
* * *
В АЭРОПОРТУ КРАСНОДАРА Машу - дочь Лары, внучку и мужа Маши Владислава, приехавшего в Краснодарскую филармонию дирижировать оркестром, который будет исполнять его произведения, встречали Лара и Эдгар. Погрузив багаж гостей в машину Эдгара, они поехали в Горячий Ключ, в дом Лары, следовательно, и Маши, которая раньше жила в нём, но после трагической смерти отца уехала в Ростов, где и познакомилась с молодым композитором , на одной из вечеринок своей подруги, любившей устраивать приёмы по разным поводам и знакомить молодых людей, а вскоре и вышла за него замуж.
- Как долетела моя внучка? – спросила сидящую у неё на коленях Елену бабушка.
- Хорошо, - ответила Елена.
- Весь полёт спала, - пояснила мать.
- Эдгар, Вы дописали новую книгу? – спросил Владислав.
- Уже в издательстве. В конце июля или в августе должна уже появиться на полках магазинов. Пятьсот экземпляров пришлют мне. Книга включена в график издательства.
- Поздравляем! – сказала Маша. – Надеемся, она будет успешна и так же хороша по содержанию, как роман «Камилла».
- Надеюсь, - ответил Эдгар. – А ты, Владислав, что-нибудь новое привёз или будут исполнять твои старые произведения? Сколько концертов запланировано?
- Два, - ответил Владислав. – Музыканты знают эти произведения. Оркестр уже исполнял их.
- Значит, оркестр будет краснодарский, а дирижировать им будешь ты? – уточнил Эдгар.
- Совершенно верно. В этом году у меня насыщенный график. Поедем в Италию , по контракту. Я сочинил ещё три произведения, но в Италию мы поедем со своими музыкантами – с ростовскими. В Краснодаре первый концерт послезавтра, второй - через три дня. На репетиции меня будут возить из Горячего Ключа, но, возможно, мне придётся и пожить в отеле. Посмотрим, как у них с организацией. Так или иначе, пробудем у вас неделю.
- Вот, мам, мы с тобой и наговоримся, и с внучкой пообщаешься, - сказала Маша.
- Это точно. Соскучилась по ней уже, - играя с внучкой, уточнила молодая бабушка.
* * *
НА ПЕРВОМ КОНЦЕРТЕ, в котором исполнял оркестр филармонии произведения Владислава, присутствовали все – Эдгар, Лара и Маша с дочерью. Они сидели на пятом ряду и внимательно слушали, как оркестр исполняет произведения молодого музыканта, а автор дирижирует оркестром. Концерт длился два часа. И когда он закончился, зрители и музыканты из Краснодара, а также молодые композиторы краевого центра, устроили овации в честь композитора, чья музыка уже звучала в концертных залах Европы и больших городах России. Концерт прошёл успешно. Молодые остались, как это заведено в музыкальном мире, отметить успех Владислава с краснодарской музыкальной богемой. Эдгар, Лара и Елена поехали в Горячий Ключ, к Ларе домой.
На следующий день машина привезла Машу, и она объяснила, что Владислав остался в Краснодаре и хочет, чтобы на втором концерте музыканты сыграли его новые произведения.
- Владислав остался репетировать с музыкантами. Они изменили программу. Покажут публике его новые произведения. Да, Елена? – поднимая дочь на руки, уточнила Маша.
- Лара, я поеду к себе, поработаю над творческой автобиографией. А завтра мы с Машей выберем время и займёмся её рассказами.
- Хорошо, дорогой. Я позвоню тебе. Я здесь буду ночевать с Машей и Еленой.
- Вот и поговорите. Тогда до завтра. Приеду на обед.
Эдгар уехал домой. Лара осталась с дочерью и внучкой. Лара хотела поговорить с дочерью о своих отношениях с Эдгаром, которые в последние месяцы ей не нравились. Она чувствовала, что Эдгар отдаляется от неё, или ей это казалось. Это она и хотела обсудить с дочерью.
* * *
(Разговор Лары с дочерью)
- МАМ, ТЫ ПРЕУВЕЛИЧИВАЕШЬ. Эдгар – хороший человек. Вспомни, какой счастливой ты приехала из Рима. Сама рассказывала мне по телефону. Так восторженно: «Наконец я стала счастливой, и Эдгар открыл для меня новый мир», - твои слова?
- В последнее время в наших отношениях что-то не клеится, не получается. Я это чувствую и он, мне кажется, тоже.
- Назови хоть одну причину, мам, - спросила дочь.
- Ему часто снится Камилла в последнее время. Он зовёт её. Разговаривает с ней во сне. Произносит её имя. Я стала ревновать. Меня это бесит. На Пасху он мне сказал: «Если хочешь, купи икону, в доме нет ни одной иконы». Я ему ответила, что в доме уже есть икона. Он удивился и спросил…
- И ты, конечно, показала на фотографию Камиллы, которая стоит у Эдгара на комоде? Это так? – перебила мать Маша.
- Это так. Он посмотрел мне в глаза, словно прошил меня насквозь, но не стал устраивать разборки. Прочитал стихотворение. Но внутри я это почувствовала – он изменился….
- Это жестоко, мам! Как не измениться?.. Твой эгоизм порой так ранит близких. Гордыня не отстаёт… (пауза). Всё равно это – не причина, назови другую.
- Я становлюсь другой! – вставая из-за стола повысила голос мать.
- Не становлюсь, а возвращаюсь в прежнее своё состояние – так, наверное, хотела ты сказать. Это причина. Ты хочешь, чтобы Эдгар забыл своё прошлое, как ты, и занимался только тобой. Ведь ты ему о прошлом так ничего и не рассказала. О нашем прошлом. Но его прошлое отличается от нашего прошлого. У них с Камиллой всё было хорошо. И большая любовь царила в их душах и сердцах. Ты ведь читала книгу? У них другая история. А ты прощать не умеешь. И тебе сейчас жалко себя, то, как с тобой обошлась судьба. Ты так и не простила папу. Ни разу за эти годы не посещала его могилу… А отец сделал для…
- Ни слова об отце, ни слова! Ты поняла?
- Поняла, - обиженно сказала дочь. – Ты устала, много работаешь, больше стала думать о работе. Работа меняет людей. Ещё как!
- В сентябре мы с Эдгаром поедем к моим родителям, если, конечно, на работе не перенесут мой отпуск. Всё может быть. Хочу, чтобы он увидел мой город, познакомился с моими друзьями детства.
- Бабушке с дедушкой Эдгар пришёлся по душе. Так бабушка говорила, когда мы приезжали в гости все вместе, помнишь? Мы из Ростова, бабушка и дедушка из Академгородка и тётя Рита с детьми. Мы все заметили, что ты стала другой. «Хоть и остались ещё в Ларе эгоизм, самолюбие и гордыня, но мир Эдгара изменил её», - так сказала бабушка. Я запомнила.
- И отец…
- Ни слова! Ни слова об отце.
Маша опустила глаза, вздохнула и спросила:
- Чем там занимается во дворе Елена? Ты её видишь?
- Играет в песочнице. Эдгар хвалил твои рассказы. Сказал, что один рассказ они напечатают в своём альманахе. И добавил: тебе можно уже или нужно, не помню, издать свой сборник.
- Какой рассказ они хотят напечатать?
- По-моему, «Время надежд». Завтра сама спросишь у него, если тебе это важно.
- Была бы рада. У них в Интернете свой блог есть, значит, и мой рассказ будут читать. Я боюсь пока открывать свою страничку в Интернете, вдруг рецензии будут плохими.
- Ну и что? Что из этого? Знаешь, сколько в молодости критиковали Эдгара за его стихи? Но он никого не слушал, только свою тётю - Ольгу Лебединскую. Так и ты поступай.
- Судьба Эдгара свела с большими творческими личностями, которые оказали на его творчество положительное влияние, если так можно сказать. А у нас в роду больше учёных, все связаны с цифрами, теоремами, доказательствами…
- Они вчетвером недавно ездили в Стамбул, читали лекции в Стамбульском университете студентам, изучающим русский язык. Читали стихи.
- Здорово! – сказала Маша. – Мам, так у тебя лучше стало на душе? Ты же…
- Я всё сказала. Я всё решу сама. После того, как приедем от родителей. Ясно?
- Ясно, - тихо ответила дочь. – Мам, ты сегодня такая, словно в тебя вселился бес. Возможно, ты сама себе всё насочиняла и теперь запутываешь … и у тебя это получается.
- Возможно.
* * *
В АЭРОПОРТУ ГОСТЕЙ провожали Лара и Эдгар. Не гостей, а родственников: дочь, внучку Лары, и молодого композитора, чьи два концерта в краевой столице прошли «на бис». Для Эдгара они ещё не стали родственниками, но стали близкими ему людьми.
- Маша, ты всё запомнила и то, что тебе нужно прочитать? Какие рассказы включить в свой первый сборник? Что выучить? Помни о главном: творчество – это постоянный поиск, большой труд, в котором порой больше разочарований и непонимания. Иди своим путём. Творчество – образ жизни.
- Но у меня ребёнок! Где же найти столько времени?.. – спросила Маша.
- У художника Яна Вермейера было одиннадцать детей, у Лопе де Вега – семнадцать, у Дефо – четырнадцать. Можно продлить этот список. Пиши ночью. Но пиши. У тебя, несомненно, есть талант. И всё присылай мне, каким бы это тебе ни казалось: слабым, сильным, глубоким или… (пауза). И открой свою страничку в Интернете на «проза.ру». Так будет легче общаться с авторами. Они напишут рецензии на твои рассказы.
- Спасибо, Эдгар! Всё постараюсь выполнить. А сейчас я бы хотела сказать пару слов маме, объявили посадку, боюсь, не успею, но это важно.
- Хорошо. Давай мне Елену, подержу её на руках.
- Мам, прошу, не наделай глупостей. Умоляю тебя! Знаю тебя, ты можешь рубануть сплеча. Но в тебе произошли перемены, говорю тебе как дочь. Ты стала другой. И твой задумчивый вид говорит о том, что в тебе сейчас идёт напряжённая внутренняя борьба. Надеюсь, что новый мир, в который тебя ввёл Эдгар, победит. Не наделай глупостей!
* * *
ВСЮ ДОРОГУ ОТ КРАСНОДАРА до Горячего Ключа Лара молчала. Эдгар не беспокоил её вопросами. Он чувствовал, что Лара должна принять какое-то важное решение, но не понимал причину этого решения. «Часто в последнее время Лара уходит в себя, - думал он. – В чём дело? Наши отношения не могут быть причиной такой задумчивости. Может, работа?» – предположил он.
Они подъехали к дому Эдгара. Зашли в квартиру, и Эдгар сказал:
- Лара, ни одного слова на протяжении всей дороги. Ни одного!
- Я думаю о нас с тобой, Эдгар.
- Да? А я думал, о нас можно уже не думать. Нет причин думать. Не первый год вместе.
* * *
- ЭДГАР, ТАМ К ТЕБЕ ПРИШЛИ.
- Кто?
- Молоденькая девушка лет семнадцати-двадцати.
- Что ей нужно? – спросил Эдгар из кабинета. – Мне необходимо дописать две главы. Проводи её в зал. Я через десять минут выйду.
- Проходите, пожалуйста. Садитесь на диван. Эдгар Николаевич скоро выйдет.
- Спасибо! – ответила девушка, в руке которой была папка из чёрной кожи.
- Здравствуйте! Сидите, сидите, - сказал Эдгар, выходя из кабинета.
- Итак, я принесла стихи. Свои стихи. Хочу, чтобы Вы их прочитали и…
- Напомните, Вы от кого? И как Вас зовут? – поинтересовался Эдгар.
- Меня зовут Люба. Моя мама работает судебным приставом…
- Вспомнил. Ирина Петровна говорила, что её дочь пишет стихи и днём, и ночью. Это так?
- После колледжа, как приду домой, так меня и тянет писать стихи. И в колледже пишу потихоньку, и, бывает, ночью.
- Это хорошо. И много Вы написали?
- В этой папке те, которые мне не стыдно показать.
Люба протянула папку Эдгару, он взял её, открыл, прочитал несколько стихотворений и сказал:
- Недурно, недурно. Со скольки лет Вы пишите?
- Начала с пятнадцати, а до этого только читала стихи в книгах. Поэзия мне нравится.
- Почему поэзия? Не живопись, не музыка? Свои чувства можно выражать по-разному, и в рассказах… Почему слова?
- Почему слова?
- Мне кажется, что словами мне легче выразить состояние души, чувства, образы.
- Хорошо. Чувствуется, что Вы читали о поэзии книги. «Анализ поэтического текста» Лотмана тоже читали?
- Да. Не всё поняла, но читала.
- Это придёт с годами. Жизненный опыт в поэзии, сама жизнь, падения и взлёты – главное в поэзии. Слова – это лишь средство, которыми мы описываем нашу жизнь. Я вижу: некоторые стихи не рифмованные. Какие стихи Вам больше по душе – рифмованные или свободный стих?
- Пробую писать и в рифму, и верлибром. Свобода мне больше нравится. Поэтому я попросила маму, чтобы Вы прочитали мои стихи.
- Но в городе много поэтов. И довольно хороших. Они написали много стихов и издали по пять-десять сборников. У них есть свой читатель.
- Ваши стихи мне ближе, - перебила начинающая поэтесса Эдгара. – И они не пишут верлибром.
- Желаете, чтобы я позанимался с Вами?
- Да. Если бы я могла написать такие стихи, как Ваши «Сон», «Поэт и Призрак», «Энни, или Сон во сне», «Двойник, или Моё чёрное Я», «Моя любовь, с ума сошедшая»…
- Такие стихи Вам нравятся? Сделаем так: по четвергам Вы будете приходить сюда на два часа. А каждое второе и четвёртое воскресенье каждого месяца в санатории «Предгорье Кавказа» - в час дня. Это необходимо. Нужно общаться с себе подобными. Мы на заседаниях литературного объединения не разносим в пух и прах стихи новых авторов. Можете и не читать. Походите, привыкните, почувствуете творческую атмосферу, познакомитесь с авторами, и когда почувствуете, что готовы читать свои стихи, прочтёте их. Но некоторые молодые авторы читают без стеснения с первого раза. Договорились?
- Да, я всё поняла. Оставляю стихи Вам. Приду в четверг.
- У Вас в роду были творческие люди? – спросил Эдгар.
- Дедушка писал стихи. И брат мамы, он живёт в Уссурийске, пишет исторические книги о Дальнем Востоке.
- Хорошо. Прочтите вот это стихотворение вслух сейчас.
- Прямо сейчас? – удивилась Люба.
- Поэт должен читать стихи даже тогда, если его разбудят среди ночи и … Я шучу. Читайте.
Люба прочитала стихотворение, и довольно неплохо. Чувствовалось, что она уже читала на публике свои работы.
Лара мыла посуду и слушала беседу Эдгара с девушкой, пожелавшей жить творческой жизнью.
- Хорошо, так и читайте всегда. Жду Вас в следующий четверг в два часа дня. И вот мой телефон на всякий случай. Привет маме.
Люба ушла. Эдгар сидел и читал её стихи.
- Что скажешь? В городе появилась новая творческая личность? Ещё один поэт…
- Поэтесса. Стихи со смыслом. Есть в них какая-то свежесть. Это может понравиться читателю, если она решила заниматься поэзией всерьёз.
- Значит, у тебя появилась ученица? Не отрывала от тебя глаз, - вытирая посуду заключила Лара.
- Перестань, Лара. У поэтов бывают тоже ученики, не только у учителей танцев и музыкантов. У Китса, у Блока, у Шелли…
- Вот не думала, что поэзии нужно учиться. Я предполагала, что поэзия – это свыше…
- Свыше, свыше, но учиться нужно всему.
- Мама работает судебным приставом. Интересно. А её чадо пишет стихи. Не очень доходное дело.
- В России – совсем не доходное, но почётное. И знаешь, Лара, я заметил: последние три-четыре года дети чиновников – маленьких и больших – потянулись к искусству. У нас в ЛИТО тоже есть такие.
- Неужели?
- Далеко заплывать не будем. Возьмём тебя. Ты – управляющий банком. А твоя дочь пишет рассказы. Что скажешь?
- Попалась! Значит, я в этой статистике. Она что, теперь каждый четверг будет приходить к тебе, и вы будете наедине?..
- Лара, пощади! На что ты намекаешь? Если хочешь, мы будем снимать наши уроки на камеру, - пошутил Эдгар.
- Пошутила, идём ужинать. И всё-таки интересная у вас жизнь, у творческих людей. Всегда что-то происходит вокруг вас. Раз – и ученица появилась в доме, нежданно-негаданно. И душу свою открывает незнакомому человеку. Смело!
- Поэзия, Лара, – труд души.
* * *
ЛАРА С ЭДГАРОМ ЕХАЛИ из Краснодара. Трасса была загружена. Сезон отпусков продолжался. Местами скорость, с которой они ехали, не превышала двадцати километров в час. Они ехали с выставки живописи художников города Горячий Ключ, которая проходила в Краснодарском краевом Выставочном зале изобразительных искусств. Выставлялись картины только членов Союза художников России: Аракельяна, Видецких, Киянова, Природина, Холодковой. Выставка проходила неделю, и как только выдавался свободный день, а это было воскресенье, Эдгар с Ларой по приглашению художников Киянова и Видецких посетили выставку.
- Тебе понравилась выставка, Лара?
- Понравилась. Много разнообразной живописи представлено. Все по-своему хороши. Не думала, что в таком маленьком городе, как Горячий Ключ, звание члена Союза художников присвоено сразу пяти художникам.
- Они не сразу стали в один день членами Союза. Каждый в своё время, но ты права: пять членов Союза художников на такое, скажем, не очень большое количество жителей, проживающих в нашем городе, - много.
- Эдгар, почему ты не поменяешь машину? Ей уже больше семи лет. Можно купить более современную.
- Чем же эта не современная? Предыдущей моей машине было тридцать семь лет. А этой всего семь или восемь. И она ещё послужит на благо литературы лет двадцать.
- Ты не хочешь менять её, потому что тебе подарила её Камилла. Правда ведь? Поэтому?
- Лара, не начинай. Последнее время тебя всё раздражает, связанное с…
- Не буду. Извини. Но где же те слова красивые, которые ты говорил Камилле? Моё полнолуние, моя радость, яркая звезда, солнце моё, весна… Почему, Эдгар, ты мне не говоришь такие слова?
Эдгар ничего не ответил. Они доехали до города, свернули под мостом налево и поехали по улице Революции…
Эдгар закрыл машину, и они поднялись в квартиру Эдгара, в которой жили вместе.
За ужином Лара спросила:
- Эдгар, через три дня твой день рождения. Где будем отмечать? В «Operа» или у тебя дома?
- Я и забыл совсем. Думаю, в нашем ресторанчике, а лучше в «Восточном дворике», на открытом воздухе. Ты не против?
- Нет, твой день рождения, выбирай сам…
После ужина Эдгар пошёл в свой кабинет работать над альманахом. Он отыскал в архиве ЛИТО стихи Александра Дубовикова, чтобы опубликовать их в альманахе в рубрике «Памяти поэта». На этот раз авторы объединения решили почтить память Александра Дубовикова, ушедшего из жизни в сорок лет. У него остались жена и сын. Александр писал много стихов, особенно на религиозную тему. Именно он познакомил Эдгара с Валерием Михулей, с которым они впоследствии организовали видеостудию «Феникс». Александр умер в середине января, в одной из краснодарских больниц...
- Не могу найти стихи Александра, - роясь в архиве, разговаривал сам с собой Эдгар. – Может, заехать к его жене Наташе и попросить у неё оставшиеся стихи или к его родной сестре Маше. Ах! Вот вспомнил. Мы же публиковали его стихи с Дементьевым в книге «Горячий Ключ – восторг и вдохновенье». Точно, там даже фото есть, на котором Саша с Наташей стоят рядом. Эта книга, по сути, является антологией поэзии Горячего Ключа и есть во всех библиотеках района.
Эдгар отобрал для альманаха пять стихотворений Александра, среди которых были «Осень», «О, мудрости потоки» и «Кому нужны мои страданья?» Это те стихи, которые он любил читать на встречах с читателями.
Лара же сидела на диване и смотрела фильм «Лучшее предложение», который Эдгар принёс накануне. Она смотрела то в телевизор, то на фото Камиллы. И на фото Камиллы её взгляд задерживался куда дольше, чем на то, как развивается сюжет в фильме.
- Камилла, Камилла (пауза). Всюду ты… - вздохнула Лара и продолжила смотреть фильм.
* * *
В «ВОСТОЧНОМ ДВОРИКЕ» ЛАРА поздравила Эдгара с днём рождения. Вручила ему подарок. Они сидели вчетвером: Эдгар с Ларой и Леонид Дубинов со своей супругой, которые, узнав, что у Эдгара день рождения, пересели за их столик. Вернее в беседку, в летнюю беседку, куда приносили одно блюдо за другим. Потом вчетвером они прогулялись вдоль набережной. Говорили о погоде, о жизни, о детях, внуках… Словом, обо всём, о чём говорят в таких случаях, как день рождения.
Когда Эдгар и Лара возвращались домой, Лара сказала:
- Эдгар, скоро будет три года, как мы вместе. Что это за знак такой подаёт нам судьба?
- Ты о чём, Лара?
- Это ведь неспроста, что мы повстречали именно на твой день рождения Леонида в кафе. Ведь у него на юбилее мы познакомились. Помнишь? Он нас представил друг другу.
- В этом есть что-то (пауза). Что-то есть…
- Только вот какой?
- Не будь суеверной, Лара. Конечно, хороший.
- Сильно надеюсь на это, Эдгар. В банке идёт разговор, что мне хотят предложить возглавить большой банк в Ростове.
- И что ты думаешь об этом? Это же хорошее предложение. Повышение.
- Что я думаю, Эдгар? Ты ещё спрашиваешь меня? Если бы я была одна, то есть жила одна в своём доме, как три года назад, я бы без колебаний приняла такое предложение. Но ведь мы вместе. Я тебя полюбила. Как я могу оставить тебя? В сентябре нужно дать ответ. Но я…
Эдгар свернул, вернее резко повернул направо , и избежал лобового столкновения с мотоциклистами, выехавшими на полосу встречного движения, и Лара, испугавшись, не договорила фразу.
- Смотри, что делают. Носятся по городу «стаями». Особенно летом.
- Как ты вовремя свернул. Иначе…
Эдгар вздохнул и покачал головой.
- Приехали, - сказала Лара. – Вот мой дом родной. А высокое здание, да, Эдгар? Наверное, самое высокое в городе, - подняв голову и глядя на здание, входящее в жилой комплекс «Инга», спросила она.
* * *
- ЛАРА? У ТЕБЯ ВИД, СЛОВНО ты тигрица. Вот, вот набросишься на меня. Что случилось? Ты такая…
Лара встала с дивана и стала ходить по комнате. Эдгар наблюдал за ней и думал: «Что на этот раз пришло в голову женщине, с которой я живу и которая, как она говорит, любит меня?»
- Эдгар, начала Лара. Объясни мне, пожалуйста, одну вещь.
- Какую же?
- Я сегодня с Аней, моей подругой…
- Мы знакомы с Аней…
- Не перебивай, пожалуйста, хорошо? Сегодня мы с Аней пообедали у неё дома, и она решила доехать со мной до налоговой инспекции. Если ты не забыл, Аня живёт за Развилкой, на улице Заводской, и на маршрутке ей далеко ехать до налоговой инспекции, и мы поехали вместе. Проезжая по улице Ярославского, Аня увидела твою машину и сказала: «Что Эдгар покупает? Наверное, продукты в магазине «Терем»? - Я ей ответила, что ты скорее всего зашёл к брату Юре в офис по каким-то делам, а продукты мы покупаем на Новом рынке. Но не успели мы поравняться с твоей машиной, как из неё вышла - кто бы мог подумать? - твоя ученица Люба. Это девочка, с которой ты занимаешься уроками поэзии по четвергам. Аня воскликнула: «Ничего себе!»
- И ты, или вы с Аней, сделали, конечно, «правильный» вывод?
- Что я должна чувствовать, когда в твою машину садится молоденькая девушка (пауза), девочка, да ещё на глазах моей подруги?!
- Ничего. Ровным счётом ничего. Твоей ревности нет границ. Иногда она приобретает странный…
- Вы катались с ней по городу? И ты, наверное, показывал ей поэтические достопримечательности города.
- Перестань. Люба позвонила мне, чтобы узнать, будет ли урок. Я ответил, что занят. Она спросила, где я нахожусь? Я ответил, что у магазина «Терем». Она приехала на такси и привезла новые стихи. Села в мою машину, как теперь выясняется, у вас на глазах.
- И просидели вы, голубки, двадцать минут. Потом ты её довёз до «Магнита», напротив телерадиокомпании.
- Вы следили за нами? Да? Это глупо.
- Глупо? У подруги на глазах!..
- Что же тебе важнее: мнение подруги, которая, конечно же, думает, как ты? Или моя правда? Ты сказала ей, что Люба – моя ученица? Что мы с ней по четвергам занимаемся уроками поэзии. Всё происходит на твоих глазах.
- Но ни в этот раз.
- Конечно, следила за мной ты. Могла бы этого не делать, Лара. Это некрасиво. Доверие, Лара, доверие.
- Я сейчас не словно тигрица, а «Словно пантера» из твоего стихотворения.
- Вот не думал, что ты способна на такое.
- Вспомни о книге. Своей книге. Помнишь, ты заходишь в магазин к своей старой подруге Ирэн, которая продаёт нижнее бельё?
- Помню.
- Она тебя спрашивает: «Сколько лет Вашей девушке, сэр?»
- Лара!
- Ты отвечаешь: «Двадцать три». Она говорит: «Что-то старовата. Прежней было восемнадцать!»
- Лара, достаточно. Я не хочу ругаться.
- На основании её заключений я могу предположить, что Люба могла в тебя влюбиться.
- Она ведь на ваших уроках смотрит на тебя, как… Ещё одна посвящённая (пауза). Эта ученица…
- Как на человека, который вводит её в искусство, рассказывает о поэзии. Об истории поэзии. И Люба ходит уже в ЛИТО. Читает свободно, без комплексов, - перебил Лару Эдгар.
- Вот именно. Они сейчас, молодёжь, все без комплексов. И ещё одно. Мой отпуск перенесли на август. С 10-го августа по 15-е сентября.
- Как же тогда моя поездка в Ростов?
- Я купила уже два билета. Эдгар, у меня сегодня был трудный день.
- Я тебе говорил: оставляй плохое настроение за порогом. Помнишь?
* * *
- ЛАРА, СКОЛЬКО МОЖНО? Я же тебе сказал, что не могу отменить поездку в Ростов. Это для меня важно. Департамент культуры уже всё устроил. За десять дней я должен провести шесть встреч с читателями. И одну – в заключительный день творческой командировки, автограф-сессию, на которой обычно продаются и подписываются рукой автора его произведения. Я повезу в Ростов не только роман «Камилла», но и сборники стихов. Ведь я прежде всего – поэт. А писателем меня сделала судьба. Так уж получилось. Да и Екатерина Соломоновна, мой литературный агент, специально приедет и будет вести встречи и рассказывать обо мне, о моём творчестве. Она хочет как бы провести генеральную репетицию, если так можно назвать по-народному, перед тем, как устроить мои презентации новой книги в Москве и Санкт-Петербурге. Словом, это важно ещё и потому, что я уже дописываю новый роман. И Екатерина Соломоновна уже одобрила его, прочитав сто страниц, чтобы начать работу над обложкой. Я повезу ей ещё сто страниц книги. Там, вероятно, мы решим, как будет называться книга.
- Я думала, что писатели начинают писать книги после того, как уже есть название произведения, - раздражённо заметила Лара.
- У всех по-разному. Я ведь тебе рассказывал, что роман «Камилла» вначале имел другое название. Он назывался «О нас». Если ты помнишь, Камилла просила меня написать книгу о нас. Но когда наши авторы ЛИТО, не дожидаясь выхода книги или размещения её на сайте «проза.ру», что делается очень просто после того, как готов макет книги, прочитали рукопись, то большинство из них, особенно женщины, да и молодые девушки тоже, которым я специально давал читать её в рукописи, и даже размножил рукопись, предлагали убедительно, и даже советовали, назвать роман «Камилла».
Да и я тоже, работая над второй частью, думал об этом всё чаще. Так и решил, что и я, и они правы. И роман стала называться не «О нас», а «Камилла». Это понравилось и читателю. Коротко и ясно. Ты забыла?
- Нет. Я помню. Как не помнить. Название точное и отражает суть романа.
- Да! Ты не говорила мне об этом.
- Но, Эдгар! Мои родители, они тоже хотят увидеть тебя у себя в гостях. Мы уже почти три года вместе и ни разу не съездили к моим родителям посмотреть, как они живут. Я тоже хороша. Всё обещаю и обещаю каждый год. А тут такая возможность - приехать с тобой. Мы же обсуждали это, Эдгар, - в отпуск поедем к моим родителям.
- Помню. Но так получилось. Всё переплелось. И неожиданное, но очень важное для меня приглашение, которое не согласовывали со мной заранее, и то, что тебе дали отпуск раньше на месяц. Да и они приезжали к нам в прошлом году. Я познакомился и с твоими родителями, и с твоей сестрой, и с дочерью, и с внучкой.
- Раньше на месяц, потому что потом начнутся отчёты, отчёты и отчёты. Это вы, творческие люди, свободные, а у нас, дорогой, отпуск – это с такого числа по такое! И ничего не поделаешь. А он начинается уже через три дня! По графику мой отпуск в сентябре (пауза). Но вот перенесли на август, на 10-е число , - не успокаивалась Лара.
- Слетаем на недельку на новогодние каникулы. В чём проблема?
- В том, что работники банков не отдыхают все дни праздников, а начинают работу раньше. Людям нужны деньги, Эдгар, а мы их им выдаём. Да и бизнес не отдыхает по 15 дней. И моё присутствие как руководителя обязательно, особенно когда новый финансовый год только начинается.
- А биржи? Они отдыхают, не торгуют акциями?..
- Эдгар! Биржи живут по своим законам. А банки – по своим. Решай: или мы летим вместе - и ты отменяешь приглашение, или переносишь его, или я улечу одна, - усаживаясь в кресло, заключила Лара.
- Лара! Я не могу. Уже и номера для нас с Екатериной Соломоновной заказаны в гостинице, и программа расписана, и билеты проданы. Но самое главное – это мои очередные сто страниц новой книги, которые так ждёт мой литературный агент.
- А твоя женщина, – почему-то так назвала себя Лара, - не любимая, не дорогая, не любящая?.. И она разве не ждёт, что её любимый поедет с ней, чтобы увидеться с её родителями? Я же никогда не отказывала тебе в том, чтобы поехать и навестить твою маму или съездить на могилу твоего отца.
- Лара, я не хочу ссориться по пустякам.
- По пустякам! – раздражённо воскликнула Лара, вскакивая на ноги. – По пустякам? Так ты называешь поездку к моим родителям?!
- Я предлагал тебе съездить к ним в прошлом году, но ты не смогла выбрать время. А мне нужно было развеяться, отдохнуть. Да и тебе тоже. Я не был в Сибири.
- В прошлом году это было невозможно. Было много работы. Это важно было для меня – работника, которому оказали честь и доверили управлять банком. Как ты не можешь этого понять?! – снова усаживаясь в кресло, сказала Лара. – Мне нужно было, ну, как это говорится, закрепиться на высоте…
- Тебе нужно, а мне не нужно.
- Эдгар, сядь. Хорошо, не будем ссориться. Сделаем так: я поеду одна к родителям, а ты в Ростов. Мы, как это сказать, разъедемся по своим важным делам и местам.
- Ну, не обижайся, - подсаживаясь к Ларе, сказал Эдгар. – Это правильное решение. А к родителям мы всё равно съездим.
- Значит, я сдам билеты и куплю себе билет на понедельник. Ты меня проводишь, а через неделю уедешь на поезде в Ростов. Я пробуду у родителей или планирую пробыть у них дней двадцать. Ясно?
- Хорошо. Решили. Не забудь про подарки дочери и внучке. Я их отвезу им и вручу. А теперь поехали поужинаем в «Восточном дворике», погуляем по улице Мира, зайдём на выставку живописи Юрия Наумова. Сегодня выходной день. Отдохнём. А вечером сходим на выступление Кубанского хора.
- Согласна. Но вначале зайдём в спальную комнату. Посмотрим, как там…
* * *
ЛАРА ВСЕГДА УСТУПАЛА ЭДГАРУ, если дело касалось его творчества. Она понимала, что её работа, как и работа любого другого человека, кем бы он ни был – управляющим банком, губернатором, директором фирмы, депутатом, главой города или просто рабочим, рано или поздно, но заканчивалась уходом на пенсию, на так называемый заслуженный отдых, в котором тебя и оставляли, не беспокоили. Ну, ушёл на пенсию – и ушёл. И твоё место занял другой. А у творческих людей нет пенсии. Их нельзя уволить, отправить на заслуженный отдых, в вынужденный отпуск. У них всё по-другому. Они всегда в работе. И в 20 лет, и в 80 лет. Она иногда даже завидовала этим людям – людям, которые могут всю ночь просидеть за письменным столом и уснуть прямо за столом, положив голову на руки. Которым после бессонной ночи не нужно бежать «разбитым» на работу и целый день ждать её конца, чтобы прийти и отоспаться. У которых нет начальников, а следовательно, они не зависят от т ого, в каком настроении босс пришёл на работу – поругался ли он с женой или с любовницей и вымещает всю злость на подчинённых. У них нет отпусков. Если им хочется погулять вдоль реки, походить по осенним листьям, помечтать, побыть с природой наедине, им не нужно на это никакого разрешения ни от кого. Они просто одеваются по сезону и идут созерцать, как они это называют. Словом, не от мира сего. И Лара всегда уступала в серьёзном споре Эдгару. Работа – это до поры, а искусство – вечно. Иногда она вспоминала строки из его стихотворения «Нет»:
Нельзя уволить поэта!
Нельзя поэта сократить!
Нельзя табличку о поэте
Запачкать или заменить!
Уволить можно мэра –
Табличку заменить.
И даже самого министра
Можно сократить…
- Да, - думала она в такое время. – Действительно, как и куда можно вызвать поэта, композитора или художника и сказать: «Вы теперь – не поэт, вы уволены. Сдайте дела!» Бред какой-то. Как писали, так и будут писать. До конца жизни. И никто им не указ. А у нас всё по-другому, - думала она, - когда дело доходило до сравнений.
Поэтому Лара и уступила Эдгару, понимая, что искусство – вечно. И ей, конечно, нравилось, и она испытывала чувство гордости, если ей напоминали о том, что она живёт с писателем, поэтом, написавшим хорошую книгу. «И пусть едет в Ростов и продвигает книгу, увеличивает количество почитателей своего таланта, если читателю нравится мой Эдгар. Он же мой? И пусть все завидуют мне…» - так думала Лара, когда они подъезжали к аэропорту Краснодара.
* * *
- ЛАРА, КАК ПРИЛЕТИШЬ, СРАЗУ позвони мне. Хорошо? Передай привет своим маме и отцу. Скажи, что я с нетерпением жду с ними встречи. Извинись перед ними за меня. Мы всё равно как-нибудь съездим к ним. Сколько лететь от Краснодара до Новосибирска?
- Часа три. Потом ещё на такси до Академгородка, где проживают мои родители. Ты, Эдгар, не забывай звонить. Не пропадай. Сообщай, как проходит презентация в Ростове твоей «Камиллы».
- Да, возьми такси. Тебя будет кто-нибудь встречать?
- Конечно, моя первая любовь! – улыбнулась Лара, желая вызвать в Эдгаре чувство ревности.
Эдгар улыбнулся и сказал:
- Пора. Объявили регистрацию.
Он помог Ларе донести вещи до стойки, где у пассажиров проверяли наличие билетов. И Лара, помахав на прощанье Эдгару рукой, смешалась с толпой в накопителе.
Эдгар подождал ещё минут десять, сел в машину и поехал домой.
Он ехал по трассе и думал о своих отношениях с Ларой. О её характере. О том, что она стала управляющей одного из филиалов банка в Горячем Ключе, главный офис которого находился в Краснодаре. Думал о совместной жизни с ней.
«Безусловно, Лара – хороший человек. Она много работает. Любит меня, с этим не поспоришь, и я это чувствую. Она заботится обо мне. Проявляет интерес к моему творчеству, но за всем этим, - продолжал размышлять Эдгар, - стоит эгоизм. Ей хочется, чтобы всегда было всё по её желанию. Чтобы всё подчинялось ей, будто она одна знает, что нам нужно. Конечно, работа также влияет на это. Она только подпитывает это чувство. Она – начальник, у неё есть подчинённые и, значит, споры… Тут-то и зарождается этот эгоизм, который постепенно вползает, а скорее всего уже вполз в душу Лары. Она, особенно в последние полгода, стала другой. Не похожа на ту Лару, с которой я встретился на юбилее у Леонида, - весёлой, скромной, не уверенной в себе. Особенным в наших отношениях был первый год нашей совместной жизни. Такой она мне нравилась. С ней было поначалу легко. Она без лишних слов переехала в мою квартиру из своего большого двухэтажного дома, который они выстроили вместе с мужем, погибшим в автокатастрофе на Михайловском перевале. Дом большой, красивый. Внутри дома всё обставлено со вкусом, что, конечно же, говорит о том, что Лара любила этот дом и старалась сделать всё, чтобы в нём поселилось счастье, - продолжал думать Эдгар. – И во дворе тоже, в большом дворе, на восьми сотках, ухоженные клумбы, на которых росли дорогие цветы. Лара любила свой сад и творчески подходила к тому, чтобы он был настоящим произведением искусства. Много проводила времени за чтением специальных журналов «Как обустроить свой дом» или «Ваш сад» и другие, которые она заказывала по Интернету. И это у неё отнимало много времени, особенно весной и осенью. Но в последние годы она мало придавала значения своему саду. Во-первых, она жила у меня, а во-вторых, её новая ответственная работа не оставляла ей для этого времени.
Иногда дочь, приезжая на месяц с дочерью и мужем из Ростова, приводила в порядок сад, в то время как её супруг писал новые музыкальные произведения или завершал начатые. Он хороший талантливый композитор, и ему, насколько я знаю, всегда хорошо работается в этом доме - уютном, красивом, с дорогой мебелью . Да, красивый и дорогой дом. Наверное, стоит 5 миллионов рублей, если не больше. Но что означают её слова: «Не забывай звонить и сообщай, как проходит презентация в Ростове твоей «Камиллы»? Почему она не сказала: «Твоего романа?» Неужели она чувствует, что я до сих пор люблю Камиллу, думаю о ней. Неужели это так очевидно, что я сам перестал замечать это. Её это злит. Не даёт покоя. Но ведь в присутствии Лары я не говорю о ней - о Камилле. Не вспоминаю, не сравниваю их характеры, поступки… И уж тем более то, кто больше меня любит – Лара или Камилла, когда мы были вместе и пока болезнь не отняла у меня Камиллу. Разве я даю Ларе повод к ревности? Так или иначе она должна была привыкнуть к Камилле. На моей стене висят её картины, среди которых мой портрет. На полке стоят экземпляры книги «Камилла». Её фото стоит на комоде, на видном месте. Она должна была уже привыкнуть к этому, - думал Эдгар, занявший вторую полосу дороги, по которой он ехал со скоростью 70 км в час. – Возможно, ей трудно жить в квартире, где всё напоминает мне о Камилле и ей тоже. А она хотела бы, наверное, чтобы всё было не так. Чтобы на стенах не висели картины Камиллы, на полках не стояли готовые к продаже экземпляры книги, которую я написал о ней. Чтобы с комода исчезло её фото, на котором она улыбается и держит маленького птенца чайки. Что с этим делать? – вздыхая, задавал Эдгар сам себе вопрос. – Я не могу вычеркнуть из памяти Камиллу. Вот Лара – другое дело. Всё убрала из дома, что ей напоминало о её бывшем муже. Всё. Даже на мою просьбу вернуть на место хотя бы их семейное фото, где они все вместе улыбаются, Лара проигнорировала».
Размышления Эдгара нарушили световые сигналы ехавших за ним машин, которые он увидел в зеркале заднего вида. Когда он присмотрелся, то увидел, что за его машиной собралась целая колонна автомобилей, вынужденная ехать с такой же скоростью, с какой ехал Эдгар. Водители нервничали, подавали знаки световыми сигналами, словом, владельцы этих машин думали: «Что за придурок? Заехал на третью полосу и едет, как по своей деревне!»
Эдгар всё понял и перестроился в первый ряд. Машины сразу прибавили в скорости, и водители, обгоняя Эдгара, показывали ему жестами: спать нужно дома, а не за рулём!
Эдгар ехал по первой полосе и продолжал думать о своих взаимоотношениях с Ларой, которые в последнее время, как ему показалось, изменились, и что с этим нужно что-то делать.
В свою очередь Лара, находясь на борту самолёта, выполнявшего рейс «Краснодар- Новосибирск», сидя в просторном кресле и медленно потягивая из трубочки коктейль, который ей любезно подала стюардесса , думала о том же. Поэтому она и полетела к родителям посоветоваться: что ей делать дальше?
* * *
ЛАРЕ НРАВИЛОСЬ, КАК проходил полёт. Раньше она летала только эконом. классом – в командировки, к друзьям, а сейчас она впервые летит бизнес классом. Здесь всё по-другому. И обслуживание, и внимание к пассажирам. Хочешь – слушай музыку, смотри телевизор, новости. Удобные кресла, салон красиво оформлен. Журналы, свежие газеты. Множество коктейлей, икра красная, чёрная, и всё время, если ты не спишь, к тебе подходит стюардесса и спрашивает: «Вам что-нибудь нужно? Как Вы себя чувствуете?» Всё это создаёт домашнюю уютную обстановку. В салоне тихо. Никто громко не разговаривает, да и салон почти пустой – всего четыре человека, в то время как в эконом. классе все места заняты. Лара смотрела в окно. Они летели над облаками. И ей хотелось выйти из самолёта и пойти прямо к солнцу, находящемуся с её стороны. «Очень красиво», - подумала она. И в ней проснулось чувство гордости за то, что она летит бизнес классом. И теперь может позволить себе это, ведь билеты в бизнес классе такие дорогие. Но они стоят этого. «Никто не мешает. Тишина, хоть отчёт квартальный начинай составлять», - улыбаясь, подумала Лара.
- Значит, я, как и Эдгар, чего-то добилась в этой жизни. Чего-то стою. У них, творческих людей, слава, известность, уважение, а у нас – карьера. Так называемая служебная лестница, по которой я подымаюсь вверх. Может, когда-нибудь возглавлю большой банк с сетью филиалов – это будет венцом моей карьеры, - так она размышляла о своём будущем. О своих возможностях. И думала о том, что после гибели мужа она не сломалась. Не ушла в себя. А ушла, как говорится, «с головой в работу». И ей это нравилось. И коллектив ей достался хороший, исполнительный и профессиональный. Хоть и говорят о ней, как о руководителе, что она строгая и не терпит возражений, Лара была довольна своими подчинёнными. Она вздохнула и подумала: «На работе всё как нельзя лучше, а вот с Эдгаром в последнее время что-то не получается». А что – она не могла понять. Он звал ночами Камиллу , разговаривал с ней. Она, конечно, не говорила ему об этом, но такие моменты выбивали её из колеи. Она злилась. И злилась по два-три дня. Разговаривала с Эдгаром после таких ночей сухо, сдержанно. Задерживалась подолгу на работе. Эдгар замечал это и спрашивал её: «Лара, что происходит?» Но Лара уходила от ответа. Спустя два-три дня она приходила в обычное для себя состояние.
Он уже не называл её милой, дорогой, как прежде. «Нет, что-то с Эдгаром происходит», - усаживаясь поудобнее в кресло и натягивая на себя плед, заключила она. Лара никак не могла понять, почему Эдгар не поступит так же, как поступила она: не уберёт всё из дома, что напоминало бы ему о Камилле, словно не хочет её забыть, скорее не может. А вот она, Лара, всё напоминающее о своём муже убрала с глаз долой. Даже когда приезжала дочь, они не говорили о Станиславе, словно вычеркнули его из памяти навсегда. Даже Эдгар говорил Ларе: «Так нельзя. Нужно уметь прощать, Лара. Прощать людям ошибки…» – «Измену ты называешь ошибкой, Эдгар? Да я отдала лучшие свои годы ему. Заботилась о нём. Каждый день – новое блюдо. Дорогой, что хочешь? Чего желаешь? Может, съездим на море или за границу, в круиз? Он всегда отвечал: «Много работы. Ну, если хочешь, можете съездить с дочерью. Я всё устрою». Теперь я понимаю, что значат эти слова «много работы». Он изменил мне. Я же ему была всегда верна. Да у меня и в мыслях не было того, что мой муж, которого я люблю, о котором забочусь больше, чем о дочери , которому стирала вещи, готовила, гладила – словом, отдавала всю себя, мне изменял. Что скажешь, Эдгар? А представь себе, что Камилла изменяла бы тебе! Представил? Ты бы её простил? Это не задело бы твоё самолюбие?» Эдгар не отвечал на такие вопросы. Молчал. Так как у них с Камиллой была другая история, судьба, жизнь. «Супружеский долг. Где он? А ты, - продолжала Лара, - «нужно уметь прощать».
«Почему же он так не поступит? – не находила ответа Лара. – Значит, он ещё любит её. И я не смогла ему заменить Камиллу. Хотя в первый год мне показалось, что это произошло. Но, видимо, нет».
Самолёт находился в воздухе уже два часа. Полёт проходил в штатном режиме. Лайнер не попадал в «ямы» и летел ровно. Иногда пассажирам обоих классов казалось, что самолёт вообще стоит на месте.
«Надо что-то решать. Я не хочу делить Эдгара ни с кем. Я, как говорит моя мать, эгоистка с детства. Либо всё – либо ничего! Вот посоветуюсь с отцом и приму решение, - продолжала анализировать сложившуюся жизненную ситуацию Лара. – А может, я просто накручиваю себя? После того, что произошло в моей судьбе, я тоже изменилась. Стала злее, недоверчивее, перестала оценивать себя с моральной и этической точек зрения. Или я просто устала, заработалась. А может… Нет… Эдгара я всё-таки люблю. Вот почему так? От другого ушла бы уже, а вот от него… Есть в нём что-то не от мира сего. Вот и Камилла так сильно полюбила его. А ведь насколько была моложе его. Есть в городе молодые, привлекательные парни. Богатые, успешные, уже добившиеся в этой жизни многого. А выбрала Эдгара! Чем он нас берёт?» - удивлялась Лара, пока стюардесса не прервала её размышлений словами: «Граждане пассажиры, через двадцать минут мы совершим посадку. Пристегните, пожалуйста, ремни!»
* * *
- ВЛАДИСЛАВ! КОГДА ТЫ ВЕРНЁШЬСЯ из гастролей? – спросила Машенька завязывающего галстук около зеркала своего супруга, композитора, чьи музыкальные произведения так высоко оценивались музыкальными критиками, как в России, так и за рубежом.
- Думаю, Машенька, через две недели. У нас два концерта в Милане и два в Генуе, - ответил супруг.
- Когда ты уже будешь брать меня и нашу дочь с собой? Ты часто уезжаешь на гастроли, а мы с нашим счастьем (так называла Маша их дочь) сидим и ждём, когда приедет наш папа.
- Машенька, мы же уже говорили на эту тему, - ответил Владислав, укладывая вещи в чемодан.
- Вот и Эдгар тоже часто выезжает на встречи с читателями, как и ты на концерты, а мы с мамой ждём вас с творческого фронта, чтобы вы вернулись живыми и невредимыми и, конечно, знаменитыми.
- Да, знаменитости нам бы не помешало. Это ты хорошо сказала.
- Только дни эти тянутся больно долго, когда вы покоряете публику. А мы ждём…
- А ты пиши свои рассказы, тем более что Эдгар их хвалит. Говорит, у тебя хорошие темы и стиль. Вот и займись ими. Кстати, он, кажется, приезжает в Ростов, к нам, на представление своего романа. Мне одна из наших девушек сказала, она поёт в хоре. И хотела бы присутствовать на встрече с автором книги, которая ей так понравилась.
- Да, мама звонила и сказала, что Эдгар через неделю приедет в Ростов. Я обязательно схожу на встречу и покажу ему свои новые рассказы. Меня интересует его мнение, - лёжа в постели, сказала Маша.
- Ты выспалась? До четырёх часов ночи писала, моя Агата Кристи, - Владислав подошёл к супруге и поцеловал её. – А это что? «Камилла»? Ты ведь её почти наизусть знаешь? – удивился Владислав.
- Да, но некоторые отрывки, главы я иногда перечитываю. Учусь. Они меня вдохновляют.
- Понятно. Тебе не показалось в прошлый раз, когда твоя мама приезжала к нам на твой день рождения с Эдгаром, что у них, как бы это сказать, был не такой счастливый вид, как прежде? Мне, может, так показалось, но что-то между ними…
- Да. Мама говорила, в последнее время Эдгар словно отдаляется от неё. И она не может понять причину…
- Может быть, они поругались? Вообще-то, это маловероятно. Эдгар всегда такой внимательный к твоей маме. Да и твоя мама, как мне кажется, любит его. Всегда весёлая рядом с ним, в хорошем расположении духа, не как в те годы, когда погиб твой отец.
- Не надо об отце. Я же уже говорила тебе. Помнишь? Не напоминай мне о моём отце, - раздражённо произнесла Маша.
- Хорошо, хорошо. Но уже столько лет прошло, можно было бы и простить. Но у вас с мамой одинаковый характер. Вы хотите, чтобы люди, которых вы полюбили, целиком принадлежали только вам. Это не ревность, а скорее эгоизм. Прости, моя хорошая, но это так.
- Что, это так очевидно что ли? – удивлённо спросила Маша, вставая с постели.
- Со стороны этого не увидишь. Не поймёшь. Но те, кто с вами живут, то есть мы, это чувствуем и сердцем, и душой.
- Да, вы, творческие люди, чувствительны. Особенно те, кто уже стали известными и знаменитыми.
- Маша, если мы не будем такими, то вряд ли мы напишем чего-то стоящего. Ещё Никколо Паганини говорил: «Чтобы заставить чувствовать, нужно сильно чувствовать самому…» Что-то в этом роде. И композитор пишет свои произведения, которые рождают эти чувства. И чем сильнее он чувствует тему, тем глубже получаются его произведения. Так же и в живописи. Рисуя портрет, художник должен не просто точно изобразить на полотне лицо, а прежде всего он обязан знать душу человека, которого он пишет. Его характер, нравы. Тогда портрет получится. Вот ты обратила внимание на портрет Эдгара, который написала Камилла? Это точно Эдгар. Конечно, ей было легко, они ведь жили вместе. Но твоя мама говорила, что Камилла не разрешала Эдгару целых два года снимать простыню с картины, которую она писала. И Эдгар даже не знал, что там под простынёй. Удивляюсь, как он выдержал, не подсмотрел… Я бы точно не выдержал и нашёл момент, чтобы посмотреть, что там за занавесом.
- Видишь, какой ты нетерпеливый, - обнимая мужа, заключила Маша. – А вот Эдгар выдержал. А портрет действительно замечательный. И глядя на Эдгара, видишь не его лицо, а его душу. И как это ей удалось?
- Это и называется – сильно чувствовать. А Камилла была нежной, чувствительной натурой и талантливой. Но талант нужно совершенствовать, и она это делала, отдавая всю себя искусству. Эдгар в книге точно выписал свою любовь словами. Даже я, читая третью, заключительную часть, прослезился.
- Значит, и ты нежный и чувствительный, мой дорогой композитор. Тебе пора. Звони. Я буду ждать.
- Маша, я всё хотел спросить тебя, почему ты не откроешь свою страничку на сайте «проза.ру»? Разместила бы свои рассказы там, и пусть люди читают.
- Я немного побаиваюсь. Вдруг рецензии будут плохие, - ответила Маша, помогая Владиславу надеть плащ.
- Вот видишь, и в этом проглядывается эгоизм. «А вдруг рецензии будут плохими», - передразнил Владислав супругу. – С этим нужно бороться. Эгоизм, он ведь как ребёнок всё время растёт, когда его подкармливаешь. А не дай ему пищи, он и умрёт. Эдгар ведь хвалит твои рассказы. Этого тебе недостаточно.
- Иди уже, философ, машина ждёт. Попадёте в «пробку», и опоздаешь, - прощаясь с мужем, сказала Маша. – Кстати, а мама улетела к бабушке с дедушкой. В Академгородок. Решила наконец навестить родителей.
- Да? Я не знал.
- Хочет посоветоваться с ними, что ей дальше делать? Как жить?..
- С Эдгаром? Хм! Я не думал, что у них так серьёзно… Но, может, твоя мама преувеличивает…(Пауза.) Накручивает себя. Вернее, раскручивает свой эгоизм…
- Это их дело, но мама (пауза), она такая…
- Какая?
- Всё, иди. Вернёшься – поговорим. Счастливого пути!
Они поцеловались, и Владислав с вещами спустился вниз, где его ждала машина, которая отвезёт маэстро в аэропорт, где его уже наверняка ждёт коллектив, с которым он отправится на гастроли – сначала в Милан, а потом в Геную, где родился Никколо Паганини.
* * *
(У родителей)
ТАКСИСТ ПОДВЁЗ ЛАРУ К ДОМУ, где проживали её родители, где прошло её детство, юность. Таксист помог ей донести вещи до двери квартиры. Лара расплатилась, и таксист уехал. Она нажала на кнопку звонка. Дверь открыла мать, Евдокия Леонтьевна.
- Извини, дочка, что не встретили тебя. В нашем возрасте…
- Мам, не извиняйся. Всё хорошо. Я прекрасно долетела, взяла такси, и (пауза) я уже дома.
- Проходи. Илларион! Лара приехала. Помоги с вещами. Сидит в кабинете и работает над каким-то изобретением. Завод по изготовлению измерительных приборов заказал институту прибор для каких-то там измерений. Вот и трудится. Обложился справочниками, ГОСТами, ОСТами и…
- Здравствуй, доченька! – обнимая Лару, обрадовался отец. – Проходи.
Лара села на диван. Осмотрелась и сказала: «Дом моего детства. Столько сразу воспоминаний… А у вас всё по-старому. Вот только телевизор купили, давно пора. Родительский дом! Как приятно, как волнительно. (Пауза.) Здесь прошло моё детство. И наши фотографии стоят на столе». Лара взяла две фотографии в рамках и внимательно смотрела на них. На одной фотографии была она с сестрой, когда они были ещё маленькими. На другой – фотография внучки, её дочери Маши и внучат, детей сестры Риты: Саши и Владика. Лара не нашла, посмотрев на комод, фотографии, где они со Станиславом после свадьбы. «Наверное, убрали. Не хотят, чтобы я видела. Знают, что не простила», - подумала Лара.
- Отдыхай, Лара, а мы на стол накроем, - сказала мать.
- Мам, я приму душ, переоденусь, и мы сядем за стол. Хорошо?
- Ты в родном доме. Так что поступай, как хочешь.
Лара приняла душ. Переоделась, и они сели за стол. Выпили, поужинали, сидели пили чай и разговаривали.
- Эдгар почему не приехал, Лара? – спросил отец.
- Эдгар поедет в Ростов. Там у него встреча с читателями и с литературным агентом. Скоро выйдет его новая книга. Встречу организовал Департамент культуры Ростова. Он не мог отказаться. Всё оплачено. Мы планировали к вам приехать позже, но мой отпуск перенесли, - ответила Лара.
- Надеюсь, его новая книга так же хороша и содержательна и не уступит его первой книге, - поинтересовалась мать.
- Я не читала всю. Он не разрешает читать рукописи, но я прочла две главы, пока его не было. Вроде интересная.
- О чём она? – спросил отец.
- О судьбе поэта, насколько я поняла.
- Значит, писатели и поэты, как художники, не показывают своих произведений, пока не напишут слово «Конец», - улыбнулся отец.
- Да, как вы съездили за границу?
- Я же рассказывала вам, мам, когда вы приезжали к нам.
- Склероз, - ответила Евдокия Леонтьевна. – А мы так хотели, чтобы Эдгар приехал. Сколько вы уже вместе? Почти три года?
- Почти три года. Первый год был для нас медовым. Целый год! У других – медовый месяц, а у нас – медовый год. Он открыл для меня мир, в котором живёт. В котором живут творческие люди. Это другой мир. Не наш. Он полон волнующих возможностей, чувств. Мне кажется, если бы они прожили жизнь простого человека, обычного человека, какую проживает большинство из нас, то посчитали бы, что жизнь прошла мимо. Рим, Париж, Страсбург, галереи, картины, могилы знаменитых людей – всё это меняет тебя, душа становится чище. Волнующий мир. Да и в Горячем Ключе он мне открыл многое. Ходили на выставки художников, ездили на выставку городских художников в Краснодарский краевой Выставочный зал изобразительных искусств. Ходили к скульптору, забыла его фамилию, всех не запомнишь, смотрели, как он работает. Его скульптуры.
- Значит, ты – посвящённая, как говорит Эдгар на людей, причастных к искусству?
- Мам, они такие…. Стоит мне посмотреть на Эдгара, как он тут же отвечает мне, будто читает по моим глазам. Да и любовь у них особенная. Когда я прочитала книгу второй раз о Камилле, то почувствовала эту силу любви. Раньше я думала, что о такой любви пишут только в романах, а прочитав книгу, поняла, что она есть и на Земле. Стала верить в вечную любовь. Она переживала даже тогда, когда он забывал ей позвонить, волновалась, ждала, не находила себе места. А если он в отъезде, то это вообще… (Пауза.) Говорят же о лебединой верности – это про них. Я не знаю, как бы Эдгар пережил эту трагедию, если бы не его насыщенная творческая жизнь. Он, если не читает -то пишет, если не пишет – то готовится к встрече или просто лежит и думает о чём-то, потом вдруг соскочит и бежит в кабинет. И до утра пишет. И учится, учится, учится. А как переживал за неё, когда она «пропала», а потом позвонила ему из Швейцарии. Когда он прочитал её письмо… У нас с мужем такого не было. Я его любила, но до таких глубоких чувств (пауза) у нас не доходило. Если он уезжал на неделю по службе, я не переживала, не страдала, не мучилась. Приедет – куда денется. А они нет. Им нужна постоянная связь, даже тогда, когда он уезжал из Горячего Ключа, из города, ей нужно было слышать его голос, слова, а ему – её. Словно они давали друг другу подзарядку и вдохновение, - наливая себе чай, вздохнула Лара.
- Лара, ты так рассказываешь о них, словно завидуешь им, - заметила мать. – Когда мы приезжали к вам и жили все вместе в твоём доме в прошлом году – Рита со своими сыновьями, Машенька с дочерью, вы с Эдгаром выглядели счастливой парой. У тебя блестели глаза. Мы тогда подумали: «Вот наконец наша дочь после трёхлетнего одиночества нашла себе спутника жизни».
- Что скажешь, мам. Вот в последнее время у нас что-то не получается. Говорят же: третий год жизни – это проверка влюблённых на прочность. Да и статистика разводов об этом говорит. Это - как третий прыжок с парашютом. Или ты прыгнешь – и это уже на всю жизнь, либо ты (пауза).
- Я приехала принять решение. Сделать выбор… Подумать…
- Какой ещё выбор? – удивилась мать. – Я пойду поработаю, а вы здесь посидите, поговорите. Только, Лара, не принимай поспешных решений. Я тебя знаю. Не проснулись ли в тебе те качества, которые мы с матерью так и не смогли выжать из тебя? Не спеши. Не суетись. Не поддавайся своему эгоизму и гордыне, - уходя в кабинет, посоветовал отец.
- И он прав, Лара. Не расстраивай его. Эдгар нравится отцу. Помнишь, как подолгу они просиживали в беседке в твоём саду, философствуя о науке и творчестве. Что в них много общего – в науке и в искусстве. И ещё, Лара, ты с детства не умела прощать. И любила, чтобы всё и во всём было по-твоему. Ты даже Станислава до сих пор не простила. За три года не была на его могиле ни разу. Ни одного цветка не положила на надгробие. Прости, но в кого ты такая? Ты не умеешь прощать людей.
- Мам, хватит читать мне мораль.
- Даже все фотографии, где ты со Станиславом, ты сожгла. И дочь, глядя на тебя, скорее берёт с тебя пример, чем выражает свои чувства. Уверена, что она хоть раз, но съездила на могилу отца, - отчитывала свою дочь Евдокия Леонтьевна. – «Надо принять решение», - ты говоришь?
- Мам, я не маленькая. Разберусь.
- Береги своё счастье. У Эдгара с Камиллой была настоящая любовь. Такую любовь, если хочешь знать, ничем не перебъёшь. И ты должна понимать Эдгара. И лучше его ты не найдёшь. И глядя на тебя, Лара, я вижу, что ты запуталась в своих эгоистических чувствах. Но ты уже другая. Я это чувствую, как мать. С Эдгаром ты изменилась. Мир, в который он тебя ввёл, изменил тебя. И не спорь, мне виднее.
- Одной тоже неплохо. Да и работу мне предложили в Ростове – возглавить большой банк. А там дочь, внучка, сестра. Нам скучать не придётся.
- «Нам скучать не придётся», - повторила фразу дочери мать. – Даже в голове твоей царит неуверенность. Такое ощущение, что ты «накручиваешь» себя и у тебя это получается.
- Мне это уже говорила дочь! Мам, он стал последнее время во сне произносить её имя. «Камилла, Камилла, где ты, любовь, моя…»
- Много чего мы во сне произносим. Это сон.
- Она ему снится! Он с ней говорит, - разводя руками, поясняла Лара.
- Лара, не сделай ошибки, которую потом самой же придётся исправлять. Мир, в который он тебя ввёл, не отпустит тебя. И ещё тебе повезло с Эдгаром в том, что, когда ты вернёшься к нему, он тебя простит. Творческие люди, они не просто живут – они изучают души и поступки людей, и, соответственно, мотивы. Он поймёт твои «движения», и чем они вызваны. И простит. Конечно, если ты уже в чём-то провинилась перед ним. Не сделала такого, что он посчитал бы оскорблением. Ты, ведь, наверное, не всё нам рассказываешь.
- Ну, был один неприятный момент.
- Расскажи, - попросила мать, - что ты там выкинула?..
- После того, как Эдгар вновь повторил имя Камиллы во сне, я так разозлилась (пауза)… После его ухода , он пошёл проводить заседание литобъединения , или на встречу с поэтами, или к художникам – не помню уже, я взяла фото в рамке, где Камилла на фоне моря в шляпе держит птенца чайки и целует его, и повесила чёрную ленту в левом углу рамки. Повесила, закрепила её и забыла. Ушла. Если бы не забыла, возможно, я бы, когда прошла моя злость, убрала бы траурную ленту, но мне позвонили из банка и пришлось ехать на работу. На работе я вдруг вспомнила о том, что сделала. Меня аж в жар бросило. Посмотрела на часы, было шесть часов вечера. «Эдгар уже дома и, наверное, сидит и ждёт меня», - подумала я.
- Как ты могла, Лара! – удивилась Евдокия Леонтьевна.
- Прихожу домой, он сидит и смотрит на фото.
- Эдгар, не суди строго, я не хотела так делать. Разозлилась на то, что ты снова…
- Однако сделала, - громко сказал он. – Не пойму (Пауза.) Когда мы решили жить вместе, я тебя спросил: Лара, ты не будешь ревновать меня к Камилле? Что ты ответила?
- Не помню, Эдгар, - оправдывалась я.
- Как ты могла такое сделать? Она для меня жива, и пока я жив, она не умрёт, - вставая с дивана, с этими словами он ушёл в свой кабинет.
- Зря ты так сделала. У каждого человека в душе есть, скажем так, комнаты, куда они никого не впускают. Это надо чувствовать, Лара! Уверена, ты ему не рассказала о своём прошлом. Об измене, о Станиславе,.. о том, что тебе стыдно за то, как с тобой поступил Станислав. Из эгоизма, конечно. Я права? – спросила мать.
Отец Лары, Илларион Макарович, всё слышал. Он специально неплотно закрыл дверь в кабинет и всё слышал. Весь разговор.
- Он несколько раз спросил меня о прошлом, но я дала понять ему, что в него доступа нет. Но кое-что я ему рассказала, о главном… Он больше ни разу не спросил и не намекал…
- Видишь, ты знаешь о нём всё. А он о твоём прошлом - нет. Только о настоящем. Ты дала ему понять (пауза), и он всё понял.
- Я почувствовала, что сделала большую ошибку. Утром следующего дня он ушёл и не был дома пять дней. Не знаю, где он был, я все эти дни была, как на иголках, но по возвращении он сказал, что ездил в Ейск к поэтам. Я не стала, как Камилла (господи, опять Камилла!), намекать ему, что он мог бы позвонить, ведь я ждала. Я извинилась, села рядом с ним на диван, положила голову ему на плечо, и так мы просидели около часа.
- «Больше не делай так, Лара. Я думал, ты уже…» (пауза). Он не договорил фразу. Я задала вопрос, что он имел в виду? Что хотел сказать этой незаконченной фразой? Но он молчал. Потом мы сели ужинать и говорили, как ни в чём ни бывало о работе, о его поездке в Ейск – словом, будто ничего и не произошло. Я обрадовалась, но вспомнила те пять дней, проведённых в ожидании его звонка. Как только Камилла… Опять Камилла! Хм! Как она справлялась с этим?
- Она работала. Писала и доверяла ему. Она знала, что он ей никогда не изменит, и просто скучала без него, - объяснила мать. – Сны, Лара. Ты же дочь учёного, сама математик, а читаешь разные «Сонники». Как это понимать? Дочь учёного человека, математик читает это… Ты знаешь, что такое сны? Думаешь, учёным не снятся сны? Снятся. И открытия им снятся, - пояснила мать. – Тебе с ним интересно? Ты его любишь?
- Интересно. Люблю. Но…
- Это главное, я полагаю, Лара, - улыбнулась мать.
- Он хочет написать книгу о её живописи. Консультируется с художниками, с искусствоведами...
- А ты, Лара, ревнуешь? Это его жизнь, его прошлое, которого, в отличие от тебя, он не стесняется. И поведал о своих чувствах в книге. Открылся. Пока, поверь мне, ты не откроешься ему, не расскажешь о своём прошлом, не съездишь на могилу Станислава, покоя тебе не будет.
- Теперь, мам, я знаю: если творческие люди полюбят, то это навсегда. Возраст для них не имеет значения. И если один из них умрёт, то они живут так, словно дух любимой или любимого находится рядом. Разговаривают с ними, пишут о них, посвящают им музыкальные произведения – словом, переносят их в вечность. Возможно, я хотела, чтобы так…
- Чтобы так любил тебя Эдгар? – закончила фразу дочери мать.
- Мам, три года мы вместе, и ни разу он не предложил мне руки и сердца. Хотя бы стать его гражданской женой или сделать помолвку. Это родители Камиллы были против, но вы бы дали согласие. Три года!
- Дочь, ты говоришь о ваших отношениях в прошедшем времени. Ты уже всё решила? (Длительная пауза.) Так молчат, Лара, когда испытывают глубокое замешательство или сомнение. Когда мы наконец, как нам кажется, примем правильное решение, вслед за ним приходит сомнение потирает руки и говорит: «Ну что? Думаешь, это правильно?» - вставая со стула, сказала мать. - Раз приняла решение…
- Мам, я всё взвесила, рассчитала – и решила. В Ростове мне будет лучше. Мы будем вместе. Все мы: Рита, я, Машенька, внучка. Я начну новую жизнь. Посмотрим, какие чувства окажутся сильнее: мои или чувства мира, в который меня ввёл Эдгар. И на этом закончим.
- Вернулось твоё прошлое – твой эгоизм, себялюбие и гордыня. Эти три порока, которые преследуют тебя. Вспомнишь меня, Лара, это - ненадолго. И хоть ты так уверенно всё рассчитала – свою будущую жизнь, я как мать чувствую, что ты за эти три года изменилась. В тебе произошли изменения – в лучшую сторону. И ты это сама чувствуешь. Дай волю желаниям. Не сдерживай чувства. Не люби себя так. Любовь – это жертва прежде всего. И помни, что в гордыне содержится много стыда. Я надеюсь, что ты всё поймёшь ещё до того, пока стыд не обезвредит этот яд – гордыню.
- Мам, пойдём спать. Уже поздно. Я устала. Я всё решила. Я всё сделаю…
- Значит, вы теперь с Эдгаром будете просто мужчиной и женщиной? Мужчина и женщина.
- Что это значит, мам? Не в первый раз слышу.
- Чужими, - пояснила Евдокия Леонтьевна.
- Я пошла спать.
Лара прожила у родителей пятнадцать дней вместо двадцати, как планировала. К разговору о их будущем с Эдгаром они больше не возвращались. Лара повидалась со всеми подругами детства, юности, с одноклассниками. Они вспоминали дни, проведённые вместе, - школу, студенческие годы.
Лара ходила по городу, по его улицам, которые ей навевали воспоминания о прекрасном прошлом, о юности, по магазинам, посетила выставку городских художников. Ходила на презентацию книги, написанную местным автором на политическую тему. Раньше, до встречи с Эдгаром, она проходила мимо афиш, в которых указывались имена художников, писателей, поэтов, представляющих своё творчество. Не замечала их, она жила в своём мире, в котором живёт большинство людей, и не думала о том, что есть другой мир – мир искусства.
Через пятнадцать дней, простившись с родителями, она улетела в Краснодар, из Краснодара на такси она вернулась в Горячий Ключ.
* * *
МУЖЧИНА ПОДНЯЛСЯ НА ЧЕТВЁРТЫЙ этаж с сумками в руках и позвонил в дверь, на которой была прикреплена табличка с номером «9».
Открыла женщина. Она была одета так, словно собралась на какое-то мероприятие, несмотря на то, что было ещё десять часов утра и день набирал свои обороты, к тому же этот день был седьмым днём календаря. Осеннее тёплое утро. И город после проливного осеннего дождя, который сопровождался громом и молнией, выглядел под лучами восходящего солнца отмытым и красивым.
Мужчина вошёл в квартиру, поздоровался с женщиной, поцеловал её и увидел три чемодана, стоящих у шкафа и упакованных вещами. Из одного чемодана выглядывала материя белого цвета. Он знал, что этот шарф был любимым её шарфом – женщины, с которой он познакомился три года назад. Глядя на упакованные чемоданы и респектабельный вид женщины, которая ему открыла дверь, он спросил:
- Мы куда-то едем? Ещё утро, да и на улицах мало горожан, воскресенье ведь, обычно в такое время люди просыпаются, отходят ото сна. Но ты так нарядна сегодня. Красива… как ты съездила к родителям? Всё в порядке?
- Как прошли чтения? Встреча с читателями, с писателем, написавшим так полюбившуюся им книгу? Много вопросов задавали? Как всегда, в зале было больше молодёжи, чем зрелых и умудрённых жизнью людей? Я угадала? Так ведь всё было? Или для умудрённых жизненным опытом людей, как всегда, не осталось места в зале? Так как встретили тебя почитатели твоего романа в Ростове? Вежливая публика? Не было тех, кто задавал вопросы не по теме, или кому-то не понравился роман? – спросила женщина и подошла к окну.
- Не совсем понимаю твой тон. Вернее – совсем не понимаю. И что это за «умудрённые жизнью люди»? Чем вызван твой ироничный тон? Я, как ты знаешь, ездил по приглашению Департамента культуры Ростова. Ростов всё-таки столица Юга России. Я не мог отказать. Что-то произошло? – снимая куртку, спросил мужчина, на котором был костюм тёмно-синего цвета и голубая рубашка с галстуком. – Кстати, в зале находилась твоя дочь. Правда, она была одна. После встречи, когда я закончил автограф-сессию, мы славно поговорили с ней о литературе. Она рассказала о своих новых рассказах. О творческих планах.
Женщина постояла у окна, затем принялась поливать цветы, стоящие на подоконнике, на столе… Она слушала мужчину и не перебивала его. Весь её вид -красивое платье, колье, наклеенные ресницы, ногти, причёска – говорили о том, что они уезжают и мужчина вот-вот узнает, куда они поедут на этот раз. Но выражение её лица и тон, которым она задавала вопросы мужчине, говорили о другом. Женщина выглядела так, словно она приняла в своей жизни важное решение, которое повлияет на дальнейшую судьбу и её, и мужчины, которого она внимательно слушала, но пока ничего не сообщала о принятом ею решении. То ли сомневаясь в правильности выбора, ибо после сказанного назад дороги не будет, то ли в ожидании подходящего момента. Именно это читал мужчина в её движениях, глазах и не понимал: переодеваться ему и настраиваться на серьёзный разговор или они всё же куда-то уезжают. Поэтому он и тянул время, рассказывая ей подробно о творческой поездке в Ростов, ожидая, что она наконец начнёт говорить.
- У твоей дочери хороший стиль письма и главное – серьёзные, зрелые темы. Мне показалось, что она не в настроении, но я не стал спрашивать её, чем это вызвано. Спросил: «Как дочь?» Она ответила: «Хорошо. Тренируется…» Да, я передал ей твой, то есть наш, подарок по случаю дня рождения твоей внучки, - располагаясь в кресле, продолжал мужчина свой рассказ. – Что касается романа «Камилла», я продал двести экземпляров.
Услышав имя «Камилла», женщина глубоко вздохнула, подошла к столу и села, держа в руке лейку, в которой закончилась вода, в кресло напротив мужчины. Казалось, она наконец «созрела» для разговора…
- Может, всё-таки объяснишь, что происходит? Разъяснишь, в чём дело? Или так и будешь молчать? – спросил мужчина уже более серьёзным тоном.
- Эдгар, я ухожу от тебя, - глядя ему в глаза, сказала женщина.
- Что?
- Я больше не могу так жить. Я чувствую, что ты по-прежнему любишь Камиллу. Во сне ты произносишь её имя. Ты зовёшь её. И что, по-твоему, я должна чувствовать в это время? – вздыхая, спросила Лара. – Она почти всё время, что мы живём с тобой, стоит между нами. Всё сильнее я стала чувствовать её присутствие, словно её дух в комнате. И когда мы вдвоём, и если я одна, моя душа ощущает её присутствие. Только не подумай, что у меня на почве ревности развилась мания…
- Продолжай.
- Я так больше не могу. Я всё делала, зависящее от меня, чтобы ты забыл её. Особенно в последнее время. Но она всё ещё в твоей душе, я это чувствую всем сердцем. И, по-моему, она никогда не покинет её – твою поэтическую душу. Поразительно! Вы ведь с ней тоже были вместе три года, если я не ошибаюсь. Но как она завладела твоим сердцем и душой! Я теперь начинаю верить в вечную любовь. Никто меня так не любил. Никогда. Чем же она покорила тебя? Какими чарами?..
- Лара, - хотел остановить её Эдгар. – Лара…
- Не могу понять … Временами мне казалось, что ты стал забывать её, так нам было хорошо вместе. И когда мы ездили в Париж, в Страсбург, к твоим друзьям, поэтам; когда мы посещали могилы знаменитых поэтов, художников, скульпторов и ты рассказывал подробно о каждом гении, посвящал меня в искусство, я ведь тогда была, как говорите вы, творческие люди, непосвящённой. Можно сказать, вообще не понимала мира искусства. Не разбиралась в нём. Мы, работники банков, имеем дело только с цифрами, с отчётами, с кредитами… Да и в роду нашем не было ни одной творческой личности. Так что искусство прошло мимо меня. И тогда, когда мы ездили по странам Европы, в первый год нашей совместной жизни, я хотела развеять тебя. Не заменить собой Камиллу в твоей душе, а сделать так, чтобы её дух навсегда покинул твою душу и оставил нас в покое, не мешал расти нашему счастью. Так я думала в тот год – в год нашей начинающейся только жизни. Поездка была сказкой. Красивой сказкой. И я тогда поверила, что она оставила нас, ибо таким весёлым и счастливым ты мне казался, когда мы были у твоих друзей. Мы многое увидели, многое узнали. Твои друзья – милые люди. Они были рады за нас, потому что наши истории жизни схожи, похожи… В Париже, в Страсбурге, в Москве, в Риме…
- Лара, что ты говоришь? Тебе плохо со мной? Или это так очевидно, что я ещё не забыл…
- Да, очевидно и видно, - перебила она Эдгара. – Нет, мне хорошо с тобой. Ты внимательный, чуткий, обходительный, добрый, ласковый. С тобой я узнала много полезного для себя. Ты ввёл меня в мир искусства, за что я благодарна тебе. Научил понимать его, выражать свои чувства, не стесняясь. С тобой я превратилась из застенчивой девушки в уверенную в себе женщину. Даже мои коллеги по работе, банкиры, в основном, чёрствые и холодные люди, для которых главное – работа, заметили во мне перемены. Это благодаря тебе у меня сейчас нет никаких кумиров. Я уверена в себе и своих поступках. Та застенчивая девчонка, которая всего стеснялась и готова была встать сразу на задние лапки, как по команде, которая жила во мне с раннего детства, превратилась в уверенную в себе женщину. Заметив перемены, которые произошли во мне, мне и предложили после трудного дела в суде, которое я выиграла для нашего банка, и банк вернул свои деньги в трёхкратном размере, хорошую работу в Краснодаре. А спустя полгода возглавить филиал банка в Горячем Ключе. Ты помнишь, как полгода я ездила в Краснодар, каждый день вставая в шесть часов утра и возвращаясь в десять часов вечера. Ты тогда работал над новым сборником стихов и редактировал чью-то книгу. И это всё благодаря тебе, Эдгар. Ты заставил уйти ту застенчивую девчонку из моей души. Твой образ жизни, твоя философия по отношению к окружающему нас миру, твоя уверенность в себе и, конечно, книги, которые ты подбирал специально для меня, сделали своё дело. И вот результат! Хорошая, но трудная и ответственная работа и хороший друг, который так и не полюбил меня всем сердцем. Моя любовь к тебе сильнее, Эдгар. Ты знаешь это. Даже Камилла говорила тебе то же самое, помнишь? Кажется, так: «Моя любовь к тебе, Эдгар, больше и сильнее. Из двух влюблённых один всё равно любит, хоть немного, но больше…» Что-то вроде этого. Господи! Я эту книгу три раза читала и плакала, когда ещё не знала тебя. Я так влюбилась в Камиллу, и мне так стало её жаль, когда я читала книгу первый раз. Она так понравилась мне своей чистой, открытой душой, своей работоспособностью, умением вести себя с людьми, талантом, добротой, искренностью чувств и откровенностью. Достойный пример для подражания. Да и в моей жизни тогда произошли жуткие перемены. Разбился муж на трассе, в районе Михайловского перевала, со своей любовницей. Для меня это было большим ударом… Я много работала, и не могла даже представить тогда, что муж мне изменял. Он хорошо зарабатывал, да и я тоже. Мне казалось, что всё у нас хорошо. Его повысили в звании… Что ещё нужно? Он любил нашу дочь. А вот она узнала и не простила его. Уехала в Ростов к моей сестре. Какой позор я пережила! Во всяком случае, мне так казалось в то время, хотя подруги и успокаивали меня: мол, всё бывает, и измены тоже. В курортный сезон много лихачей приезжает к нам на Кубань. Вот и эти молодые люди из Саратова, к тому же ещё и подвыпившие, не зная хорошо дорогу, не справились с управлением и выехали не полосу встречного движения. И сразу столько судеб сломали…
- Ты так подробно мне об этом не рассказывала, - уточнил Эдгар. – Лара…
- Не перебивай, прошу тебя. Когда я шла по городу, то мне казалось, что в меня все тычут пальцами и говорят: «Бог шельму метит…» Ты же знаешь, какими женщины иногда бывают злорадными. Может, и не говорили, но я тогда думала так. Поэтому я стала задерживаться на работе, а если мне хотелось побыть одной, уезжала в Краснодар. Там, в большом городе, я растворялась среди людей, и никто не знал ни обо мне, ни о моём горе, задетом самолюбии, ни о моём одиночестве. Дочь уехала в Ростов, и я осталась одна.
Эдгар понимал, что Ларе нужно выговориться, рассказать всю правду, о которой он не знал. Он понимал её , и то, что после того, как она всё расскажет ему, ей станет легче принять решение – решение уйти, если она решила уйти от него. Он внимательно слушал её, словно искал в её истории, как делают это писатели, фабулу для новой книги. Тем более то, что она рассказывала, происходило до того, как они познакомились. «Сколько людей – столько и историй», - подумал он.
- В таком жутком и подавленном состоянии я прожила три года. Сестра боялась за моё психическое здоровье. Предлагала приехать в Ростов, чтобы там показать меня психоаналитикам. Да, дважды я была в кабинетах ростовских психоаналитиков. Вначале у одного, затем у другого, но пользы эти сеансы не принесли, да и мне надоели их вопросы. На работе стали замечать, что со мной что-то не так… А работа в банке требует жесточайшей самоотдачи и внимания. Я почувствовала, что надо мной стали сгущаться тучи.
- Лара, - хотел что-то вставить или уточнить Эдгар.
- Не перебивай. (Пауза.) Хотела назвать тебя «милый», - улыбнулась она. – Мне казалось, что моя жизнь в 42 года закончилась. Как-то, проходя мимо книжного магазина, я прочитала объявление, что в санатории «Предгорье Кавказа» будет представлена книга Эдгара Загорского «Камилла». Я усмехнулась. Подумала: какие в нашем городе могут быть поэты, писатели, художники?! И прошла мимо. На работе, спустя три дня, ко мне подошла Лариса, наша работница, которая занимается обменом валюты в банке, и спросила: была ли я на представлении книги «Камилла»? Я ответила, что нет. Да и книги я не читаю, смотрю наши сериалы, если есть на то время, пояснила я Ларисе. Она достала из сумки книгу и показала мне её, разумеется, с твоим автографом. Я взяла её, полистала. Обложка мне понравилась. Скромная, в классическом стиле. Прочитала несколько страниц, с конца. В детстве я все книги начинала читать с конца. Те строки, где ты ждёшь звонка из Швейцарии от Камиллы. Мне стало интересно: что же дальше? Я прочитала ещё пять страниц, был обеденный перерыв. И вдруг я почувствовала что-то такое, не могу выразить это состояние словами, что внутри у меня стал появляться свет. Я даже испугалась. Чем дальше я читала третью часть, тем больше появлялось слёз на моих глазах. И в конце концов я так разрыдалась, когда Камилле ввели раствор, что сотрудники подумали, не случилось ли что со мной… (Пауза.) Аркадий Иванович, наш управляющий, сказал: «Отведите её в мой кабинет и никого к ней не пускайте. Пусть побудет одна, это ей пойдёт на пользу». И добавил: «Ну, наконец…» Я плакала и плакала целых двадцать минут. Никто меня не беспокоил. Все понимали, в чём дело. Мне стало так легко, словно вся накипь последних лет и событий слетела с души разом. Как будто всё шло к этому – к книге и её страниц. На душе стало спокойно, а в сердце тепло. Зашёл шеф и спросил: «Всё выплакала? Вот и замечательно! Видишь, какая книга? Сила слова, понимаешь? Писатели – они если берут нас, то за самое что ни на есть живое. Я раньше много читал литературы, а сейчас всё больше отчёты, договоры… Даже пробовал писать, но дальше пятой страницы не получалось. Это должно было случиться – и книга дала твоей душе сигнал: хватит «сжигать» свою душу! Это не твоя вина. И тебя – «прорвало». Теперь иди домой, отоспись, отдохни, а завтра доделаешь работу . Сейчас на тебя и посмотреть любо».
Ларе кто-то позвонил. Она ответила и продолжила рассказ – свою историю жизни. Историю жизни до момента, пока не появился в этой истории Эдгар. И которую раньше она держала в тайне.
- Я пошла сразу в книжный магазин. Книги в продаже не оказалось. Я поинтересовалась у продавщицы, где я могу её купить? Она ответила: «Тираж книги пробный, всего двести экземпляров. Эдгар Николаевич хочет посмотреть, как воспримут книгу читатели, творческая среда. Ведь многие творческие люди знали Камиллу и представлены в романе под своими фамилиями. Их знают в городе. Вот автор и выпустил пробный тираж, чтобы все прочитали книгу и высказались, особенно те, о ком в ней написано». Я её спросила: вы тоже знакомы с автором? Она ответила, что знает многих творческих людей города – поэтов, художников, скульпторов, с композитором Владимиром Бабкиным тоже была знакома.
- Вот не думала, - сказала я, - что в нашем городе есть поэты, художники, композиторы.
- Есть, и немало. И довольно хорошие. Например, художников наших и поэтов знают на уровне края. Вот и Эдгар Николаевич много пишет и издаёт книг. Помогает начинающим поэтам. Даже Виктор Гаврилович Захарченко, руководитель Кубанского казачьего хора, - большой поклонник творчества Эдгара Николаевича, - отметила Галина Петровна, пожилая женщина.
- Я думаю, Виктора Захарченко все знают на Кубани, да и в России, но не думала, что в нашем городе…
- Вы просто не интересуетесь искусством города. Так бы всех знали. Например, поэты собираются по воскресеньям в санатории «Предгорье Кавказа», художники выставляют свои произведения напротив санатория «Горячий Ключ». Там много места, и почти все художники представляют там свои картины. Кстати, там работает выставка-продажа. Там и покупают понравившиеся картины отдыхающие и горожане. Но есть художники, которые работают в своих мастерских на дому. Но все они раз в год выставляются в городском музее. Да и в городской Центральной библиотеке есть все книги наших авторов. Там Вы можете взять книгу любого автора и прочитать её. Вот есть ли «Камилла» - не знаю, - закончила свой подробный рассказ о творческих людях города Галина Петровна.
- Пока мы разговаривали, ещё две девушки лет 20-30, как и я, интересовались книгой, нет ли её в продаже. Из магазина я вышла другой. Поняла, что в городе есть не только банки, торговые точки, стоматологические кабинеты, магазины, но и духовная жизнь, от которой я была так далека. Ты внимательно слушаешь меня, Эдгар? – поинтересовалась Лара.
- Лирична ты сегодня, Лара. Рассказываешь проникновенно, - заметил Эдгар.
- Вроде как исповедуюсь тебе. Рассказываю то, о чём бы в других обстоятельствах ни за что бы никому не рассказала, - уточнила Лара. – Я в тот же вечер позвонила Ларисе и попросила привезти мне твою книгу. Я подумала: раз пробный тираж, то книги в продаже не найти. Все экземпляры на руках у творческих людей, друзей – словом, у посвящённых, у тех, от которых автор ждёт рецензий. Логично. Приехала Лариса с кавалером, они собрались в ресторан на торжество, протянула мне книгу и сказала: «Читайте, Лара. Я за ночь прочитала от корки до корки. Через неделю перечитаю ещё раз. Люблю перечитывать хорошие книги», - сказала Лариса. Я её поблагодарила, и они уехали. Закрыла за ними дверь и легла на кровать. Открыла книгу, помню, было восемь часов вечера, и стала читать. Когда я закончила читать книгу, было уже восемь часов утра! Я даже не заметила, как заваривала себе четыре раза кофе, ибо на столике стояли четыре пустых чашки. Прочитав книгу, а третья её часть заставляет чувствительные натуры плакать, и это так, я наконец прочитала о тебе – об авторе. Посмотрела на твои три фотографии. Это ты придумал оригинально – фото разных возрастов…
- Это придумал не я, - пояснил Эдгар. – Так делают на Западе. Во всяком случае по-разному, но мне понравился этот вариант.
- Хорошо, - продолжила Лара, - резюме впечатляет. Я слегка была сбита с толку… Во мне ведь уже зародилось чувство к автору и желание встретиться с ним. Камилла тоже захотела познакомиться с автором после того, как его стихотворение вдохновило её на первую картину, которую она написала с твоего стихотворения, тем самым автором, выведшим её на другой уровень творчества.
- Этот отрывок ты поняла, Лара, блестяще! Браво, Лара! – одобрил Эдгар.
- Я стала по памяти перебирать знакомых, тех, кто интересовался духовной жизнью города. Тех, кто знаком с поэтами или с художниками. Решила поступить так, как поступила твоя любовь – Камилла. Но она оказалась смелее, чем я. Она, как я помню, просто пришла в бар и увела тебя. Она – смелее. Она не скрывала своих чувств. Молодец! Таких мало. Я подумала: надо прийти к вам на заседание в ЛИТО как любитель поэзии. Насколько я припоминаю, ваши двери всегда открыты для новых авторов и любителей поэтического искусства. Самолюбие и эгоизм оказались в то время сильнее желания. Возможно, её чувства к тебе были настолько сильны, что она не думала о том, что скажут люди или знакомые. Но мне было 42 года. И у меня другая история жизни. В моём возрасте сделать такое трудно. Как бы навязаться что ли… Ты понимаешь, о чём я? – поинтересовалась Лара.
- Да, в этом есть разница. Камилле было 22 года, а тебе – 42. Я думаю, здесь главное – чувство, - уточнил Эдгар.
- Но чувство росло, и книга это чувство усиливала, - развела руками Лара. – И вот как-то в воскресный майский день ко мне зашла подруга. Она работает в нашей больнице невропатологом. Увидев книгу на столе, которую я купила в Краснодаре в «Доме книги», должен же быть и у меня свой экземпляр, она взяла её и, листая, сказала, что её дочери читали твою книгу по два раза. Да и ей самой сюжет и образ героини понравились. Потом, за чашкой чая, добавила, что в следующее воскресенье идёт на юбилей бывшего работника больницы – хирурга Леонида Дубинова. Юбиляру исполняется 60 лет, и он пишет стихи, а также является автором вашего литературного объединения. Я обрадовалась. Подумала: вот шанс познакомиться с тобой. И всё ей рассказала. Она удивилась, но обещала поговорить с Леонидом, чтобы он разрешил ей привести с собой подругу. И конечно, обязательно пригласить на юбилей тебя. Подруга ему позвонила и всё рассказала. Леонид ответил: «Ну, Эдгар Николаевич будет присутствовать на торжестве обязательно от имени наших авторов. Ну, и конечно, прочитает свои лучшие стихи. В таком случае пусть и твоя подруга приходит, мы их и познакомим, тем более есть повод. А то Эдгар после смерти Камиллы только пишет, проводит заседания, редактирует книги – словом, ушёл весь в творчество и в обществе не появляется. Вот и книгу о ней написал. То, что у него нет спутницы жизни, это точно. Что ж, давай попробуем соединить два одиноких сердца, тем более у них схожие судьбы. И там, и там – потери любимых. Трагедия. Хорошо, возьмите с собой подругу, - разрешил Леонид. – Вот только (пауза), хорошо, я это сам организую», - добавил юбиляр. Я воодушевилась и всю неделю ждала воскресенья. Прихорашивалась, купила новые вещи, чтобы понравиться тебе. Накануне сделала причёску… И в воскресенье мы приехали в назначенное время к ресторану. Твоя машина, которую тебе подарила Камилла, уже стояла на стоянке. «Дорогая машина, - подумала я. – С рисунками восхода и заката солнца на задних крыльях и дверях. Красивые рисунки, когда их увидишь. Со смыслом. Да, словом их красоты не передать».
- Я стала побаиваться. Они успокаивали меня, мои друзья. Говорили: «Что будет – то и будет. Надо попробовать. Одной жить тоже не дело. Мужчине ещё куда ни шло, а вот сорокадвухлетней женщине – нет». Мы вошли в зал. Гости уже расселись по своим местам. Ты стоял и разговаривал с юбиляром. Аня сказала: «Вот и момент, лови его!» Мы подошли к Леониду и вручили ему свои подарки. Он нас поблагодарил и, помня о том, о чём мы его просили, тут же представил нас и указал на столик, где мы будем сидеть, и добавил: «Раз Вы, Лара, пришли без кавалера и Эдгар тоже без спутницы, тогда я на правах юбиляра возлагаю на Эдгара обязанности кавалера Лары». Мы сидели рядом. Познакомились. Вскоре ты вышел в центр зала и поздравил Леонида с юбилеем от имени всего ЛИТО. Прочитал свои стихи. Все начали шушукаться и говорить друг другу: «Этот человек написал роман «Камилла». Тебе хлопали – то ли за стихи, то ли за книгу, которую ты написал, где действие происходит в их родном городе.
- Так вот как всё происходило? Я не знал, - удивлённо произнёс Эдгар. – Я должен был быть в другом месте в этот день. Я сказал Леониду, что сам на юбилее присутствовать не смогу, а попрошу Татьяну Плешакову и Николая Чернова, чтобы они его поздравили и вручили подарок. Леонид, выслушав мою просьбу, разрешил мне заняться моим делом. Я ему пообещал, что в кругу авторов ЛИТО мы отметим его юбилей куда теплее, нежели в ресторане. И отметили. Супруга Леонида принесла праздничный пирог, да и наши женщины показали своё кулинарное мастерство. Приготовили множество блюд, - продолжал уточнять дела давно минувших дней Эдгар.
- Да! Я этого тоже не знала. Так ты мог и не прийти на юбилей? – удивляясь услышанному, спросила Лара.
- Да. И сильно удивился, когда Леонид позвонил через три дня и сказал мне, что изменил своё решение. Что сильно обидится, если я не приду на юбилей. Так вот где правда! Теперь всё понятно.
- Так или иначе, Эдгар, но судьба в тот вечер нам улыбнулась. А про нашу жизнь, которая так хорошо началась в одном из ресторанов города, ты всё знаешь. Жизнь, которую мы прожили вместе.
- Теперь – всё. Значит, таким образом начались наши романтические отношения? – улыбнулся Эдгар. – Спасибо за откровенность и столь подробный рассказ, Лара. Рассказ о зачатии наших отношений.
- Ещё раз повторяю, Эдгар. Я любила тебя и люблю сейчас. Но ты ни разу мне не сказал, что любишь меня. Это же не книгу написать! Всего три слова: «Лара, я тебя люблю!» Но я не настаивала и не просила… Всё ждала и ждала. Самой как-то стыдно… Вспомни, сколько раз я признавалась тебе в любви? Особенно в Италии, - продолжала Лара, вытирая слёзы с лица. – Наш первый год совместной жизни – это медовый месяц длиною в целый год! Господи! Как нам было хорошо в Италии! Инна возила нас по музеям. Мы посещали могилы знаменитых людей. Побывали на могиле Джона Китса, ты положил большой букет цветов на его могилу от всех поэтов нашего города, читал стихи. Это было так трогательно.
(Читателю может показаться, что некоторые события, моменты, отрывки в книге повторяются. Но такова наша жизнь. И часто в трудные моменты нашей жизни мы их повторяем. Напоминаем о них. Так было всегда .А в тяжелые моменты нашей жизни мы вспоминаем о них .)
- Тогда я испытывала настоящее счастье. Счастье, о котором пишут только в книгах. Я думала, что мы оба, уставшие от одиночества и потерявшие своих любимых, наконец нашли друг друга. И прошлое – ушло. Навсегда. Мы слушали Папу Римского, как он читал со своего балкона поздравление, и тысячи людей внимали ему. Мы, конечно, не понимали ничего, но это выглядело впечатляюще. Когда мы вернулись из Европы, довольные, счастливые, эти неподдельные чувства продолжились и дома. После того как мы прожили с тобой восемь месяцев, я втайне от тебя поехала на своей машине 30-го ноября – я помню этот день – день, когда Камилле ввели раствор (пауза), и её не стало, в бухту Инал. Нашла эту беседку, из которой вы наблюдали лучший в мире закат. Недолго посидела в ней, вспомнила о Камилле, о её судьбе. После воспоминаний я подошла к краю, откуда начинался склон до самого моря, и разбросала цветы, где покоился прах Камиллы, и крикнула: «Покойся с миром, Камилла! Я позабочусь об Эдгаре, я полюбила его всей душой и сердцем. Не обижайся. Ты ведь сама писала ему в письме: «…если тебя полюбит женщина, то я не буду против, если ты, Эдгар, женишься на ней». Благодаря книге, которую написал о тебе Эдгар, я познакомилась с ним и полюбила его. Он интересный человек. Этой женщиной оказалась я – Лара. Прости…» Так я разговаривала с духом героини книги, которую ты написал, и любил.
- Лара, - хотел что-то сказать растроганный такой откровенностью Эдгар, но она не останавливалась…
- Я благодарила её. Разговаривала с её духом. Просила прощения. Плакала, ибо так хорошо мне было с тобой, Эдгар.
- Ты ничего мне не говорила про поездку в бухту Инал, - глядя Ларе прямо в глаза, сказал он.
- Зачем? Я в то время была так счастлива, что мне казалось, и ты со мной счастлив.
Эдгар тихо сидел и не перебивал Лару. Он много узнал нового для себя. И некоторые поступки Лары вызывали в нём уважение к ней. Он понимал: Лара делала это для их счастья и эти поступки заслуживают уважения. Поступки, которые Эдгар оценил не иначе, как достойные любящей женщины и которые только доказывают, что чувства Лары к нему – настоящие.
- Вот так, Эдгар. Как ты забыл о том, что тебе советовала или просила Камилла: «…женись на ней…» Она написала эти слова, будучи помолвленной с тобой. И разрешила тебе…
- Хватит, Лара!
- Нет, Эдгар, не хватит! Я тебя любила и люблю, но ты так и не разобрался в своих чувствах. И играешь нашими сердцами. Я чувствую, как Камилла стоит между нами. И её большая, светлая, божественная любовь сильнее моей (пауза), даже тогда, когда её больше нет. Именно о таких, как она, теперь я это знаю точно, пишут книги, снимают фильмы и посвящают стихи. И уж точно никогда не забывают о них. Мне вспомнилось одно из твоих стихотворений, некоторые из них врезаются в память и остаются в ней. Кажется, оно называется «Гавань».
Лара прочитала это стихотворение наизусть:
Поэт – это гавань,
В которую каждый из вас
Может зайти
И
Пополнить опустевшие трюмы
Своей души любовью,
Смыслом жизни и прощением!..
- Ничего не пропустила? – спросила она.
- Всё правильно. Я рад, что именно это стихотворение тебе понравилось.
- И мне кажется, я вошла в эту бухту, пополнила свои опустевшие трюмы души любовью, смыслом жизни и прощением и теперь отплываю в свою прежнюю жизнь. И права была Камилла, сказав: «Чтобы понять стихи поэта, нужно познать его душу и, конечно, знать автора».
Лара вздохнула и подошла к окну. Эдгар сидел в кресле и смотрел на часы.
- Вот такая история, Эдгар. И она закончилась спустя три года. Совпадение? Нет? Но вы с Камиллой тоже пробыли вместе приблизительно столько же.
Кто-то постучал в дверь. Лара открыла её, и вошёл водитель такси. Она показала ему на чемоданы. Мужчина взял чемоданы и вышел из квартиры.
- Было ещё одно, не менее важное в вашей жизни, чем любовь, - это искусство. Оно для вас было общим. Вы учились друг у друга. Не учили, а учились – это важно. Гордились друг другом. Она любила и понимала твою поэзию, ты любил и понимал её живопись. У вас не оставалось времени на то, как мы, непосвящённые, это называем, - разборки, на ссоры, на выяснения отношений и прочее, что встречается довольно часто в наши кризисные дни. Вы, творческие люди, проходите мимо них, не опускаетесь до этого. Для вас написать стихотворение или картину, которые вам понравятся самим, - высшее благо, если в доме нет даже куска хлеба. Это я фигурально, - поправила себя Лара. – Поэтому вы жили душа в душу!.. Мы, банкиры, другие. И в этом нет моей вины.
Лара подошла к Эдгару. На глазах у неё были слёзы. Эдгар, понимая, что момент настал и всё вышесказанное Ларой было лишь прелюдией к этой минуте, встал с кресла.
Водитель, вернувшийся за остальными вещами, застал женщину и мужчину стоявшими в обнимку у окна. Женщина плакала. Они не заметили, как вошёл водитель. Таксист тихо взял вещи, понимая, что в судьбе этих людей наступил решающий момент или поворот, не стал ничего спрашивать. Взял остальные вещи и закрыл за собой дверь.
- Мне хорошо было с тобой, Эдгар, - плакала Лара, не скрывая своих слёз и не стесняясь, может быть, впервые своих чувств. – Ты многому меня научил. Ты показал мне другой мир. Мир – гораздо чище того, в котором мы живём. «Чище – чистого, белее – белого» - так, по-моему, писал в своём письме Том Китс?.. Смотри, я уже говорю на вашем языке – языке чувств. (Эдгар промолчал, не стал поправлять Лару). Это помогло мне. Я ухожу. (Пауза.) Прости и прощай, Эдгар. Я уезжаю в Ростов.
- Прощай, Лара. Мне тоже было хорошо с тобой. И ты…
- Не стоит, Эдгар, - приложив два пальца к его губам, сказала женщина. – Не надо! Мои чувства к тебе по-прежнему сильны. Ты должен меня понять. И поцеловав его в губы, она сняла серёжки и кольцо, которые ей подарил Эдгар, положила их на комод, рядом с фотографией Камиллы, и вышла из квартиры. Спускаясь по ступенькам, по которым она спускалась и подымалась много раз, она уже думала о новой жизни. Жизни без Эдгара. Лишь слёзы, ах, эти слёзы, они-то и выдают наше истинное состояние души, как бы мы ни храбрились, говорили о том, как ей дорого было это место, которое она сейчас покидает…
* * *
ЭДГАР СТОЯЛ НА КРАЮ СКЛОНА, по которому был развеян прах Камиллы, в бухте Инал. Ему казалось, что она рядом и слушает его. Только не может ответить ему. Он рассказал ей о последних трёх годах своей жизни, о Ларе. О них обоих. О том, как Лара его любила, и просил Камиллу, чтобы она простила его…
- Любовь моя, я не выполнил твоего наказа. Я не женился на женщине, которая меня полюбила. Прости меня за это! Я всё ещё люблю тебя, и моя любовь к тебе никогда-никогда не остынет и не пройдёт, моя нежная, хрупкая, талантливая художница. Я часто смотрю на свой портрет, который ты написала. Придёт время – и наши сердца вновь воссоединятся. Ты была права, твоя любовь – сильнее… Она даёт мне силы жить и писать. И прости, солнце моё, что я полгода не приходил к тебе.
Начинался закат. Закат, который они провожали много раз, которым они так наслаждались и который так любили. Словно этот закат стал для них чем-то большим, чем-то третьим между ними. Может, тем ребёнком, которого так хотела Камилла. И Эдгар вспомнил её слова: «Смотри, любимый, вон на те облака. Видишь? Тебе не напоминают они лицо девочки? Посмотри, какие у неё большие глаза и кудрявые волосы!» - «Вижу, любовь моя, вижу», - ответил он ей.
Эдгар сидел в беседке. Проводил закат. Встал, подошёл к склону и громко крикнул: «Мы помолвлены, Камилла, помолвлены!..» И ему вдруг показалось, что Камилла ответила: «Словно муж и жена». Эдгар так отчётливо услышал её голос и слова, что это напугало его. Он обернулся, огляделся вокруг, но никого не увидел. И тут ему на мгновение показалось, что кусты на склоне, вблизи от него, зашевелились, словно кто-то спускался по склону вниз, к самому морю.
Он поднял вверх глаза и увидел лицо, похожее на лицо Камиллы, которое заходящее солнце нарисовало на облаках. Эдгар сделал снимок, на который впоследствии смотрел много раз.
P. S. Внимание!
Уважаемые читатели, те, кто прочитал два романа – «Камиллу» и «Лару», и те, кому они понравились, сообщаю, что книг с героями, которые выписаны в этих романах, больше не будет. Поэтому предлагаю для тех из вас, уважаемые читатели, кто из вас привык к тому, что в романах всё заканчивается, как в голливудских фильмах, то есть – хорошо (эта идея пришла мне в голову, когда в январе на берегу Чёрного моря я дописывал третью часть романа, в домике друга, уехавшего с семьёй встречать Новый год в Англию, и любезно предоставившего в моё распоряжение уютный дом рядом с морем, где меня никто не будет отвлекать от работы), я предлагаю второй вариант концовки. Выберите сами тот, который вам больше по душе .
С уважением, автор.
* * *
МАША, ВЛАДИСЛАВ И ВНУЧКА Лары Елена подъехали к дому Лары. Лара закрывала ворота. Двигатель её машины работал.
- Мам, здравствуй! Ты куда-то уезжаешь? – спросила обеспокоенная внезапным отъездом матери из Ростова дочь.
- Здравствуй, - сухо ответила Лара. – Как доехали из Ростова?
- Владислав вёл машину. Мы же с Еленой всю дорогу проспали. Вернее Елена. Мам, ты куда?
- В бухту Инал.
- Зачем? И почему ты так неожиданно уехала из Ростова? Ты меня пугаешь! С тобой всё в порядке?
- Нет…
- Мам…
- Отгоните машину. Я не могу выехать. Вот вам ключ. Отдыхайте.
- Владислав! – позвала мужа Маша.
- Что, любовь моя?
- Маму нельзя в таком состоянии отпускать одну, да ещё на машине.
- А что с ней? Куда она собралась? Выглядит неважно…
- В бухту Инал. Ничего не пойму. Они же расстались с Эдгаром… Может, она не нашла его дома и думает, что он поехал в бухту? Да и стемнеет скоро.
- Это не то место, где развеяли прах Камиллы? Как это понимать? У неё даже вид такой, словно она не в себе, ничего и никого не замечает. У неё всё хорошо?
- Говорит, что нет. Я сяду за руль её машины, и мы вместе с ней поедем в эту бухту. А ты, дорогой, устал. Отдыхайте с Еленой. Вот ключ.
- Нет. Конечно, нет. Мы поедем за вами. И не возражай. Я не устал.
- Хорошо. Мам, мы с тобой. Я сяду за руль, а ты на место пассажира.
Лара, не подававшая никаких признаков восприятия происходящего вокруг, села на место пассажира.
- Почему тебе нужно в бухту Инал?
Мать ничего не ответила, словно думала только о том, как бы не опоздать , но куда – сама не знала. Будто ею завладели целиком какие-то силы и внушили ей, что она должна быть сейчас в том месте, куда они ей указывают.
- У тебя такой вид, мам, словно ты опаздываешь… (Пауза.) Не хочешь поговорить об этом?
- Управляй машиной, - ответила мать.
Через час с небольшим они подъехали к шлагбауму. Лара вышла из машины и сказала: «Сидите в машине» и быстрыми шагами направилась в сторону пансионата.
- Как скажешь, мам, - ответила дочь, напуганная и не понимающая, что на самом деле происходит.
- Это же машина Эдгара! - показывая в сторону, сказал Владислав.
- Похоже.
- Извините, не скажете, когда приехал водитель вон той машины? – спросил Владислав охранника.
- Эдгар Николаевич? Перед вами, минут пять-десять, может быть, с момента вашего приезда.
- Спасибо! Маша, они что – помирились?
- Ничего не понимаю. Но мама в таком состоянии… (Пауза.) Может, мне пойти за ней? А, Владислав?
- Нет. Она сказала: сидеть в машине.
* * *
ЭДГАР СТОЯЛ У САМОГО края склона, по которому был развеян прах Камиллы.
- Любовь моя! Я не выполнил твоей просьбы. Я не женился на женщине, которая полюбила меня. Прости! Я всё ещё люблю тебя, и моя любовь к тебе никогда-никогда не остынет, не пройдёт. Моя нежная, хрупкая художница. Мы помолвлены, Камилла, помолвлены…
И ему послышалось, что она ответила ему: «Словно муж и жена».
На мгновение ему даже показалось, что кусты на склоне, вблизи от него, зашевелились, будто между ними кто-то спускался по склону вниз, к морю. Его это испугало. Ему показалось, что у него за спиной кто-то стоит. Он обернулся и увидел Лару. Лара стояла и плакала.
- Лара! – удивился Эдгар. – Ты здесь? Не в Ростове?
Эдгар подошёл к ней. Она его обняла.
- Эдгар, неделя без тебя, которую я провела в Ростове, показалась мне вечностью и кошмаром. Всё валилось из рук… Эдгар, я люблю тебя! Я ревновала тебя к Камилле, но в душе я люблю её как младшую сестру. Как ты сказал мне: «Выбрось из головы эгоизм и гордыню…» Ты прав, любимый. Я согласна, пусть дух Камиллы живёт с нами, - говорила Лара и всё сильнее плакала. – Мы будем жить втроём. Троица. (Длительная пауза.) Троица большой любви.
У Эдгара выступили слёзы на глазах. Он сильней обнял Лару. Поцеловал её. Он понимал, сколько усилий приложила Лара, чтобы всё понять, принять и приехать. И он почувствовал в своей душе свет и теплоту, которых не чувствовал с того дня, как не стало Камиллы.
- И придёт время, наш прах соединится на Земле, а души наши станут одним целым. Одной большой звездой, - добавила Лара. – Я тоже написала завещание, то, которое написал ты, Эдгар, а затем и Камилла. Ты прав: из мира искусства обратной дороги нет. Ты повторил слова Данте Россетти, сказанные мисс Сидл: «Обратной дороги не будет!» - «Я согласна…» - ответила она. - Ты открыл, Эдгар, мне и Камилле своё сердце. И всегда повторял: «Нет спасения вне лона искусства». И теперь, каким маленьким, однообразным мне видится мир, в котором я жила, не зная, что рядом есть другой, более интересный, волнующий и божественный, - добавила Лара.
Они подошли к склону. Разбросали цветы, которые привёз с собой Эдгар. Поклонились. Проводили солнце, которое начало заходить за горизонт, и Лара сказала, глядя в глаза Эдгара:
- Троица! Троица большой любви. Эдгар, давай съездим на могилу моего мужа. Что скажешь?
- Это правильно. Завтра и поедем.
- Жена цыганского барона была права, - улыбаясь и прижимаясь к Эдгару, прошептала Лара.
* * *
ОНИ ВОЗВРАЩАЛИСЬ В ГОРЯЧИЙ Ключ довольными и счастливыми. Лара – в машине с Эдгаром, а за ними следом, в другой машине, Владислав, внучка Лары и её дочь, которая наконец успокоилась, увидев на лице матери улыбку и то, как ей хорошо рядом с Эдгаром. Она улыбнулась и сказала: «Ну, наконец! Мама сделала выбор».
Здесь нужно добавить, уважаемый читатель, Лара ещё не знала, что внутри, где-то у неё под сердцем, зарождается новая жизнь. Такая же новая, как та, которую она так мучительно для себя выбирала в последние дни, перешагнув через свою гордыню и эгоизм, вернувшись к Эдгару. И, несмотря на то, что ей было почти сорок восемь лет, она родила Эдгару дочь, которую они назвали Камиллой. Девочка родилась здоровой и всё время улыбалась. Возможно, она станет художницей или поэтессой, а может, скульптором-графиком, как Камилла Клодель, или на корабле пересечёт Атлантический океан, чтобы быть рядом со своим возлюбленным, которого полюбит безумной и безответной любовью – как Адель Гюго.
КОНЕЦ
Библиография литературных источников:
Любимые курорты России, «Горячий Ключ» (Платонов, брошюра. Текст А. Андреевой. ИПО «Лев Толстой»)
Стефан Цвейг (том 4, 1984 г., «Художественная литература»)
Стефан Цвейг (1990 г., Москва, «Интерпракс»)
Личные сборники стихов Владимира Загородникова
Интернет-страничка автора на сайте «стихи.ру»
Альманах ЛИТО «Горячий Ключ», №№ 17, 20, 21, 22
Буклет «Живопись художников г. Горячий Ключ
Буклет «Живопись Анатолия Мартынова»
Атеистический словарь (Москва. Изд-во «Политическая литература», 1986 г.)
Марина Цветаева (Записные книжки и дневниковая проза. Изд-во «Захаров»)
Эстетика, словарь (Политиздат, 1989 г.)
Книга «Горячий Ключ – восторг и вдохновенье» (Г. Дементьев, г. Волгоград)
О. Лебединская, «Гораций Чернухин» (Изд-во «Наш современник»)
О. Лебединскай, Н. Лобунова, книга «Жизнь вечная» (том 1, изд-во «Новый Геликон»,
г. Санкт-Петербург, 1993 г.)
Большой энциклопедический словарь
А. Шопенгауэр, «Избранные произведения» (Москва, изд-во «Просвещение», 1993 г.)
Философский энциклопедический словарь (2-е издание, Москва, изд-во, «Советская энциклопедия», 1989 г.)
В. Гюго «Человек, который смеётся», роман
Фильм «Отчаянные романтики» (фильм повествует о Братстве прерафаэлитов, группе молодых художников, Англия, 19 век)
«Анализ поэтического текста», Ю.М. Лотман (изд-во «Просвещение», г. Ленинград)
Интернет-сайты: статьи Джона Рёскина о живописи, искусстве, художниках
Мария Тибальди-Кьеза «Паганини» (изд-во «Правда», г. Москва)
Все стихи в книге написаны автором.
Литературно-художественное издание
Загородников Владимир Николаевич
Роман
Лара
Редакторы - Владимир Загородников, Сара Листер
Набор – Нина Логвинова
Корректор – Нина Логвинова
Технический редактор - Татьяна Плешакова
Дизайн обложки – Татьяна Плешакова
Лара 3 часть книга 2. Владимир Загородников
© Copyright: Татьяна Плешакова, 2014
Свидетельство о публикации №114031703668
Свидетельство о публикации №114031703668
Рецензии
Каждое произведение искусства оставляет в душе человека массу впечатлений,а иногда и влияет на всю его жизнь,что мы и видим в романах "Камилла" и "Лара". Герои этих романов показывают нам несколько примеров какой может и должна быть истинная и бескорыстная взаимная любовь,которая остаётся и после смерти.Финал романа "Лара" настолько необычен,что любой читатель способен оставить за собой право выбора понравившегося ему варианта.В целом оба романа содержат массу информации о творческих людях и вполне могут послужить,как путеводитель в мире искусства.Оба романа достойны места в ряду классической литературы-это шедевры,по которым можно снять хорошие фильмы.
Николай Борисович Юшин 02.04.2014 10:55 • Заявить о нарушении
Николай Борисович Юшин 02.04.2014 10:55 • Заявить о нарушении