Очень грустно

Люди, которые тебя любят -
куют и губят случайно. Шов
На шов - вот и шрам; и латунно пылится люстра.
Тебя просят сыграть.
Ты в ноты и видишь, что
Всё, что вокруг - смурно, нехорошо,
Всё, что исходит от рук твоих -
очень грустно.



Ветер в коробках и тёплое в кирпиче.
Чёртовой дюжиной пятница красит пасть.
А ты плюёшь на ад...
Говоришь:
зачем?
Эх, Сатана, тупа твоя голова,
Стоило ею на земь тебе упасть.
Лучше пошли, поспишь на моём плече,
На моём серопёром крыле.
Каково гореть
У тебя - не знаю и знать не хочу,
а ты
Возьми и в пламени нашенском погори -
Негорячем и скучном, густом - бетон;
У людей случается, что человек - никто,
Если ты, Сатана, ты крайность, и Бог - она,
то
из чего же нам, простым, выбирать?..

Послушай!

Среднее - самое сложное.
Самое долгое,
самое мудрое,
слышишь, а
Любому... Любому хочется знать,
кто он.
Дали, хитрые главы, ребёнку яд,
инструктаж - латынь,
что приятней - грех.
А потом поделили душу:
что вниз, что вверх.
Разве честно вот это, скажи,
нельзя
по-другому?

Тебя пристрелят, тебя задушат,
твой дом разрушат, твой дом - чужой,
И жизнь твоя - всего лишь, всего-то! жизнь.
Слышь, Сатана...
Как зовёте её, скажи,
ведь иначе, знаю, иначе...

А люди совсем, никогда не плачут.
Это просто лишняя влага в горячем
горле,
которая так
странно порой выходит
из глаз.
Посмотри, как они сияют,
как в небе осеннем
звёзды...



Люди, которые тебя любят -
куют и губят случайно. Шов
На шов - вот и шрам;
и ярко блестит под небом
жёлто-белая люстра.

Толпа трёт крыло о крылья. И в порошок.
А человек и не знает, что он крылат,
Что он и хранитель, и ангел, так хорошо,
что
до лишней воды
в глазах светло-серых
          грустно...