Строфа 44

И снова, преданный безделью,
Again was leaving in the idleness

Томясь душевной пустотой,
And pining for heart's emptiness,

Уселся он — с похвальной целью
He did set down to a finesse

Себе присвоить ум чужой;
Of others make his own taste;

Отрядом книг уставил полку,
With rank of books he covered shelves quite,

Читал, читал, а всё без толку:
Without use read them day and night:

Там скука, там обман иль бред;
There’s boredom, there’s absurd or lie;

В том совести, в том смысла нет;
There’s no ideas just in fine;

На всех различные вериги;
On all were different shortcomings;

И устарела старина,
Became old-fashioned the old days,

И старым бредит новизна.
With old was crazy the newness.

Как женщин, он оставил книги,
He left the books as ardour bodies

И полку, с пыльной их семьей,
And shelves with their dusty lines

Задернул траурной тафтой.
Did shut with sorrowful sun blinds.