тоска

Неутолённая тоска…
Душа не вынесла броска
из света – в мрак, твоей рукой,
предательской и дорогой.

Из заполярных холодов
прошу, верни под свой покров,
из вечных слов, и странных снов,
родных летейских берегов.

Нет смертоносней тишины –
как после атомной войны.
Мне в кровь проник твой сладкий яд,
и начал свой полураспад.

Не должен был и начинать,
чем, раздразнив, одну бросать
среди пустыни ледяной
с недоуменьем и тоской.

А может, ты и сам не рад
опять пройти сквозь этот ад,
всё объясняя в сотый раз,
и пыл Вергилия угас?

Ужо тебе! Сквозь тьму цитат
я продираюсь наугад,
не разбирая, где и чья –
сухое горло ждёт питья.

От жажды гибну у воды…
Прости, Вийон, ведь это ты.
А там Бодлер, или Рембо
доскажут всё, что мне слабо.

Неужто самозванцем был
тот царь, что хлебом одарил,
и этот тушинский злодей –
наш  обольститель-чародей?

Неужто в миллионный раз
чуть погорев, костёр погас,
и этот пепел и зола –
остатки твоего тепла?

Тем, кто измены не знавал,
труднее пережить провал
больших надежд и страстных дружб –
прибежища наивных душ.

Меняю явки и пароль.
Я знаю, что такое боль,
и новой пытки не приму.
Мне этот опыт ни к чему.

Шаламов прав: чумной барак,
бессмысленных мучений мрак –
неплодотворны, как гнильё,
как ожидание моё.

Я с теми, кто напрасно ждал,
кто ткал и снова распускал,
к кому из пагубной дали
не плыли письма-корабли.               

Одна на крепостной стене,
в необъяснимой тишине,
до боли вглядываюсь в даль –
дохнул январь, приник февраль,
от гипнотического сна
очнулась – а кругом весна.
Но в зоне вечной мерзлоты
свернулись клейкие листы.

За кем мне робким сапожком
теперь ступать учеником?
Куда зегзицею лететь,
о бедном рыцаре радеть?..

Лети, лети, моя тоска,
как несмирившийся зека,
туда, за злые облака,
в край, где другие берега.
                март 2004
            * * *