Рим - Женева

I.

That’s how it goes. До, после.
Полуночи, смерти; после последнего
слова, не прозвучавшего возле.
Город значительно ниже среднего

плотно застрял в окне. Моего на то
согласия не было, немного обидно.
Впрочем, уж если оно пошло на то –
Все равно темно. Ни хрена не видно.

Всего за два самолетных часа
похолодало на два сезона.
Mount Blanc зато сверху узнался сразу,
как будто с ним с детских лет знакома.

Спуститься на реку. Тьма. Уродство.
Первое зданье – банк Jakob Rafta.
Тоже Jacob. У этого, правда,
денег на все тридцать три первородства.

В общем-то все мы – суть зверьё:
Тот – рыльце в пушку, этот – волком воет.
Каждому, как говорится, своё...
Некоторым, правда, ещё чужое.

II.

Встречаться. Бояться того, что кто-нибудь
нарушит молчание. Между делом
спать друг с другом: до живого слова путь
куда длиннее, чем до любого тела.

Лгать невозможно. Но надо. Целы
овцы, и волки, опять же, сыты.
Утром была в Ватикане. Капелла
Сикстинская, ясно, была закрыта.

Вообще, турист из меня неважный:
карт не люблю. Не сливаюсь с толпою.
Петр не радует: видеть страшно
Что они сделали с его стопою.

III.

В сущности – нам ли бояться осени.
Время тянется, что кусок резины
и пахнет так же. Вверху – ни просини.
Не думая слушаться Мнемозины

воспоминания дали дёру.
В комнате, нами оставленной н;долго
(навсегда), подобный уставшему мародеру,
сидит портье, в руке держит яблоко.

21 сентября, 2005