Мне не было ни больно, ни далеко. Через веки сумрак стучался. Кора сверкала в этом дне, как невероятный кристалл у моста или под ним. Мимолетными стали нищие, дальновидными стали дни. И эти огни обременяющей сути, пестрые, как лохмотья в шкафу позабытых одежд. Распустил пред медовиком однажды синий город свои оттенения, ему не понравился он – утих, умолкнул. Молнии просторны - объятий увечья. Стало тесно в синем цвете, ему бы пчелиной, ошпаренной солнцем пастели подай.
Блестят пароходы, блестят на них лица. И это только снится.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.