Сон VS Реальности. Баллада о сне и тайных знаниях

Что наша жизнь? Лишь бессознательная воля,
Осознанная до каких-то рубежей,
И наши чувства стиснуты в душе,
Кой остается в этот век лишь грезить о раздолье.

Мы по течению плывем свой век,
Такая склонность человека,
Не хватит жизни выбраться на брег,
На всем пути мешают вехи.

Жизнь, как острог –
От тени к свету:
То на порог,
То к «небу в клетку».

Нет никакого кругозора –
Одно мировоззрение на всех,
И от забора до забора
Мы коротаем целый век.

Забор, что в четырех стенах,
Делил «простор» на свет и тьму;
Под лязг колоколов и плах
Мы робко прятались в углу.

В трущобе вечного покоя
Мечтает каждый о ключе,
Чтоб не дорожною клюкою
Чертить догматы на песке.

Как сделать мысль материальной
Не в теоремах интегральных?
И в мир причудливых фантазий
Пуститься в разудалом переплясе.

Творец упрятал Свет в сосуде
И наложил Печать Защиты;
В темнице держит нас рассудок –
Он так с душой навеки квиты.

Могила - мой уютный дом,
И в этой нескончаемой темнице
Играл с невидимым котом,
За ним гоняясь по гробнице.

Ныряю в сновидения как в омут,
В них пробуждается Душа;
Рассудок тянет все еще к мирскому,
Земному притяжению служа.

Мерцал магический светильник,
Затерянный в безропотной глуши;
Во тьме веков скрывался Свет стерильный
И ждал кипения души.

Пространство истекало, тяжелели веки,
И время рябью волновало,
В нем растворились Альфа и Омега
Открыв закон Священного первоначала.

Пространство - гладь и пустота,
Бесплодна эта бесконечность;
Бессодержательная чернота
Оборотила миг на вечность.

И время, будто в кандалах,
Во льду застыло пламенным узором,
А мне остался только шаг
Ступить за рамки кругозора.

Ни дна, ни звезд, ни горизонта,
Координаты - пустота,
И суета та безглагольна
И безмятежна темнота.

Я, как лунатик, пробудившийся от сна
Вдруг обнаружил, что ступаю по карнизу,
И подо мной не видно дна,
И необъятность давит снизу.

Неодолимый страх был так силен,
Что я дрожал за свой рассудок –
Ведь в сотнях метров над землей
Я балансировал как полудурок.

И тщетно силился понять
Чем вызван тот необъяснимый ужас,
Незнание усилило боязнь –
Внутри меня и жар и стужа.

Я из последних сил борюсь со страхом,
Но в этой битве мне не победить,
А он меня одним лишь махом
Заставил к стенке отступить.

Я отступил и спотыкнулся,
Ведь сзади не было стены,
Сорвался вниз... скорей проснуться
И вынырнуть из глубины.

То искривление пространства
Внушало трепет и восторг;
Парил и падал, поднимался
На перекрестке всех дорог.

И Свет сошелся клином через ледяную млечность
Да растопил студеных бездн слепую вечность.
А главное прозрение, что раньше ускользало,
С моим сознанием вонзилось в бесконечность…
Суть времени - начало и конец… и вновь начало…
И закружило нас в водовороте скоротечном,
Свободная душа безмерно ликовала,
Как будто в звездном платье подвенечном.

Великое единое пространство
Как будто уместилось в горсти,
И в этой дивной сказке странствий
Я мерил световые версты.

Преодолев земное вето,
Порвав мирские кандалы,
Летел в сто крат быстрее света
Сквозь разнородные миры.

Разбуженное воображение
Над интеллектом ликовало;
В короткий горизонт мышления
Врывался первородный хаос.

И вспышка ужаса погасла,
Исчез испуг, а с ним и стресс;
Собрались воедино пазлы,
Пришел на смену интерес.

Закончились воздушные мытарства
Сквозь горизонты черных дыр;
Сошлись в единое пространство
Все параллельные миры.

Реальность становилась иллюзорной,
И этот лад казался раем,
Тем, о котором мы мечтаем
При жизни нашей беспокойной.

В том беспредельном мире и покое,
Похожем на буддийскую нирвану,
В которой чуждо все мирское,
Не властна логика над явью.

Реальный образ все еще сражался
С укорененным в подсознании глубоком
В действительности видимым шаблоном,
Что здравым смыслом величался.

Попал в невиданную сказку,
Но все же чувствуя подвох,
Еще веду себя как страус,
Что прячет голову в песок.

Я выпустил из рук синицу,
И не смотрел на журавля,
В моих руках теперь жар-птица,
А все в сравнении с ней - тля.

Как будто выплыл на поверхность
Из глубины лишенной смысла;
Достигнул подлинную зрелость
И обуздал свой дух и мысли.

Душевное спокойствие не всполошить испугом,
Когда душа вольна от умственных границ.
Такой необычайный и сакральный модус духа,
Сравнимый разве что со снежной завирухой,
Кружившей в ускорителе заряженных частиц.

Я отчужден от собственного тела
И жизнь не более чем сон:
Вот к Солнцу прикоснулся смело,
Вот побывал в конце времен.

Увидел бой двух черных дыр,
Что «подрались» за крупное светило;
Орбита «встала» на дыбы
По отношению к экватору звезды,
И та звезда почила с миром.

Я стал взрослее и мудрее
На миллионы лет вперед;
Достигнул пика апогея
И выл от счастья как юрод.

Земные тайны, грезы и причуды
Понятны здесь как дважды два.
А на земле распутать эти путы
Хватает вечности едва.

Там под луной я состоял из пустоты,
Без власти над слепою силою природы;
А здесь я видел духов всякой плоти
И формулу иронии судьбы.

В огромной бездне уравнений
Великой схемы бытия
Бездонный кладезь отклонений
Стал постижим от «а» до «я».

Подвластным стал Вселенский разум,
О Боже, как же просто все!
Но как сдержаться от соблазна
Пойти неправедным путем?

С собой в могилу ничего не унести –
Душа взлетела голой, голой и назад,
Свет мировой души обманом не пройти –
Ступил на край... и до Петра рукой подать!

Но параллельно есть безумцы,
Желавшие вернуться на щите,
И в кому впасть и не проснуться,
Но только сохраниться здесь.

Останешься, коль Свет пройдешь обманом,
Какая в этом Свете благодать!
Но оставаться в этом Свете рано,
И оный путь не мне менять.

Познав все совершенство Абсолюта
Метался между двух огней,
Неужто я предам Отца, как тот Иуда,
В угоду алчности своей!?

С такою данностью мириться
Мне не позволил Вседержитель,
Открылись старые границы –
Обратный путь в мою обитель.

Вокруг гиганта хоровод
Питался газами и пылью.
Сверкнули ангельские крылья,
Затмив возвышенный восход.

Та глыба знаний разлетелась
На пылевидные фрагменты:
Что по орбите завертелось,
Что в бездну падало смиренно.

Прожорливая черная дыра
В мгновение впитала память,
И лишь крупица Свода знаний
Осталась мне на память о мирах.

Покинул горизонт событий
На экстрагалактическом Пегасе;
Уж лик чудовища размытый
В рассеянных лучах в межзвездном газе.

Ведомый джетом сквозь пространство
Я удалялся безвозвратно.
Спасибо ангел лучезарный,
Что возвращал меня обратно.

Шагаю робко в пустоту
Знакомого бездонного колодца,
Но вот забрезжил лучик солнца
И тень мою запряг в узду.

Вернулся вспять поток реки
И время равное нулю,
Вдруг встрепенулось стаей птиц
И устремилось в синеву.

Казался сон вполне логичным
Пока он длился, но открыв глаза,
Уж нет той связности привычной,
Как было полчаса назад.

Сакральный смысл снова стал шарадой,
Что утаили древние скрижали,
Старинные поверья и обряды,
Ветхозаветные истоки знаний.

Тот монолит сакральных уравнений
Не выйдет вновь скомпоновать.
И те обрывки сновидений
Осталось только толковать.

Я вновь стерильный как душа младенца,
Ступил во мрак земного окаянства,
Что грузом содержалось в чувстве сердца,
Искавшем утешение в пространстве.

Опять барьеры меж Мирами
Затмили Свет, обрушенный извне.
Остался Свет за зеркалами
В той сказочной обратной стороне,
А я, покоился на дне,
С такими же небесными рабами,
Что просыпались с городом в окне.

И яркий свет, струящийся в окно
Заставил снова встретить в сердце веру,
Душа стремилась к наивысшей сфере,
Но птицей билась о стекло.
Я ей распахивал все двери,
Да нужной не было назло,
И с переломанным крылом
Она металась по вольеру.

Во тьме веков без воздыхания и гласа
Познания развеялись как дым,
Я осознал, что вижу сон вполглаза,
Ах, это были только сны.

Познав себя как падшую натуру,
Изведавши ничтожество пустого живота,
Утратил веру в знание, и плюнул, -
В конечном счете мы не знаем ни черта.

Человек в этом мире лишь раб
И плывет по течению он;
Мы всего лишь чуть зримая рябь
На поверхности моря времен.

Хоть бы встретился мелкий ухаб,
Чтоб взмутить монотонную рябь,
Да нырнуть в перекресток времен,
Где кипит абсолютный закон.

Но жизнь есть сон, который никогда
Не превращается в реальность;
Душа пуста, черства и холодна,
Она расслаблена и фрагментарна.

Все в этом бренном мире тленно,
Все в этом мире оставляет след,
И время, что летит мгновенно,
И пустота, и даже свет…


... Плыл степенно восход цвета ранней рябины,
Только шелест лугов малахитовых слышно,
Ветерок, хулиган, колыхал паутину
В изумрудной листве средь рубиновой вишни.

Муравка в россыпи цветных созвездий,
Усыпана брильянтовой росой,
И запах здешней ароматной смеси
Пьянил и навевал покой.

Лишь мучила меня одна загадка:
Как может сквозь бетонные преграды
Телепортироваться матка –
Царица муравьев из рода Атта?