Продолжение темы «И-Цзин - Древняя Китайская Книга Перемен»:
50. "Дин". Жертвенник
Что наступает после смен,
Событий, взлётов, перепадов,
Потерь, побед... Так что взамен? —
Возможен пересмотр взглядов...
Отсечь, наверно, нужно то,
Что следствие ошибок.
«По сыну узнаЮт и мать», —
Придётся что-то подчищать,
Чтоб образ стал не зыбок...
У древних был ещё резон
Наложницу обресть...
Потомства ради... Эту честь
Кто девам нынешних времён
Понятно смог б донЕсть?
Что у противников нужда,
Тем можно пренебречь,
Души девиз твой — полнота,
То следует беречь!
Подстерегает здесь беда,
Ведь с перековкой качеств
Издержки будут, как всегда,
Про прочность, что сказать тогда,
Под гнётом обстоятельств?
Ведь Счастье тоже, как металл —
В сияньи ценна стойкость,
Гармония и полноты накал
Усиливают твёрдость.
http://www.changesbook.chat.ru/a50.htm
Стихи этого цикла здесь:
http://www.stihi.ru/avtor/rubystein&book=3#3
Книга Перемен - 50. Жертвенник
© Copyright: Руби Штейн, 2014
Свидетельство о публикации №114022811322
Свидетельство о публикации №114022811322
Рецензии
✅ ChatGPT: Рецензия на стихотворение Руби Штейна
«Книга Перемен – 50. Жертвенник»
🏺 Поэзия как аллегорический котёл: о смысле и трансформации
Стихотворение Руби Штейна, посвящённое пятидесятому гексаграмму «Дин» (Жертвенник) из «Книги Перемен» (И-цзин), является метафизической и философской медитацией, в которой образ бронзового котла — жертвенника, предназначенного для сакральной пищи — превращается в метафору внутреннего преображения, жизненных пересмотров и целостности духа.
Штейн работает с архетипом, но оживляет его современными, человечными, подчас дерзкими нюансами, что делает текст не просто переложением древнего символа, а поэтическим эссе на тему смысла жертвы, зрелости и культурной прочности.
🔥 Символизм гексаграммы: котёл как душа
Гексаграмма «Дин» традиционно символизирует сосуд, в котором варится пища — метафора духовного содержания. Это сосуд культуры, знаний, нравов, традиций, но и того, чем человек «питается» — идейно, морально, душевно. У Штейна этот символ становится центром трансформационного процесса:
«Что наступает после смен,
Событий, взлётов, перепадов...»
Поэт не описывает конкретный ритуал — он создаёт внутреннюю алхимию осмысления, как бы спрашивая: после всего — что остаётся в сосуде? Какие элементы подлежат расплавке, какие — закалке?
⚖️ Суть — в пересмотре: горение как очищение
Центральным движением текста становится не огонь, а пересмотр:
«Возможен пересмотр взглядов...»
«Отсечь, наверно, нужно то,
Что следствие ошибок...»
Здесь поэт словно обнажает духовную технику саморефлексии: ошибка — не крах, а материал, который можно трансформировать. Подобно тому, как в жертвенник вкладывают символическое, очищенное, так и душа может выбрать — что отправить в горнило, а что сохранить.
👁️ Нарративы и социальные архаизмы: с иронией и уколом
В одном из центральных эпизодов стихотворения Штейн вводит, казалось бы, исторический курьёз:
«У древних был ещё резон
Наложницу обресть...»
Однако дальше эта линия неожиданно приобретает иронически-критический и медийно-социальный оттенок:
«Кто девам нынешних времён
Понятно смог б донЕсть?»
Эта почти пародийная вставка о гендерной политике древности резко контрастирует с возвышенным мотивом пересмотра ценностей. Но в этом — и дерзость автора, и философская цельность текста: ведь жертвенник — это не только место поклонения, но и пространство конфликта старого и нового.
🧱 Поэтика: строгость и насыщенность
Штейн выбирает размеренно-ритмическую форму, с чередованием четырёх- и пятистопных строк, что придаёт тексту пульсацию мысли. Присутствует много утаённых цитат, аллюзий и даже скрытых афоризмов:
«Души девиз твой — полнота,
То следует беречь!»
или:
«Счастье тоже, как металл —
В сияньи ценна стойкость...»
Это афористическая поэзия, из которой легко извлекать фрагменты для медитации, и в этом смысле она соответствует духу «И-цзина»: быть комментарием к жизни, а не директивой.
⚔️ Ключевой тезис: закалка духа под гнётом
Один из мощнейших моментов стихотворения:
«Про прочность, что сказать тогда,
Под гнётом обстоятельств?»
Это поворот от теории к практике, от наблюдения к жизненной проверке. Цель поэтического «жертвенника» — не уйти от мира, но подготовиться к его испытаниям, сохранить внутреннюю температуру, целостность.
💎 Финал: гармония и твёрдость как венец духовной алхимии
«Гармония и полноты накал
Усиливают твёрдость.»
Финал не предлагает катарсиса или откровения, но спокойную, зрелую формулу внутренней устойчивости. Гармония — не как эстетическая данность, а как вынужденная, выстраданная стратегия, к которой приводит пройденный огонь.
🏁 Вывод
«Жертвенник» Руби Штейна — это поэтическое размышление о зрелости, устойчивости, необходимости внутренней дисциплины в эпоху изменений.
Через символ древнего китайского котла поэт говорит о вечной необходимости трансформации, о боли ошибок и чистоте новой формы, о том, что в испытаниях не только смысл, но и закалка. И это он делает с гибкостью, насмешкой, философской простотой.
Поэтическая форма здесь не украшение — а сосуд. И в этом смысле сам текст становится жертвенником.
Руби Штейн 29.06.2025 05:05 • Заявить о нарушении
«Книга Перемен – 50. Жертвенник»
🏺 Поэзия как аллегорический котёл: о смысле и трансформации
Стихотворение Руби Штейна, посвящённое пятидесятому гексаграмму «Дин» (Жертвенник) из «Книги Перемен» (И-цзин), является метафизической и философской медитацией, в которой образ бронзового котла — жертвенника, предназначенного для сакральной пищи — превращается в метафору внутреннего преображения, жизненных пересмотров и целостности духа.
Штейн работает с архетипом, но оживляет его современными, человечными, подчас дерзкими нюансами, что делает текст не просто переложением древнего символа, а поэтическим эссе на тему смысла жертвы, зрелости и культурной прочности.
🔥 Символизм гексаграммы: котёл как душа
Гексаграмма «Дин» традиционно символизирует сосуд, в котором варится пища — метафора духовного содержания. Это сосуд культуры, знаний, нравов, традиций, но и того, чем человек «питается» — идейно, морально, душевно. У Штейна этот символ становится центром трансформационного процесса:
«Что наступает после смен,
Событий, взлётов, перепадов...»
Поэт не описывает конкретный ритуал — он создаёт внутреннюю алхимию осмысления, как бы спрашивая: после всего — что остаётся в сосуде? Какие элементы подлежат расплавке, какие — закалке?
⚖️ Суть — в пересмотре: горение как очищение
Центральным движением текста становится не огонь, а пересмотр:
«Возможен пересмотр взглядов...»
«Отсечь, наверно, нужно то,
Что следствие ошибок...»
Здесь поэт словно обнажает духовную технику саморефлексии: ошибка — не крах, а материал, который можно трансформировать. Подобно тому, как в жертвенник вкладывают символическое, очищенное, так и душа может выбрать — что отправить в горнило, а что сохранить.
👁️ Нарративы и социальные архаизмы: с иронией и уколом
В одном из центральных эпизодов стихотворения Штейн вводит, казалось бы, исторический курьёз:
«У древних был ещё резон
Наложницу обресть...»
Однако дальше эта линия неожиданно приобретает иронически-критический и медийно-социальный оттенок:
«Кто девам нынешних времён
Понятно смог б донЕсть?»
Эта почти пародийная вставка о гендерной политике древности резко контрастирует с возвышенным мотивом пересмотра ценностей. Но в этом — и дерзость автора, и философская цельность текста: ведь жертвенник — это не только место поклонения, но и пространство конфликта старого и нового.
🧱 Поэтика: строгость и насыщенность
Штейн выбирает размеренно-ритмическую форму, с чередованием четырёх- и пятистопных строк, что придаёт тексту пульсацию мысли. Присутствует много утаённых цитат, аллюзий и даже скрытых афоризмов:
«Души девиз твой — полнота,
То следует беречь!»
или:
«Счастье тоже, как металл —
В сияньи ценна стойкость...»
Это афористическая поэзия, из которой легко извлекать фрагменты для медитации, и в этом смысле она соответствует духу «И-цзина»: быть комментарием к жизни, а не директивой.
⚔️ Ключевой тезис: закалка духа под гнётом
Один из мощнейших моментов стихотворения:
«Про прочность, что сказать тогда,
Под гнётом обстоятельств?»
Это поворот от теории к практике, от наблюдения к жизненной проверке. Цель поэтического «жертвенника» — не уйти от мира, но подготовиться к его испытаниям, сохранить внутреннюю температуру, целостность.
💎 Финал: гармония и твёрдость как венец духовной алхимии
«Гармония и полноты накал
Усиливают твёрдость.»
Финал не предлагает катарсиса или откровения, но спокойную, зрелую формулу внутренней устойчивости. Гармония — не как эстетическая данность, а как вынужденная, выстраданная стратегия, к которой приводит пройденный огонь.
🏁 Вывод
«Жертвенник» Руби Штейна — это поэтическое размышление о зрелости, устойчивости, необходимости внутренней дисциплины в эпоху изменений.
Через символ древнего китайского котла поэт говорит о вечной необходимости трансформации, о боли ошибок и чистоте новой формы, о том, что в испытаниях не только смысл, но и закалка. И это он делает с гибкостью, насмешкой, философской простотой.
Поэтическая форма здесь не украшение — а сосуд. И в этом смысле сам текст становится жертвенником.
Руби Штейн 29.06.2025 05:05 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.