На пороге изменений 2

Обзор работ и высказываний экспертов крупнейших «фабрик мысли» в США в период после начала «арабской весны»


Предлагаем вниманию читателей второй выпуск начатых кафедрой «Мироустроительная война» обзоров деятельности, осуществленной за последние годы западными «фабриками мысли». В этом выпуске хотелось бы затронуть вопрос о статусе и значимости «интеллектуальных центров» на Западе и прежде всего в США. Как определить плотность их контакта с властью и их роль в реальном управлении?

Обратимся к данным об участии некоторых высокопоставленных чиновников администрации Барака Обамы в деятельности наиболее влиятельных американских «фабрик мысли».

Джонни Карсон — помощник госсекретаря по вопросам Африки. С 2003 по 2006 год — старший вице-президент Вашингтонского National Defence University.

Курт Кэмбелл — помощник госсекретаря по восточноазиатским и тихоокеанским делам. Кэмбелл — один из основателей Center for a New American Security, бывший директор Aspen Strategy Group. Возглавлял консалтинговую компанию StratAsia. Был старшим вице-президентом и руководителем программы по международной безопасности в Center for Strategic and International Studies. Член Совета по международным отношениям.

Филипп Гордон — помощник госсекретаря по европейским и евразийским делам. Преподавал в университете Джона Хопкинса и в лондонском Международном институте стратегических исследований, сотрудник Brookings Institute.

Артуро Валенсуэла — помощник госсекретаря по делам Западного полушария. Он является директором программы латиноамериканских исследований в школе Эдмунда Уэлша в Джорджтаунском университете, а также профессором Duke University. Ранее состоял в совете директоров National Democratic Institute for International Affairs.

Эстер Бриммер — помощник госсекретаря по вопросам международных организаций. Сотрудник Университета Джона Хопкинса, член Совета по международным отношениям.

Ричард Морнингстар — специальный посланник по вопросам евразийской энергетики. В июне 2012 года вступил в должность посла США в Азербайджане. Сотрудник Института международных исследований Стэнфордского университета.

Джеймс Стейнберг — заместитель государственного секретаря, фигура особой значимости. И для описанного круга интеллектуалов в команде Обамы, и для интересующих нас вопросов мироустроительного обозрения.

Стейнберг — старший научный сотрудник Международного института стратегических исследований, старший аналитик РЭНД-корпорейшн, старший научный сотрудник Brookings Institute. Работал в Project on National Security Reform (Проект по реформе национальной безопасности). Во время предвыборной кампании именно Стейнберг был одним из основных разработчиков ближневосточной доктрины Обамы. А значит, именно его интеллектуальный штаб должен был в той или иной мере окормлять, а также оформлять процедуры «арабской весны». (И не стоит забывать, что, вне зависимости от качества интеллектуализма, демонстрируемого Стейнбергом, этот интеллектуализм подкреплен всей мощью американской армии и флота и потому влияет на мировую политику.)

Может быть, и не стоит называть вышеназванную группу «синклитом мироустроителей». Но, тем не менее, картина этого «интеллектуального созвездия» вокруг Барака Обамы выглядит — с точки зрения политических амбиций экспертного сообщества — довольно внушительно.

Но вернемся к фигуре Джеймса Стейнберга.

Стейнберг, ставший первым заместителем госсекретаря США с приходом Обамы в Белый дом, считается умеренным сторонником использования силы во внешней политике. Именно он исповедует принцип, который в последние месяцы не раз озвучивал Барак Обама, в том числе и в связи с Сирией: силовые методы не всегда ведут к успешному разрешению кризисов, однако не исключено и применение США военной силы в одностороннем порядке как особый инструмент политического воздействия.

Как и упомянутый выше Курт Кэмбелл, Стейнберг относится к так называемым американским «интервенционалистам». А также к сторонникам применения концепции ограниченного суверенитета (в зависимости от того, какую политику проводит страна внутри своих границ). По мнению Стейнберга, проблемы современного мира неразрешимы в системе международных отношений, сложившихся после 1945 года и создания ООН, для которой приоритетом является суверенитет государства.

Вот слова Джеймса Стейнберга о Ливии, произнесенные им в конгрессе США в первой половине 2011 года: «Мы лишили режим средств и ресурсов, которые могли бы пойти на поддержку действий, направленных против ливийского народа. Ливия раньше экспортировала 1,3 миллиона баррелей нефти в день. Это прекратилось... И у нас есть данные, что режим больше не может позволить себе платить сторонникам за участие в демонстрациях. И чем дольше будут сохраняться международные санкции, тем больше будет усиливаться давление на режим».

Очевидно, что это не слова «травоядного» интеллектуала. Речь идет о вполне реальном оперативном могуществе представителей «фабрик мысли», находящихся на высших административных должностях в США. И об очевидном их участии в мироустроительной деятельности на Ближнем Востоке.

Надо сказать, что наличие этих «фабрик» как отдельной специфической зоны власти давно уже осознано в мире.

Характерный пример: с 1 июля 2008 года по 30 июня 2009 года правительство Катара перечислило Брукингз Институт (БИ) более одного миллиона долларов. С чего бы? Точнее — под какую концепцию? Далее, в тот же период тому же институту перечислили: от 200 до 500 тысяч — Норвегия, Швейцария и Тайвань, от 100 до 250 тысяч — Дания, Франция. Но и это не всё, поскольку среди спонсоров БИ — крупные иностранные компании («Хитачи», «Тойота», «Пфайзер»). А также... частные лица. К примеру, частным жертвователем в БИ является один из крупнейших украинских бизнесменов Виктор Пинчук.

Таким образом, интеллектуальные центры получают широкие возможности выбора международной «клиентуры». И, похоже, постепенно превращаются в некое подобие отдельного международного сообщества, становящегося важным элементом будущего мироустройства.

Надо сказать, что «интеллектуальные центры» отнюдь не чуждаются самоосмысления. В том числе в прямой связи с поставленными выше вопросами.

Примером такого осознания своей роли в изменяющемся мире можно считать материал Пенсильванского университета под названием «Отчет о глобальном исследовании интеллектуальных центров за 2012 год и политические рекомендации» (автор — доктор Джеймс Дж. Макганн).

Вот что говорится в отчете:

«Рост экономики знаний привел к соревнованию между институтами знаний по всему миру за лучшие идеи и людей. Новые технологии выровняли мировое игровое поле так, что возникшие вызовы спровоцировали появление сил и элитных институтов по всему миру. Теперь есть миллиард человек, у которых есть доступ в Интернет в каждом регионе мира».

Это заявка. За которой следует самоназвание:

«Распространение государственных и негосударственных акторов, таких, как НКО (негосударственные некоммерческие организации) и МГО (межгосударственные межправительственные организации), создало запрос на истеблишмент мозговых центров по всему миру (подчеркнуто нами — Авт.) и обеспечило ему поддержку и определенную нишу».

Итак, выражение «истеблишмент мозговых центров», по-видимому, должно уже ставить вопрос о глобальном элитном отборе.

Следующая тема — востребованность.

«Демократические движения по всему миру помогли разогреть запрос на независимый анализ государственных политик и создание нового набора неправительственных мозговых центров...

Правительства столкнулись лицом к лицу с рядом высокотехнических и комплексных проблем, решение которых требует такого уровня компетентности, что влиятельным политическим лицам приходится искать совета на стороне».

А дальше — опять самосознание:

«Обращение правительств к мозговым центрам за разъяснением и советом по этим вопросам есть событие историческое, но ситуация может меняться».

Ниже автор отчета вскользь затрагивает весьма чувствительную тему влияния «фабрик мысли» на принятие политических решений:

«Исторически сложилось так, что мозговые центры фокусировались на результате, а не влиянии. Как мозговые центры оценивают свое влияние? Для многих институтов оценка ограничивается количеством выпущенных книг и аналитических записок, а не созданием импульсов к новому законодательству или смене политики. Эта проблема еще больше усложняется спонсорами, которые заинтересованы в поддержке «влиятельных организаций» и хотят, чтобы мозговые центры проявляли свое влияние на государственную политику».

Здесь явно присутствует самозадание на будущее. И оно напрямую связано с понятием власти. Речь идет не только о новом статусе и роли, но и новом структурировании деятельности «интеллектуальных центров».

«Как только мозговые центры столкнулись с новыми вызовами в обществах, где они работали, они приспособились и создали гибридные институты. Всё больше и больше мозговых центров становятся сочетанием различных типов организаций (академические исследовательские центры, консалтинговые группы, маркетинговые фирмы и информационные агентства). Роль основного штата сотрудников так же поменялась. Кадровая и бюджетная структуры мозговых центров настроены на политические исследования в той же мере, что и на продвижение этой политики, равно как и на поддержку исследователей, которые ведут работу. Сегодня институтский штат сотрудников мозговых центров составлен из разносторонних личностей. Каждый отчасти и исследователь, и журналист, и маркетинговый руководитель, и политический деятель».

В приведенном фрагменте описана не только новая структура, но и новая личность — личность эксперта-политика. Такого, как Джеймс Стейнберг или многие другие интеллектуалы на верхних этажах американской власти.

В самом деле, ведь статус «фабрик мысли» повышается не просто так, а потому, что существуют масштабные вызовы, с которыми им приходится иметь дело. Доктор Макганн из Пенсильванского университета обозначает это положение следующим образом:

«Есть один главный глобальный структурный регулятор, который переворачивает мир вверх тормашками».

Что же это такое? А вот что.

«Продолжающийся экономический кризис и связанные с ним финансовые трудности выявили глубокосидящие структурные и финансовые проблемы, которые ведущие политики исторически откладывали от одной администрации к следующей. Эти проблемы начали всплывать на поверхность местного политического ландшафта...

Динамичный рост и соревновательный настрой зарождающихся экономик на глобальном Юге требует от стран Севера, чтобы они урезали свои бюджеты и правительственные программы, дабы привести их в соответствие с текущим глобальным экономическим соперничеством, меняющимися демографическими данными, возрастающим госдолгом всех уровней и маленьким, либо вообще отсутствующим экономическим ростом. Северным экономически развитым странам с их неспособностью соревноваться с низкими зарплатами и низкими затратами на получение прибыли в развивающихся странах и зарождающихся экономиках будет трудно выбираться из экономического кризиса...»

А далее следует — внимание! — очень примечательный фрагмент.

Пункт XI отчета называется... «Политические цунами»:

«Политические цунами (Policy Tsunamis, если кто не верит): Сегодня на национальном уровне увеличивается количество политических, природных и социальных феноменов, которые оказывают сильное влияние на глобальном уровне. С укреплением глобализации число и мощность этих транснациональных явлений будут расти. Это создает то, что я называю «Политические цунами». Я использую термин «цунами», потому что эти политические проблемы сначала проявятся на политическом ландшафте в одной стране, и потом будут расширяться и усложняться по мере прокатывания по всему миру с опустошительными последствиями. Только те страны, которые могут выявлять, отслеживать и анализировать эти транснациональные ударные волны, смогут реагировать на них эффективно».

Напоминаем, что книга «Политическое цунами. Аналитика событий в Северной Африке и на Ближнем Востоке» была издана Международным общественным фондом «Экспериментальный творческий центр» под редакцией С. Кургиняна весной 2011 года. А уж какими путями расходятся в мире запущенные образы... И есть ли между ними связи... Не нам дано предугадать.

И под конец — снова возвращение интеллектуалов к проблеме своей роли в мире: «Минули дни, когда мозговые центры могли работать под лозунгом «исследуй, запиши, а они сами найдут». Сегодня мозговые центры должны быть злыми и голодными политическими машинами».

Как вам кажется, имеют вышеприведенные развернутые высказывания отношение к мироустроительной деятельности? Нам кажется, что имеют. И потому кафедра «Мироустроительная война» продолжит исследовать деятельность западных «фабрик мысли» в период после начала «арабской весны».

Мария Подкопаева, Алексей Кречетов, Тимур Уразов