Повесть Веер неизбежности часть 1

Пролог
-Если бы я однажды попросила бы вас об одной услуге, вы могли бы выполнить её для меня… - нежно почти томно прошептала девушка, прикусив нижнюю губу. Бретелька с её плеча тихо скользила вниз, а глаза искрились неземным блеском.
 Да, - я обещаю вам, все, что ни пожелаете вы я исполню, клянусь честью - ответил мужчина подходя ближе и недвусмысленно развязывая галстук.
-Замечательно, - проговорила девушка, быстро соскакивая с дивана и поправляя бретельку коктельного платья.
-Тогда. Когда вы окажите мне эту услугу. О, тогда, вы можете просить об любой награде. А пока – прощайте, меня ждут, – быстро сказала она и выскользнула из комнаты, так же внезапно как и оказалась в ней.
Ловушка захлопнулась. Он пообещал ей, а значит выполнит. А что, бедняшка он даже пока и не представляет.

1.
Дул сильный ветер. Листья берез беззащитно падали на асфальт и неслись вместе с пылью улиц к каналу. Легкое пальто не могло спасти от холода, а шарф рвался по сторонам, совершенно не защищая лица и шеи. Заметно вечерело, и туманный воздух канала говорил о подъеме воды. Странный вечер выбрали эти двое для свидания. Уж лучше в такую погоду тихо сидеть у батареи и смотреть что-нибудь по телевизору, а то и вовсе спать, чем  шляться по промозглому городу в надвигающихся сумерках.
Девушка в легком пальто и черных очках подошла к решетке и как-то опасливо оперлась на неё. Мужчина с развевающимся по ветру шарфом быстро отделился от подворотни дома напротив и подошел к ней, заметно косолапя на левую ногу.
-Сколько можно ждать, - неужели вы не видите, я почти не одета. – зло проговорила девушка, пряча руки в карманы.
-Если бы вы позвонили бы раньше, возможно… , но я пришел, как только услышал ваш звонок.
-Дайте мне ваш шарф, - как-то по-детски попросила она, дуя на пальцы.
Мужчина размотал темно-синий  кашемир и протянул девушке. Она накрыла им голову и прижала руками к шее.
- Вы поняли чего я от вас хочу, – спросила она уже более спокойно
- Не совсем, но так в общих чертах. Мне не совсем понятно: зачем вам это?
-Это не должно вас волновать. Вы – художник и вам заказывают портрет, не все ли равно: кто и в каком виде будет на нем изображен.
- Да. Это так. Я могу изобразить Юдифь с головой Олоферна, но Олоферна попирающего голову Юдифь, это как-то …
- Вы долго говорите какими-то ассоциациями. Я же прошу вас  просто написать картину по моему сюжету и плачу за это немалые деньги. Вам ведь надо чем-то платить за квартиру.
- Искусство и деньги…
-Все покупается друг мой, ну так, говорите, сейчас «Да» или «Нет», и побыстрее, а то я почти замерзла. Ну?
Мужчина посмотрел на стоптанные ботинки темно-коричневого цвета и проговорил, - «Соглаcен!»
- Тогда пойдемте, мой Тициан, ваша студия на пятом или шестом этаже? – сказала девушка подхватывая его под руку и направляясь к подворотне дома колодца под номером 34.
2.
Она лежала на полу, изображая тело, бездыханное тело, обезглавленное тело.  В запрокинутой голове в её маленьких ушах блестели наушники, она слушала музыку, не шевелясь, неестественно раскинув руки вдоль тела.
Мужчина стоял у мольберта,  старательно выписывая странный образ. Заказчица портрета просила изобразить следующее: её обезглавленное тело на полу около мужчины с фотографии, да ещё так, чтобы он держал её голову в руках и целовал в губы. И теперь она лежала нагая перед ним и  спокойно слушала музыку, пока он писал этот странный образ.
Мысли мешались в его голове, и порой ему казалось, что его лицо немного сходно с лицом мужчины с фотокарточки. Странен был этот заказ внезапный, срочный, непонятный. Ещё странней была девушка, как спокойно она вошла в студию и сняла пальто, под ним на ней ничего не оказалось кроме тонкого провода наушников, пройдя на возвышение она все так же спокойно легла в позу, что ей он показал, и включила музыку. Удивительная не стеснительность, даже какая-то странная деловитость, была в этом поведении девушки, которой он дал бы не больше 18 лет.
Тело далось ему легко, оно быстро вписалось в атмосферу разбросанных подушек на ковре, но голова. Это было дико: изображать эту прелестную головку отсеченной.
-Встаньте – попросил он девушку. И тут в его голове промелькнуло, что он не знает, как её зовут, только о деньгах она вела до сих пор свой разговор, ни спросив его имени, ни назвав своего.
- А как вас зовут? Мы забыли представиться друг другу. Анатолий.
- Я знаю, - небрежно проговорила она,  вставая, - а зачем вам? Мое имя?
-Не могу же я обращаться к вам девушка?
-Почему – можете, - она качнула бедром, - хотя знаете, зовите меня – Кларисса. Это не мое имя, но оно милое, - неправда ли, сказала она, подходя чтобы взглянуть на портрет.
- Не хотите ли вы соблазнить меня и таким образом оплатить  работу, - игриво спросил Анатоль, обхватывая её за талию.
-Фи, какая пошлость,-  сказала она высвобождаясь. - Мы - деловые партнеры, не больше.
Она подошла к пальто лежавшему на стуле и вынула из его кармана пачку пятитысячных купюр, отсчитав шесть, она подошла к художнику и положила их в карман его брюк.
- Надеюсь, вы не расстроились, мой милый?
- Нет, что вы, Кларисса, а как вы хотите что бы я изобразил вашу голову.
- Как можно реалистичней. У вас есть зеркало в студии.
- Да.
- Ведите.
Они подошли к большому напольному зеркалу в массивной раме. Она взяла его руки и поднесла к своей голове.
- Держите, - приказала она
И тут неестественно расслабила все мышцы. Буквально повиснув на его руках головой.
-Смотрите, - прошептала она. Отражение исказила гримаса боли. Художник поморщился.
- А теперь целуйте. Приказала голова в зеркале. Смотря на отражение, Анатоль приблизил губы к бледному лицу и увидел  страшный блеск в полузакатившихся глазах головы, или  ему это только показалось. Губы в ответ полуоткрылись, он поцеловал их, отражение резко выпрямилось. Его руки отпустили голову девушки.
- Ну вот и все – у вас теперь есть все образы  и ровно четыре часа, – она подошла к своему пальто и медленно натянула его на плечи, оглянувшись, она протянула, -  Я видела у вас тут где-то есть диван, я на нем вздремну, когда закончите, разбудите меня.
Художник ошарашено посмотрел её фигуре вслед, оглянулся в зеркало. Что-то недоброе почудилось ему во всем этом. Но профессионализм не заставил его долго пребывать в нерешительности. Он быстро подошел к мольберту и запечатлел остаток композиции. Не дался ему только этот блеск из-под ресниц. А может, так даже и лучше,» - подумал он, когда странная заказчица исчезла из его студии, унося подмышкой портрет, завернутый в холст белой ткани.


3.
Виною всему стал бокал шампанского. Она это знала, понимала всей душой, пытаясь открыть глаза. Томное бессилие, напавшее на неё, не отпускало тело. Понимание свершившегося было ещё далеко. (От примешанного в шампанское порошка не хотелось думать). 
-Боже мой! За что! – прошептали губы, спекшиеся и обкусанные, в остатках губной помады алого цвета.
Она приоткрыла ресницы: вокруг была какая-то незнакомая комната с оборванными обоями бежевого цвета. На стене -  зеркало в массивной раме покачивалось от сквозняка. На окнах - налет грязи, так что свет  почти не проникал  внутрь.
-Холодно, - пожаловалась она зеркалу и попыталась прижать руки к груди. Они не послушались и стали еще тяжелее. «Милый…, Где ты?» - сквозняк унес ее слова, тишина поглотила жизнь.

4.
Ночь наступала стремительно, словно падала на плечи, холодным взглядом, немым укором. Он не сдержал обещание, он не пришел. Свечи почти догорели, и их тусклый свет манил ветер, холодный ветер одиночества.
Вернуть вечер, упущенный в вечность, было нельзя. Она его не дождалась. Распущенные волосы падали на плечи, килограммами впиваясь своим весом в шею. Она не дождалась, он пришел слишком поздно. Свет зрачка почти растаял, волосы смешались с красным маревом. Такой он ее не видел никогда. Странный вопрос, слышанный когда-то: «А самоубийство - грех?» звучал в ушах, как ответ на немой вопрос. Он пришел слишком поздно. Рука, запрокинувшись, сжимала клочок ткани, шелка, белого шелка  надежды. Он с трудом сумел разжать пальцы: «Это она…» - два слова кровью поразили как молния. Кто? Кто эта немыслимая она?
Медперсонал забрал ее, увез далеко-далеко, следователи опросили. Что он мог им сказать. Что спешил, как только мог, и задержался всего на несколько минут. Он думал: она не дождалась, он хотел даже последовать за ней, но этот  клочок ткани вывел его из ступора. Решено – он найдет эту женщину, и спросит у нее, прямо глядя в глаза: за что?  За что она убила его невесту, в этот тихий вечер, почти ночь, в день, что они должны были запомнить навсегда как Их день. Запомнили, навсегда, только не как день помолвки, а как день смерти. Ее, навсегда.

(продолжение следует..)