Юный спартанец. Брат

Бежит земля под колесницей,
Кружатся мысли в голове,
А в небе одинокой птицей
Тоска, и слезы на траве.
Стучат копыта, кони в пене,
Летит отряд из колесниц,
Мелькают призрачные тени
Каких-то незнакомых лиц.
Кричит погонщик, рвутся кони,
Болит душа, и рвет сердца
Отчаянье в бессильном стоне
Орлом парящего отца.
Летит он следом за отрядом –
За смертью жизни не конец,
Когда любви прощальным взглядом
Стремится в небо зов сердец.
Тим:
«Я знаю, мама, очень больно
Сказать… Последний раз… прости.
Взгляни, как птице в небе вольно –
И мы как птицы, не грусти!»
Мама:
«Я не грущу, сынок, я верю,
И ты, как старший брат, поверь,
В добро людей, но только зверю
С лицом добра, мой сын, не верь.
И правда, вдаль не улетает
Степной орел и все кружит,
Как будто, наше горе знает,
И нашу землю сторожит…»

Атаман:
«Эй вы, в повозке, ваше счастье,
Что мы везем вас во дворец –
Минуло вас одно ненастье,
Но вашим бедам не конец.
Наш царь увидеть вас желает,
Причудам власти нет конца,
Что ждет вас, вряд ли кто-то знает, –
Прислал навстречу он гонца.»
Все ближе крыльев слышен трепет,
Вот над повозкой пролетел
Стремительный, как ветра лепет,
Орел, и крыльями задел
Он брата Лео – Тим опешил,
Но лишь мгновение спустя
Рукой протянутой утешил
В ответ небесное дитя.
Орел на руку приземлился,
В глаза упрямо посмотрел,
А Тим уже не удивился,
Орлу на шею он одел
С руки цепочку – свой подарок
На день рожденья от отца,
Минувших теплых дней огарок, –
Взметнулась в небо тень с лица,
И полетела по пустыне,
Вмиг описав прощальный круг,
Отец заботится о сыне –
В отважном сердце снова стук.

Гонец:
«Навстречу послан господином
Я  к вам, желает видеть он
Врагов спартанских, маму с сыном,
Его желание закон.
Незримо вас сопровождает
Теперь его могучий взгляд,
И вам ничто не угрожает,
Пока везет вас наш отряд.»
Мать:
«Врагов себе нашел достойных
Твой господин, его приказ
Исполнишь ты. Похитив вольных
Людей из Спарты, ты не спас
Нас от угроз степной пустыни,
В которой мы сейчас стоим.
Твои слова о господине
Без смысла – не огонь, а дым.»
Гонец:
«Не нам с тобой мечтать о смысле,
Я лишь слуга, а ты в плену.
Дым – от огня, слова – от мыслей,
И не играй со мной в войну.
Мы ко дворцу уж подъезжаем,
Я точно выполнил приказ.
Царю мы здесь не возражаем,
Предупреждаю вас, и кончен сказ.»
Тим:
«Зачем ты нас предупреждаешь?
Зачем ты с нами говоришь,
Свои гримасы продолжаешь,
В улыбке лживой рот кривишь?»

Гонец:
«Ты удостоин высочайшей чести,
Наш враг и пленник, подойти к царю,
Советую тебе не ради лести,
Спартанцем будь, я правду говорю.
Он любит прямоту, кто смотрит прямо
В его глаза без страха и без лжи,
Кто говорит без фальши и упрямо,
Тот будет жить, иначе – на ножи.»
Тиран:
«Спартанский друг, как мило
Увидеться с тобой, живи.
Ступай в арены круг и силы
Свои отдай нам, хоть и без любви.»
Гонец:
«Теперь и ты поймешь, что значит рабство,
Спартанский мальчик, на колени встань,
Оставь свое ничтожное упрямство
И нашему царю покорным стань.
Забудь про то, что значила свобода,
Твое оружие в его руках теперь,
А ты, глупец, в награду для народа
Обученный и своенравный зверь.
Спартанский гладиатор, на арене
Ты нам покажешь то, что изучил,
И обвинит твоя страна в измене
Тебя за то, что право получил
Ты побеждать во имя развлечений
Своих врагов, а может быть, друзей.
Ну что ж, молчи, не нужно откровений,
Иди вперед – тебя ждет колизей!»

Тим:
«Что ж, я теперь в плену, я это понимаю,
И если суждено в последний раз сказать,
Что Спарты сын не раб, я муки принимаю,
Хоть вся жизнь впереди. Ты можешь приказать
Покорнейшим рабам, но никогда спартанцу,
Сейчас перед тобой свобода, дух и честь,
И если ты их царь, то царь и чужестранцу –
Лишь то возможно дать, что у тебя и есть.
Но разве ты имел когда-нибудь свободу,
Оцепленный охраной, закованный броней,
Когда-нибудь дарил ты своему народу
Свободную страну, скрываясь за стеной?
Когда-нибудь дарил ты честь, не забирая
Чего-нибудь взамен? – Ты ею торговал.
Иначе не скажу я, даже умирая.
Ты можешь приказать – не страшен твой кинжал.
Не страшен мне твой гнев, как твоему народу,
Их страх и власть твоя – одна и та же суть.
И что б ты не сказал, не изменить природу
Обмана и добра – их не перевернуть.
Ты знаешь, как и я, историю востока:
Египетские боги, наместник-фараон.
И жизнь во имя тьмы вне жизни и без срока
И ты сейчас ведешь – не жизнь, а только сон:
Ты в склепе под замком, а люди на свободе,
Ты в каменном дворце, а Солнце на полях.
И если ты солгал себе, то не природе.
Ее ответ тебе – твой вечный жуткий страх.»

Тиран:
«Ты дерзок и умен, спартанский гладиатор,
Но я уже сказал, что жизнь я сохраню,
Я оценил тебя, ты неплохой оратор,
А вырастешь, тебя в бою я оценю.
Мне три десятка лет, и ты как на ладони
Сейчас передо мной без шлема и одежд,
Божественно красивый, чувственный и стройный, –
И это я ценю – я не терплю невежд.
Ты смело говоришь, и я тебе отвечу,
Что смелость не пустяк, но если сторона
Твоя во всем права, я только и замечу,
Что ради правоты сейчас идет война.
Я деспот и тиран, как видишь, не скрываю
Я правды, и ее тебе я говорю:
Железною рукой я страны покоряю
И этой же рукой свободу им дарю.
И я ценю в бою и доблесть, и отвагу,
Но каждый человек хранит в себе порок,
И вопреки себе не сделает и шагу
Без веры в этот шаг и судьбоносный рок.
Когда же он лишен опоры под ногами,
И дух его молчит и не зовет вперед,
Его толкает страх неверными шагами,
И вопреки себе опору создает.
Он служит не себе – он воин нашей воли,
Я здесь, а он в строю; он – раб, я господин,
Но равно, как и он, я – исполнитель роли,
И так же как и ваш, и наш союз един.»

Мать:
«Не страшный сон, а явь – я верю и не верю,
Как можешь ты, тиран, спартанцу приказать
Бесчеловечным стать и быть подобным зверю,
Послушай же меня, ведь я же его мать!
Я, как никто другой, его с рожденья знаю,
И никогда, поверь, он Спарту не предаст,
И, если суждено, я с болью понимаю,
Что за свою страну он жизнь свою отдаст!»
Тиран:
«Посмотрим, что отдаст он мне, не принимая
Моей верховной воли без стыда и лжи,
А может и не без того, что, понимая,
Нельзя не принимать. Спартанка, не тужи.
Ты знаешь, как героем вырастить парнишку,
А у меня живет их много во дворце,
Ты воспитаешь их, и скоро ребятишки
Подружатся с твоим. Не думай об отце,
О, Тим, наш смелый друг, в одном отряде
Научишь ты держать моих мальчишек строй,
Я щедрый господин, подумай о награде,
Теперь ты командир – тебе вести их в бой.»
Тим:
«Абсурдна для меня подобная награда,
А мы сейчас в плену, и мать моя теперь
Заложница твоя, и лишь она – преграда
Сейчас не умереть мне прямо здесь, поверь,
Что мне предательства не вынести позора,
Но если хочешь ты спартанский легион
В своем дворце иметь, то очень скоро
Тебе не нужен будет бастион.»