Елена Хаецкая Мишель

По поводу книги Елены Хаецкой «Мишель». Надеюсь, что не очень разочарую будущих читателей книги Елены Хаецкой, если сразу открою главный и (увы!) единственный секрет книги. Михаилов Лермонтовых, по версии писательницы, оказывается два. Это два родных брата. Не близнеца, но очень похожих.  Вы можете догадаться о наличии двойника ещё тогда, когда видите обложку книги, когда  читаете довольно прозрачную в этом плане аннотацию к ней. То, что на свет появляется Михаил Лермонтов № 2, читатель узнаёт уже в конце второй части «Мишеля». Дальше всё просто. Оба брата, в силу обстоятельств рождения, имеют разные характеры, отличия в поведении. Этими отличиями объясняются перепады настроения, различие характера лермонтовских персонажей и произведений.
Где-то уже с конца второй части становится скучно читать, потому что логика автора элементарна, интрига теряется, всё становится понятно, а книга ещё продолжается и продолжается.
Идея с двойниками стара, как мир и принесла в него много любопытного. Есть восхитительные творческие удачи. Вспомним близнецов Виолу и Себастьяна из «Двенадцатой ночи» Шекспира, «Принца и нищего» Твена, «Двойника» Достоевского…. В российском кинематографе идея двойников будет доведена до абсурда в картине «Ширли-Мырли» Владимира Меньшова.

Найдётся ещё немало шедевров, дело не в этом. Показалось любопытным, как работает, точнее как, до какой степени не работает эта идея у Хаецкой. Идея с двойником понадобилась вовсе не для того, чтобы подметить что-то интересное у Лермонтова. Напротив! Чтобы освободиться от самого жгучего, самого занятного в Лермонтове.
Конечно же, Лермонтов в интерпретации Хаецкой совсем не тот писатель, главный герой которого Печорин когда-то потрясал читателей своей противоречивостью. Читая Хаецкую, никогда не догадаешься, что лермонтовский Печорин был способен заявить о себе: «...во мне два человека…».
 Лермонтов в своё время поразил современников как раз этим открытием сложности человеческой души, которая не умеет и не хочет укладываться в узкие рамки элементарного… Души, вступающей в жесточайший  спор с собой, глубоко страдающей от раздвоенности, но и не желающей сводится к примитиву. Души, которая боится однозначности и определённости как чёрт ладана.
Книжка Хаецкой побуждает задуматься не о книжке Хаецкой, а о том, что есть два вида сознания: сознание творческого человека и сознание обывателя. Книжка Хаецкой адресована обывателю. Не дай боже, нарушить сон разума обывателя!  Обывателю неведомы душевные метания, иные  масштабы личности, которая на порядок, на несколько порядков больше примитивной.
Пусть обыватель радуется. В мире всё просто. Геометрической прогрессии нет и быть не может. Есть только арифметическая. Нет сильных личностей! Быть не может! Сила личности достигается простым арифметическим сложением микроличностей. Как удобно так думать!  Какой это  универсальный ключ для разгадывания всех загадок! Разве Иван Грозный, например, жил в одиночестве?  Нет, конечно! Иванов Грозных было пятеро, не меньше! Один Казань брал. Другой письма Курбскому писал. Третий опричниками руководил. Четвёртый родного сына убил. Пятый, наоборот, вместе с сыном сам жестоко пострадал, вместе с сыном ртутью отравился…
 А Лев Толстой? Что вы скажете о Льве Толстом? Их, Львов Толстый, сколько было? Тридцать? Сорок? Что, неужели пятьдесят?