Баллада о любви

Под шум осеннего листопада,
под стон осеннего дождя
в ночь появилась эта баллада,
та, что написана про тебя.

Быть может, это случилось зимой,
когда правит на Земле метель.
А, может быть, весенней порой,
когда слышится птичья трель.

Но это лишь только догадки.
На самом деле, всё случилось тогда,
когда дороги от инея гладки,
и дождик моросит когда.

Вот, в это самое время,
холодной, осенней порой,
неся свое сиротское бремя,
жил образ похожий на твой.

Такие же глаза и ресницы,
каскад кучерявых волос,
и ласковый голос, как пение птицы,
и очень красивый нос.

Характером, ростом, фигурой
похожа во всем на тебя.
Да только звали все её Сурой
в лесной округе любя.

Она была небогата:
Жила подаяньем людей.
И каждому была она рада,
А каждый рад был ей.

Весь день она то в деревне,
то на опушке среди зверей.
Мечтала, лежа на сене,
молилась у церковных дверей.

И каждую ночь ей снился
один и тот же сон:
какой-то рыцарь во сне её бился
с целой стаей диких ворон.

А после ей снилось море
и белые чайки, и корабли.
А иногда и широкое поле,
как мягкое ложе любви.

И, может быть, долго бы длилась
безрадостная жизнь сироты,
если бы с ней не случилась
простая история любви.

Однажды осенней порой,
когда непрерывно лил дождь,
и ветер завывал с тоской,
в дверях избы появился вождь.

Он был так статен, силен и гибок,
что дух захватывало, лишь взглянув.
А взор его был столь нежен и робок,
что дева сразу познала силу оков.

Через глаза зеркальной глади
она увидела его тайну души.
Влюбилась вдруг. Ах, как некстати,
любовь и страх он ей внушил!

Что до него, он счастьем полон,
готов был обхватить весь мир.
Он мог бы дом разрушить колом,
как это сделал бы факир.

И после долгого молчания
и непробудной тишины
услышал рыцарь звук журчанья -
то голос юной сироты.

«Прошу, входите! Хотите, пейте!» -
шептали юные уста.
«Спасибо Вам, ещё налейте!»-
И чаша полная пуста.

«Кто Вы прекрасное видение!
И почему живёте тут
среди зверей и привидений,
где лишь диковинки растут?»

Ответа сразу не услышав,
он повторил ещё вопрос.
В избе всё становилось тише,
когда донесся шелест роз:

«Я не видение и не птица!
Я не цветок среди цветов!
Я - сирота, что лишь стремится
уснуть, чтобы забыться в мире снов.

Живу я бедно, но свободно.
И мой учитель – Красота.
Рабыня я своей души природной,
А господин мой – Доброта!

Мой дом в лесу, а братья – звери,
и с ними я живу в ладу.
Я никогда не брошу кельи,
в которой я потом умру».

«Не плачьте, юное создание!», -
молил её прекрасный принц. -
«Молю я Бога в ожидании,
что нет для Вас иных границ.

Не плачьте и утрите слёзы!
Я помогу Вам стать другой.
Исполню я все Ваши грёзы
своей верной рукой.

Бросайте всё, мы уезжаем!
Я покажу Вам этот мир.
Он станет настоящим раем
для Вас, прелестный мой кумир».

Глаза его огнем искрились,
румянец щеки заливал.
А сердце девы часто билось,
и от призыва разум изнывал.

Она в глаза ему смотрела,
стараясь в душу заглянуть.
Теперь узнать она хотела,
какой ей уготован путь.

«Смелее, позабудьте это!
Я подарю Вам жемчуга.
Воспеты будете поэтом.
Забудьте здешние луга!

Не плачьте, я Вас умоляю!
Я буду очень Вас любить.
Что сделать должен я, не знаю,
чтоб в этом, друг, Вас убедить».

И юный сир не удержался,
и слёзы полились рекой:
Он слишком долго там скитался,
чтоб быть отвергнут сиротой.

А Сура от волнения, будто,
совсем не в силах говорить.
Она ждала такого чуда:
любимой быть и полюбить.

И, промолчав ещё мгновение,
вздохнула, посмотрела вдаль
И после легкого томления
прогнала старую печаль.

«Да! Я согласна всё покинуть
и даже родину забыть.
За этот грех могу я сгинуть,
но, видно, так тому и быть!»

И Сура сразу замолчала.
Всё потемнело за окном.
Теперь сиротка точно знала,
что больше не увидит дом.

А сир, от счастья охмелевший,
схватил её и вдаль повёз.
И только клён, в тиши шумевший,
прощался с ней, как верный пёс.

«Я больше не смогу купаться
в лучах зари в своём краю.
Я больше не смогу играться
с цветами роз в моём саду.

Куда несёт меня судьбой?
Где встречу я свой смертный час?
И буду ли любима я тобой?
Не разлучит ли Время нас?

Зачем? Зачем я всё бросаю?
Смогу ли я забыть всё то,
что так любила, я не знаю.
Как видно, это суждено!

Прощай, мой дом, моя деревня,
луга, деревья и цветы!
Не слышать больше птиц мне пенья,
не видеть мне их суеты.

Я не достойна, я презрена.
Я предала всю свою жизнь.
Я стану просто моря пена,
что оседает, будто слизь».

«Прощай!» - всё время повторяли
ей вслед и звери, и цветы -
те, кого она так легко теряла
ради несбыточной мечты.

«Прощайте!» - её уста твердили.
и становилось холоднее.
Глаза последний взгляд дарили
стране прекрасной снов,теней

А сир, влюбленный беспредельно,
всё вдаль сиротку увозил.
Ах, если б знал он, что путь смертельный
всё ближе к смерти уносил!

От счастья, радости и плача
он ничего не замечал.
Влюбленный разве мог иначе?
Кто счастлив был, всё забывал.

«Постой!» -  услышал вдруг красавец. –
«Куда торопишься ты так?»
Но продолжал свой путь упрямец,
не отвечая ей никак.

«Остановись!» - просило эхо –
«Не увози её с собой».
И только лишь обрывки смеха  -
ему взамен ответ простой.

«Я заберу её отсюда!
Я украду её у Вас!
Я подарю ей счастья чудо!
Вы видите её в последний раз».

Он хохотал и потешался,
И не заметил он совсем,
как до поместья вдруг добрался,
Где правил он всея и всем.

«Постой!» - просили кари очи.-
«Позволь проститься навсегда
с тем, чем жила и дни, и ночи,
с тем, что не увижу никогда».

Оставив юную девицу
среди деревьев и листвы,
он в дом помчался, словно птица,
просить благословения сестры.

Поместье в радужном мерцании
готовило ему сюрприз.
Все ждали счастья восклицаний,
когда увидит он свой приз.

И оказалось, что, покуда
он возвращался в дом с войны,
его невестой стала Руда –
дочь господина Саханы.

Родные просто так решили
его на девушке женить.
Свой суд над ним они вершили.
теперь не знал он, как же быть.

Всё приготовили к венчанию,
позвали множество гостей.
Он придавался же отчаянию
и ждал последних новостей.

Он не любил свою невесту;
её совсем не признавал.
Не находил себе он места
и по избраннице скучал.

Он не хотел сейчас жениться,
но и противиться не мог.
Во сне он видел, как синица
ему несла кровавый сок.

Он согласился повенчаться.
Но перед самым алтарём
решил он с Сурой попрощаться,
чтобы побыть хоть раз вдвоём.

Покуда к ней он добирался
и думал, что же ей сказать,
слуга-змея за ним всё крался:
он послан был его искать.

А в это самое мгновенье
прощалась Сура с Красотой
и, собираясь в поселенье,
прощалась тихо и с собой.

«Как странно, словно умираю.
Я оставляю этот мир.
А с ним и душу я теряю,
продав её за счастья миф.

Я не пойму свои предчувствия.
Что значит этот странный звук?
О Боги, я прошу сочувствия!
Не одолеть мне этих мук!

Когда была ещё девчонкой,
жила среди лесов, полей,
игралась с маленьким зайчонком,
любила ласковых зверей,

Вы помогали мне всё время
жить без проблем и без забот.
Вы облегчали моё бремя,
мне не даря больших высот.

Где Вы теперь, Всесильный Дух?
Вы покидаете меня…
Вокруг я вижу тот злосчастный круг,
что полон боли и огня.

Где ты, мой юноша-скиталец?
Неужто ты забыл меня?
Ты обещал мне счастья танец,
хотел мне подарить себя.

Я думала конец страданиям,
что ты - мой ангел и творец.
Когда исполнишь обещания?
И где ж твой сказочный дворец?

Забрав меня из чащи леса,
твердил ты мне: «Забудь свой дом!»
Теперь я вижу, ты – повеса:
съедаешь рыбку, словно сом.

Где ты?» - воскликнуло создание,
чья красота померкла вдруг.
И потеряла вмиг сознание
та, что гнала в себе испуг.

И так бесчувственное тело
лежало несколько ночей.
Душа её на время улетела
в страну печали и теней.

Когда ж примчался из поместья
тот, кто судьбу её вершил,
очнувшись от счастливой вести
она гнала свою тоску.

«Как долго ты не возвращался.
Наверно, ты меня забыл.
Скажи, где был. Где ты скитался?
Кого ещё ты полюбил?»

«Молчи! Как мог с тобой расстаться,
тебя забыть и разлюбить?
Вернулся я, чтобы остаться.
Хочу рабом твоим я быть!

Всё изменилось, признаю я.
Меня хотят, увы, женить.
Но лишь тебя одну люблю я
и не смогу с другой я быть.

Ох, как бы мне сейчас хотелось.
тебя сильнее обнимать.
А без тебя мне не терпелось
твои уста поцеловать.

Я не могу тебя покинуть.
Ты – моё сердце и душа!
Хотел бы лучше я погибнуть
или остаться без гроша.

Зачем мне золото и люди,
когда со мною нет тебя?
Ведь смысл в том, что мы так любим!
А счастье – любимым быть любя!

Не уходи! Со мной останься!
Прошу тебя, не покидай!
Ну, пожалей же ты скитальца!
Побудь со мной! Не убивай!»

«Ах! Как бы я теперь хотела
с тобой по лугу пробежать.
Я танцевала бы и пела б,
чтобы печаль твою прогнать.

Но, видно, не пришло то время,
когда мы вместе будем жить.
А наши чувства - словно грех и бремя.
И обо мне тебе придется позабыть…

Я рада, что ты ко мне вернулся!
Я рада, что не разлюбил!
Но Дух меня уже коснулся.
За мной уже он приходил.

Я умираю без сомнений.
Поверь, мне очень жаль тебя!
Я покидаю с сожалением,
что не могу прожить и дня.

Всё это грустно и печально,
но, видно, так тому и быть.
Теперь я знаю счастья тайну:
любимой быть и полюбить.

Прощай! Не в силах больше…
Ты слышишь этот звонкий стук?
Прости, что не могу я дольше…
Я умираю…. Я вижу белый луг…»

Обняв бесчувственное тело,
он долго Суру умолял.
Душа её уж улетела,
как кто-то вдруг в него стрелял.

Сир обернулся и увидел
Змею – презренного раба.
За что он так его обидел?
И как бессмысленна судьба!

«Прощай мой дом, мои родные!
Как видно, это божий перст.
Теперь мы с Сурой неземные.
Она – мой вечный крест!

Как хорошо, что так случилось!
Теперь мы вместе навсегда.
Одно желание наше сбылось:
быть неразлучными века.

Ты слышишь милое создание?
Я слышу тот же самый звук.
Я умираю с сожалением,
Что прожил больше…. Вот и луг!»

А бедный раб, не различая,
стрелял в того, кого любил.
И за проступок отвечая,
он сам себя потом убил.

Так и лежало на опушке
сплетение влюбленных тел.
И только крик лесной кукушки
с печальной вестью улетел.

Вот и закончилась баллада!
Хоть и печален наш финал,
но знаешь, я всем сердцем рада
за тех, кто вечную любовь познал.


26 октября 1995 г.