Дом мой...

Возможно ли так наслаждаться безмолвием?
                А вот глянулось.
И название ему подыскалось как-то само:
              «наполненность отсутствием»,
                что кажется мне вполне поэтичным.

Забавно. Обронила себя и не заметила потери...

Чем же стану теперь?
Да чем угодно, хоть вот этим старым домом!

Сколько же в тебе одиночества... Не возражай, прошу.
Ты видишься мне таким
                и таким будешь существовать вне времени.
Позволь приласкать тебя.
               Так ласкают, прощаясь,
                без вожделенья, 
                настигнутые любопытством к уходу.
...Невидящие глаза,
Сомкнутый, иссохшийся в уголках рот.
   Руки, вскинутые и замершие в изломах лестниц.
Ты будто клеть, что не просто слово,
                чувство не просочится в трещины...
   Протискиваюсь в полюбившийся образ.
Тенью делаюсь среди теней, обращаясь в слух...

  Может ли быть столь гулкой пустота-а-а?

Но это же теперь я... внутри.
          И каждый свой шаг отчего-то проживаю навзрыд...
                Словно речь проникает в меня по слогам.
         Обретаю себя в междометиях.
Вдох. Ох!   
          Ах! Страх?
Какое-то наважденье невнятных чувств...
Нелепейшее вторжение родства.
               
Мой. Дом.
Я в тебе или ты во мне?
Кажущийся опустошенным и такой наполненный... былым.
Былым!
Но как-то совершенно чудесно
              не уживается теперь мое «стану» с нашим «было».
Наношу на фасад солнце
              уверенными густыми мазками,
                а сквозь них сочится краска боли.
И все-таки боль.
              Или быль?
                Быль!     «Быль» равно «боль».
Дом мой...
Требуй же, умоляй побыть с тобой, в тебе, с собой.
         Докучай. Люби.
                Позволяй и мне изобретать слова и чувства.
Вновь и вновь искать неопровержимый предлог возвращаться.




_________________
Иллюстрация: картина В. Короткова "Поздний вечер в Тропее"