Очнись! Твоя страна умирает!

Дорогие читатели, буду очень признателен за конструктивную критику и замечания, в том числе по части грамматики. Хочу предупредить, что в моих произведениях, в знак правдивости, присутствует ненормативная лексика. Я не писатель и на это звание не претендую, просто хочется поделиться накопившимся, наболевшим со всем миром. Моя повесть, которую я здесь опубликовал — что-то вроде "дневника" про тех людей, которых я знаю. Кому нужны весёленькие рассказы, праздные для хорошего настроения, не советую читать. Кто живёт в розовых очках и не хочет видеть серые будни, тяжёлую жизнь окружающих вас людей, то проходите мимо. Поищите развлечения в другом месте. Благодарю всех, кто решил познакомиться с моим творчеством. Искренне признателен всем соратникам, помогавшим словом и делом. Увы, мало нас пока ещё...

Биография.

          Я по определению — бунтарь и всегда настроен против несправедливости наших властей и собственно этим меня привлекает творческая мысль как отрицание политической системы и требование иного порядка. Начал свою графоманию я с описания событий, свидетелем или участником, которых был сам в разные периоды своей жизни. Далее всё как у всех, школа, техникум. В 1996-99г. призван в армию, служил с замечаниями из за чего военный суд вынес мне приговор и поехал я на «дизель» по ст. 335 УК.РФ. Мулинский дисциплинарный батальон отнял долгий год и пошатнул моё драгоценное здоровье. После освобождения из кичи, уже дома продолжал сочинять рассказы, повести и прозу. Предлагаю вашему вниманию произведение "Поломанные судьбы России - Мамы" основанное на реальных событиях в жанре социально-психологического реализма, где показывается объективное отражение нашей действительности от времён правления М. С. Горбачёва по сегодняшние дни.

Предисловие автора.

         Вдохновением для этой повести послужила книга Н. Модестова «Москва – 3». Если Вы человек впечатлительный с нежной, ранимой душой считаете, что наша страна движется к демократии, стабильности и гражданскому обществу и что, мол, в будущем всех ждёт всеобщее счастье, то Вам моё произведения явно противопоказано, так как в произведении присутствует ненормативная лексика, основанная на реальных событиях, все имена и фамилии вымышлены, любое совпадение — абсолютная случайность. У каждого из героев повести свой характер, свое представление о жизни и идут они по своей не лёгкой судьбе, переживая горькую боль нашей страны. Читая повесть можно восхищаться героями или негодовать, соглашаться с ними или протестовать. Они заставляют нас думать о жизни, о её смысле и назначении. Я показываю в своей повести нашу честную власть, которая, безусловно, использует людей в основном как пушечное мясо с тех дней и по сегодняшнее время. Именно из-за системы власти, ужасные условия тюрьмы, продажа человеческих органов, продажа в рабство молодых девушек, наркомания. За всеми речами о патриотизме и долге перед Родиной зачастую скрывается лишь стремление политиков к собственной наживе и обслуживанию своих корыстных интересов за счет чужих жизней. Я не пытаюсь агитировать в пользу каких-то идей. Моё дело сказать правду, а не заставлять верить в нее. Читайте и делайте выводы сами…

Аннотация.

          СССР. 1986-91 годы. Финал советской эпохи. Провинция. Марина Владимировна мать троих детей, живёт в сложное время. Она не может адаптироваться к новому режиму власти и осуждает новое направление политической системы. Она постепенно теряет своего мужа и почти всех своих детей, а потом умирает сама от сердечного приступа в тоскливом одиночестве. Проходит время и её сын Миша временно выходит из наркотического дурмана и решает вернуться домой к маме. Дома ему говорит соседка, что мол, мать-то твоя умерла. Михаил начинает понимать, что во всём виноваты не только он, но и политическая система власти, точнее её руководители. Как бы человек, ни старался, обвинять прогнившую систему власти в своих проблемах, виноват всегда, почему-то остаётся, лишь он сам…

Символизм.

Марина Владимировна — символ страны, которую пинает судьба.
Сергей Савельев — память героям Чернобыльской катастрофы.
Михаил Савельев — символ разлагающейся армии.
Смотрящий Гера — разгул преступности зеков.
Менты — беспредел силовых структур.
Дарья Савельева — заигрывающий народ, которому всё ровно, что будет дальше.
Политики на ТВ — символ продажной системы власти.

«Поломанные судьбы России - Мамы» Глава I.
Гроган Виталий
          ***   


          Марина Владимировна Савельева была седовласой, крупнокалиберной домохозяйкой мечтающей выглядеть значительно моложе своего возраста, но жизненные стрессы заставляли её выглядеть именно на свои пятьдесят два года. Она сидела в кресле в большой комнате у телевизора и вязала шерстяные носки своим уже взрослым детям. На дворе стоял 1986 год. По телевизору рассказывали о чрезвычайном положении о мировой катастрофе. Выступал  генсек  М. С. Горбачёв с речью о соболезновании погибшим на Чернобыльской АЭС и далее, как всегда речь шла о реформах и о какой-то, ещё тогда неизвестной народу — демократии. Марина Владимировна, поглядела на часы и вздохнула. На её часах было «21:00» и в это время в маленькую трёхкомнатную квартирку «Хрущёвской проекции» зашёл её сын. Проходя мимо мамы в большую комнату, он спросил.
          — Всё вяжешь мам?
          — Да вот решила Мишке носки связать. Серёж тебе повестка с военкомата пришла.
          — Где?
          — На кухне на столе лежит.
          Сергей прошёл на кухню и взял повестку.
          — Сейчас глянем, — текст повестки: Савельев Сергей Анатольевич. На основании закона РСФСР «О воинской обязанности и военной службе» приказываю вам «15» мая, 1986 г. к «8» часам прибыть на призывной пункт по вопросам повторного воинского призыва. При себе иметь: паспорт, военный билет, настоящую повестку. За неявку в указанный выше срок Вы будете привлечены к ответственности. Военный комиссар Коломенского района полковник В. В. Кулагин, — внизу последних строчек — размашистая роспись полковника.

          ***


          Наступило утро и яркое солнце уже заглядывало к людям в окна. Сергею казалось это утро пасмурным, так как особого настроения повторно служить в армии — не было. Сергей, одевшись не спеша, пошёл в военкомат. Зайдя к полковнику в кабинет, он поздоровался.
          — Здравствуйте. Я Савельев Сергей, вызывали?
          Полковник кивнул головой.
          — Савельев, говоришь? Военный билет взял с собой?
          — Так точно, — засиял Сергей.
          Полковник потребовал.
          — Давай!
          Сергей передал свой военный билет полковнику.
          — Возьмите.
          Полковник начал листать военный билет Савельева. Найдя нужную там страницу и что-то в ней прочитав, он начал задавать Савельеву вопросы.
          — В "Хим. Войсках" служил?
          — Да было дело товарищ полковник с 1982-го, по 1984-ый.
          Полковник снова задал вопрос.
          — Звание сержант?
          Сергей, решив, подшутить с ироничной улыбкой выронил полковнику.
          — В военнике же написано — старший сержант!
          Полковник не оценив иронии, смутился и закрыл военный билет, положив его на свой стол.
          — Я вижу тебя в армии, не научили, как нужно разговаривать со старшими?! — полковник волчьим взглядом посмотрел в глаза Савельева.
          — Нужно родине послужить Савельев, — полковник горестно вздохнул, — ликвидатором в Чернобыле поработаешь. Слышал, наверное, по ящику, что там произошло?
          Сергей напряг свою память и ничего существенного, не вспомнив, тихо ответил.
          — Нет, не слышал.
          — Ладно, потом узнаешь. Всему своё время. Завтра сюда с вещами к восьми утра без опозданий. Всё понял?
          — Понял товарищ полковник.
          — Молодец, можешь идти, только здесь вот распишись и свободен.
          Полковник повернул к Савельеву журнал и дал ему ручку. Сергей, взяв ручку, расписался и ушёл.   

          ***


          Прошло два часа и Сергей, звонил уже в дверь к своей любимой девушке. Дверь открыла красивая двадцатилетняя девушка по имени Полина.
          — Здравствуй котёнок, — Сергей окинул взглядом Полинины ноги, видневшиеся из приоткрытого халатика.
          Полина поздоровалась в ответ.
          — Привет Серёж, заходи! Ты чего сегодня, так рано? — улыбаясь, спросила Полина.
          — У меня Полин новость! Мне повестка пришла с военкомата и завтра уже сборы. На Украину отправляют аварию какую-то устранять.
          — Серёж! Ну, какая ещё там авария? Ко мне Колька с «38-ой» квартиры липнет, а ты уезжаешь.
          — Полин извини, но это жизнь, никуда не денешься. Твоя задача будет меня дождаться, а Колькам там всяким скажи, что ты уже занята.
          Полина ехидно заулыбалась.
          — Завтра тогда с Николаем пойду гулять и наверно скажу, а может и не скажу. К тому же он меня уже приглашал на танцы.
          — Полин перестань меня злить.
          Полина расстроилась.
          — Извини Серёж, но нет. Ждать я никого не собираюсь.
          — Прекрати я тебе сказал нервы трепать, — яростно ответил Сергей.
          — А я и не треплю нервы, просто говорю, что у тебя теперь есть конкурент по имени Николай.
          — Значит так да?
          — Да так, — ответила Полина.
          — Закрой за мной дверь, больше не приду. Полин слышишь? Я ухожу…
          Полина с ненавистью посмотрела на Сергея.
          — Уходя – уходи, чего ж ты стоишь?
          Сергей, молча, стоял и смотрел Полине в глаза. В который раз он ловил себя на мысли, что сейчас утонет в этой бездонной синеве. Чем-то они завораживали его. В них было что-то такое близкое, теплое, родное. Сергей с трудом оторвал взгляд от Полининых глаз.
          — Пойми, что я тебя больше не люблю Серёж!
          Сергей на пару секунд впал в шок, не находя нужных слов.
          — Скажи, что ты пошутила, — надеясь на чудо, переспросил Сергей.
          — Серёж разве такими вещами шутят?
          Слушая Полину, Сергей окончательно расстроился.
          — Я не люблю тебя Серёж! И не смотри так удивленно. Мне очень жаль, но я не могу больше врать и раздваиваться.
          — А как же наши слова, обещания, чувства? — спросил Сергей, ещё в надежде, что он ослышался.
          — Я тебе хоть раз сказала, что «люблю»? Вспомни Серёж! Было такое? Я уважала тебя, была благодарна. Но любви не было. Ну не было. Прости уж!
          — Ну и сука же ты!
          Сергей, уходя громко, захлопнул за собой дверь. Полина, лишь в след Сергею в приоткрытую дверь крикнула.
          — И не возвращайся — неудачник хренов!

          ***


          Заветный день настал. Звенел будильник и уже на горизонте утреннее солнце взошло. Сергей, встав с кровати, открыл в комнате окно. Комнату сразу же наполнил прохладный, свежий воздух. Рядом с окном на раскладушке крепко спал Михаил - брат Сергея.
          — Хорошо, то как, — сказал себе громко Сергей и принялся выполнять свой привычный утренний ритуал. Пройдя в ванную комнату, умыв лицо и почистив зубы, он тихо прошёл на кухню, заварив себе там крепкий чай, выпил чашку большими глотками. Потом Сергей посмотрел на часы «7-45».
          — Пора. Пора!
          Быстро одевшись и никого, не разбудив своими движениями, Сергей вышел из подъезда и без опозданий подошёл к военкомату. Во дворе военного здания уже стоял пустой автобус и прапорщик у открытых дверей спросил Сергея в приказном тоне.
          — Фамилия?
          Сергей машинально ответил.
          — Савельев!
          Прапорщик, посмотрев в свой журнал, сказал.
          — Есть такой в списке. В автобус быстро!
          Сергей, жалко посмотрев на прапорщика спросил.
          — Куда едем старшой?
          — Ну, во-первых, не старшой, а товарищ прапорщик! Понятно говорю?
          Прапорщик озлобленно посмотрел на Сергея и Сергей резко обрубил.
          — Да, чё ты? Понял, я!
          С рупора громкий голос скомандовал.
          — Команда по машинам!
          Набрался полный автобус и старший прапорщик прокричал всем.
          — Ну что бойцы, вы готовы послужить родине и устранить аварию? Мать вашу!!!
          Ребята смотрели на прапорщика не понимающими глазами и молчали в ответ. В это время с рупора громкий голос в приказном тоне говорил.
          — Товарищи призывники все спиртные напитки срочно сдать товарищу прапорщику в комнату номер семь!
          Крепких, здоровых парней привезли на железнодорожный вокзал и прапорщик заинтересовавшись, спросил.
          — Ну, что готовы на Украину ехать в Припять? Слышали о таком городе?
          Все отрицательно замахали головами, говоря.
          — Нет!
          — Вам бойцы надо будет ликвидировать, важное для страны дело. По приезду вам там всё расскажут.

          ***


          Прибыв пассажирским поездом на перрон Киевского вокзала, воинов-ликвидаторов, быстро рассадили по автобусам до города Припять, что находится в Черниговской области. Прибыв к месту назначения, ребята заметили, что в злополучном городе были, лишь солдаты, а гражданского населения видно не было. Ядерная катастрофа сделала своё мёртвое дело, это был город-призрак. Прапорщик поселил пятую бригаду в Припятьском общежитии для инженеров-ядерщиков, скомандовав.
          — Ну что бойцы, вам час даю до построения в этом же месте! Команда ясна?
          Все дружно ответили.
          — Да!
          Прапорщику понравился, такой ответ и он одобрительно добавил.
          — Отлично! Ещё раз повторяю для тех, кто не понял. Вы приехали сюда для ликвидации последствий аварии с крыши реактора. Все всё поняли?
          Все опять дружно ответили.
          — Да!
          Прапорщик одобрительно кивнул головой, добавив.
          — А теперь разошлись все по своим делам. Через час, чтоб были все здесь.

          ***


          Прошёл час и начальник штаба войск особой зоны генерал-майор Тараканов Николай Дмитриевич, кричал всем построившимся в холле.
          — Зона отчуждения это ребятки жопа! Поняли меня? Меня Кремль назначил председателем комиссии по ликвидации аварии. И не дай бог кто-то меня здесь подведёт, башку сверну сразу, это я вам обещаю. Медицинское освидетельствование все прошли?
          Все вновь дружно ответили.
          — Да!
          Генерал-майор снова продолжал.
          — Задача здесь у вас будет простая! Как можно быстрее сбросить радиоактивный мусор с крыши! Кому что будет не ясно, подходите к товарищу прапорщику. Ясно?
          Ему в ответ все молчали. Ребята ещё не понимали, что отныне и навсегда в их жизнь теперь войдёт этот проклятый Чернобыль.
          Генерал-майор вновь рыкнул.
          — Что за молчанка? Ещё раз спрашиваю — ясно всем?!
          Все вновь, дружно ответили.
          — Да!
          Генерал-майор улыбнулся.
          — Отлично бойцы!
          Кивнув головой, он обратился к прапорщику.
          — Хим. защиту, противогазы, средства защиты ног, рук, головы выдать всем по списку и проверить численность состава.
          Прапорщик немедленно отреагировал.
          — Есть товарищ генерал!
          Прапорщик, сухо кашляя начал зачитывать список численности состава.
          — Симонов!
          — Я!
          — Гаврилов!
          — Я!
          — Смирнов!
          — Я!
          — Савельев!
          — Я!
          — Хим. защиту одеваем бойцы! Кому что не понятно подходим ко мне.
          Прошло пятнадцать минут. Прапорщик на повышенных тонах спрашивал.
          — Ну что? Противогазы, сапоги, рукавицы, получили все?
          Все как один дружно ответили.
          — Да!
          — Отлично! А теперь бегом садимся, вон в тот автобус, — прапорщик показал указательным пальцем в сторону автобуса.
          Прошло около двадцати пяти минут. Автобус доставил весь пятый отряд к опасной территории четвёртого блока ЧАЭС. Ребята начали выходить из автобуса. Прапорщик громко крикнул.
          — Быстрее выходим и строимся в две шеренги.
          Отряд построился в две шеренги и прапорщик начал зачитывать инструктаж.
          — Товарищи солдаты находимся на крыше взорванного реактора не более трёх минут! Забежали на крышу набрали радиоактивный мусор в лопату, быстренько скинули с крыши и бегом вниз! Всем всё ясно? Ещё раз повторяю. Не более трёх минут! Все готовы?
          Весь взвод ответил.
          — Да!
          Прапорщик снова спросил.
          — Лопаты все взяли?
          Все снова дружно ответили.
          — Да!
          — Разбиваемся на две группы, первая пойдёт в первый заход. Выйти из строя, — началась толкучка, народ разделился и половина парней вышли из общего строя.
          Прапорщик продолжал свою речь, улыбаясь.
          — Так! И вторая группа пойдёт во второй заход. Всё поняли товарищи био-роботы?
          Все снова дружно ответили.
          — Да!
          — Первая группа приготовились кидать — дерьмо!
          Прапорщик, махнув своей рукой, одновременно скомандовал.
          — Бегом Марш!
          Ребята сначала бежали по длинному коридору и только потом уже забегали с лопатами на крышу реактора. В голове повторялась одна фраза.
          — Не более трёх минут! Не более трёх минут!
          Сергей строительной лопатой подхватил радиоактивный мусор, потом три метра пробежав, сбросил содержимое лопаты с крыши, потом ещё и ещё раз повторял этот же манёвр, а потом уже заметил, что дышать ему становится в противогазе всё труднее и труднее и он побежал назад по длинному коридору, чтобы уложится в норматив. Но в три минуты Сергей не укладывался. Сняв противогаз, он первым делом спросил у прапорщика.
          — Как по времени товарищ прапорщик — успеваю?
          Прапорщик стоял на выходе и держал в руках секундомер, контролируя норматив. Прапорщик не довольно прорычал.
          — Десять минут ёлы-палы! Активней надо работать.
          Генерал-майор стоял рядом и тоже возмущался.
          — Плохо бойцы! Десять минут торчите на крыше! Быстрее надо шевелиться, намного быстрее!
          — Товарищ генерал за три минуты ничего не успеть. Один только коридор бежишь полминуты, — сказал Сергей.
          — Надо успевать! Надо! Пожалейте своё здоровье, мать вашу, — ответил полковник.
          Дежурные сделали замеры на зараженность одежды. Уровень её радиационного фона был высоким. Одежду сразу же Сергей снял и выбросил в кучу грязного белья, все зараженное не стиралось, а утилизировалось. Ребята жертвовали своим здоровьем и чувствовали упадок сил от опасной работы, глаза резало, а на кончике языка и на зубах был, какой-то привкус металла и у многих после работ шла кровь из носу, — это означало, что ребята на себя взяли много радиации.
          Сергей решил спросить у прапорщика.
          — Товарищ прапорщик, а вдруг рванет второй ядерный котел, что тогда?
          Прапорщик вмиг отреагировал.
          — Чего болтаешь?! Типун тебе на язык. 
          — Ну, а вдруг? — продолжал Сергей.
          — Вон — у генерала лучше спроси.
          Прапорщик махнул своей головой, указывая в сторону открытой двери в кабинет генерал-майора. Сергей тихо подошёл к двери кабинета. Кабинет по своим размерам походил скорее на небольшой зал. Генерал в это время занимался заполнением, каких-то документов. Сергей, слегка покашляв, обратился к генералу.
          — Товарищ генерал разрешите обратиться?
          Генерал-майор Тараканов отвлёкся от работы.
          — Чего тебе?
          Сергей продолжил.
          — Товарищ генерал! В нашем коллективе, есть такие разговоры, мол, а вдруг рванет второй ядерный котел, что тогда делать?
          — Кто такие слухи распространяет? — раздражённо спросил генерал.
          — Да это у нас Сашка Симонов говорит что, мол, в "жерле" очень высокая температура. И если перекрытия расплавятся и топливо, попадёт в воду, произойдёт более сильный взрыв.
          Генерал Тараканов сухо посмотрел на Сергея и уверенно ответил.
          — Молодец за любознательность сержант, ээ — как фамилия?
          — Савельев, — ответил Сергей.
          Генерал яростно поглядел на Савельева.
          — Савельев, твою дивизию — второй котёл не рванёт, стопроцентная гарантия, так и передай тем, кто такие сплетни разносит! Ясно?
          — Так точно, — ответил Савельев.
          — Позови-ка Савельев мне этого умника. Я ему объясню, что значит нюни распускать.
          Через несколько минут рядовой Симонов уже заходил в кабинет к генералу.
          — Товарищ генерал, вызывали?
          — Рядовой Симонов?
          — Так точно, — отвечал Симонов, ещё не понимая в чём дело.
          — Ещё раз умник поднимешь панику о взрыве, будешь разговаривать уже в другом месте и с другими людьми. Ты понял меня?
          — Какую панику товарищ генерал?
          — Ты дурака, то мне не включай. Ещё раз я что-то услышу, пеняй на себя! Во-первых, откуда такая информация?
          — Да я вчера мылся в бане, разговоры слышал двух инженеров-ядерщиков.
          — Ну, теперь ясно откуда ветер дует. В общем, Симонов, ещё раз услышу — моё терпение лопнет. Ты понял?
          — Понял товарищ генерал!
          — Я надеюсь мля. Свободен!
          Рядовой Симонов с грустью вышел из кабинета генерала.

          ***


          На следующий день пятая бригада опять работала на крыше взорванного реактора. Во время сбрасывания обломков с крыши, среди кусков радиационного графита Сергей увидел толстый металлический прут, как-то застрявший между бетоном и кирпичами.          
          Нехорошо будет, если он кому-нибудь, распорет ногу, — подумал Сергей, — может вытащить арматуру руками? А железяка ведь сильнорадиоактивная, да и успею ли я за три минуты что-то сделать?
          Застрявший между кирпичами железный прут тащить одному, было очень тяжело. Сергей тянул его в рукавицах двумя руками изо всех сил. Ребята пробегали в противогазах с лопатами мимо, но никто Сергею не помогал, лишь показывали руками, мол, давай уходим. Сергей далее продолжал тянуть за тот металлический прут и все-таки, выдернув его, от усердия упал и сразу же почувствовал тошноту, чувствовал, как уходят его силы. Предметы вокруг него резко начали увеличиваться в размерах. Он присел на ограждение крыши и его бросило в холодный пот. Ребята пробегали мимо и выкидывали с крыши мусор, а он весь обессиленный сидел и встать уже не мог, только сжимал в руках черенок своей лопаты. Собрав силы, он попытался встать, но не смог. Уже через минуту за ним прибежал сам генерал Тараканов с двумя бойцами. Генерал с двумя ребятами подняли его за руки и отвели на первый этаж. Сняли там с Сергея и с себя противогазы и Сергей, лишь слышал, как возле него неистово звенели счетчики радиации и доносились матерные слова генерала.
          — Твою мать! Вот дурень, а? Сынок ты, что же натворил?
          Сергея положили на первом этаже на носилки и донесли на них до военного бронетранспортёра и на нём уже отвезли в медсанчасть. Генерал-майор командовал.
          — Затаскивай, затаскивай! Да не вперёд ногами мля! Вот сюда давай ложи!
          Военный врач, сидящий в БТР-е, спросил полковника.
          — Что с этим?
          Генерал, шмыгнув носом, ответил.
          — Этот дурень, более двадцати минут пробыл на крыше!
          Врач от удивления помахал головой.
          — Всё ясно! Ну, будем надеяться, что хотя бы, что-то можно будет сделать.
          Генерал-майор напоследок решил поддержать своего солдата.
          — Савельев, позволь мне от оперативной группы пожать тебе руку?
          Сергея руки болели и не сжимались, но он через силу протянул правую руку генералу и генерал её крепко сжал. Генерал Тараканов ещё раз повторил.
          — Спасибо тебе сынок! За смелость спасибо!

          ***


          Приехав в Припятьскую медсанчасть Сергея положили на кровать в больничную палату и у него началась рвота, потом еще и еще. Приступы становились все более жестокими, невыносимыми. Начало ломать всё тело. Желудок его был давно пуст, тем не менее, его выворачивало наизнанку. Мышцы живота сильно болели. Военный врач обращаясь к другим двум врачам, спросил.
          — Ну что будем делать с этим?
          Другой военный врач, делая свои выводы, ответил.
          — Вместе с остальными отправлять на самолете в Москву. Что ещё мы можем тут сделать?
          Военный врач обратился к медбрату, который стоял рядом с ними с записным журналом.
          — Лёш, запиши тогда ещё и Савельева в список для отправки.
          Сергей лежал на кровати и просил своё тело не сдаваться. Размышляя в душе о своём положении, он понимал, что это всё серьёзно. Сознание в какие-то моменты становилось мутным, голова раскалывалась. Врачи в медсанчасти Сергею поставили клинические диагнозы: острая лучевая болезнь и лучевые ожоги кистей рук.
          На следующий день всех пострадавших, доставили на самолёте в Москву в «Московский институт по лучевым патологиям», где Сергей пролежал долгих четыре месяца.

          ***


          Прошло долгих четыре месяца. За окном Московского института всю неделю стояла осенняя, дождливая погода. Пришёл врач, осмотрев взглядом всю палату облучённых больных, он подошёл и к Сергею.
          — Ну что Савельев, домой хочется?
          — Да пора бы уж, — отвечал Сергей.
          Врач, улыбнулся.
          — Счастливчик ты наш!
          — Знаю. Я ж в рубашке родился.
          Врач внимательнее посмотрел на своего пациента.
          — Ладно, Савельев, завтра на выписку готовься, курс лечения ты у нас уже прошёл.
          — Во как? — возмутился Сергей.
          — А я думал, буду ещё полгода здесь лежать.
          — С чего бы это Сергей? Дозы по облучению увеличили по приказу министерства здравоохранения. Теперь у кого фон менее 400 бэр, лишь на время реабилитации подлежат инвалидности. Почти все кто был госпитализирован в связи с облучением уже сегодня по приказу врачебно-экспертной комиссии подлежат выписке.
          Сергей расстроился.
          — Ну, блин начинается! Что ты будешь делать с этой властью, а? Не одно, так другое.
          — Ничего не поделаешь Савельев! Это жизнь, — говорил врач.
          Сергей рассуждал про себя: судя по официальному документу полученная мною доза облучения составляет 260 бэр. Это предельно допустимые порции радиации сразу за пятьдесят два года. Но все эти цифры министерством здравоохранения почему-то сильно занижены… 
         
          ***


          Подходя к двери военкомата, Сергей заметил двух толстых женщин в военной форме, которые курили напротив дверей и о чём-то своём говорили. Сергей зашёл вовнутрь здания и поглядев в сторону дежурной вахты увидел, что там никого нет. Не успел он развернуться, чтобы выйти на улицу к тем двум женщинам, как одна из них уже шла к нему на встречу. Женщина в звании «прапорщик», спросила Сергея.
          — Вы к кому?
          Сергей, не растерявшись, высказал свою цель прихода.
          — Мне бы документы получить о том, что я был ликвидатором на Чернобыльской АЭС.
          Женщина, недолго думая, ответила.
          — Ясно! К полковнику Козловскому, второй этаж, «52-ая» комната.
          Поднявшись вверх по лестнице, Сергей увидел дверь с табличкой под номером пятьдесят два, где было написано «Полковник В. И. Козловский». Сергей постучался в дверь и полковник Козловский за дверью отозвался на стук.
          — Да, да войдите.
          Зайдя в кабинет, Сергей поздоровался с полковником.
          — Здравствуйте!
          Полковник Козловский ответил тем же.
          — Здравствуйте!
          — Я ликвидатор с Чернобыльской АЭС, прибыл после госпиталя отметиться у вас и получить льготные документы.
          Полковник Козловский, сразу поняв, в чём дело задал свой основной вопрос.
          — А, да, да понял! Фамилия, имя, отчество ваше?
          — Савельев Сергей Анатольевич.
          Полковник Козловский продолжал задавать важные для него вопросы.
          — Где ваш военный билет?
          Сергей начал суетно залезать в карманы брюк, ища в них военник.
          — Да вот он, — ответил Сергей, найдя свой военный билет в заднем кармане брюк.
          — Давайте сюда, — потребовал полковник.
          Сергей передал в руки полковнику свой военный билет. Полковник, взяв военный билет Сергея и удостоверившись документом начал рыться в стопке бумаг лежавших на его столе.
          — Ага, вот оно...
          Полковник открыл свой железный сейф, что стоял рядом с его креслом и вытащил из сейфа сто советских рублей. После чего он поднялся с кресла, взяв документы и деньги, подошёл к Сергею.
          — Позвольте Савельев Сергей Анатольевич, лично от меня и от министерства обороны СССР, выразить вам благодарность и вручить вот этот почётный диплом.
          Полковник пожал правую руку Сергею и вручил ему в руки почётный диплом. Сергей немедленно ответил своей благодарностью.
          — Спасибо товарищ полковник от всей души спасибо.
          — Это вам спасибо Сергей за выполненную задачу. Долг свой перед отечеством можно сказать вы выполнили. Вот ещё держите ваше армейское удостоверение ликвидатора. И вот ещё сто рублей вам премию государство даёт!
          Сергей, взяв мизерную премию, сказал полковнику.
          — Спасибо, — и не показывая своей обиды, ушёл.         

          ***


          Прошло время и вот, как-то в праздный день сидят на кухне за бутылочкой «Русской водки» два родных брата и ведут беседу за жизнь.
          — Ну и как там Серёга было в Чернобыле?
          — Хреново Миш! Сам понимаешь, никому бы не посоветовал здоровье там терять.
          Михаил по-братски крепко обнял Сергея своей правой рукой и сказал.
          — Да уж братан! Я тебя понимаю.
          — Серёг я вот думаю в армию мне скоро идти. Что скажешь, что посоветуешь брат?
          Сергей посмотрел Мишке в глаза и внушительно сказал.
          — Иди! И никогда ничего не бойся. В нашей семье ущербных не было. Отслужишь, придёшь и гордо бросишь военный билет матери на стол. Скажешь ей, мол, гордись мать,  отслужил, отдал долг родине!
          Миша задумавшись, ответил.
          — Не вопрос Серёга отслужим! Увидишь!
          — Мужик сказал, мужик сделал! Давай Мишань не подведи.
          Миша, улыбаясь в ответ, чокнулся рюмкой с Сергеем и выпил содержимое рюмки, после чего занюхал своим рукавом и только потом принялся закусывать чёрным хлебом.
          — Серёг я твою бывшую тут на днях видел с мужиком каким-то. Чего вы с ней уже всё безвозвратно или как?
          — Миш, ты специально мне напомнил об этой стерве? Я её знать не хочу.
          Миша, виновато кивнул головой, поняв, что сказал лишнее, промолвил.
          — Извини брат!
          Сергей в ответ лишь молчал, озлобленно уставившись на Мишу.

          ***


          Наступил Декабрь 1986-го. Всё тот же Коломенский военкомат. В холле поддатый прапорщик кричал молодым призывникам.
          — Вперед орлы! Родина мать зовёт защищать наш — советский Афганистан!
          Напротив автобуса стояли два офицера в звании майора и лейтенанта.
          — Лейтенант чуешь, падалью пахнет?
          Лейтенант промолчал, глядя в глаза майору.
          Майор продолжил.
          — А я чую, всякий раз чую, когда везу их туда.
          И ребят сначала повезли перекладным поездом до Душанбе, потом всех переправляли, грузовым самолётом «ИЛ–76-ым» до Кандагара, потом на военных «Зилах» в Ша-Вали-Кот (Sha-Wali-Kot, провинция Кандагар, южный Афганистан) и покатилась не лёгкая их служба в Афгане.
          В казарме под утро кто-то из бойцов интенсивно тряс Михаила за плечи. Это был дневальный, который кричал ему в ухо.
          — Подъём, мля!
          Солдаты вместе с Михаилом вскакивали со своих кроватей и одевались за сорок секунд.
          Однажды с Иваном Михаил загружал в кузов цинковые гробы с трупами погибших солдат, чтоб везти их на аэродром, чтобы отправить самолётами домой на захоронение. Местный житель Али, которого все знали, подошёл со своим ишаком к Ивану — водителю военного "ЗиЛа-131" и начал заводить с ним разговор.
          — Салям! Ивань рюски Вань! Что грузим?
          — Чего тебе? — спросил Иван.
          Водитель руками задвигал в кузов последний цинковый гроб.
          — Исть плянь харёшй, очинь харёший! Нюшня!?
          — Мне нет! Я его не курю. Водка есть?
          — Исть канэшн исть! Дисять доллярь пакеть, — промолвил Али.
          Водитель Иван возмутившись, переспросил.
          — Сколько?
          Али ещё раз повторил.
          — Дисять доллярь пакеть.
          — Ладно, давай, тащи сюда своё водьё.
          Али спешно подошёл к ишаку и взял из отвисающего баула пакет с водкой. Дойдя обратно к Ивану Али, протянул ему правой рукой пакет.
           — На дежий дорагёй, много не пий! Ха-ха!
           — Ты поговори у меня ещё, — ухмыляясь сказал Иван и убрал пакет с водкой в машину.
           Али решил ещё раз предложить Ивану траву.
           — Так не поняль, трявэ не нюжнэ?
           — Слушай Али, достал ты уже. Вон к Равилю лучше подойди, — Иван указал указательным пальцем на Равиля.
           Али сразу же подошёл к Равилю и начал предлагать свой товар.
           — Братка даракой не обижяй — купий! Плянь, очинь харёший! Исть водка в пакетех! Буишь прядь?
           — Почём план?
           — Всё три долляр!
           Равиль немного подумав о цене, ответил.
           — Ладно, давай!
           Равиль залез рукой в карман своих брюк.
           — На вот держи зелень.
           Али взял деньги и протянул Равилю коробок с травкой.
           — Хярёщий хусус, оче хярёщи, сильний!
           — Давай сюда, — Равиль открыл коробок с планом, помяв в пальцах траву, таким образом, проверив её на качество, сделал для себя определённые выводы. После чего Равиль положил коробок с планом в свой карман.
           — Ладно, Али давай иди, а то старшина меня натянет из-за тебя!
           — Не вапрось Равель! Ти харёщи чельвек, юхажю ущи, — Али вместе со своим ишаком спешно ушёл.
           Не заметно наступила ночь. На часах Ивана уже было «23:00». Иван радостно общался с Михаилом и с Егором, сидя в крытом брезентом кузове машины. Он разливал им содержимое пакета с водкой по трём гранёным стаканам. Иван тут же решил спросить.
           — Я вот не понимаю, за какой такой советский Афган мы воюем? 
           Михаил поддержал Ивана, ответив ему.
           — Да хрен его знает!
           Тогда Иван решил произнести тост.
           — Ну, давайте пацаны за нас, чтобы мы все вернулись домой!
           Ребята, чокнулись стаканами и Михаил добавил к сказанному.
           — Точно! За то чтоб вернулись!
           Егор их словом поддержал.
           — Давайте.
           Прошёл час, как они сидели за столом и общались друг с другом. Водитель Иван, терял над собой контроль, он был уже пьян и цеплялся к Егору, читая ему солдатскую мораль.
           — Вон эти зверьки рядом живут и то не крысят. А ты?
           Он с ненавистью посмотрел на Егора.
           — Ты в моих глазах упал! Ты шкура, после этого! Ты чё от меня, чтоль скрысил филки? Ты от пацанов своих скрысил!
           Иван взял Егора за грудки.
           — На сучара получи, — Иван ударил носом Егора об своё колено.
           — Получи сука!
           Михаил тут же начал заступаться за Егора.
           — Иван хорош, слышь? Хорош его бить.
           Иван, грубо отрезал в ответ Михаилу.
           — Чё ты влезаешь? Иди, погуляй!
           Михаил снова принялся успокаивать пьяного Ивана.
           — Ванёк ты пьян, хорош орать, завтра поговоришь. Кстати нам, завтра в караул заступать!
          Иван переключил своё внимание на Михаила.
          — Ладно, — Иван обречённо махнул рукой.
          — Бляха-муха! У меня от этого караула или сердце откажет или я с ума сойду. Ещё тут вот эти черти треплют нервы, — Иван кивнул головой в сторону Егора.
          Михаил продолжал отвлекать внимание дебошира.
          — Это ладно, пацаны вон по двенадцать месяцев ходят и ни чё...
          Неожиданно, где-то по близости прозвучала автоматная очередь и короткая пауза, потом крик.
          — Аллах Акбар, — и снова прошла автоматная очередь из ущелья, что находилось напротив их воинской части.
          В ответ на выстрелы, начал стрелять и дежурный караул с дежурной вышки, пошла перестрелка. Ребята в кузове пригнулись, притихли.
          Михаил, сказав шёпотом.
          — Сидим здесь тихо, — вылез из машины и озираясь вокруг, нырнул под большое заднее колесо, достал из своего пояса лимонку, сняв чеку, кинул лимонку за пригорок, откуда доносились выстрелы. Прозвучал взрыв и затем последовал крик жертвы.
          — Аай…
          Михаил выждал время, но выстрелов больше не последовало. Осторожно подкравшись за пригорок, откуда стреляли, Михаил увидел лежащее мёртвое тело Али. Ноги жертвы были разбросаны по сторонам.
          — Так значит вот оно как — Али? Ну, ты и шкура!

          ***


          На следующий вечер Равиль с Михаилом стояли на вышке в карауле с автоматами наперевес.
          — Ну, чё Михаил курнем анашки чуток?
          — Ну не знаю, — не охотно, ответил Миша.
          — Быть в Афгане и не попробовать травы?
          — Валяй, попробуем, — Михаил, смирившись, махнул рукой.
          Равиль принялся забивать из пачки «Беломорканал» папиросу. Выдув табак и забив до полна папиросу, он радостно сказал.
          — Миш поджигай!
          Михаил преподнес к папиросе зажигалку и чиркнул ею. Равиль крепко затянулся, подержав дым несколько секунд в себе, медленно его выпустил, при этом сказав.
         — Ништяк! Держи пар Миша.
         Равиль недолго думая, вдул дым Михаилу. Михаил пригнулся и вдохнул изо рта Равиля.
         — На-ка вот Миха, так же дунь мне.
         Михаил, взяв косяк, дунул в рот Равилю. Равиль выдыхая дым забитой папиросы, пролепетал.
         — План просто прелесть, мягкий.
         Михаил, кивнув головой, добавил.
         — Ага, не плохой. Если учесть, что я в нём не фига не шарю.
         Михаил начал улыбаться. Они сидели с приоткрытыми ртами и ловили от марихуаны, приятный, лёгкий кайф. Михаил огляделся с вышки по сторонам, всё вроде тихо. Равиль тоже стал глядеть по сторонам. Вдруг Равиль, что есть сил, начал шмалять из автомата АК-74 в сторону забора. В тот же миг Михаил оттолкнул Равиля.
          — Ты что творишь твою мать? — ругнулся Михаил.
          — Брат понимаешь, душмана видел, ей богу померещился, как он через колючку перебрался я и начал стрелять.
          Михаил разозлился и на его недовольном лице нервно начали бегать взад-вперед скулы.
          — Что? Кого ты видел татарин? Ты точно травы перекурил!
          — Тсс, — Равиль прикоснулся указательным пальцем к своим губам.
          Послышались стоны внизу из кустов. Где-то там внизу какая-то жертва стонала от боли.
          — Аай…
          Большой прожектор, установленный на вышке со всех сторон, освещал плац и лицевую часть забора. Михаил внимательно поглядел вниз.
          — Вот блин, — за забором из-за кустов ему было ничего не видно.
          Михаил рванул по лестнице вниз. Подойдя совсем близко, он увидел у ограждения заставы лежащего солдатика с непочатым пакетом водки в правой руке.
          — Эй, братишка ты живой?
          Михаил присел на корточки рядом с жертвой и посвятил фонариком жертве в лицо, увидел окровавленную голову. Солдат истекал кровью, не подавая никаких признаков жизни. Михаил потрогал у солдата пульс на шее, но парень был уже мёртв. Михаил вздохнул от душевной боли и спешно поднялся к Равилю на охранную вышку.
          — Ты что татарин, мля озверел?
          Михаил без лишних слов ударил с правой по лицу Равиля и тот резко отлетел в сторону.
          — Слышь мля! Ты чё? Ты дрыща нашего завалил. Лежит там внизу, вся голова в крови. Я пощупал пульс, ни хера не бьётся! Он мёртвый, там лежит.
          — Что делать, а? Брат, что мне делать? — взмолился Равиль.
          — Это я во всём виноват — недосмотрел, — отсчитывал себя Михаил.
          Равиль чуть уже не плачет.
          — Что теперь мне делать братишка?
          Михаил, решив его немного успокоить, ответил.
          — Да не ссы ты! Выкрутимся, как-нибудь! Внизу в землянке возьми без палева лопату и закопай труп. Был солдат и нет солдата, а война всё равно всё спишет…
          — От души брат! Век молить о твоём здоровье буду. Помоги нам Аллах!
          Равиль поднявшись с пола вытер рукой кровь с разбитой губы и полез вниз. Взяв лопату, он оттащил труп в сторону и закопал его за колючим ограждением.
          Прошло ещё два часа. Равиль докуривая последнюю сигарету, смотрел на свои электронные часы, на которых уже было «02:10».
          — Мне завтра нужно будет Равиль одно дело замутить, постоишь один без меня? — спросил Михаил.
          — Хорошо брат! Как скажешь!
          — Сыпанешь малёха? — спросил Миша.
          — Извини братиш уже не осталось.
          Михаил в ответ лишь сказал.
          — А жаль! Понравилось мне…
          Прошёл ещё один час. Равиль, стоял и смотрел с вышки по сторонам, наблюдая за двумя старослужащими солдатами, которые вышли из казармы на улицу и шлялись внизу вокруг уличного сортира, крича один другому.
          — Ты куда мля? Иди сюда нах… За свои поступки надо отвечать. Ты понял?
          Второй солдат пытался словами успокоить дебошира.
          — Хорош Тоха! Успокойся! Ты бухой, остынь!
          Равиль решил их спросить, крикнув им с вышки.
          — Пацаны слышь, всё нормально?
          — Не встревай Татарин, епть! Мы сами разберёмся. 
          Старослужащий с яростью крикнул второму солдату.
          — Эй! Ну пошли!
          Пьяные солдаты скрылись за казарменным бараком. Михаил от криков приоткрыл глаза и снова закрыв, заснул на вышке сидя на полу. Последние звезды уже сошли с неба, скоро должен был наступить рассвет. Неожиданно из казарменного окна прозвучала автоматная очередь и сразу же за ней нецензурная брань и какие-то мучительные крики из каптёрки.
          — Вот сука! Уй! Ё! Больно как.
          Михаил, проснувшись, подскочил на ноги и первым делом спросил Равиля.
          — Что случилось?
          — Стрельба какая-то в роте сам не знаю, что там случилось, — беспокойно ответил Равиль.
          — Что сегодня за ночь, мля?
          Михаил побежал вниз в казарму, а там уже рота солдат поднялась и все суетно, стояли в коридоре возле каптёрки. Михаил растолкал солдат и подошёл к прапорщику, спросив.
          — Что случилось?
          Прапорщик не долго, думая ответил.
          — Да мудаки упившись водярой, повздорили. Решили спор с помощью автоматов. В итоге один другому в ноги пострелял. Короче молодой парень, теперь будущий инвалид.
          — Да! Вот уж точно — мудаки.
          В это время в каптёрке два медбрата перевязывали раненную ногу провинившегося солдата. Михаил, смотря на всё это, сказал прапорщику.
          — Ну, теперь больше некому будет для них водкой торговать.
          Прапорщик не понял сказанную мысль Михаила.
          — В смысле?
          — Вы что не знаете? Мы же при атаке на нас подорвали Али, вчера ночью.
          Прапорщик был шокирован этой новостью и удивлённо в ответ, пробубнил.
          — Да ладно — брешешь?
          — Я серьёзно!
          — Так вот значит как! Значит Али? — реагируя на информацию, бубнил прапорщик, — А я слышал вчера какую-то стрельбу, думал, кто там в кого стреляет! Миш, место барыги пустым не будет, сам знаешь.
          — Время покажет, — непринуждённо ответил Михаил.
          Война продолжалась для них в основном лишь по ночам.

          ***


          На следующий день не молодой офицер с поседевшими висками командир воинской части «полковник Приходько» приехал к ребятам из соседней воинской заставы, которая считалась к ним самой ближней от Кандагара, но удалена была от их дивизии на двенадцать километров. Полковник устроил построение всей роты. Стоя перед ними на плацу он разъяренно спрашивал.
          — Ну что у вас там, твою дивизию, творится ночью? Рядовой Гордобаев пропал. Сайфулин сам себе ноги прострелил. Подорванный моджахед за колючкой! Ты давай старшина, разберись! Солдат своих угомонить, что ли не можешь?!
          Михаил изо всех сил пытался оправдаться.
          — Товарищ полковник бывает всякое, сами же знаете. Кто это мог предвидеть?
          Полковник снова начинал гнуть своё.
          — Слушай! Не надо мне тут — «кто ж знал» Понял?
          — Товарищ полковник, ведь знал бы, где упаду, соломки подстелил бы.
          — Чтобы неуставного беспредела, больше не было. Ты понял меня?
          Полковник злостно посмотрел на Мишу и Михаил виновато опустил свой взгляд в пол сдерживая обиду, ответил.
          — Да, понял!
          Полковник продолжил.
          — В соседний аул сходи и сообщи. Или нет, привези им завтра в аул куски трупа на опознание и захоронение.
          Михаил, решив поставить в известность полковника, проинформировал.
          — Да, мы знаем, кто это! Захаживал частенько сюда в часть один барыга — некий Али.
          Полковник снова взорвался.
          — Знаете, значит? Что толку, что знаете? Труп собери и свези в аул, пусть думают, как стрелять по нашему брату.
          — Хорошо товарищ полковник, сделаем.
          Полковник, поправив свою фуражку, потёр рукой уставшие глаза и  добавил к сказанному.
          — Заодно старшина проведёшь в ауле зачистку. Главу города по трясите. Напугайте там его семью. Пусть шакал грёбанный не отправляет сюда своих боевиков.
          — Сделаем, товарищ полковник!
          Полковник бросил на Михаила сердитый взгляд.
          — Жалобы предложения есть?!
          В ответ было лишь молчание.
          — Ну, вот и хорошо!
 
 
«Поломанные судьбы России - Мамы» Глава II.
Гроган Виталий
          ***         


          На следующий день шла зачистка дома главы аула. Солдаты у ворот дома из БТР выбрасывали, завёрнутый в простыню безногий труп Али. Задача ребят была атаковать дом. Старший прапорщик громко крикнул.
          — Вперёд орлы!
          Бригада в тот же миг заняла позиции вокруг дома. Напарник из автомата стрельнул по окнам, свет тут же погас. Михаил забежал в дом, оглядываясь по сторонам, увидел приоткрытую дверь в комнату. Никого вроде нет. Зашёл и увидел в углу стоит какой-то огромный кувшин метра полтора в высоту. Посмотрел в полумраке, что-то там шевельнулось между кувшином и стенкой, тень мелькнула. Инстинктивно Михаил стрельнул в цель и сразу же услышал детский крик. Подскочив, он увидел истекающего кровью ребёнка. На полу лежал застреленный десятилетний мальчик с ружьём в руках.
          — Как же так? — твердил Михаил самому себе.
          У Михаила на глазах блеснула слеза. Он выдернул из рук ребёнка ружьё и положил его на пол. Потом взял ребёнка на руки и тяжело дыша, вынес окровавленное тело на улицу. Вокруг дома уже кудахтали местные шахидки в чёрных платках и с ними сам глава Аула. Михаил в слезах истерично им крикнул.
          — Это что? Это что, а?
          Хозяин, молча, встал на колени и лишь запрокинул голову к небу, а женщины перепугавшись в ответ кричали на своём.
          — Акбаш шятар Аллах, а? Сол сэт Ерекем?
          Шахидка навзрыд плакала, склонившись над мёртвым телом своего ребёнка. Прапорщик крикнул своим парням.
          — Быстро уходим отсюда это приказ!
          Ребята быстро ретировались со двора, сев в БТР. Леха водитель, сразу же в БТР-е предложил Михаилу из фляги водку.
          — Тебе это сейчас нужно. Махни!
          — Да не хочу я пить брат! Одного понять не могу, зачем я выстрелил? Ну зачем?
          От душевной боли Михаил заплакал, его мужские слезы были горьки, словно тысяча ножей, которые одновременно вонзались ему в грудь и эту боль, невозможно было стерпеть. Михаил инстинктивно сжал в кулак свой висящий на шее, на шнурке серебряный крестик и ему в душе стало не много легче. 
          — Это война Миша и слёзы тут не помогут. А за смерть ребёнка они теперь придут мстить, — уверенно сказал прапорщик.

          ***


          Наутро, полковник Приходько, раздраженно кричал в спальном помещении.
          — Первая рота ну-ка подъём, мля! Строиться на взлётке.
          Все бегали, суетились, надевали ботинки, через минуту все стояли в коридоре. Старший прапорщик, стоя в коридоре командовал.
          — Рота равняйсь! Смирно!
          Полковник Приходько, стоявший рядом с прапорщиком, всем скомандовал.
          — Вольно!
          Старший прапорщик начал громко зачитывать поверочный список.
          — Шахмутдинов.
          — Я!
          — Харламов.
          — Здесь!
          — Самойленко.
          — Тут!
          — Крюков.
          — Я!
          — Соколов.
          — Здесь!
          Прапорщик подошёл к полковнику и отдав воинское приветствие, доложил.
          — Товарищ полковник состав численностью из тридцати человек построены, перекличка закончена.
          Полковник, одобрительно кивнув головой прапорщику и побив ладонью по его плечу, одобрил.
          — Молодец! Встаньте в строй!
          Прапорщик, развернувшись по уставу, встал в строй. Полковник громко скомандовал.
          — Старший сержант Савельев выйти из строя!
          Савельев немедленно отозвался.
          — Есть!
          Савельев вышел из строя на два шага вперёд и встал по стойке смирно.
          Полковник продолжил.
          — Ко мне Сержант подойдите!
          Чёткий поворот, щёлк каблуков и Савельев предстал перед полковником. Полковник как всегда начал провозглашать свою официальную речь.
          — Товарищи солдаты я вас всех ставлю в известность о том, что старший сержант Савельев из-за инцидента, который произошёл с ним сегодня ночью, а именно стрельба в ауле, где был Савельевым смертельно ранен  вооружённый — афганский мальчик. Значит по моему распоряжению, Савельев Михаил срочно переводится в соседнюю 346-ю дивизию. Нам конфликт с местным населением не нужен. Всем всё ясно? — все молчали в ответ.
          — Впредь, чтоб больше не повторяли таких ошибок. Прощения никому не будет. На кичу в союз вас пачками буду отправлять. Вы мне уже вот, где сидите, чтобы задницы ваши вонючие прикрывать перед управлением. Твою Мать, — полковник провёл себе пальцем по горлу.
          — Савельев! Иди, садись в БТР, сейчас поедем.
          Савельев виновато кивнул головой и пошёл, садиться в БТР.
          Полковник продолжил.
          — Расходимся на работы товарищи солдаты! Старший прапорщик продолжайте, — полковник не спеша пошёл садиться в БТР.
          Прапорщик, заняв место полковника, рыкнул.
          — Первый взвод расходимся по своим местам, остальные напра-ВО!

          ***


          Наступил вечер. Толпа вооруженного народу во главе с главой Аула, подошла к заставе, кто с саблями, кто с ружьями, кто с палками к воротам воинской части. Шахид глава аула громко крикнул на всю заставу.
          — Выходи уродиць ми тиби убивять будьем! Выхади мразь ми знаем, чтё те здись!
          Равиль оценив ситуацию, быстро слез с вышки и побежал садиться в БТР. Сняв штабную трубку радиостанции «Р-105Д» и под позывными «Коршун», стал настраивать эфир, чтобы связаться с командиром части.
          — Ястреб, ястреб это Коршун, как слышишь меня? Приём!
          С другого конца связи послышался голос полковника.
          — Ястреб слушает!
          — Ястреб у нас тут собралась толпа из местных душманов, требуют Савельева на самосуд. Что делать Ястреб?
          Послышались помехи и снова, появился голос Ястреба.
          — Отмажь Савельева, что-нибудь придумай, это тебе зачтётся. Объясни, что Савельева уже нет в живых, скажи мол, он на выездном блокпосту подорвался в БТР-е на мине. Коршун как принял меня? Приём!
          — Принял отлично!
          Выключив рацию Равиль вылез из БТР-а и побежал в сторону казармы, увидев на территории прапорщика, быстро подошёл и доложил.
          — Товарищ прапорщик, я сейчас по рации разговаривал с командиром части и действую строго по его…
          Прапорщик злобно оборвал речь Равиля.
          — Ты мне мозги не компостируй! Что будем делать?
          Равиль не растерявшись, изложил свой план.
          — Там на вышке гранатомёт. Может вы залезете на вышку, а я зверькам объясню расклад? Если не подействует, то пальнёте!
          Прапорщик, задумавшись над планом, сказал.
          — Хорошо иди, говори, а я возьму на вышку Ивана для прикрытия. Хотя ладно, — Прапорщик, отмахнувшись рукой, ушёл на вышку.
          Моджахеды хором кричали.
          — Хайран, хайран, хайран, — и стучали палками, размахивая острыми саблями.
          Равиль подошёл к натянутому на столбы стальному тросу, так называемым воротам «КПП» и начал толкать свою речь.
          — Граждане Афганистана я прошу Вас успокоится! Савельева уже нет в живых. Он сегодня на выездном блокпосту подорвался в БТР-е.
          Моджахед глава аула, выражая своё внимания, скомандовал своим.
          — Тихо всимь, — и начал выдвигать свои требования, — покажи сальтат его теля!
          — Я ещё раз повторяю, подорвался на мине. От него не осталось ничего!
          — Пока теля не покажищь не уйдим!
          Моджахеды снова хором начали кричать.
          — Хайран, хайран, хайран!   
          Одновременно они стучали палками и размахивали саблями! Равиль поняв, что они его не слышат, решил идти на абордаж.
          — Ах, так значит? Хорошо, сейчас покажу вам тело…
          Равиль зайдя в казарму, громко крикнул.
          — Рота подъём! Строится у своих кроватей и ждать моего приказа!
          Равиль выбежал через запасной, задний выход казармы и через какое-то время из-за угла начал стрелять по душманам автоматной очередью, пытаясь таким образом запугать их.
          А в это время солдаты в кубрике уже оделись и выстроились у своих спальных мест. В ответ озлобленные моджахеды тоже стали палить по Равилю и по казарме короткими автоматными очередями. Равиль крикнул своим парням в дверной проём.
          — Всем быстро лечь и быть наготове к атаке духов. Оружие каждому держать на взводе!
          Прапорщик, на вышке вникнув, что к чему решает пальнуть разок с противотанкового гранатомета «РПГ-7». Нацелившись дулом на бородатых моджахедов, он эмоционально пробурчал.
          — Эх, ну сейчас дам просраться!
          В середине протестующей толпы раздался взрыв гранатомётной бомбы. Прапорщика на какой-то миг оглушило грохотом. Главу аула на куски разорвало и ещё пару трупов валялось рядом. Душманы в тот же миг начали убегать.
          Равиль, крикнул своей роте в дверной проём.
          — Выходить строится на плац! Бегом сказал!!!
          И сам быстро побежал до вышки и поднявшись по лестнице к прапорщику они начали друг, друга по-братски обнимать. Равиль машинально от всей души толкнул речь.
          — Я думал брат всё, хана нам! Оказывается — нет, ещё поживём.
          — Да брось! Я им как сракнул со своей дуры, сразу же рассосались!
          Прапорщик ухмыльнулся.
          — Ты видел, шайтана как грелку разорвало на куски?
          Равиля, аж всего инстинктивно передёрнуло.
          — Да уж братка, видел!
          Равиль, поддержал эмоции прапорщика.
          — Был человек, была проблема, не стало человека, нет проблемы.
          И они опять друг друга по-братски обняли. Прапорщик вздыхая, сказал лишь.
          — Война Равиль всё спишет…

          ***


          Командир части вместе с Михаилом сидели и наблюдали за солдатами из фуры разгружающими прибывшее из Союза оружие, боеприпасы, медикаменты и продовольствие. Над головами солдат весело Афганское выцветшее небо. Оно казалось Михаилу, конечно, не таким красивым как в родной Коломне. На горизонте появились пять советских вертолётов.
          — Смотрите товарищ полковник, опять чёрные тюльпаны летят, — Михаил указательным пальцем показал в сторону вертолётов.
          — Их с начало в Кабул вроде, а потом уж хранить на родную землю? — спросил Михаил, сидящего рядом полковника.
          — По-разному бывает, Кабул, Алма-Ата. Отправка в Союз происходит с больших аэродромов.
          — Да, товарищ полковник, косит война наших ребят...
          Полковник недовольно посмотрел на Михаила и задал вопрос.
          — Сержант! Какой долг советского солдата?
          Михаил не нашёл, что ответить полковнику и решил промолчать.
          — Долг защищать интересы Родины. Ясно?
          — Ясно товарищ полковник, — с грустью ответил Михаил.

          ***


          Наступил прохладный март 1989-го. Демобилизовавшийсь и выйдя из поезда на перрон родного вокзала в парадной форме при орденах, Михаил чувствовал себя победителем. На вокзале он подошёл к бабушке, которая торговала хризантемами, решив купить цветы своей маме.
          — Дайте букетик.
          Бабушка, обрадовавшись покупателю, сказала свою цену.
          — Рупь!
          Михаил из кармана вытащил рубль и передал бабушке.
          — Бабуля держите.
          Михаил шёл домой с гордо поднятой головой и с букетом хризантем. Зайдя в свой подъезд и поднявшись на третий этаж, он позвонил в дверь своей квартиры. Михаил заметил, что дерматиновая обивка на родной двери была в некоторых местах, кем-то порезана. Михаил смутился в недоумении: кто же это мог сделать?
          В этот момент мама за дверью спросила.
          — Кто?
          Михаил, обрадовавшись голосу мамы, откликнулся в ответ.
          — Мам это я Мишка! Открывай!
          Мама, открыв дверь, обняла сына и материнские слёзы потекли по её щекам.
          — Мам эти цветы тебе.
          Михаил вручил маме букет хризантем. Мама улыбнулась от радости и положительные эмоции переполнили её материнские чувства.
          — Ой, спасибо Мишка. Сынок как мы тебя ждали. Раздевайся, проходи я сейчас на стол что-нибудь соберу.
          Мама крикнула отцу.
          — Отец! Сын приехал, — и ушла в комнату ставить свежие цветы в вазу.
          Михаил разделся и прошёл на кухню. За столом сидел пьяный отец, а на плите на огне стоял большой самогонный аппарат. Отец, увидев сына, фальшиво заулыбался.
          — О! Мишка! Родной сынок!
          Михаил принялся жать руку отца.
          — Здорова бать!
          — Ну, здорова, здорова!
          Они сразу же крепко обнялись.
          — Как жизнь? — спросил Миша.
          — Как на корабле — тошнит, но плывём!
          — Всё батя с тобой ясно!
          Михаил, учуяв запах алкоголя внимательнее посмотрел в глаза отца.
          — Бать да ты же пьян в стельку. Так всё и пьёшь?
          Отцу не понравились сказанные сыном нотки сарказма и он постарался оправдаться.
          — Ну, во-первых, не пью, а выпеваю!
          Михаил посмотрел в сторону плиты, увидел самогонный аппарат и стоящий рядом на скамейке алюминиевый бидон, куда капала из аппарата огненная вода. Михаил отцу в тот же миг задал вопрос.
          — А это что? Самогонку продаёшь?
          Отец ухмыльнулся.
          — Может и продаю. А что?
          — Ни этим нужно бать сейчас торговать.
          — Да что ты Мишка? Тебя забыл спросить.
          Отцу не понравились выводы родного сына.
          — Засранец ты мой, — отмахнулся рукой отец.
          Мама, зайдя в кухню и посмотрев на пьяного отца, высказалась.
          — Отец уже опять набрался? Не стыдно? У тебя сын с Афгана приехал, а ты?
          У окончательно захмелевшего отца, стал заплетаться язык и он даже немного стал заикаться.
          — Ми — Мишанька мой вернулся! Ну!
          Михаилу не понравилось пьяное состояние отца.
          — Батя, хорош уже тебе! Иди спать лучше! Отвести тебя в кровать?
          Отец, только махает рукой, говоря.
          — Не — не надо.
          Сам встаёт, опираясь о стенку, проходит шатаясь в комнату и ложится в кровать. Михаил, зрительно проводив отца, выключает за ним плиту.
          — Мам у вас тут прям, открытое винно-водочное производство.
          Мама, махнув рукой на сарказм сына, небрежно ответила.
          — Да отец всё какой-то хернёй занимается.
          — Да уж, — недовольно буркнул Миша.
          - Жаль уже не кладут в ЛТП, - возмутилась мать.
          В это время позвонили в дверь. Михаил встав, пошёл открывать. Открыв дверь он увидел какого-то обрюзглого, не бритого доходягу.
          — Привет! Я за самогонкой. Толика позови!
          Услышав такое, Михаил был шокирован.
          — Я тебе щас такую дам самогонку. Больше не ходи сюда! Понял?
          Михаил от нервного раздражения со всей силы захлопнул перед пьяницей дверь.
          Мама, подойдя к сыну, тревожно спросила.
          — На кого ты там ругаешься?
          — Да пьянь тут к вам разная приходит.
          — Это отец их приучил ходить сюда, — сказала мама.
          Мама, открыв холодильник, начала доставать продукты.
          — Сейчас сынок я накрою на стол, подожди.
          Михаил остановил мамину суету, объясняясь.
          — Не спеши мам, я кушать пока не хочу.
          Миша прошёл в комнату и там присев в кресло начал раздумывать о планах вечера. Он рассуждал про себя: так, может пойти сегодня на танцы, познакомится с местными девушками?
          — Мам у вас наш клуб, ДК-а по вечерам так и работает?
          — Должен вроде работать, а что?
          — Да хочу на танцы сходить.
          — Мишань! Дашку с Серёнькой дождись, посидим семьёй, отметим твой дембель, а потом уж и пойдёшь на свои танцы.
          Михаил с улыбкой на лице поглядел на маму.
          — Хорошо мам, как скажешь.
          Михаил, посмотрев на семейный портрет, висящий на стене на котором запечатлены были его мама и родные брат с сестрой, решил задать маме вопрос.
          — Так что вы так вместе и живёте?
          — Да сыночко, так всё вместе и ютимся.
          Михаил снова решается задать маме вопрос.
          — Сергей так и не женился?
          — Да что ты, бог с тобой. Весь облучился, только и успевает по больницам бегать, а тут ещё сахарный диабет, в общем, нелегко Серёжке.
          — Да уж, я помню болячек у него целый букет. А Дашка там как?
          У мамы сразу же изменилась мимика лица в облик светлой грусти.
          — Дашка? А что Дашка? Работает продавцом в промтоварном магазине.
          Михаил понял, что на этом стоит остановиться.
          — Ясненько! Ну, нормально там всё у неё?
          — Вроде нормально. Ты сам спроси у неё, — мама тяжело вздохнула.
          — Миш отца разбудишь, когда Дашка придёт?
          — Ладно, ладно, пускай пока, спит.
          Неожиданно прозвучал звонок в дверь. Миша радостно пошёл открывать. Даша и Сергей стояли на пороге. Дашка, зайдя в квартиру, поздоровалась первая.
          — Ух, ты! Мишка? Приветик!
          Сергей зашёл следом за Дарьей и тоже поздоровался, пожав Михаилу руку.
          — Приветствую Мишань! Сколько лет, сколько зим?
          Миша радостно их обнял.
          — Ну, здравствуйте родные вы мои! Прошу всех на кухню.
          Они разделись в прихожей, надели тапки и прошли на кухню. Даша, сразу же заметила изменения в Мишке.
          — Мишка, какой ты стал! Возмужал!
          — Ты тоже изменилась!
          Даша улыбнулась.
          — В лучшую сторону?
          Михаил поддержал сестру словом.
          — В лучшую в лучшую...
          Миша, улыбаясь, сел за кухонный стол.
          — Садись Даш, помогай чистить картофлян.
          — Сейчас только руки помою.
          Даша на кухне в мойке начала мыть свои руки.
          — Ну как у вас тут Серёг жизнь? Рассказывайте!
          — Да ничего Миш, живём по-тихоньку! Как сам?
          — Нормально всё! Как видишь живой.
          Михаил одобрительно кивнул головой.
          — Работаешь Серёж?
          — Подрабатываю сторожем. Я ж на инвалидности Миш.
          Михаил с жалостью посмотрел на брата и выронил слова.
          — Да уж! Спасибо родине за такую инвалидность!
          Сергей в ответ махнув рукой, сказал в утешение для себя.
          — Ой, не говори.
          Миша встал мыть руки, вспоминая о своих обязанностях.
          — Ладно, пойду будить отца.
          — Маму зови к столу, — попросила его Даша.
          — Хорошо, сейчас позову.
          Михаил прошёл в большую комнату и позвал маму.
          — Мам проходи на кухню у нас уже всё готово.
          Мама в этот момент сидела у серванта и от пыли салфеткой протирала хрустальные бокалы.
          — Хорошо сынок уже иду, — она на поднос поставила протёртые бокалы и понесла их на кухню.
          Михаил зашёл в маленькую комнату, где лежал отец и толкнул его в плечо.
          — Бать давай вставай, мы стол уже накрыли.
          Отец, уже чуть отрезвев еле приоткрыв глаза и посмотрев на сына, огорошил.
          — Бухло, купили?
          — Бать у тебя только одно на уме.
          Отец не охотно, встав с кровати начал оправдываться перед сыном.
          — Не я такой, жизнь такая.
          Михаил вернулся на кухню и присев за стол, начал задавать интересующие его вопросы о жизни родной сестры.
          — Всё в том же магазине работаешь?
          Даша, смутившись неохотно, отвечала.
          — Ну, да всё в том же…
          — Понятно!
          В это время тихо подошёл отец.
          — Разрешите протиснуться?
          Мама, сидя за столом, стала ругать отца.
          — Что спрашиваешь? Садись уже.
          Семья вся в сборе, все сидели за столом, Сергей разливал всем в рюмки водку.
          Даша Сергею уже делала замечания.
          — Мне по риске наливай.
          Сергей, улыбаясь.
          — Понял, понял! Кому ещё не налил?
          Мама, посмотрев на налитые рюмки тем самым, проконтролировав ситуацию, авторитетно сказала.
          — Да всем вроде налил, ты садись сынок.
          Сергей улыбнулся в ответ на мамину заботу.
          — О! Мама как ты добра.
          Отец решает оказать маленькое влияние, чтобы быстрее приблизить момент любимой трапезы.
          — Ну, давайте махнём, а то голова болит!
          Мама обрубила предложение отца жёсткой фразой.
          — Алкоголик успокойся!
          Отцу эти слова явно не нравились.
          — Марин ну не надо мне за столом портить аппетит!
          Отец произносит тост.
          — Ну, за Мишку за то, что он пришёл с Афгана. Мы ждали и он пришёл, — отец посмотрел сыну в глаза и добавил.
          — Мишань, ты мужик! Всё в ажуре, — все чокаются рюмками, выпивают, закусывают и сразу же отец продолжает свою дежурную речь.
          — После первой и второй, промежуток не большой. Мишань ты это самое… Ты, что скажешь нам?
          Михаил, глубоко вздохнул.
          — Да бать скажу! Два года был на войне и теперь сто лет, буду помнить 357–ую дивизию! За что мы воевали? Ради чего? Никто нам не объяснял! В знак уважения помянем тех, кто не пришёл со мной домой. 
          Все молча, пьют и закусывают. Отец, занюхивает хлебом и снова высказывается.
          — Да уж Миша, война, это дело такое, знаем. У многих, наверное, крыша съезжала?
          — Есть такое дело отец! Я видел, что такое красный тюльпан. Бать ты знаешь, что это такое?
          — Красный тюльпан? В смысле? — переспросил отец.
          — Понимаешь, красный тюльпан это когда душманы вешают нашего солдата вниз головой и ещё с живого сдирают кожу. Солдат умирает в жутких мучениях, истекая кровью. Духи так мстят за своих, — Миша вспоминал это чуть не плача.
          — Слушай ну его Миш. Не рассказывай ты нам этих ужасов и так всем хреново.
          Отец, вздыхая, молчал, так как на пьяный ум уже ничего больше не приходило. Все молча, закусывали и в это время Сергей, решается высказать свою накипевшую боль и выпить за это.
          — Ладно, давайте теперь за моё здоровье! Знаете же чудом, выжил. Многих моих уже нет. Выжить — выжил, но дозы на все пятьдесят лет хватит. В общем, не чокаясь.
          Мама начинает плакать и причитать.
          — Ой, Серёжка! Дети вы мои родные.
          Михаил принимается успокаивать маму.
          — Ну что ты мам не плачь, всё будет хорошо, мы уже дома. Мы уже дома!

          ***


          Незаметно наступил вечер. Михаил, переодевшись в гражданскую одежду, уже шёл на дискотеку. На дискотеке он встретил своего друга детства Макса.
          — Здорово Макс!
          Они крепко пожали друг другу руки.
          — Здорово Миш! Как ты?
          — Да нормалёк! Как тут без меня, рассказывай!
          Макс решил начать с самого основного.
          — У нас тут всё в ажуре! Сейчас все деловыми стали! Кто чем занимается, кто шлюх продаёт, кто травой банчит.
          Михаил, улыбаясь, ответил Максу.
          — Ясно! Ну, значит и мы тоже, станем деловыми! Чем мы хуже? Есть такая тема, короче семена конопли у тебя есть?
          Макс оглянулся по сторонам.
          — Ну, надо поискать. Чё хочешь посеять?
          — А-то! На дикаре рассею, а по осени бабки стричь буду.
          Макс улыбнулся и поддержал друга.
          — Не вопрос Миш достану, замутим дудки.
          Михаил протянул правую руку Максу ладонью к верху и предложил.
          — По рукам?
          — А на!
          Они ударили друг друга по рукам.
          — Пошли это дело отметим! Есть чё?
          — Есть. У нас всегда, есть…
          Девушки лёгкого поведения, проходя мимо Миши, смеялись и Михаил, расценив это как намёк на знакомство, эмоционально ответил им, оценивая их красоту.
          — Ух, ты!  Девчонки как жизнь?
          Девушки, заигрывая глазками, смотрели на Михаила и одна из них решив ответить, интригующий буркнула.
          — Прекрасно!
          Михаил в ответ улыбаясь девушкам, спросил друга.
          — Макс знаешь их?
          — Да что их не знать то, это ж шлюхи, плати и всё. Вон сутер, идёт этих тёлок предлагать.
          — Где? — спросил Михаил, смотря девушкам в след.
          Макс указал поворотом головы на пьяного сутенёра.
          — Да вон!
          Пьяный сутенер подкатил с наездом на парней.
          — Эй, уроды! Чё зырим? Ну-ка платим за тёлок или пошли отсюда. Я здесь гуляю и это мои тёлки, крутят задницами. Вы поняли мля?
          Михаил, разозлился на такую наглость, дерзко ответив.
          — Глотку прижми чепушило пьяное, а то стеклом щяс присыплю!
          Макс в унисон с Михаилом начал гнуть линию против сутенёра.
          — Слышь, ты кого уродами назвал?
          Сутенёр ухмыльнулся.
          — Э! Кто такие? Я здесь всех знаю!
          Макс не растерявшись, ответил также нагло.
          — Ха! И что? Сейчас узнаешь!
          Михаил, поддерживая друга, начал наступление против сутенёра со словами.
          — Ты чё Никитка, попутал малость?
          Михаил правой рукой резко ударил сутенёра прямым ударом в лицо. Началась драка. Михаил ещё раз замахнулся на сутенёра и сделал ему подсечку сзади. Уронив сутенёра, друзья начали его избивать ногами. Сразу же подбежали дружинники разнимать драку. Чуть позже подъехал дежурный наряд милиции и скорая помощь, снимать побои с пострадавшего сутенёра.
          Сидя в дежурном отделении милиции, Михаил давал милиционеру свои показания. Дежурный сержант милиции спрашивал, смотря военный билет Михаила.
          — С Афгана что ли вернулся?
          Михаил, злобно посмотрев на сержанта, ответил.
          — Да вернулся! А что?
          — Не хорошо нарушать общественный порядок гражданин Савельев. К нам на работу не хочешь?
          — Нет  спасибо, не хочу.
          — Хм! Пожалеешь ещё.
          Михаил, злобно взглянув на сержанта, ответил.
          — Не думаю.
          Сержант был удивлён такому ответу.
          — А ты забавный тип Савельев!
          Михаил на лице сделал ухмылку, ответив.
          — Такой же, как все.
          — Ты знаешь, что на вас пострадавший написал заявление? Пока ещё это административное нарушение, пока ещё... Понимаешь меня?
          — В смысле? — недоумевая, спросил Михаил.
          Дежурный оперативник продолжал разъяснять.
          — В смысле я могу открыть уголовное дело и упрятать тебя за решетку, если захочу. Понятно тебе? А ну распишись здесь!
          Михаил, расписавшись в протоколе, вышел из отделения милиции на улицу где его уже ждал Макс.
          — Ну что долго он тебя там мутузил? — спросил Макс.
          — Да быстро. Протокол составил на штраф, — Михаил ухмыльнулся.
          — У меня такая же была ботва. Жаль мы сутера не успели толком отметелить.
          — Ладно, ничего... Ещё всё впереди!
          — Лишь бы он потом забрал своё заявление о побоях, — волновался Макс.
          — Сутеру шухер не нужен, по-любому заберёт заяву, — успокоил его Миша.
          — Да кстати чуть не забыл. Помнишь наш разговор? — спросил его Михаил.
          Макс стоял в недоумении.
          — Какой? А да, да! Этот да!
          — И погодка то, что надо как раз в тему. Поехали сажать завтра утром?
          — Ну, чёрт с ним давай. Только за семенами зайду завтра к бабуле, — ответил Макс.

          ***


          Наступило утро. На улице стояла тёплая, майская погода. Друзья, поймав такси, ехали за город. Михаил, проехав минут двадцать обратился к таксисту.
          — Здесь шеф останови, — водитель, заехав на обочину дороги, остановился.
          — На вот тебе рубль, как и договаривались, — Михаил передал таксисту деньги.
          Ребята вылезли в нелюдном месте на загородной трассе и пошли по протоптанной тропинке в поле заросшее полынью. Михаил шёл с большой спортивной сумкой через левое плечо с надписью «USSR».
          — Семена не забыл взять? — спросил Миша.
          — Щяс тебе! Я всегда всё помню…
          Пройдя ещё не много, Макс остановился.
          — Ну, что может, здесь? Там дальше деревня…
          — Кстати, можно и здесь. Как раз с дороги будет не видно, — одобрил Михаил.
          Озираясь по сторонам Михаил, начал вырывать из земли очень длинную траву.
          — Чего стоишь, давай помогай выдирать полынь, — сказал он стоящему рядом Максу.
          Макс надев рукавицы начал помогать очищать от травы пятак земли. Закончив зачистку пятака земли Макс сел на траву отдыхать, а Михаил из сумки вытащил маленькую садовую лопатку и начал копать ямки, после чего уже в ямки сыпал из пакетика семена и присыпал их землёй, потом втыкал в места посева палки, оставляя, таким образом, метки посева. Макс уже стоял рядом и нервно курил.
          — Ну, вот теперь будем ждать урожая, — рукой вытирая пот со лба, ухмыльнулся Миша, представив перед своими глазами хороший урожай.
          Макс согласившись, добавил к его словам.
          — Будем ждать!

          ***


          Наступил сентябрь 1989-го. Михаил с Максом уже собирали урожай, срезая верхние соцветия с кустов конопли и складывая их в заранее приготовленный льняной мешок.
          — Двадцать два куста! Вот это я понимаю урожай, — улыбаясь, твердил Макс.
          — Да уж не плохой, — разделил его мнение Михаил.
          Собрав два мешка конопли, они отнесли их в машину и засунув в багажник, поехали домой.
          — Хорошо, что батя дал мне запорожец, а то мусора бы спалили нас братан как не фиг делать, — говорил Макс, сидя за рулём отцовской машины.
          Михаил согласился с Максом.
          — Это точно.
          — Ну, что, Миш! Где будем прятать?
          — Прятать мешки будем в подвале моего дома, — строго ответил Михаил.
          — Как хочешь, можно и у тебя.
          Макс подъехал к дому Михаила и остановил машину возле подвала. Михаил тихо выйдя из машины, оглянулся по сторонам, вроде всё тихо. Посмотрев на свои часы, на которых было уже «00:32», Михаил подумал, что самое время перетаскивать мешки. Подойдя к двери подвала, он открыл её ключом и включив свет, обернулся вокруг, потом вернулся к машине и тихо сказал Максу.
          — Понесли!
          Они открыли багажник и вытащив оттуда мешки, понесли их в подвал.
          — Быстрей бы она просохла, — сказал Михаил.
          — На весь подвал вонять не будет? — возмущённо поинтересовался Макс.
          — И что? Пусть воняет, всё равно соседи не просекут.
          — Думаешь? — сомневался Макс.
          — Не думаю, а знаю! — жёстко обрубил Михаил.
          Затащив мешки в подвал, Михаил ключом открыл дверь своего сарая, который был неприглядным среди других соседских сараев. Закинув два мешка конопли на верхнюю полку сарая друзья заперли дверь и хлопнув друг друга по рукам, пошли домой спать.

          ***


          Наступил октябрь 1989-го. Михаил стоял на дискотеке в неприметном углу, где на всю катушку играла песня «Синий туман» в исполнении Вячеслава Добрынина. Михаил ждал человека, чтобы передать ему свой товар. Подошёл тип в чёрной кепке и протянул руку Михаилу.
          — Здорова Миш!
          Здороваются, пожав друг другу руки.
          — Привет, привет! Что так долго?
          — Да проблемы были. Принёс, о чём договаривались?
          Михаил ухмыляясь.
          — Да всё в поряде. Пошли, отдам в туалете.
          Покупатель с нетерпением согласился.
          — Пошли.
          Они зашли в туалет. Михаил сразу же перешёл к делу.
          — На вот держи, здесь целый стакан можешь проверять.
          Покупатель фальшиво улыбнулся.
          — Да ладно я ж тебе верю, чай не первый раз у тебя беру. Нормальная?
          Михаил, хмыкнув носом, сжал свой кулак, перед покупателем показав вверх большим пальцем.
          — Ништяк то, что надо! Мне её с Узбекистана возят.
          Покупатель, успокоившись, доверился Михаилу.
          — О-кей! Верю, держи лавэ!
          — Ага, — Михаил, взяв, пять советских рублей посмотрел на свет, проверяя водные знаки, после чего аккуратно положил купюру в левый карман своей рубашки. Потом он решился предложить товар на пробу.
          — Дунешь со мной?
          — Не братиш, мне сегодня нужны свежие мозги.
          — Ну как знаешь. Наше дело предложить.
          — Ладно, давай корешок, — сказав это покупатель, посмотрел на свои часы.
          Михаил, улыбаясь ему лишь, ответил.
          — Давай брачо! Если что звони, всегда рады.
          — Позвоним, обязательно позвоним.
          — По рукам?
          — По рукам! — клиент улыбнулся.
          Они ударили друг друга по рукам и покупатель ушёл прочь. Михаил выходил уже из дома культуры, закуривая сигарету из пачки «Золотое руно». Не спеша к нему, подошёл Макс.
          — Ну как?
          Михаил, успокаивая его переживания, коротко ответил.
          — Нормалёк!
          Макс, вздохнув, успокоился.
          — Поехали?
          Михаил одобряющий махнул головой. Пройдя несколько метров они сели в его автомобиль «Волга» и уехали. Михаил, сидя за рулем, говорил Максу.
          — Нормальный доход. Мы считай Макс за полгода себе на старенькую «Волгу» настригли. Работягам два года нужно пахать на заводе за такие бабки.
          — Не плохо братишка!
          — Макс сейчас время, какое? Не то, что раньше…
          Михаил вертит головой, делая свои выводы.
          — Да раньше при Брежневе уже б в лагерях с тобой торчали...
          Макс разделив с ним мнение, согласился.
          — Да уж! Ты сейчас куда?
          — Да к себе поеду.
          — Миш тогда выкинь меня здесь.
          — Лады! Дунуть со мной не желаешь?
          У Макса болела голова и он решил отказаться от плана.
          — Ай, нет! Что-то я привык к ней, уже не торчит.
          Михаил, улыбаясь, решил предложить альтернативу выбора.
          — Значит надо на что-то более серьёзное переходить.
          Макс был шокирован таким предложением.
          — Ты что прикалываешься, что ли? Я от этого дерьма отказаться не могу, зачем мне что-то более серьёзное пробовать?
          Улыбаясь, Михаил разрулил обстановку.
          — Хозяин барин. На Макс — твоя доля, — Михаил передал Максу деньги.
          — Ага, давай! Я денежки люблю.

          ***


          На следующий день, проснувшись в полдень, Анатолий Сергеевич зашёл в ванную комнату, увидел своё отражение в зеркале и простонал:
          — Ну и рожа. Неужели это я? Опять перебрал вчера.
          Открыл кран с горячей водой, он начал торопливо бриться. Руки мелко дрожали, и Анатолий Сергеевич злобно выругался, заметив порез на щеке.
          — Блеадь!
          А тут ещё «сушняк» замучил. Идти к холодильнику не было сил. Открыв кран с холодной водой, сделал несколько судорожных глотков.
          — Пить водьё надо бросать…
          Он прошёл на кухню, тяжёлым взглядом окинул стол, трясущими руками взял рюмку и одним глотком осушил её. Самогон обжёг горло, желудок, теплом разлился по телу.
          — Хорошо-то как...
          Анатолий Сергеевич отправился в комнату смотреть телевизор. Включив телевизор, он увидел там заседания ЦК КПСС, и сделал регулятор громкости на всю громкость.
          Михаил сразу же проснулся от того, что в большой комнате у отца громко вещал телевизор. Показывали академика А. Д. Сахарова на съезде ЦК КПСС, который выступал против войны в Афганистане. Михаил встал с кровати, накинул халат и направился через проходную комнату в туалет.
          — Доброе утро бать!
          Отец сидел в кресле у телевизора и держал трясущимися руками трёхлитровую банку огуречного рассола инстинктивно отвечая.
          — Доброе, доброе, если оно доброе, — он снова отхлебнул с банки, рассол.
          Михаил, возмущаясь громким звуком телевизора, протестовал:
          — Сделай бать по тише ящик.
          — Да, ладно Миш! Вон, послушай лучше, что говорит Сахаров про войну в Афгане.
          Михаил, отрицательно отреагировав на уговоры отца, отмахнулся рукой.
          — Ай! Бать мне эта политика по барабану. Я всё равно в ней ничего не понимаю.
          Михаил, вытащив из своего кармана пачку сигарет, закурил и увидел, что отец мучается.
          — Что похмелье?
          Отец разозлено кинул сыну.
          — А ты не видишь? — отец тяжело вздохнул.
          — Завтра на работу, нужно ещё успеть отойти.
          — Понятно бать говоришь. Самогонкой, что ли накачался вчера?
          — Ну, а чем же? За водкой сам же знаешь, какая очередь и та вся по талонам.
          Михаил ухмылялся на отца.
          — Бать, завязывай пить и тогда головка болеть не будет.
          Отцу не понравились Мишкины советы и он грубо отрезал сыну.
          — Слушай, яйца петуха не учат, понял?!
          Михаил заржал от смеха как лошадь.
          — Ха-ха-ха-ха! Ну, батя, ну ты сморозил.
          Михаил зашёл в туалет. Отец лишь обиженно промолвил сыну в след.
          — Поговори у меня ещё — щегол!
          Зазвонил домашний телефон, отец снял трубку.
          — Да слушаю!
          — Здравствуйте! А Михаила к телефону позвать можно?
          — Сейчас позову.
          — Миш это тебя, — громко крикнул отец.
          Михаил, выйдя из туалета, подошёл к телефону.
          — А-лее.   
          — Приветствую Мишань!
          — Здорова, здорова! Не понял, а кто это?
          — Одноклассник твой Васька Рябов! Вспомнил?!
          — О! Дружище я ж тебя лет сто уже не видел.
          — Мне тут Миш сказали, что ты банчишь?
          — Ну, есть не много. А что?
          — Можешь мне помочь?
          — Сколько брать?
          — Ну, думаю, стакана хватит!
          — Слушай дружище, а откуда у тебя такая информация?
          — Да, долго объяснять, я при встрече всё расскажу.
          — Лады, через пятнадцать минут жду на остановке у центра. Не опаздывай.
          Михаил положил трубку и начал одеваться. Отец решил спросить Мишу.
          — Ты далеко?
          — Да нет Бать, сейчас скоро буду. Ты что-то хотел?
          — Да, пивка мне возьми сынок, сейчас я деньги посмотрю.
          — Отец перестань не надо мне твоих денег!!!
          Отец, обрадовавшись, расцвёл самочувствием.
          — Ой, спасибо Мишка!
          — Не за что бать!
          Михаил, взяв скамейку с кухни, понёс её в прихожую встав на неё, открыл верхнюю полку и взял от туда уже расфасованные, спичечные коробки с травкой. Михаил отсчитав десять коробков, спрятал их по своим карманам и ушёл. И вот уже на остановке он ждал своего покупателя. А в это же время работники следственной группы доблестно следили за Михаилом и за остановкой.
          — Вась ты номера денежных банкнот переписывал? — спросил его старший лейтенант и чиркнул зажигалкой, прикуривая сигарету.
          — А зачем? И так заставим во всём признаться.
          — Смотри, может соскочить.
          — Поверь мне, у меня не соскочит!
          — Васёк иди уже. Вон он голубчик стоит, ждёт тебя, — строго сказал лейтенант, сидящий в милицейском «Уазе».
          Василий, сладко затянувшись горьким дымом, бросил в дверное приоткрытое окно недокуренную сигарету и сказал.
          — С богом!
          Законспирированный опер — Вася, одетый в гражданскую одежду, тихо вышел из припаркованной машины, аккуратно обойдя остановку, минуя поле зрения Михаила, он подошёл с тыльной стороны и хлопнул своей тяжёлой ладонью по плечу Михаила.
          — Привет, корешок!
          Михаил, обернувшись, не растерялся.
          — О! Ну, здорова дружище! Сколько лет не виделись?
          — Принёс, то о чём говорили?
          Михаил озирается по сторонам, отвечая.
          — Естественно! А ты бабки принёс?
          — Бабки? — Василий нагло улыбнулся.
          — Принёс, принёс!
          — Васёк, а ты всё прапором в воинской части ишачешь?
          Вася стал уходить от темы, хитро ухмыляясь Михаилу.
          — Ну как тебе сказать? Уже не прапором и уже не в воинской части.
          Михаил снова стал проявлять любопытство, задавая вопросы.
          — А где?
          — Ай! Не спрашивай, — махнул он рукой, переключая тему разговора.
          — Давай где у тебя там трава?
          — Да вот она, — Михаил аккуратно достал из кармана один спичечный коробок.
          — Кто тебе сказал, что я банчу?
          — Земля слухами полнится, — с усмешкой ответил Василий.
          — А если серьезно?
          — Да расслабься, чё ты? Светка с нашего двора дала твой номер.
          — Светка Девятова что ли? — напрягая память, интересовался Миша.
          Василий, внушительно посмотрев в глаза Михаилу, ответил.
          — Да, да Девятова…
          — Ну, теперь всё ясно, — успокоившись, сказал Миша.
          — Что тебе ясно? — ухмыльнулся Василий.
          В этот момент сзади Михаила незаметно подошёл старший оперуполномоченный угрозыска и сразу же, отдав приветствие, представился.
          — Уголовный розыск. Старший лейтенант милиции Груздев! Разрешите проверить ваши документы?
          — В чём дело? — ещё не понимая ситуацию, спрашивал Михаил.
          — Васёк иди пока на остановку, найди понятых. Хотя ладно, у нас же есть свои, — не скрывая, процедил опер.
          — Гражданин Савельев карманы свои сами наизнанку выверните или как? — лейтенант зло ухмыльнулся на Михаила.
          — Ребят в чём дело? Вы меня видимо с кем-то спутали!
          — Тихо веди себя — тихо! А ну пошел вперёд, — рыкнул на него старший лейтенант.
          Михаил был шокирован такой неожиданностью.
          — Ребят за что? В чём дело? — Михаил из рук незаметно уронил один коробок с травкой.
          Вася, увидев это, шустро подобрал улику, ответив Михаилу на ухо.
          — Ты знаешь, за что… Улики-то имеются, — он показал Михаилу утерянную улику.
          Опер толкнул Михаила в спину, крикнув.
          — Шевелимся быстрей! Сейчас в прокуратуре быстро разберёмся.
          Михаил лишь успел злобно пошутить.
          — Так вот ты кем теперь стал? — но Василий в ответ ему ничего не ответил.
          Рядом с остановкой у обочины стоял заведённый автомобиль «Ваз (Lada) 2109» и водитель автомобиля поправлял в багажнике какие-то сумки. Услышав рядом с остановкой звук мотора, Михаил замер дыханием, посмотрев хищным взглядом в сторону стоящего рядом заведённого автомобиля. Неожиданно вырвавшись из рук оперативника, он метнулся как загнанный зверь в сторону автомобиля, оттолкнув стоящего рядом водителя, Михаил спешно сел за руль и не успев за собой захлопнуть дверь со скрежетом колёс, рванул с места. Василий в этот момент, подбежав к автомобилю, зацепился за руль и охватил шею беглеца, но Михаила это уже не остановило, а лишь раззадорило и он надавив на педаль, прибавил газу, тронувшись вместе с зацепившимся опером.
          — Стой дурень! Я сказал – стоять!!!
          Силы держаться за руль и шею уже поиссякли и Василий, отпустил руки, упав спиной на асфальт. В погоню за Михаилом почти сразу же сорвался с места милицейский «Уазик». Василий, спешно поднявшись с асфальта, запрыгнул в движущийся «Уаз» и они спешно поехали за «Ладой». Михаил давил гашетку газа до предела, затаив своё дыхание он мчался по знакомой ему улице спального района и его сердце от азарта, готово было выпрыгнуть из груди. «Уазик» уже догонял Михаила, громко сигналя звуком сигнала.
          — Догоняй, догоняй его, — кричал Василий своему водителю.
          — Может стрельнуть по колёсам? — предложил водитель.
          — Да мы его и так догоним. Хотя ладно — сейчас.
          Опер Вася вынул из кобуры свой табельный «ТТ-33» и прицелившись по удаляющемуся автомобилю, выстрелил. Михаил, увлёкшись скоростью не сразу понял, что означают эти глухие хлопки и испугавшись заноса колёс, он плавно убрал педалью обороты двигателя, тем самым снизив скорость автомобиля. В тот же миг милицейский «Уазик» резко врезался в задний бампер похищенной «Лады».
          — Вот бляха! Смотри, чё творит, — ругнулся водитель в сержантских погонах.
          — Ну что ты попал?
          — Не знаю, наверно нет, — недовольно сказал Василий, — попробуй тут попади.
          Михаил, вмиг поняв, что по его колёсам не попали, вновь надавил на педаль скорости. «Lada» начала снова резко ускоряться, объехав какого-то мимо идущего старика. Подняв голову в сторону зеркала заднего вида, Миша всматривался на приближающийся к его заднему бамперу «Уазик». Вслед прозвучал еще один выстрел, но Михаил уже не обратил на него никакого внимания. Ситуация на дороге резко поменялась не в его пользу. Впереди на дороге тарахтя стареньким дизелем, разворачивался большой, мусорный грузовик «ГАЗ-53А» и Михаил еще раз оглядевшись, назад не останавливая машины, выпрыгнул из неё, упав и перевернувшись на обочине дороги, вскочил и побежал в сторону жилых дворов. «Лада» в это время тараном вошла в грузовик.
          — Уходит гнида, — крикнул Василий, выскочив из «Уаза» в погоню за Михаилом.
          Михаил бежал изо всех сил, но Василий физический оказался более подготовленным к такой погоне и он догнал Михаила в детском дворике, сбив его с ног.
          — Вот сука, — кричал Василий, Михаилу заламывая руки.
          — Лежи гнида спокойно, а то пришью, оказание сопротивления при исполнении! Ты понял меня? — Василий сразу же надел на лежащего Михаила наручники.
          — Поднимайся!
          Михаил поднялся и Василий повёл его в сторону дороги к «Уазу».

 
«Поломанные судьбы России - Мамы» Глава III.
Гроган Виталий
          ***


          В дежурной части ГУВД г.Коломны в присутствии понятых Михаила обыскали и изъяли у него из карманов спичечные коробки с марихуаной. Опер оформил протокол, но Михаил отказался его подписывать, тогда доблестные стражи порядка начали избивать Михаила в специальной комнате. Следователь злобно кричал.
          — Ну что скотьё, подпишешь протокол?!
          Следователь кивнул головой оперу стоящему напротив. И опер сразу же приступил к действию, ударяя дубинкой по почкам Михаила. Михаил, дико крича от боли и падая на пол начал оправдываться.
          — Ребят я афганец, — за тем следовал ещё один удар ботинком в лицо.
          Корчась от боли, Михаил понимал, что дела его совсем плохи. Обозлённый опер, взял Михаила за грудки и процедил ему сквозь зубы.
          — И что? Мне срать! Подписывай сука!
          Он снова ударил Михаила дубинкой по голове.
          — Хватит, а то еще подохнет, — сказал оперу следователь, пытаясь его остановить.
          Михаил с разбитым носом, обтекая кровью, неохотно подписал своей рукой себе приговор.
          Опер лишь спросил у следователя.
          — Куда его теперь Артём?
          Следователь, отвлёкшийся от экзекуции, жёстко ответил.
          — В «КПЗ» сажай, завтра отправим в «СИЗО», пусть там про свой Афган, вспоминает.
          Опер открыл железную дверь и в наручниках завёл Михаила в сырую одиночную камеру, захлопнув дверь. Михаил сел на нары и на него вдруг нахлынули воспоминания о войне, которые он хотел вычеркнуть из своей памяти навсегда. Забыть то адское пекло, в которое он когда-то попал. Перед его глазами пошли воспоминания о своих друзьях, которые погибли в Афганистане. Перед глазами появлялись подрывы колон с его солдатами, он видел пленников измученных душманами, которых духи терзали и резали на куски под крики: Аллах Акбар. Он вспомнил афганских детей мстителей, которые бросали гранаты в полевые палатки со спящими бойцами, вспомнил снайперов стрелявших словно в тире по живым целям. Вспомнил растяжки в домах, заминированные дороги и смерть, которая шла за ним по пятам. Слезы Матерей у цинковых гробов. Он вспомнил того мальчишку в которого он случайно выстрелил. Он не мог простить себе этого.
          — Зачем? Ну, зачем? Господи зачем, — твердил себе Михаил, взявшись обеими руками за голову.

          ***


          На следующее утро, старший сержант Уголовного розыска спрашивал своего напарника.
          — Документы взял?
          Напарник неохотно отвечал.
          — Да, да…
          Старший сержант, посмотрев на висящие настенные часы, одобрил.
          — Ну, давай.
          Напарник открыл железную дверь камеры и крикнул.
          — Лицом к стене! Руки быстро вверх поднял!
          Михаил беспрекословно подчинился и сержант, застегнув ему за спиной наручники,  скомандовал.
          — Выходим!
          Михаил вышел из одиночной камеры. Старший сержант, лишь сказал напарнику.
          — Как в «Бутырку» его определишь, позвонишь с их телефона мне. Понял? И дело на него не забудь им отдать.
          Напарник, согласившись, машинально кивнул головой.
          — Ладно, сделаем!
          Сержант, посадил Михаила в зарешеченный грязный кузов «уазика» и повёз его до Бутырского следственного изолятора. Через узкое оконце Михаил смотрел, как машина уже подъезжала к Москве.

          ***


          За ворота Бутырского временного изолятора «СИЗО №2», заехал «Уазик». Сержант открыл заднюю дверцу кузова и крикнул.
          — С приездом Савельев! А ну живо вышел! Голову вниз!
          Михаил, нагнувшись раком, спрыгнул из «Уаза» в позе «ласточки», руки же его были застёгнуты наручниками.
          — Быстрей шевелимся!
          Сержант, увидев на «КПП» конвойного, сразу же с ним поздоровался.
          — Приветствую!
          Конвойный подошёл к сержанту.
          — Ну, привет, привет — они пожали друг, другу руки.
          — Чем обрадуешь?
          — Вот вам ещё один обвиняемый по фамилии Савельев. Держите папку с его делом, а я сейчас старшему смены отзвонюсь.
          Конвойный, взяв папку с делом Савельева, приказал Михаилу.
          — Ну-ка присел быстро, — конвойный указал пальцем на стул, а сам тем временем стал заниматься своим делом. Открыв лежащий на столе журнал, он начал что-то в нём писать. Михаил присев на стул непринуждённо начал глядеть по сторонам. Напротив Михаила на стене висел список вещей и продуктов, разрешенных к передаче в следственный изолятор. Михаил начал перечислять эти принадлежности вслух.
          — Спортивный костюм, тапочки, мыло, сахар, конфеты, чай. Да уж — не густо…
          — У нас не забалуешь, — яростно ответил конвойный, — а ну живо встал, пошёл!
          Михаил встал со стула и конвойный повёл Мишу на регистрацию. С начало он сопроводил его к фотографу, дабы увековечить его разбитую физиономию в тюремной папке с уголовным делом.
          — А теперь повернись, — попросил его фотограф, — быстрей шевелимся.
          Михаил неохотно повернулся.
          — Вот так, теперь замри. Отлично! Всё сержант можешь его уводить, — сказал фотограф конвойному. В этот момент в фото-студию внезапно зашёл другой конвоир.
          — Андрюх ты здесь? Тебя полковник вызывает к себе.
          — Серёг щя подойду! Пошли со мной обвиняемого сопроводим, — позвал он с собой напарника.
          — Пошли, — согласившись, ответил напарник.
          Конвойные вели Михаила по продолу и рассуждали.
          — Ну что к насильникам его пихнём? Пусть посидит, подумает о своей никчёмной жизни.
          Михаила подводят к камере и открывают железную дверь. Миша, услышав ими сказанное, запротестовал.
          — Я туда не пойду!
          Сержант, явно удивился, такому не подчинению, сказав лишь.
          — Что?
          Михаил снова осмелился противостоять.
          — К петухам не пойду!
          Сержант, окончательно разозлился.
          — Не понял? Ты чё борзый, да? 
          Сержант со всей силы ударил Михаила ботинком по щиколотке и тут же дубинкой по голове, приговаривая.
          — На сука!
          Михаил хотел защититься и поставить против сильных ударов свои руки, но они были застёгнуты в наручники. Он, лёжа в узком коридоре на холодном, бетонном полу снова корчился от боли, спрашивая лишь.
          — За что? Я ж на войне был, смерть видел, за вас суки воевал!
          Сержант внутренних войск, сделав злой оскал, сквозь зубы сказал.
          — Войну вспомнил гнида? Ты здесь никто! Помни это, — конвойный посмотрел на напарника и презрительно кивнул ему головой.
          — Ладно, закрывай хату, кинем его лучше в сто седьмую к блатным, они ж его там живо попишут.
          Михаила подвели к соседней камере.
          — Руки сюда, — Михаил нагнулся головой вниз и поднял за спиною руки застёгнутые наручниками.
          Сняв с Михаила наручники, конвойный открыл железную дверь камеры.
          — Пшёл!
          Михаил зашёл и железную дверь конвойный, громко захлопнул на тяжёлый засов. Михаил не растерявшись, поздоровался со всеми зеками.
          — Здорова пацаны!
          Смотрящий камеры посмотрел сначала на Михаила оценивающим взглядом и только после этого в ответ поздоровался.
          — Здорова! Ты кто?
          Михаил поняв, что от его ответа может зависеть вся его дальнейшая жизнь в хате, ответил шуткой.
          — Я? Человек!
          Смотрящий не поняв, снова задал вопрос.
          — Человек? Смело! Чтоб быть человеком, нужно иметь авторитет. Я ещё раз спрашиваю, ты кто по масти?
          К Михаилу подбежал, шнырь и ухмыляясь на ушко мягким голосом с насмешкой спросил.       
          — Хошь шахтёром стать?
          Михаил ругнулся на шныря.
          — Фонтан заткни псина, — Михаил левой рукой резко захватил, шныря за шею и ударил его с правой в голову, тот сразу же потеряв сознание, упал на пол. На Михаила сразу же с нар слезли пару зеков, но смотрящий, сделал им рукою строгий жест, приказав.
          — Цыц!
          После чего он обратился к Михаилу.
          — Ладно, живи по-людски и никто тебя здесь не тронет.
          Смотрящий обернулся на других зеков и своим авторитетным взглядом дал всем понять, то о чём он сказал.
          — Все слышали? Кривой! Место человеку уступи. Будешь кент на нижних нарах спать, — Кривой, сразу же засуетился уступать.
          — Ну вот, опять переезды, - расстроенно пробубнил Кривой.
          Смотрящий не затягивая обозлённо рявкнул
          — Э! Шавка, закрой свой рот и исполняй!
          Все смотрели, как шнырь, тем временем придя в себя, в кипеше поднимался с пола и растирая на голове гематому отходил, шатаясь в сторону параши. Смотрящий продолжал задавать Михаилу вопросы.
          — Кстати звать тебя как?
          Михаил поняв, что всё складывается для него не так уж плохо, ответил.
          — Михаил!
          Смотрящий ухмыльнулся своей фиксатой улыбкой, потом спросил.
          — Любишь махыч?
          — Ну, так иногда, если жизненно необходимо, — Михаил фальшиво улыбнулся.
          — Погоняло какоё?
          — Да у меня кликухи вообще-то нет.
          — Что и в детстве не было?
          — Нет, как-то так повелось, все Мишкой во дворе звали.
          — Ну, значит, «Боец» будет, погоняло твоё и по масти будешь боец. Все слышали? — Смотрящий снова обернулся на зеков и добавил, — нам бойцы всегда нужны...
          Смотрящий протянул Михаилу свою исколотую наколками руку. Они крепко пожали друг, другу руки.
          — Я здесь смотрящий, смотрю за порядком! Въехал в тему?
          Михаил кивнул головой.
          — Да!
          — А какую статью шьют?
          — Да я и сам пока не знаю!
          Смотрящий удивился.
          — Как это не знаешь? Ты порожняк–то мне не гони! За что взяли?
          Михаил поняв, что скрывать статью далее, смысла нет, начал рассказывать.
         — Ну, наркота! Сам понимаешь, я после Афгана, деньги нужны, вот и решил навариться.
         Смотрящий ехидно заулыбался.
         — Деньги всем нужны! Сам был когда-то молодым! Ладно, короче меня все кличут Тахир! Я здесь порядочный арестант! Ты давай садись первоход.
         Михаил присел на нары.
         — Еще не успел косяков напороть? — спросил Тахир.
         Михаил в ответ лишь промолчал.
         — Попадая сюда нужно знать одно: как поставишь себя, так и будешь жить, а жить нужно справедливо — по «понятиям». Человек раскрывается здесь как нигде. Всегда имей опрятный вид, следи за метлой и не оскорбляй других, без чётких оснований.
         Смотрящий начал пальцами в руке перебирать чётки.
         — Говоришь в Афгане был?
         — Ну да, — вздыхая, ответил Миша.
         — И как только угораздило к нам в гости? Суд скоро?
         Михаил, почесал затылок.
         — Да сказали месяца, так через два!
         Смотрящий решил предупредить Михаила о грядущих трудностях.
         — Они могут тянуть с судом и до целого года. Потом на этап и вперед, куда-нибудь на дальний север.
         Михаил от отчаяния вздохнул, спросив лишь.
         — Сколько вас тут в камере человек тридцать наверно?
         — Сорок не хочешь? Здесь тебе не гостиница. Ясно, боец?!   
         — Да ясно, чё тут не ясного?

          ***


          Воскресным утром конвой из пяти человек, бежали по служебной лестнице на обыск вещей у заключённых камеры «107». Старший сержант, войдя первым в камеру, разъярённо приказал.
          — Ну-ка все быстро встали!
          Все зеки неохотно слезли с нар.
          — Значит, сейчас будут проходить плановые обыска. У вас присутствуют, какие-нибудь запрещённые предметы? — конвойный посмотрел на смотрящего.
          Смотрящий спокойно ему ответил.
          — Нет.
          — Если у вас обнаружат запрещённые предметы на вас, будет наложено дисциплинарное взыскание. Вы согласны с этим?
          — Да, да, — снова ответил смотрящий.
          Конвойные начали обыскивать камеру, открывая тумбочки, залезая в ящики и в личные вещи зеков, разрывая конверты с письмами, переворачивая матрасы и подушки. Конвойные пока ещё сдерживались, никого не били и не провоцировали.            
          — Как же всё надоело, — думал Михаил стоя у сырой, бетонной стены и смотря на весь этот ментовский беспредел. Он проклинал эту страну, этот вечный концлагерь для целых народов, где нищий народ нёсёт этот тяжкий крест на протяжении всей своей истории. Одни дряхлые вожди умирают на смену приходят их ученики и духовные братья и так продолжается из года в год из века в век. Тирания сменяется тиранией, а невинный народ страдает.

          ***


          А в это время Даша садилась в машину к своему, как она считала, другу по имени Радик.
          — Сколько взяла себе?
          Даша не умела врать и поэтому говорила всегда только правду.
          — Радик ты же знаешь, я всегда беру себе половину.
          Радик не довольно одобрил волю Даши.
          — Ладно, к завтрашнему дню готовься, заказ сделал сам начальник торговли. Нужно будет всё по полной программе. В общем, сама знаешь. Приведи себя в порядок, будь умницей, не подведи меня Дашулька.
          — Радик, ну ты же знаешь, всё будет в шоколаде, — сказала Дашка, поправляя свою причёску.
          — Я надеюсь на тебя детка, — Радик поцеловал Дашу в губы.
          — Ладно, пойду приму душ и отдохну, — Даша глубоко вздохнула, так как за сегодняшний день она порядком устала.
          Радик улыбнулся ей в ответ.
          — Давай, давай!
          Даша вышла из машины и зашла в свой подъезд. В подъезде на лестничной площадке она увидела своего пьяного отца лежащего поперёк дороги.
          — Папа? Папа ну ты пьянь. Папа, — еле сдерживая возмущения, говорила Даша.       
          Она попыталась поднять отца и дотащить его до квартиры, но всё было тщетно, так как отец был слишком тяжёлым. Отец, приоткрыв свои пьяные глаза, бормотал.
          — Дашулька, девочка моя!
          Даша бросила идею одной дотащить отца и переступив через него, поднялась к себе на третий этаж, позвонила в дверь и ей открыла мама.
          — У тебя, что Даш ключей, что ли нет?
          — Мам там отец в стельку пьяный валяется, одевайся, пошли ему поможем!
          Мама, выйдя из квартиры, спустилась вместе с дочерью на первый этаж, посмотрела на пьяного отца, который валялся на общественной лестнице и ей, стало стыдно.
          — Вот алкаш! Тебе завтра на работу, пьянь проклятая. Стыдоба, какая перед людьми.
          — Мам бери отца под руки, понесли, — они взяли под руки отца и потащили его в квартиру. Волей случая по лестнице мимо проходила соседка Клавдия. Увидев такое, она сразу же начала задавать вопросы.
          — Марин, твой что ли? Ой, не могу... Твой алкаш весь подъезд нам изгадил.
          Мама с Дашей, молча, по лестнице волокли пьяного отца. Мама озлобленно отвечала соседке вопросом на вопрос.
          — Всё сказала?
          Соседка, не ожидавшая такого ответа, лепетала.
          — Да вроде всё!
          — Идешь, иди и не мешай,  — сквозь горькую обиду промолвила Марина.
          Соседка только и успела сказать в холостую.
          — Ну, ну…
          После чего, вредная Клавдия ушла вверх по лестнице к себе в квартиру.
          — Маринка я тя люблю, — громко напевал отец.
          — Заткнись алкаш, — пыталась жена его успокоить.
          Затащив отца в квартиру, они уложили его на полу в прихожей в том, чём был. Мама, вздохнув, разозлено и громко сказала.
          — За что меня только бог наградил таким мужиком? У всех люди как люди, а у меня?
          Она слегка ударила мужа ногой обутой в тапок.
          — Сволочь такая!!!

          ***


          Прошло три месяца как Михаил, парился на жёстких нарах, кушал невкусную баланду, ходил у всех на глазах в уборную и скручивал там фитиль из газеты, поджигая его, чтоб как-то перебить не приятный запах. Над дверью камеры всегда горела лампочка. Зеки называли ее «луна». Завешивать этот магический фонарь на ночь было никому нельзя. Так как конвойный при обходе смотрел в глазок двери, наблюдая за порядком в камере. Михаилу лампочка создавала дискомфорт, светя по ночам прямо в глаза. За дверью в коридоре послышались шаги. Конвойный открыл железную дверь камеры.
          — Савельев?
          — Я.
          — Пошли со мной!
          Конвойный привёл Михаила к куму. Хозяин зоны «полковник Седов» сидел у себя в личном кабинете в своём удобном кресле и задавал интересующие его вопросы.
          — Михаил Анатольевич Савельев?
          Михаил неохотно отвечал на них.
          — Да, гражданин начальник!
          Полковник Седов сразу же задал самый болезненный вопрос.
          — Ну что ж ты так подвёл свою репутацию, а?
          Михаил, пытаясь оправдаться в глазах полковника, нёс какой-то бред.
          — Конопля не наркотик, гражданин начальник. Как ещё на воле заработать деньги?
          Полковнику дерзкий ответ Михаила не понравился.
          — Ха! На заводе надо было работать!
          Михаил снова попытался возразить.
          — Завод это не моё призвание. Мне же сразу кирдык настанет, гражданин начальник.
          — Ну, вшей тогда на нарах корми.
          Полковник Седов перевёл разговор к делу.
          — Значит Савельев! Тут вот есть кое, какие документы, — полковник достал папку с документами.
          — Надо подписать тебе.
          Михаил сразу поинтересовался.
          — Что за документы?
          Полковник Седов попытался сыронизировать.
          — Хм! Ещё спрашивает, — полковник удивился.
          — Подписывай, молча, иначе вообще не выйдешь у меня из СИЗО. В пресс-камере живо оформим несчастный случай. Понял?!
          — Понял гражданин начальник, понял!
          Полковник Седов обрадовавшись хорошему раскладу событий, добавил к сказанному.
          — То-то! Давай, вот здесь, — полковник показал пальцем в место для подписи.
          Михаил расписавшись, понимает, что он сам себе подписал приговор. Полковник Седов снова начал свою воспитательную лекцию.
          — Ну, ты же воевал, как ты мог торговать этой дрянью?
          Михаил лишь молчал в ответ полковнику понимая, что он сделал ошибку, подписав бумаги.
          — Такие как ты наше добропорядочное общество портят. Ох, я ж тебя теперь посажу Савельев надолго, — начальник колонии любуется подписанной бумажкой и его черты губ расплываются в мерзкой ухмылке.

          ***


          Наступил долгожданный март 1990-го. Уже пять месяцев как Михаил находился в «СИЗО», ожидая суда. Поездка в суд для Михаила была настоящим праздником — как Новый год или день рождения, ведь для него, это была единственная возможность на целый день улизнуть с переполненной хаты. Михаил сидел и виновато смотрел своими глазами в пол, так как понимал, что срок заключения дадут по полной программе за его конопляные дела. Народу в зале суда было совсем мало, но Мишиных родителей среди них не было. Женщина в чёрной мантии с суровой мимикой на лице, властно сказала.
          — Встать, суд идёт! Обвиняется  ранее не судимый гражданин Савельев Михаил Анатольевич по статьям указа Союза Советских Социалистических Республик 215-ая УК РСФСР, часть вторая, — приготовление ядовитых и запрещённых, сильнодействующих веществ. И статья 31-ая УК РСФСР, часть первая, — оконченное и неоконченное преступление. Именем Союза Советских Социалистических Республик, суд приговаривает гражданина Савельева Михаила Анатольевича к пяти годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии строгого режима содержания. Приговор считается действительным и может приступить к исполнению после окончания суда.
          Михаил, посмотрел внимательно на судью. Со стороны она выглядела запрограммированным роботом, автоматический зачитывающим ему суровый приговор. Судья, подытоживая судебный процесс, спросила.
          — Гражданин Савельев Михаил Анатольевич, вам понятна суть предъявленного вам обвинения?
          Михаил, недовольно сидевший за решёткой в зале суда, тихо ответил.
          — Да, понятно!
          Михаил про себя думал: пять лет впаяла за торговлю какой-то травкой!!! Это же судебный беспредел!
          — Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в областном суде в течение десяти суток.
          Судья для кульминации заседания, проговорила чётко последнюю фразу.
          — На этом судебное заседание может быть закрытым.
          Зазвонил телефон и судья при Михаиле сняла телефонную трубку, одновременно слегка постукивая своими пальцами, будто играя на пианино, она произнесла противным трескучим голосом.
          — Алло!
          — Здравия желаю Ирина Викторовна!
          — Здравствуйте Семён Андреевич, — судья охотно поздоровалась, узнав знакомый голос полковника.
          — Как там наши дела? Приговор Савельеву уже вынесен? — поинтересовался полковник Седов.
          — Да, да, приговор уже вынесен.
          — Мне нужно Савельева сегодня отправить на этап, — поделился полковник.
          — А почему такая срочность?
          — Да, зачем его за даром в «СИЗО» кормить?
          — Понимаю, — согласилась судья.
          — Приговор то у нас успеет вступить в силу?
          — Ну, пока он доедет до исправительного лагеря, я думаю, приговор уже вступит в законную силу.
          — Ладно! Там, как-нибудь, утрясется. Вы не позовёте мне майора Сафронова?
          — Да, да, сейчас позову.
          — Товарищ майор Вас просит к телефону Семён Андреевич!
          Старший по конвою подошёл к телефону.
          — Да, слушаю.
          — Это полковник Седов! Значит, Савельева отправляйте из суда сразу на этап. Ясно?
          — Хорошо! Понял товарищ полковник. На этап, так на этап.
          — Действуйте!
          Майор резко положил трубку и со стола судьи взял папку с делом Савельева. Михаилу конвойные открыли в судебном зале решётку и патрульный сержант внятно скомандовал.
          — Руки назад!
          Застегнув Михаилу наручники, конвойный приказал идти вперёд.
          — Вперёд пошёл!
          Михаила посадили в автозак и привезли на Сталыпинский этап, открыли дверь автозака и по бокам стояли солдаты с овчарками. Прапорщик, стоявший ближе к автозаку, крикнул Михаилу.
          — Выбегаем, голову вниз!
          Михаил бежал и краснопогонники снова его били дубинками, приговаривая свои приказы.
          — Быстрей скотина забегаем в вагон, быстрей!
          Михаил прекрасно понимал, что конвой при побеге или нападении может вообще его убить, поэтому он чётко старался выполнять их приказы. Когда он бежал по направлению к этапированному вагону его вдруг, неожиданно укусила сторожевая овчарка, которую на поводке придерживал один из конвойных. Михаил сразу же выругался.
          — Ох, бля! Больно как, — Михаил, чуть нагнувшись, хотел рукой держаться за свою ногу, но его руки были в наручниках, а овчарка ещё сильнее начала злиться и лаять, вырываясь растерзать Михаила на куски.
          — Начальник приструни ты её, — недовольно попросил Михаил.
          — Слышь урод, бегом марш я сказал, бегом мля!
          Михаил поняв, что конвойный ещё, та — сволочь, двинулся вперёд к вагону. Пройдя под тяжёлыми резиновыми дубинками длинный, узкий коридор, Михаил возненавидел безжалостных дубаков. 
          Сопровождающий солдат внутренних войск, спросил у прапорщика.
          — Куда теперь их?
          Прапорщик, радостно смотревший на злых, охранных собак, ответил.
          — Этот этап почти весь в Хабаровский край по разным зонам.
          Солдат ухмыляясь, лишь кивнул головой, сказав.
          — Пусть посидят, подумают о своей никчёмной жизни…

          ***


          В квартире у Анатолия на кухонной плите стоял самогонный аппарат и выполнял свои производственные задачи. Отец налил в рюмку пятьдесят грамм самогона и залпом выпил, потом взяв со стола кусок чёрного хлеба, занюхал им. Потом он принялся с помощью воронки разливать самогонку из большой трёхлитровой банки в заранее расставленные полулитровые бутылки и в этот миг позвонили в дверь. Отец, не ожидавший такого поворота событий, выругался.
          — Вот чёрт!
          Подойдя к двери и поглядев в глазок, он открыл дверь. На пороге стоял его постоянный клиент по потреблению самогона.
          — Здорова Толь, — клиент протянул свою трясущуюся руку.
          Отец, неохотно пожав руку обрюзглому доходяге, ответил.
          — Здоровей видали. Сколько?
          Клиент, вникнув в вопрос, спешно ответил.
          — Толь мне как всегда ноль пять.
          — Ладно, жди тут.
          Отец, закрыв дверь, сходил на кухню и вынес бутылку самогона. Клиент сразу же передал Анатолию смятые в руке деньги.
          — Толян можешь не считать — ровно рубль двадцать!
          Анатолий Сергеевич взяв мятые деньги, положил их в левый карман своих брюк.
          — Как всегда свежак?
          — Естественно. Ты ж меня знаешь!
          — Знаю! Ну ладно, бывай.
          Отец кивнул одобряюще своей головой и выдал звуки.
          — Ага, — отец закрыл за клиентом входную дверь.
          Марина, услышав в третий раз хлопанье двери, спросила.
          — Толь кто там приходил?
          — Да свои за самогонкой, — сказал Анатолий Сергеевич.
          Марине, это явно не нравилось.
          — Достали уже твои алкаши. Ты помнишь, что у Мишки суд прошёл сегодня. Как думаешь, Толь, сколько ему присудили?
          — Ой, даже не знаю Марин.
          Марина сделала жалостливое лицо.
          — Толь надо было на суд нам ехать.
          Отец недовольно ей в ответ пробубнил.
          — Надо, надо! Теперь будешь ныть две недели? Что нервы себе трепать. Он знал, чем занимается, мы его этому не учили.
          Мама истерически полилась слезами. Отец взялся её успокаивать, понимая, что сказал лишнее.
          — Не плачь! Отсидит и приедет, куда он денется, крепкий парень весь в меня. Освободиться вот увидишь, — отец тяжело вздохнул.
          — Ладно, пойду, покурю.
          Отец вышел на балкон и закурив папиросу стоял, смотрел с балкона вниз на утопающую в зелени детскую площадку, думая: это я виноват! Я во всём виноват.
          Тут отец вдруг взялся левой рукой за сердце, голова закружилась и он сразу же пошатнулся, папироска из ослабевших пальцев вывалилась на пол. Анатолий Сергеевич
облокотился на подоконник, но сердце не отпускало и ему становилось всё тяжелее дышать, — отец еле шептал.
          — Марин, Марина, — но его голос как будто бы пропал.
          Отец, кое-как присел на табуретку, стоявшую на балконе и глубоко, попытался вздохнуть, но это у него не получилось и из-за этого он, окончательно потеряв сознание, резко свалился с табуретки. Марина, услышав какой-то шум на балконе, крикнула мужу.
          — Толь ты, что там балкон решил сломать? Толь? Что не отвечаешь Толя?
          Пройдя на балкон, она увидела на полу лежащее тело мужа и закричала.
          — Толя! Толинька, что с тобой? Только не умирай, — она начала бить его по щекам. Поняв, что это бесполезно, побежала в комнату вызывать скорую помощь.
          Подбежав к телефону, она начала судорожно набирать «03» её пальцы еле попадали в номера циферблата. Марина была в истерике.
          — Алло скорая? У меня муж умирает!
          Диспетчер спокойным тоном спросила.
          — Что с ним случилось?
          Марина, всхлипывая в слезах, отвечала.
          — Да не знаю я! Курил на балконе, потерял сознание.
          Через полчаса приехала "скорая" и врачи зашли в заранее приоткрытую дверь квартиры.
          — Сколько можно вас ждать, вы понимаете, человек умирает? — говорила Марина Владимировна, истерично всхлипывая в прихожей.
          Врач, лишь попросил Марину.
          — Дайте, пожалуйста, паспорт пострадавшего.
          — Вот он, — показала Марина, заранее державшая в руках паспорт.
          Врач, взяв в руки паспорт, спешно спросил.
          — Где пострадавший?
          — На балконе лежит. Пойдёмте быстрее!
          Врач, виновато опустив свои глаза, прошёл за Мариной на балкон где и принялся осматривать Анатолия. Он потрогал пульс и убедившись, что человек мёртв, приказал медсестре.
          — Вызывайте милицию и труповозку, это уже труп.
          Врач спешно приказал другой медсестре.
          — Записывай Ирин! Гражданин Савельев Анатолий Сергеевич, значит, где-то в «17:03» наступила, скорее всего, внезапная остановка сердца. Записала?
          — Да!
          — Пиши дальше! При осмотре тела на месте происшествия следов сопротивления, повреждений кожного покрова, ссадин, гематом не обнаружено. Признаков насильственной смерти нет.
          Анатолий Сергеевич лежал весь посиневший. Медсестра уже по телефону вызывала милицию и катафалку для перевозки трупа, а Марина так и сидела напротив мужа, лежащего на балконе и навзрыд рыдала. Марина, стоя на коленях от безысходности истерично била кулаками в пол, причитая.
          — Толинька, солнышко моё на кого ж ты меня бросил? На кого?
          Приехала милиция и поговорив с врачом так же осмотрели труп и зафиксировали смерть. Два молодых медбрата труп Анатолия, положили на носилки и вынесли из квартиры вперёд ногами в дверь. Врач с серьёзным видом подошёл к Марине и спросил.
          — Вас как по имени отчеству? 
          Марина всхлипывая, отвечала.
          — Марина Владимировна!
          Врач перешёл к важному.
          — Марина Владимировна, труп мы оформим в нашем морге, адрес вы знаете. Оформляйте место для захоронения и приходите послезавтра утром мыть тело и готовить его к захоронению.
          Врач, не много выждав паузу, проявил свой человеческий долг, тихо сказав.
          — Соболезную вам, — после этих слов врач ушёл.

          ***


          На кладбище стоял сизый туман, а по небу плыли угрюмые свинцовые облака. Из заказного автобуса нанятые мужики несли гроб и рядом шли Сергей, плачущая Даша и их заплаканная мама в состоянии истеричного ступора. Сергей перевёл дыхание, сказав сестре.
          — Даш! Надо Михаилу написать, что отца больше нет. Кто это сделает?
          Даша, сразу вникнув, что не женское это дело, начала отказываться.
          — Напиши Серёж ты. У тебя это лучше получиться.
          Сергей неизбежно согласился.
          — Ладно, сделаю! Или лучше пусть мама сообщит Михаилу сама?
          Гроб мужики закрыли и опустили на канатах в вырытую яму и топорами срубили канаты. Мама первая взяла горсть земли в правую руку и бросила в яму. За ней так же поступила дочь и все остальные последовали так же. Мама присев на корточки пролепетала в полсилы.
          — Царствие тебе небесное, пусть земля тебе будет пухом. Сколько же мы с тобой вместе видели трудностей Толя? — снова у неё начался истеричный плач.
          Наёмный мужик поставил в яму деревянный крест, а другие мужики начали закапывать лопатами гроб. Сергей, приблизившись к Даше, спросил.
          — Даш! Сколько человек в квартиру на поминки придут?
          — Человек тридцать насчитывали точно придут, — ответила Даша.
          Сергей посмотрел по разным сторонам кладбища. Рядом находились могилы молодых солдат, героев Афганской войны и Сергей подошёл к одной из могил и посмотрев дату рождения «1967» и дату смерти «1986», тихо сказал инстинктивно шепотом.
          — Какой же кошмар боже! Они ж мне ровесники. Что ж в нашей стране такое творится?
          На постаментах погибших солдат было у всех одинаково написано «Вечная память героям, павшим в Афганистане»
          — Господи спаси и сохрани нас, — Сергей, тяжело вздохнув, перекрестился.
          Мама же стоя на коленях, оплакивала мужа приговаривая.
          — Зачем ты меня бросил Толя, Толенька? Зачем ты меня оставил?
          Сергей и Даша начали поднимать с колен маму, успокаивая словами, уводить её обратно в заказной автобус.

          ***


          Чёрные тучи заволокли Магаданское небо. Столыпинские вагоны прибыли с утра на перрон Хабаровского края. Зеки, ошалевшие от духоты теснились в вагонах и ждали скорой выгрузки. В окнах караульного купе зажегся свет, заскрипели прихваченные ночным морозом двери, загрохотали подножки. Личный состав вагонного караула ждал приказа, который должен был поступить от начальника караула. На улице был слышен глухой лай сторожевых овчарок и гудение автомобильных двигателей, матерились солдаты и прапора. Это приехали специальные машины — «автозаки». Полковник «ИК-14» на вокзале уже встречал этап. Леденящий ветер пронизывал его насквозь. К нему подошёл старший лейтенант и отдав приветствие, доложил.
          — Товарищ полковник, взводный караул по маршруту «142» к выпуску готов. Разрешите производить выгрузку?
          — Произвести выгрузку вагонов, — разрешил полковник.
          — Есть!
          Начальник караула, подойдя к вагонам, громко крикнул.
          — Выгружайся! Магадан!
          Охрана поезда не торопясь вышла наружу. Конвойные открыли дверь вагона и снова по бокам стояли солдаты с овчарками. Прапорщик Внутренних Войск МВД, стоявший ближе к двери вагона, крикнул.
          — Всем встать! Шаг вправо, влево, будет расцениваться как побег! Всем ясно?!
          В ответ зеки лишь молчали.
          — Савельев кто?
          — Я.
          Конвойный яростно, посмотрел на Михаила. На Михаиле была одета лагерная кепка по форме напоминающая головной убор «Де Голля» и чёрный потёртый ватник, который выдали ему в «СИЗО».
          — Ты? А ну голову вниз и первым быстро пошёл!
          Смазливый краснопогонник с потухшими, наглыми и одновременно пугливыми глазами больно ткнул дулом карабина в спину Михаила.
          — Бегом марш! Я сказал бегом! Кому сказано?
          Автоматчик, резко ударил Михаила прикладом по рёбрам. Михаил от резкой боли согнулся, понимая, что роптать бесполезно снова разогнувшись, побежал вперёд и снова краснопогонники, били его дубинками, приговаривая.
          — Быстрей мразь забегаем в автозак! Я сказал быстрей!
          Неожиданно конвоир дал Михаилу сильный пенок, приговаривая.
          — Получи мразь.
          Солдат жёстко скомандовал Михаилу.
          — Лицом вниз! Руки сюда! Ко мне ближе я сказал!
          На руки Михаила старшина надел наручники. В тюремном фургоне пересыльного автозака было тесно. Но у окна, где сидел Михаил, было достаточно свободно. Конвойные в сером автозаке, привезли Михаила и ещё семерых зеков в тюрьму. На железных воротах лагеря висела большая красная табличка с надписью «ИТК №14». На самих воротах было написано большими буквами «Запретная зона» и «Проход запрещён» Автоматчик завел Михаила на «КПП» исправительного лагеря и снял с него наручники.
          — Добро пожаловать мразь в «ИТК-а №14», — конвойный ухмыльнулся и продолжил зачитывать наизусть заученный текст.
          — И так гражданин, осуждённый Вы прибыли на территорию «ИТК-14», где вы будете отбывать присуждённый вам срок наказания. Жалобы, заявления, предложения есть?!
          — Нет.
          — Пойдём, — скомандовал конвойный.
          Конвойный повёл Михаила получать самые основные принадлежности и остановил его перед одноэтажным кирпичным зданием похожим на обычное, складское помещение. Не спеша на встречу к ним уже шёл сотрудник лагерной администрации из «СВП» - секции внутреннего порядка, что условно означает - Павлик Морозов.
          — Слышь бугор? На вот тебе осуждённый, определишь его, как надо, — приказал конвойный, своему сотруднику.
          — Понял, гражданин начальник, оформим как надо!
          Зек в чёрном ватнике с красным ромбиком на левом рукаве, на котором белой краской было написано три буквы «СВП», повёл Михаила на склады получать необходимые принадлежности. Михаил стоял и ждал распределения по баракам, в которых ему предстояло провести ближайшие несколько лет. Каптёр-эсвэпэшник выдавал со склада необходимые Михаилу вещи для гигиены.
          — На вот бери: матрас, мыло и полотенце тебе.
          Михаил, взяв у сотрудника выданные вещи, лишь спросил.
          — Начальник, а бритву?
          — Ты сейчас договоришься, — сотрудник взял за грудки Михаила.
          — Понял?
          — Да понял, понял, — расстроено ответил Миша.
          — А ну присел! Встал! Присел! Встал! Присел! Встал, — Михаил приседал из последних сил как мог. Бугор неожиданно за спиной произвёл Михаилу удар в затылок.
          — Ай, бля! Не бей начальник, — попросил Михаил, взявшись обеими руками за свой затылок.
          — А ну встал и быстро пошёл вперёд!
          Михаил, поднявшись на ноги, пошёл вперёд. Бугор подвёл Михаила к бараку и открыв железную дверь, снова прокричал.
          — Вперёд пошёл!
          Бугор, остановившись у дверного порога, зрительно провожал Михаила до спального помещения. Михаил шёл по длинному коридору в сторону спальной секции. По бокам дежурные зеки в ручную тряпками мыли полы. Зайдя с матрасом в спальную секцию, он увидел в углу кубрика на шконках сидели блатные, играя в карты. Михаил подошёл к ним ближе, чтобы поздороваться.
          — Привет братве достойной уважения!
          Смотрящий вникнув, что к чему, поздоровался в ответ.
          — Здорова, коль не шутишь! Ты кто такой по жизни будешь?
          Михаил, не испугавшись, ответил вопросом на вопрос.
          — Я? А ты?!
          Смотрящий был в шоке от такого поведения и повысил свой голос.
          — Слышь баклан, ты чё дерзкий такой?
          — Я не дерзкий!
          — Чё? — выждав паузу для авторитетности, он решил представиться.
          — Значит так! Я Герка Кашинский! Слышал о таком? — Герка, злобно ухмыльнулся.
          — Я авторитет! Меня достойные люди знают. А ты кто есть?!
          — В «СИЗО», правильный человек, дал мне погонялу «Боец». Кстати, вам всем привет от порядочного арестанта Тахира!
          Смотрящий напряг свою память.
          — От Тахира говоришь? Знаю такого. С «двойки», да?
          Михаил подтвердил сказанное, кивнув головой.
          — Да с «Бутырского», номер два!
          — Чалился я там когда-то. Я сам с Москвы, — вспомнил смотрящий, сделав для себя определённые выводы, снова начал расспрашивать Михаила.
          — Ладно, ты давай за себя толкуй!
          Михаил начал рассказывать, как его учил Тахир.
          — Я? Ну я за собой косяков не имел, мусоров отрицаю. Ранее не судим!
          Смотрящий сделав снова лютую ухмылку, уточнил.
          — Первоход что ли? Маляву с собой принёс?
          Михаил расстроившись, вздохнул.
          — Какой там… Цветные так шмонали, что полный капздец!
          Смотрящий, думал к чему бы ещё прицепиться.
          — Значит от Тахира, говоришь? Ну, если Тахир за тебя маляву отпишет, будешь жить нормально.
          Михаил почувствовал, что нервная атмосфера понемногу стала развеиваться. Смотрящий снова стал задавать вопросы.
          — Сел, по какой?
          Михаил две заучившие статьи уже говорил уверенно.
          — 215-ая, часть вторая и 31-ая, часть первая.
          Смотрящий делая свои выводы, жалил Михаила словом.
          — Так ты барыга значит? — ухмылялся смотрящий.
          Михаил в ответ уныло промолвил.
          — Осужден всего за один стакан анаши!
          Смотрящий достал из под своей подушки чёрные чётки и начал правой рукой их в пальцах перебирать, задавая основные вопросы.
          — Сколько влепила судья?
          Михаил не растерявшись, ответил.
          — Пятерик.
          Смотрящий в недоумении поддержал молодого Михаила.
          — А чё? Не так уж и много. Значит порядки у нас такие: в колонии всё наше, ход — "черный"! Понял?
          — Да!
          — Твои с воли грев слать будут?
          Михаил, прикинув дальнейший ход событий, ответил.
          — Куда ж они денутся?
          Смотрящий, расплылся в блаженной улыбке.
          — За базар отвечаешь?
          — Отвечаю!
          — Так как говоришь, твоё погоняло?
          — «Боец». Меня ж Тахир так назвал. Я ж люблю биться на кулаках.
          Смотрящий услышав эти слова, сделал для себя определённые выводы. Участь бойца вмиг решилась. Геру порадовал правильный взгляд Михаила, и он вынес решение.
          — Ну ладно проверим, что ты за пассажир! А маляву Тахиру я всё равно зашлю о тебе, — он посмотрел на соседний шконарь.
          — Сутулый освободи шконку!
          Сутулый с обидой поглядел на бойца и неохотно слез с первого яруса, скрутив свой матрас, забрался на второй ярус. Смотрящий кивнул головой в сторону шконки на первом ярусе.
          — Ложись пока здесь, а там посмотрим.
          Михаил подошёл к шконке и начал устраиваться, расстилая свой матрас.
          — А не послать ли нам гонца заварить чифа? — радостно предложил Гера.
          — Сутулый давай-ка в темпе! Эй, шныри, ну-ка быстро яичницу заварганили, — крикнул Гера уборщикам спальной секции.
          Шныри бросив, половые тряпки сразу же достали запрещенную плитку и начали жарево-парево, прямо в спальном проходе. Сутулый вмиг побежал к розетке, чтобы заварить кипятильником в стеклянной банке воду.
          Через минут пятнадцать, зеки традиционно пили крепкий чифир из одной железной кружки и общались по своей теме.
          — Траву не так-то просто заслать. Посылки почтовик сука шмонает.
          — Может им сразу в сигареты забить или в буханку хлеба спрятать?
          — Сигареты с пачки поштучно проверяются на «КПП». Булочки и пирожное суки разрезают там же, зубную пасту тоже вскрывают.
          — Да уж. Как же спрятать?
          — Если нет связи, один выход - личное свидание. Пусть твои заранее свернут траву в полиэтиленовую мульку, так, чтобы можно было проглотить. Дело шустрое, после  свиданки в одиночке, опорожнишься.
          — Не фига себе…
          — А чё ты думал легко? Запомни - самое главное не стать «козлом». Весь беспредел творят они. Ломают «отрицал», явки с повинной выбивают, заставляют писать о нераскрытых преступлениях.
          — Я уж это понял.
          — Это хорошо, что понял. Куришь?
          — Да!
          — Угощаю. Пошли, подымим?
          — Пошли, подымим.
          В этот момент в отряде раздался громкий свист и следом вопль.
          — Ноль два, — это «стрёмы» стоящие у окна на шухере предупреждали всех о приближении сотрудников тюремной администрации.
          Шныри сразу же засуетились прятать электрическую плитку. Уже через минуту в отряд зашли два инспектора отдела безопасности. Они совершали плановый обход. Пацаны спрятав кружки, без проблем вышли из спальной секции, оставшись незамеченными в распитии чифира.

          ***


          А в это же время теплым мартовским вечером нарядно одетая Даша шла в «ДК» на конкурс «Мисс-90», на который давно приглашал её Радик. И вот она уже лёгкою походкой заходит в двери дома культуры, смотрит вокруг, висят рекламные афиши и везде большими буквами написано: «Внимание, конкурс! Мисс-90». Даша, пройдя в гардероб, сняла своё полупальто и отдала повесить гардеробщице. Взяв номерок, она направилась по направлению в дверь с надписью «Служебный вход» Навстречу ей по длинному коридору шёл её знакомый импресарио Валентин Зверев.
          — Привет деточка!
          Положительные эмоции флюидами исходили из его души. Он поцеловал Дашу в щёчку и спросил.
          — Ты готова? — сверкая хитрыми глазками, улыбался он.
          — Я всегда готова, — ответила радостная Даша в ответ на позитивные эмоции Валентина.
          — Ты как всегда в своём амплуа. Иди, снимай вечернее платье и одевай купальник и готовься там с девчонками по подиуму походить. Звукорежиссёру я сейчас скажу, чтобы музыку вам включил.
          Даша, спросив о времени, поправила на голове свою причёску.
          — Сколько времени Валь до конкурса осталось?
          Импресарио посмотрел время на своей руке.
          — Два часа ещё есть. Иди, иди к девчонкам.
          Даша решила спросить о главном.
          — Кто будет победительницей?
          Валентин ехидно улыбнулся ей в ответ.
          — Ещё пока не знаю! А тебе уже не терпится стать супермоделью?
          — Ну да, — заулыбалась Даша.
          Даша начала настаивать на своём предвкушая радость победы.
          — Скажи, ты же всё знаешь Валентин!
          Валентин весь сконфузился в лице.
          — Ну, а если даже и ты, что с того?
          Даша улыбнулась и обняла Валентина, поцеловав его в щёчку.
          — Я обожаю тебя! Ладно, пошла я готовиться.
          Даша, пройдя в гримёрку, поприветствовала участниц конкурса.
          — Здорова курицы!
          Конкуренткам это не понравилось, и они начали ей так же в ответ язвить.
          — Ох, ох, раскудахталась! Кто бы говорил!
          — Фу, душно-то как у вас девчонки, пошлите быстрей на сцену!
          Девчонки её идею сразу же поддержали.
          — Пошлите.
          И вот уже подходит время и начинается конкурс красавиц. Две какие-то симпатичные девушки неожиданно за кулисами расплакались, видимо от нервного переживания перед сценой. Подошёл Валентин и всем вручил тексты, которые нужно было на сцене прочитать наиболее выразительно и эмоционально. Кому-то досталось «Письмо Татьяны к Онегину», кому-то «Монолог Сонечки Мармеладовой», а кому-то «Басни Крылова». Портьеры открылись и под музыку и аплодисменты публики на сцену в открытых купальниках вышли двадцать симпатичных молодых девушек. Даша вышла на сцену под номером «17» покружилась, показав свою очаровательную фигурку и далее в гримёрке переодевшись в вечернее платье, она вышла на сцену и стала читать «Письмо Татьяны к Онегину»
           — Я к вам пишу — чего же боле?
                Что я могу еще сказать?
                Теперь, я знаю, в вашей воле
                Меня презреньем наказать.
                Но вы, к моей несчастной доле
                Хоть каплю жалости храня,
                Вы не оставите меня.
                Сначала я молчать хотела;
                Поверьте моего стыда,
                Вы не узнали б никогда...
          Зрители приняли прочитанное ею стихотворение экспрессивной Татьяны к Онегину по аплодисментам очень сухо. Быть может все потому, что в зале присутствовал в подавляющем своем большинстве именно сильный пол? — размышляла Дарья.
          Походив по сцене под музыкальное сопровождение и уже к завершению конкурса она всё, таки завоевала первое место. Импресарио Валентин объявлял.
          — Господа! Прошу вашего внимания и тишины! Победительницей по подсчётам голосов становится девушка под номером «17», — сказал он зрителям слегка, улыбнувшись.
          — Девушка подойдите, пожалуйста, сюда!
          Дарья красивой походкой подошла к Валентину.
          — Представьтесь нам, пожалуйста, как вас зовут? — попросил Валентин.
          — Савельева Дарья, — с улыбкой ответила Даша.
          Импресарио Валентин, вновь её представил публике.
          — Итак, мы с удовольствием представляем нашу победительницу, — Валентин широко развел свои руки.
          — Савельева Дарья под номером «17» прошу аплодисменты зал, — зал начал громко аплодировать.
          Дарья почетно поклонилась всем присутствующим.
          — Спасибо Вам господа за то, что вы выбрали именно меня. Спасибо!
          Под ногами у неё красовалась огромная сцена. Она продолжала робко кланяться публике, не подозревая, что ждет её в самом ближайшем будущем.
          — Мы ещё раз Дарья благодарим Вас за участие и хотим вам подарить на память вот эту статуэтку «Мисс 90» Возьмите, пожалуйста, — Валентин передал в её руки мраморную статуэтку с обнажённой богиней Афродитой.
          — Помните, что красота спасёт весь мир!
          Среди зрителей в зале сидел деловой и уверенный Радик, общаясь с директором турагентства провинциального городка Коломны, он хлопал вместе с публикой в ладоши, красавице Даше. Директор решил должным заметить Радику.
          — А она ничего так…
          Радик охотно согласился с ним, так как это было в его интересах.
          — А то! Я ж фуфло не предлагаю!
          Директор решил поинтересоваться ценой товара.
          — Сколько?
          Радик охотно округлил цену.
          — Десять косарей!
          Директор был не удовлетворён такой высокой ценой.
          — Сколько?
          Радик смутился.
          — Семь косарей, устраивает?
          Директор, согласившись, кивнул.
          — Другое дело! Заграничный паспорт на неё есть?
          Радик поняв, что на его товар нашёлся покупатель, ответил.
          — Есть, конечно, есть…
          — Радик, какой ты молодец! Задуй ей там в уши сказку о модельном агентстве и фирме «Элвис», ну ты меня понял? — ухмыляясь, попросил деловой Эльдар.
          — Ха, это сделаем. Как всегда всё будет в шоколаде, — улыбался он в ответ Эльдару.
          На этом они закончили свою деловую беседу и разошлись. Найдя свою пассию, уже в гардеробе Радик взял лёгкое полупальто Даши и помог ей надеть его.
          — Ну, поздравляю тебя Дашка, у тебя есть теперь работа и карьера.
          Даша, сразу не поняв, что он этим имел ввиду, переспросила.
          — Карьера?
          Радик начал ей объяснять.
          — Да, Дашуль карьера. За тебя попросил один, очень авторитетный человек!
          — Да, что ты? — ещё не веря, улыбалась Даша, думая, что Радик её разыгрывает.
          Радик продолжал.
          — Да, да! Он предложил мне заключить с тобой контракт по поводу работы за границей фотомоделью в модельном агентстве, фирмы «Элвис» на лучших фотостудиях Стамбула и Кимера.
           Даша, не веря своим глазам и ушам, ещё раз переспросила.
          — Это правда?
          Радик улыбаясь ей, отвечал.
          — Конечно, правда, дурочка моя.
          Даша сразу же вспомнила о заграничном паспорте.
          — Так, а паспорт?
          Радик, её успокоил.
          — О паспорте не волнуйся, паспорт будет готов. Послезавтра ты уже вылетаешь с организаторами конкурса «Мисс – 90» и они же являются менеджерами фирмы «Элвис» руководство и фото-студии, которой находятся в Турции.
          Даша улыбалась от счастья и её глаза светились удачей.
          — Отлично Радик. Я тебя обожаю, — в знак благодарности она поцеловала его в небритую щёку.
          Через час Радик из своей квартиры с домашнего телефона, звонил Эльдару.
          — Алло! Эльдар? Ну, всё девчонку я морально подготовил. Она готова к вылету, хоть завтра.
          Эльдар обрадовался такому событию.
          — Отлично Радик! Ты в последнее время начинаешь меня радовать. К следующему сезону готовь мне партию таких же симпатичных, а мы за ценой не постоим.
          Радик оценив его намёк, ответил тем же.
          — Легко Эльдар, ты же меня знаешь.
          Эльдар понимая, что заключённая сделка с Радиком выполнима, одобрил.
          — Знаю, прекрасно знаю!

          ***


          За окнами уютной квартирки тихо таял мокрый мартовский снег. С каждым днем Дашу мучил страх о том, что мама не отпустит её на заработки за границу. Даша, сидя в кресле у телевизора раздумывала, как лучше маме преподнести новость о её новой карьере и работе за границей.
          — Мам я хочу тебе кое-чем обрадовать.
          — Чем ты меня обрадуешь? — сказала усталая мать.
          — Я участвовала в конкурсе красавиц и теперь еду в Турцию работать в модельном агентстве фотомоделью.
          — А это как? — поинтересовалась мать.
          — Мам приплыли! Меня будут фоткать, а я за это буду получать большие деньги.
          — Да ладно, врёшь, — ещё не верила мать.
          — Вот увидишь всё скоро получиться. Зачем мне тебе врать? Я просто тебя ставлю в известность.
          Мама махнула рукой и в этот момент, зазвонил телефон.
          — Видимо, это мне звонят, — Даша, поднявшись с кресла, пошла поднимать трубку.
          — Алло!
          — Это Радик! Я тебя жду в машине у подъезда. Собирайся, выходи и не забудь, документы взять!
          — Да-да всё взяла Радик, уже выхожу!
          Даша начала по-быстрому одеваться и собирать в сумочку необходимые для себя вещи. Собравшись, она подошла к маме попрощаться.
          — Мам я улетаю на два, три месяца в Турцию.
          — Дашуль, куда ты едешь дурочка моя? Опомнись, тебя же обманут!!!
          — Мам Радик мой друг, всё делается через него и он меня не обманет. Лично я ему доверяю. Ладно, мамуль я побежала.
          Мама, только и успела покачать головой. Дарья вышла из подъезда, где её и ждал Радик на новом, белом каблуке — марки «ВАЗ 2104». Даша села к нему в машину, и они поехали в аэропорт. Радик погнал как сумасшедший, выжимая из своего Москвича всё, что можно. Приехав в Аэропорт и пройдя в место для ожидания их, уже там встречал мужчина лет тридцати пяти, с грузинской внешностью по имени Эльдар.
          — Ну, здравствуйте, — Эльдар обнял Дашу и пожал руку Радику.
          Даша обрадовалась встрече.
          — Приветик!
          Эльдар сразу же решил начать с самого основного.
          — Хочу, сразу представится, меня зовут Эльдар, я представитель фирмы и ваш менеджер. Дарья вы здесь будете подписывать договор с модельным агентством или по приезду в Турцию подпишите?
          — Ой, да ладно вам. По приезду разберёмся, — махнула она рукой.
          Радик, лишь спросил Эльдара.
          — Билеты заказаны?
          — Да, да, пойдёмте с паспортами, — уверенно ответил Эльдар.
          Радик решил сразу уйти в сторону.
          — Эльдар, что я пойду вам мешаться? Идите уже, а я побежал. У меня дел не впроворот!
          Эльдар понимающий согласился.
          — О-кей джана, понимаю!
          Даша понимает, что надо выразить благодарность.
          — Ой, спасибо тебе Радик за то, что ты помогал мне во всём!
          Радик немного смутился.
          — Ты не меня Даш благодари, а себя.
          Даша, начала улыбаться, смотря на Радика своим наивным взглядом.
          — Ладно, ещё увидимся, когда я стану самой известной фотомоделью фирмы, ээ…, какая фирма?
          Эльдар немедленно подсказал ей.
          — Элвис, фирма Элвис.
          Даша поняла, что она как всегда перестаралась.
          — Ну да! Когда я стану известной фотомоделью фирмы «Элвис».
          Радик сразу же решается быстрей подытожить момент прощания.
          — Давайте Чао!
          Он показательно поцеловал Дашу в щёчку. Даша, улыбаясь, тихо сказала Радику.
          — Чао, пиши письма!
          — Напишу, напишу, — с ухмылкой ответил Радик.


          ***


          Тем временем, смотрящий Гера показывал бойцу шприц, предлагая.
          — Ширнёшся разок?
          — Нет, не хочу, — отрезал резко Михаил.
          Смотрящий Гера с ухмылкой.
          — Отказать мне, значит проявить не уважение! Это чем это я заслужил неуважение, а? Ты поясни, почему не хочешь составить правильным пацанам компанию? Чё за прогон  — нехачуха?!
          Все зеки в камере, почти как лошади заржали. Смотрящий Гера, ухмыляясь, снова продолжал.
          — Ты поясни, нехачуха!!! А?!
          Михаил не ожидал такого расклада, поэтому решил согласиться.
          — Ладно Гера, бог с ним, уколюсь. Мне уже всё равно не чего терять?
          Смотрящий Гера со злобного лица сделал вмиг радостное, поддержав Михаила.
          — Вот это другое дело. Это уже по-нашему! Давай садись-ка, вон на тот шконарь, научу.
          Гера указал пальцем на шконку. Михаил пересел ближе к смотрящему на указанный шконарь.
          — Давай руку. Смотри сюда, перетягиваешь вены. Кулаком, кулаком работай.
          Гера вытащил из кармана заранее приготовленный шприц с дозой.
          — Воот, — вены на руке Михаила набухли.
          — Чии-ик, — ослабив жгут, Гера начал медленно вводить в вену Михаила темно-коричневый опий.
          — Ну как?
          Михаил начал чувствовать изменение своего сознания.
          — Хорошо, хорошо-то как?
          Смотрящий Гера, поддержал Михаила.
          — А я ж тебе говорил, что будет ништяк?
          — Гер, это чё за дрянь?
          — Это не дрянь, это хуже, это ханка, — ухмыльнувшись, ответил Гера.
          Михаил, сидя на шконке закрыл глаза и облокотился о стену. В это время Гера закатал свой рукав и приказал Сутулому.
          — Сутулый, иди-ка сюда, кольни меня иглой. На-ка вот тебе тут вся канитель, а я пока прилягу.

          ***


          Наутро, смотрящий Гера обращался к Михаилу.
          — Что-то долго мне боец не идёт ответная малява за тебя. Обычно уже должна прийти.
          Михаил от такого вопроса немного удивился.
          — Да бог его знает.
          Смотрящий Гера, ухмыляясь, продолжал.
          — Может ты набрехал? Ты скажи нам признайся. Может тебя менты к нам заслали?
          — Гер, да ты чё? Чё за предъявы?
          Смотрящий Гера сделал злой оскал на лице.
          — Ладно, забудь! Время расставит всё на свои места.
          Смотрящий Гера, посмотрев на Сутулого, приказал ему.
          — Сутулый забей, — Гера дал ему коробок с планом.
          — Без проблем Гера.
          — Пацаны мне говорили, что убойная. Боец будешь с нами?
          Михаил, соглашаясь, махнул своей рукой.
          — Ай, давай!
          Сутулый забил папиросу и они начали раскуривать косяк на троих. Гера показывал руками мол: давай, давай, давай!
          Когда лёгкие Геры до отказа набились дымом, Гера ударил Михаила ладонью по плечу.
          — Оп, — Гера, подержав дым несколько секунд в себе, выдохнул.
          — Ну, что боец, давай ещё по парику?
          — Ага, — чуть кашляя, ответил Миша.
          — Ну что теперь вдохнём никотина?
          — А ну его. Никотин — рак лёгких!
          — Ну как знаешь, — Гера закурил сигарету.
          Прошло пятнадцать минут. Гера сидел и ждал ему привычного кайфа, но он почему-то не приходил.
          — Что-то слабая! Тебе как?
          Михаилу было хорошо, но он решив поддержать Геру, сказал.
          — Да! Что-то не то. По сильнее уже чёй-то хочется. Сейчас бы настоящей афганочки или гашика, такого как я в Афганге курил. Гер, я кстати давно хотел тебя спросить, да всё не к месту. Ты за что здесь отбываешь?
          Гера тяжелым взглядом посмотрел на Михаила, ответив.
          — У меня эта уже третья ходка. Третий раз одно и то же — разбой, кража, разбой, кража. Прям непруха какая-то, а я ж азартный люблю фарт, поэтому и срок мотаю.
          — Да уж, — сочувственно ответил Михаил.
          Гера, внушительно посмотрев на Михаила, предложил.
          — Может, скрасим серые дни и вмажем по вене?
          — А есть?
          Гера обрадовался, что ему снова Михаил составит компанию.
          — Есть! Пацаны с воли не забывают подогревать. Смотрю, ты вошёл уже во вкус? — Гера, ухмыляясь, взял из кармана рубахи заранее приготовленный им баян с дозой.
          — Перетягивай руку.
          Михаил начал возмущаться.
          — Я сам хочу!
          — Давай, давай вены как следует, перетягивай, — уговаривал Гера.
          Михаил, достав из-под подушки жгут, перетянул руку, — Гера уколол Михаила в набухшую вену.
          — Вот так! 
          Михаил забалдел, впав в релаксирующую эйфорию.
          — Ух, ты!
          — Что приход пошёл? — поинтересовался Гера.
          Михаил, закрыв глаза, наслаждался своими ощущениями полного расслабления организма.
          — Вот это ништяк.
          Смотрящий начал звать Сутулого.
          — Эй, Сутул!
          Зек по кличке Сутулый сидел напротив Геры и пил крепкий чай.
          — Да, Гера.
          Гера, показав шприц, грубо попросил.
          — Хватит булки греть! Кольни-ка мне.
          Сутулый показав на лице свой недовольный вид, слез со шконки.
          Гера увидел недовольство на лице сутулого, возразил.
          — Ты чё Сутул обижаешься что ли, а? С обиженными же сам знаешь чё делают...
          Сутулый понял, что у него козырей нет.
          — Кто я? Да никогда...
          Сутулый подошёл к смотрящему и взял с его тумбочки пачку шприцов и жгут. Гера поняв, что всё идёт как надо, тихо сказал.
          — Вот! Перетянул как надо? Давай ширяй быстрей!
          Сутулый уколол Геру и Гера начал уходить в себя.
          — Ого, другое дело. Ух, кайфы…



 
«Поломанные судьбы России - Мамы» Глава IV.
Гроган Виталий
          ***


          Тем временем, Даша вместе с Эльдаром прилетели в солнечную Анталию и там в аэропорту их уже встречал друг Эльдара. В зале ожидания Эмиль увидев их, пошёл к ним на встречу.
          — Салям родной!
          Эльдар с Эмилем по-братски обнялись, Эмиль с улыбкой начал рассказывать.
          — А я тиби с сямого ютра ждю! Каки красивий дэвюшка. Как зовут эть милий созданий?
          — Даша, — улыбаясь, ответила она.
          Эмиль, показывая свою симпатию, улыбался ей в ответ.
          — А миньи Эмиль! Будимь знакомь.
          Эльдар, повернувшись к Даше начал объяснять условия пребывания.
          — Даш я тебе не говорил, что сначала поживёшь в отеле, отдохнёшь, а потом уже работа? Кстати будет возможность подработать в отеле.
          — Хорошо, я согласна.
          Эльдар, злобно ухмыльнувшись, обратился к Эмилю.
          — Ты слышал Эмиль? Она говорит — хо-ро-шо!
          Эмиль, поддержав Эльдара в шутку, ответил.
          — Хёрощё, патрапотка, тах патрапотка.
          Они прошли к машине Эмиля и сев в неё уехали в отель.

          ***


          Дашу поселили в пятизвёздочном отеле «Maxim Risort». Эльдар через какое-то время зашёл к ней в гости.
          — Привет Даш!
          — Привет!
          — Ну как ты тут устроилась?
          — Да вроде нормально…
          — Отлично! А как тебе номер?
          Даша, лёжа на большой двуспальной кровати у телевизора радостно ответила.
          — Хорошо! Мне всё нравится, шикарно так.
          — Меня временно Дарья не будет в этом городе. Сама понимаешь — дела. Так что все вопросы к Эмилю, если что-то понадобится.
          Дарья встала с кровати и открыв шифоньер начала поправлять висящие там свой халат и блузки.
          — Хорошо Эльдар!
          — Ещё не передумала быть супермоделью?
          — Если бы ты знал, сколько раз меня уже об этом спрашивали. Ну, конечно же, нет!
          — Для начала тебе нужно будет пройти кастинг.
          — И какой именно кастинг?
          — Ну, необходимо тебя протестировать.
          — Это как?
          — На твою способность быть супермоделью.
          — И что нужно делать?
          — Я тебе подскажу, иди сюда. Дай мне свою руку.
          Она приблизилась к Эльдару и протянула правую руку. Эльдар начал жадно целовать её тонкие пальцы. Они легли на большую кровать и занялись страстным сексом. Уже через час Эльдар ушёл из её номера, тихо захлопнув за собой дверь.
          В номере Дарьи зазвонил телефон и она спешно взяла трубку.
          — Да я слушаю!
          — Этэ Эмиль! Сейчас придёть один важни гясподинь! Нужнэ сдилять вси щтобь онь юшёль оть тиби довольний.
          Дарья удивлённо согласилась.
          — Ох, ловкач же ты Эмиль! Ладно, пущяй приходит, жду!
          Спустя некоторое время в номер Дарьи кто-то постучал в дверь. Дарья уже ждала этого стука.
          — Да, да, войдите.
          К Даше в номер зашёл спортивного телосложения, араб и не на русском языке начал говорить.
          — Кишмилях! Ай, вонт секс. Еа-с?
          Дарья улыбнулась на такой не привычный к ней подход.
          — Ес, ес! Иди что ли сюда ближе. Ком, ком!
          Они занялись страстным сексом с арабом на широкой кровати.

         ***


          Тем временем в «ИТК» Михаил с Геркой уже сидели на улице в курилке и оба курили сигареты «Оpal». Гера смотрел на зеков, которые совсем рядом от них за курилкой копали две внушительные ямы под изоляторы. В одну из вырытых ям зеки уже опускали осиновый сруб, сверху на яму клали кровлю с окном, служившим одновременно дверью.
          — Земляную тюрьму суки строят для нас. Всё делается, чтоб сломать зека, — ругнулся Гера.
          — Карцеры, ямы, подвалы как же всё достало, — поддержал его Михаил.
          Докурив сигарету, Михаил вытащил из кармана получившее ещё утром от почтовика письмо от мамы и аккуратно, открыв вскрытый конверт, он начал читать про себя: Здравствуй Миша сынок. Мы так с Серёжкой соскучились по тебе. У нас случилось большое горе! Я выплакала все глаза. Умер папа. На балкон вышел покурить и у него случился приступ с сердцем. Серёжка наш совсем заболел, лежит в больнице. Дашка уехала от меня работать за границу ну, а я ещё держусь и жду тебя. Сынуля напиши мне как ты там. Выслала тебе большую посылку с конфетами, сигаретами, чаем как ты и просил. Твой друг Макс приходил, дал денег, я тебе в конверт положила пять рублей от него. Пиши нам не забывай! Привет тебе от Серёжки и от меня.
          Михаил, еле сдерживая свою печаль, поделился горем.
          — Гера у меня на воле батя умер.
          Гера, услышав такую новость, сразу же изменился в лице.
          — Соболезную брат! Что поделаешь, это жизнь, все мы смертны.
          Михаил решается отдать деньги, чтобы не было лишних проблем.
          — Пятерик маманька выслала. Удивляюсь, как почтовик их не взял, на вот держи в общак.
          Михаил передал деньги Гере и тот, обрадовавшись хоть такому позитиву, взял
у Михаила деньги.
          — Давай братан! Если нужно будет что-то, скажешь мне.
          Михаилу ничего не оставалось кроме как согласиться.
          — Лады! А поляну накроешь? — пошутил Михаил.
          Гера, не поняв иронию, резко вспылил.
          — Пошутил, да? Будто деньги в карман ложу. Ты же знаешь, общаг держу для грева изоляторов, подкупа, — Гера с угрозой посмотрел на Михаила.
          — Да, ладно Гер, чё завёлся? Пошутить нельзя?!
          — Больше не шути так - шутник!!! — сказал он, нервно играя желваками на скулах.
          — Я понял тебя Гера, извини...
          Гера внушительным взглядом посмотрел на Михаила, грубо отрезав.
          — Закрыли тему!
          Михаилу уже очень хотелось кушать.
          — М-да! Вохра посылку видимо мне не донесут суки.
          — Что дачка пришла?
          — Да, маманька пишет, что выслала похавать сало, сахарок.
          — Вполне возможно и не дойдёт, — согласился Гера.
          — Сколько там Гер на твоих котлах?
          Гера посмотрел на свои командирские часы.
          — Без пяти два! Пошли к бугру на построение.
          Михаилу ничего не оставалось, кроме как согласиться.
          — Ну, пошли! Что Гер уже проголодался?
          — Да, надо похавать маленько первого, желудок не казённый.
          Михаил решил поинтересоваться.
          — Слушай Гер, тебя сильно кумарит?
          Гера не довольно посмотрел на Михаила.
          — Есть, малёха! Щяс похаваем и вмажемся.
          Михаил, осознавая безысходность, сказал лишь.
          — Да, уж! Не по-детски я подсел на это дерьмо.
          — Расслабься, что ты грузишься? Всё будет нормалёк братуля! 
          Михаил попытался выкинуть из головы свои чёрные мысли.
          — Да что-то мысли не те в голову лезут.
          — Не ссы, прорвёмся! А про маляву от Тахира забудь. Мы уже с тобой по-братавались как семья.
          Михаил лишь в ответ.
          — А я и не ссу. Я ж тебе порожняк не гонял.

          ***


          Яркое обеденное солнце светило Сергею прямо в глаза. Сергей, выписавшись из больницы, спешно шёл через больничный парк в городскую поликлинику к онкологу на приём. В коридоре подойдя к кабинету врача, он спросил у сидящих пациентов.
          — Кто последний?
          Женщина, сидевшая к другому врачу, неохотно ответила.
          — К нему нет никого!
          Сергей, постучавшись в дверь, зашёл в кабинет и по босяцкий поздоровался.
          — Здрасте!
          Врач охотно поздоровался с Сергеем в ответ.
          — Здравствуйте, — врач приспустил свои очки и внимательно, посмотрев на Сергея, вспоминал знакомое лицо.
          — Савельев?
          Сергей удивлённо задал встречный ему вопрос.
          — Узнали?
          Врач с интеллигентной улыбкой на лице, ответил.
          — А как же? Я всех Чернобыльцев на своём участке помню. Присаживайтесь!
          Врач взял карточку Сергея, лежащую на его столе и стал листать её, пытаясь найти там нужную для себя информацию.
          — Как там мои анализы? — поинтересовался Сергей.
          Врач решил начать сразу с голой правды.
          — Понимаете, всё очень серьёзно.
          Сергей, не ожидавший такого ответа, решил уточнить.
          — В смысле?
          Врач подробно стал описывать его ситуацию со здоровьем.
          — Биопсия показала злокачественную опухоль в печени.
          Сергей возмущённо выразил протест.
          — Но у меня, же не болит печень!
          Врач попытался мягче преподнести пациенту его диагноз.
          — Понимаете, Сергей печень это такой орган, где мало нервных окончаний, поэтому она первое время совсем не беспокоит больного, но когда она заболит, уже будет поздно.
          Сергей, расстроившись, лишь спросил.
          — И что если опухоль, я умру?
          Врач, выждав паузу собравшись с мыслями, ответил Сергею.
          — Сергей вы ещё даже не желтели, а говорите мне уже о смерти. Конечно исследования ваши с института биофизики мне не нравятся, но есть всегда надежды и они умирают, как говориться последними.
          Врач, вздохнув, продолжал.
          — В общем, будем смотреть, как опухоль поведёт себя дальше. Придёте ко мне через месяц, я направлю вас в Московский институт, будем снова биопсию делать, брать общие анализы.
          Врач написал диагноз в карточке Сергея и Сергей лишь вежливо попрощался с врачом.
          — До свидания!
          — Всего доброго Сергей. Берегите себя!
          Сергей ушёл, закрыв за собой дверь кабинета. По дороге домой он зашёл в продуктовый магазин, чтобы купить хлеба. Пройдясь по всему магазину, он увидел что ни хлеба, ни продуктов питания не было, а на прилавке стояла лишь минеральная вода и острый, болгарский кетчуп в стеклянных бутылках. Сергей подошёл к кассе купить бутылку минеральной воды. Молодая продавщица, сидевшая за кассой и витавшая мыслями где-то там далеко, вдруг увидев Сергея, резко встрепенулась.
           — Дайте что ли минералку, — попросил её Сергей.
           Кассирша подала бутылку минеральной воды и пробила чек. Сергей краем глаза заметил, что помимо него в пустом магазине бродил какой-то старичок, одетый в старое пальто. Старик пристально разглядывал пустые витрины. Размахивая клюкой и ругая правительство старик приговаривал.
           — Сталина стране не хватает! Был бы Сталин жив, был бы порядок! За что я воевал? За что?
           Сергей старику в душе посочувствовал, думая: что же творится в нашей стране?
           Сергей не спеша вышел из дверей продуктового магазина, направляясь домой. Напротив дверей магазина он увидел троих крепких, дерзких парней. Парни плотно окружили Сергея и ему ничего не оставалось, как одного из них случайно задеть плечом.
           — Ты чё, мужик, ослеп? — в голосе парня была явная угроза и возмущение.
           Сергей вмиг интуитивно понял, что ситуацию без драки вряд ли удастся поправить. Товарищ «потерпевшего» уже наседал сбоку, дыша в лицо Сергея перегаром.   
           — Он тебя обидел, Вить? Щас по рогам получит, лось сохатый.
           — Вы чё, ребят, — стал бормотать взятый в клещи Сергей.
           — Я случайно. Извините, уж если задел.
           — Случайно? — подал реплику страшного вида небритый детина — и размашисто отвесил Сергею подзатыльник.
           — Давай отойдём — объясним тебе расклад.
           Сергей, затравленно посмотрев по сторонам, искал поддержки и справедливости со стороны. Но мимо никто не шёл, кроме безразлично спешащей пожилой женщины, ей явно не было никакого дела до чужих проблем. И тут метрах в двадцати по тротуару степенной походкой мелькнула милицейская фуражка. Сергей уже с надеждой смотрел на приближающего сержанта. Но тот, встретившись взглядом с одним из этих налётчиков, отвернулся и лениво помахивая резиновой дубинкой, побрёл в противоположном направлении. Между тем положение Сергея становилось всё более отчаянным. Парни зажали его в угол между газетным киоском и продуктовым магазином. Сергей спешно предпринял робкую попытку прорыва, но, получив резкий тычок под рёбра, окончательно упал духом.
           — Куда, ребята, зачем, — бессвязно бормотал Сергей.
           Бегающий взгляд Сергея и его бледное лицо убедили подвыпивших парней, что клиент дозрел.
           — Ладно Витёк, — обратился к приятелю один из парней, — простим его для первого раза.
           — Амнистировать тебя дядя? Усмехался другой.
           — Пусть сначала за прописку отдаст, — вставил реплику третий участник компании. Он находился чуть сбоку и внимательно наблюдал за идущими мимо людьми. Но никто из прохожих даже не пытался выяснить, что происходит.
           Сломленный и раздавленный Сергей не совсем понимал, что от него хотят.
           — Оглох дядя? — самый здоровый из парней положил ладонь на шею Сергея и слегка сжал пальцы.
           — Ты чё пузыри пускаешь? Деньги давай!!!
           Сергей наконец понял, что от него требуется. Дрожащими руками он полез во внутренний карман своих брюк и вынул четыре купюры.
           — Сколько?
           Бригадир, молча, выдернул деньги из рук Сергея.
           — Это всё что ли?
           — Так откуда же мне большие деньги взять? На пропитание дай бог бы хватало…
           — Гляди, Вить, — смеётся он, держа в руках чужие купюры, — ты фраернулся, тут брать то нечего. Нищета!
           В следующее мгновение налётчик возвращает Сергею мелкие купюры.
           — Звиняй терпило — обознались.
           Сергей, лишь молча кивая головой, стоял и смотрел на спешно уходящего громилу. Находясь до сих пор в ступоре, он не в силах был осознать случившееся. А трое парней как по команде точно так же ретировались с места происшествия. Сергей, через какое-то время, держась за свои отбитые ребра, уныло побрёл домой. Страх и унижения гнали его прочь. Он не хотел обращаться в милицию, так как понимал, что справедливость искать бесполезно.
               
          ***


          В отряде Михаила поднялся кипеж. Исчезновение связок с ключами от каптёрки работники тюрьмы обнаружили в тот же день. Михаил уже сидел в душном и сыром, бетонном стакане, водворенный туда конвойными как подозреваемый в этом происшествии, где ему приходилось стоять по двенадцать часов в день, так как днём запрещалось сидеть, что создавало ему ужасные боли в ногах и спине. Условия содержания в «ПКТ» были самыми суровыми; сырые бетонные стены, бетонный пол, зловонный, невыносимый воздух. Сидеть приходилось лишь ночью на холодном полу. Так прошла его первая бессонная неделя, а за ней и другая. Он бродил кругами в бетонном стакане полтора на полтора метра и повторял одни и те же слова.
          — Я ничего не знаю! Я ничего не знаю!
          Михаил весь зарос безобразной щетиной, так как не брился уже две недели. И вот за железной дверью послышались чьи-то шаги и лязганье ключей. За дверью ключами активно названивал дотошный надзиратель. Он со скрипом открыл железную дверь карцера. 
          — Ну что мля Савельев одумался? Ничего не хочешь рассказать?
          — Начальник веди меня к куму, разговор есть!
          — Ишь, мать твою! Давно бы так, а то характер вздумал показывать. И не таких ломали.
          — Пшёл вперёд, — Михаил вышел, и конвойный закрыл за ним дверь карцера.
          Михаил зашёл в кабинет хозяина тюрьмы.
          — Ну, здрастеть гражданин начальник!
          — А Савельев! Давай голубчик проходи, садись.
          — За что я уже вторую неделю торчу в «ПКТ»?
          — Ну, ну, ну тихо! Ты что же не знаешь за что?
          — Я не брал ни каких ключей, мамой клянусь и вообще впервые об этом слышу!
          — А я уже и так всё знаю. Мы их обнаружили у нашего человека, который просто напросто забыл их положить обратно в ящик.
          — Что ж вы меня тогда держите в «БУРе»?
          — Ну, наверное, так для ума. Вот как думаешь, Савельев для чего в тюрьме «БУР» построен? Для того чтоб, таких как ты там исправлять, чтобы вы другим людям жизнь на воле не портили.
           Михаил хотел за эти слова ударить хозяина, он задавал себе один вопрос: сейчас накинусь на него и как щенка придушу, а что будет дальше? — Михаил еле сдерживался, чтобы этого не сделать.
          — Ты почему Савельев не участвуешь в общественной жизни колонии? Твоя статья идет по УДО! Чтобы ей воспользоваться, ты должен вступить в секцию. Как член СВП ты должен будешь выявить нарушителей внутреннего порядка и сдать их в оперчасть, чем больше, тем лучше, а мы потихоньку пока будем собирать бумаги и ходатайствовать о твоём освобождении.
          — Я не продажный!
          — Да пойми же ты Савельев, ты не предаёшь, ты спасаешь, а тебе ведь нужно выйти отсюда любым способом.
          — Нет, гражданин начальник. Я не согласен.
          Начальник повысил свой голос.
          — Я вижу ты совсем оборзел!!! Ты чё такой дерзкий?! Тебе ещё не выбривали темя и не капали на него холодной водой?!
          — Нет, — Михаил, не соглашаясь, махал головой.
          — Легко это устроим!!! Запомни Савельев, рука закона будет всегда тяжелой, иначе толку мало, — на лице хозяина появилась злая мимика.
          — Хочешь, прикажу зекам-активистам сбросить тебя в выгребную яму?
          — Нет, — испуганно ответил Михаил.
          — Я ж тебя Савельев, как и всех остальных сломаю. Ты будешь у меня тут чмошник, жрать говно, — на лице хозяина появилась мимика злого маньяка.
          — От такой мимики Мише стало немного не по себе. Он понимал, что хозяин не шутит.
          — Что ты зек расселся тут как у себя дома? Пшёл вон отсюда терпило, — не довольно гаркнул полковник.
          Михаил, не охотно встав со стула, медленно вышел из кабинета начальника тюрьмы.

          ***


          Тем временем в Турции Дашу в номере избивал Эмиль. Даша в слезах кричала ему.
          — Позови мне Эльдара. Я хочу домой.
          Эмиль, ударив её ладонью пару раз наотмашь по лицу в ярости, крикнул.
          — Какой, такой Эльдар тибьи нужинь сучка? Эльдар тьибя продаль мне. Ты тепирь мой рабыня!
          Даша плача от безысходности и неизбежности, понимая бессмысленность сопротивления, никак не хотела смириться с участью жертвы и истерично кричала ему.
          — Я больше не могу! Мне нужен выходной. У меня всё воспалилось и болит.
          Эмиль снова в ярости закричал ей.
          — Дишиёвка ряботай! Ряботать нужнэ!
          Пока Даша заходилась в истерике Эмиль ушёл. Через несколько минут в номер Даши зашёл громила спортивного телосложения. Он встал напротив кровати, где лежала Даша и сняв свой кожаный ремень, начал со всей силой её стегать. Даша рыдала от боли и прятала своё лицо, прикрываясь руками от широкого ремня громилы. Громила, навалившись на Дашу, сорвал с неё блузку и задрав короткую юбку, насильно овладел её хрупким телом в нетрадиционной форме. Даша громко кричала от боли и пыталась вырваться из сильных рук громилы, но всё оказалось тщётно.
          — Мамочки!
          Истошный крик Даши минут пять и громила как зверь, утолив свои животные инстинкты, быстро вышел из номера, забрав свои вещи. Даша вся в слезах, губы в крови, а её лицо и тело в синяках. Она лежала на кровати и плакала от безысходной боли, поджав под себя ноги, молясь.
          — Боже помоги мне! Боже, мамочка я хочу домой!

          ***


          Прошло три месяца. Сергей лежал под капельницей в реанимационной палате Московского, научно-исследовательского института медицинской биофизики, весь облысевший и пожелтевший с трубками в носу и аппаратом искусственного дыхания. Он с трудом открывал глаза. Тело болело, а в горле пересохло.
          — Мам во-воды!
          Мама дотянулась до тумбочки и подала Сергею стакан с водой. Сергей, на локтях не много приподнявшись, отхлебнул воды из маминых рук, после чего тяжело рухнул обратно на подушку, чтобы снова закрыть глаза и уговорить себя поспать еще как можно дольше. Мама Сергея сидела рядом и плакала, причитая вслух.
          — Зачем тебе нужен был этот Чернобыль? Зачем? — Марина Владимировна вздыхая от таких душевных переживаний, продолжала.
          — Это всё власть Горбачёвская виновата, призвала, моего сынучку в тот ад, — Марина Владимировна задумалась и ей, пришёл в голову лишь один основной вопрос. неужели отцы наши во Вторую Мировую воевали за такое будущее?

          ***


          За окном Московского института косыми каплями по стеклу барабанил дождь, вот уже целый день как он проливал всё вокруг. Главный врач Московского института, доктор медицинских наук Боргер Самуил Яковлевич, сидел в кабинете и крутил в руках свой любимый "кубик-рубик", тем самым убивая так своё рабочее время. Неожиданно к Самуилу Яковлевичу постучались в дверь.
          — Да, да войдите.
          Зашёл его коллега Сергей Сергеевич — заведующий кардиохирургическим отделением.
          — Отдыхаете Самуил Яковлевич?
          — А вы разве не видите?
          — Послушайте коллега, хочу предложить вам одну очень интересную идею. Понимаете мне катастрофически-срочно нужен на трансплантацию здоровый орган сердца, точнее — клапан. У вас в отделении я полагаю, есть подходящие кандидаты, которых можно будет потом списать как неликвид?
          Самуил Яковлевич сразу же отложил свой "кубик-рубик" в сторону.
          — Быть может. А сколько мне зап…, вернее как меня отблагодарят?
          — Понимаете, Самуил Яковлевич всё будет зависеть только от нас с вами. Сколько скажем, столько и заплатят.
          — Но это большой риск, коллега!
          — И деньги тоже большие.
          — А кто заказчик? — спросил Самуил Яковлевич.
          — Очень большой человек пожелал остаться неизвестным. Скажу вам одно, что человек этот из большой политики.
          — Из Кремля?
          — Самуил Яковлевич вы меня удивляете! Человек этот, кстати, может стать очень нужным для нас в планах будущего.
          — Всё ясно. А что у него с сердцем?
          — Ну, там всё серьёзно, стеноз устья аорты, кардиомиопатия, избыточная масса тела. А жить-то сами понимаете, всем хочется. Нужна замена клапана аорты.
          — Какая группа крови и резус?
          — Первая отрицательная.
          Самуил Яковлевич на какое-то время задумался, после чего ответил.
          — Ладно, рискнём! Есть у меня один Чернобылец со здоровым сердцем.
          — Чернобылец? — переспросил его коллега.
          — Не волнуйтесь, он всё равно уже не жилец. Завтра тогда и начну готовить его к трансплантации.
          — Договорились Самуил Яковлевич. Жду вашего звонка, чтобы я успел своего пациента предупредить.
          — Хорошо, — спокойно ответил Самуил Яковлевич.

          ***


          В палату зашла медсестра менять лекарство в капельнице у Сергея. Марина Владимировна, сразу же вспомнив свои материнские обязанности, взяла из-под кровати сына утку для мочеиспускания и понесла выносить её в туалет. Когда она вышла, то заметила выздоравливающих больных, которые сидели в холе у телевизора и смотрели программу новостей. Показывали съезд ЦК КПСС и первого президента СССР М. С. Горбачёва, который вновь рассуждал о дефиците товаров широкого потребления и об длинных очередях в магазинах.
          — Товарищи! Делая два шага назад, мы делаем один огромный шаг вперёд!
          Марина Владимировна, случайно услышав по телевизору речь М. С. Горбачёва, не сдержавшись от своих негативных эмоций, инстинктивно сплюнула в больничном коридоре на пол и грубо высказалась.
          — Тьфу, на тебя Ирод этакий! Такую державу под откос пустил!
          Все кто в холле смотрели телевизор, услышали Марину Владимировну, но никто, никак не отреагировал на её до боли горькие слова. Когда она вернулась из туалета обратно в палату, там уже присутствовала комиссия врачей. Главный врач Самуил Яковлевич поздоровался с Мариной Владимировной.
          — Здравствуйте Марина Владимировна! А мы вас ждём.
          — Здравствуйте Самуил Яковлевич, — робко сказала Марина Владимировна.
          Самуил Яковлевич решил начать с самого главного.
          — Марина Владимировна, мы Сергею решили сделать операцию, так как это чрезвычайно важно для сохранения его жизнедеятельности. Вы согласны бумаги подписать как мама и как его близкая родственница о том, что при оперировании будет риск? Сами же понимаете, дело такое.
          Марина Владимировна, адекватно отреагировав, лишь ответила.
          — Хорошо я конечно согласна, если это правда, так нужно для жизни Серёжи. Какие бумаги нужно подписать Самуил Яковлевич?
          Главный врач пригласил её в свой кабинет.
          — Пожалуйста, пройдёмте со мной и я вам всё объясню.
          Они прошли в кабинет главного врача. Самуил Яковлевич начал искать на своём столе нужные ему бумаги и найдя, предложил их подписать.
          — Вот это заявление подпишите о согласии на медицинское вмешательство. И фамилию, имя, отчество своё впишите, вот здесь, — указал он пальцем в место для подписи.
          — Операция это всегда риск, не говоря уже о том, каким стрессом для организма является наркоз. Готовьтесь к самому худшему, но надейтесь всегда на лучшее… 
          Марина Владимировна лишь одобряющий махнула головой.
          — Хорошо Самуил Яковлевич, я буду надеяться только на вас.
          Марина Владимировна вышла из кабинета и главврач, сразу же принялся звонить своему коллеге.
          — Алло! Сергей Сергеевич? Мой пациент будет готов часам к шести вечера, так что своего клиента можете привозить в операционную именно к этому времени.

          ***


          Наступил вечер и Марина Владимировна сидела, вот уже четвёртый час у операционной комнаты и молила бога о том, чтобы всё закончилось для её сына хорошо. Медсёстры периодический, то забегали в операционную, то выбегали из неё. Марину Владимировну начало трясти от нервозного состояния как от озноба и тут вдруг неожиданно открылась дверь операционной и из неё вышел главврач с поникшей головой. Самуил Яковлевич, смотря в пол, очень тихо сказал.
          — Марина Владимировна! Я сделал всё что мог, но не всё в моих силах. Сергей скончался…
          Мама упала на колени и истерично начала рыдать.
          — Нет! Этого не может быть. Этого не может быть. Верните мне сына! Верните, пожалуйста! Я прошу вас!!!
          Самуил Яковлевич не долго, думая приоткрыл дверь операционной и крикнул медсёстрам.
          — Маме покойного сделать внутримышечно «Реланиум» ноль два миллиграмма, срочно!
          А в это время медсёстры из другого отделения на каталке в операционную подвозили кремлёвского пациента для пересадки сердечной аорты.

          ***

       
          Похороны проходили в субботний полдень. На кладбище стояла хмурая погода. Ветер трепал седые как пепел волосы Марины Владимировны. Она шла на похоронах сына в первых рядах вместе со своими соседями по дому. Гроб мужики опустили рядом с отцовской могилой на толстых канатах в вырытую яму и срубили канаты. Мама первая взяла комок земли в правую руку и бросила его в яму, за ней так же поступили бабушки с подъезда. Марина присела на корточки.
          — Пусть земля тебе будет пухом сынок. Ты здесь рядом с папкой теперь. Прости меня, если что-то было не так.
          Марина Владимировна снова начала истерично рыдать. Нанятые мужики начали закапывать лопатами гроб. После один из рабочих, положил большой венок поверх могилы Сергея. На чёрных лентах памяти, было написано белыми буквами "Сыну от мамы". Старая бабушка подошла и спросила.
          — Марин поминки, то у вас будут?
          Марина со слезами на глазах и в полном отчаянии, ответила.
          — У меня нет даже денег, накрыть на стол. Последние деньжищи отдала за венок и мужикам за гроб заплатила водкой. Приносите, кто что сможет, помянём. Правда, военком обещал мне помочь деньгами, но не знаю, поможет ли?
          — Помогут Марин, если обещали, обязательно помогут, — успокаивала её соседка.
          Гроб с покойным Сергеем зарыли рядом с отцовской могилой, после чего все разошлись, а Мать шла с кладбища последняя, её вели две старушки, чтобы посадить в заказной автобус, а она лишь держалась левой рукой за своё больное сердце. Пожилая женщина в автобусе спрашивала Марину.
          — Марин может налить тебе Корвалол?
          — Не надо пройдёт само. Мне жить не хочется.
          Снова у неё начался истеричный плач.
          — Серёжа, ну зачем ты ушёл к отцу? Серёжка!

          ***


          Наступил июнь 1991-го. После общего подъёма в углу спального помещения на двух шконках крепко спали Гера и Михаил. Неожиданно к ним зашёл завхоз. Завхоз звериным голосом крикнул.
          — Так! Нарушение режима. Подъём мля, — завхоз начал трясти с начало Михаила, потом Геру.
          — Просыпаемся! Я сказал, твою мать, быстро подорвались на построение!!!
          — Чё орёшь, начальник? Я слышу, — крикнул ему в ответ Гера.
          — Куда только дежурный на этаже смотрит?! Зла на вас не хватает, — снова кричал завхоз.
          — Я ж рапорт напишу, мало не покажется. По «УДО» хрен выйдете отсюда!
          Гера с Михаилом медленно встали с кроватей и стали надевать свою чёрную робу. Через десять минут они уже стояли в строю на плацу. Хозяин лагеря полковник Нигматулин не спеша подошёл на построение заключённых. При виде полковника, старший прапорщик встал по стойке «Смирно» и доложил.
          — Товарищ полковник. За время моего дежурства происшествий не допущено. В третьем корпусе содержится триста шесть заключённых. Старший корпуса прапорщик Ющенко.
          — Вольно, — скомандовал полковник.
          Хозяин зоны как всегда выглядел очень сердито и крикнул, так же сердито.
          — Савельев?
          — Здесь, — отозвался Михаил.
          Лицо Михаила от употребления наркотиков уже выглядело болезненно отёкшим, бледным, под глазами висели набухшие мешки.
          — Выйдете из строя и подойдите ко мне, — приказал полковник.
          Михаил подошёл к полковнику.
          — Осуждённый Савельев следуйте за мной!
          Они уже заходили в кабинет к полковнику, где он сразу и спросил Михаила.
          — Вы подавали год назад на апелляцию вашего дела?
          — Да, — ответил Михаил, думая: зачем полковник его об этом спрашивает?
          — Так вот! Пришёл ответ. Заседание по вашей апелляции назначено на конец августа. Но вам Савельев, так сказать, повезло. Вышел указ Президиума Верховного Совета от 04/IV-1991 года, по вашей уголовной статье, Савельев вы попадаете под амнистию.
          Михаил, ещё не веря услышанному переспросил.
          — На самом деле?
          Полковник Нигматулин, злобно посмотрел на Михаила.
          — Я вас вызвал не шутки с вами шутить Савельев!!!
          У Савельева от радости сразу же заблестели глаза. Полковник Нигматулин продолжал.
          — Сегодня собирайте вещи и с зеками своими прощайтесь, чтобы без всякого там алкоголя и поножовщины!
          — Лады, гражданин начальник, мне можно идти?
          — Идите, — одобрил полковник.
          В хорошем настроении Михаил зашёл в спальное помещение отряда. Гера в этот момент сидел в углу помещения на заправленном шконаре, играя в нарды с каким-то зеком. Михаил радостно оповестил его.
          — Гера? Ха, прикинь, моя статья попадает под амнистию, меня досрочно освобождают!
          Гера, услышав это, не поверил.
          — Да ладно!
          Михаил снова подтвердил свои слова.
          — В натуре, бля буду я выйду на свободу с кристально чистой совестью.
          Гера от услышанного был в недоумении.
          — Не фига ты фартовый! А я думаю чё тя кум к себе подтянул? Когда покинуть наш дом собираешься?
          — Сёдня вечером хозяин уже обещал подписать ксиву.
          Гера улыбнулся, сказав лишь.
          — Вот ты смотрю, какой везучий кент! Ну, давай обнимемся, что ли по-братски?
          Они крепко обнялись и Гера сразу предложил.
          — В нардишки со мной будешь? Бизон забей нам в папиросу!
          И вот они уже сидели и курили анашку, играя в нарды.
          — Сегодня грех не вмазаться пацанчик!
          Михаил, согласившись, кивнул головой.
          — Не вопрос Гера!
          Гера, прекратив играть, достал утюг из соседней тумбочки, снял с него лёгким движением пальцев гладящую железку и взял оттуда заныканный чек с белым порошком. Потом достал из-под подушки жгут и ложку. В ложку сыпанул содержимое и смешав всё из пузырька дистиллированной водой, начал греть ложку зажигалкой, потом положил аккуратно на тумбочку ложку и перетянул себе вены, взяв пузырёк со спиртом он смочил ватку и смазав место укола, шприцом вколол себе в вену свою дозу. То же самое сделал за ним и Михаил. Они легли балдеть, каждый на свою шконку. Миша лежал под кайфом и делился с Герой мыслями.
          — Гер, мысли о воле меня согревают как солнце летом. Сколько здесь я этим жил?
          — Да брат не грузи, тебе ли сейчас об этом говорить?
          — Слушай, Гер ты мне дашь малёха белого в долг? Мне ж первым делом нужно будет доехать как-то домой и там наладить связи. Сам понимаешь, дело такое.
          — Братка, да без проблем, — с радостью ответил Гера.
          В камере чуть похолодало, незаметно наступил вечер и Михаил уже прощался с Герой.
          — Ну что брат давай, отмучился я. Пора и на волю!
          Гера попросил о просьбе.
          — Слушай боец, передашь там в Коломне Лому привет от меня и вот эту маляву.
          Гера передал в руки Михаилу маленькую скрученную записку.
          — Скажешь, мол, Герка с Магадана, передашь там от меня всей братве удачи, фарта!
          Михаил удивлённо ответил на просьбу Геры.
          — Лады Гер, передам, конечно!
          Гера добавил к сказанному.
          — Нашу братву не забывай! На вот тебе малёха, белого.
          Гера незаметно передал Михаилу в руки маленький полиэтиленовый свёрток с героином. Они по братски в последний раз обнялись и тут в спальное помещение открылась дверь и конвойный, поглядев на Михаила нагло сказал.
          — Ну, ты всё Савельев? Пошли, давай!
          Михаил лишь в ответ.
          — Иду, иду.
          Михаил вышел за ворота «ИТК-а» и сразу же в нос ему ударил этот неописуемый запах свободы. Он был всей душою опьянён этой радостью. Михаил остановился, чтобы во всю грудь вдохнуть свежего, чистого воздуха. На выходе его уже ждало такси марки «(ВАЗ) 2105». Он сел на заднее сиденье машины и она со скрежетом колёс сорвалась с места.
          — Куда едем? — спросил таксист.
          — Поехали шеф на вокзал.
          — Как скажешь, — водитель прибавил газу.
          — Закурить у тебя можно?
          — Кури, — ответил таксист.
          Михаил, достав из твёрдой пачки сигарету «Ява» закурил, приоткрыв окно. Потом он из кармана вытащил малявку, покрутив её в своих пальцах, раздумывая о том, что Воровской мир это всё же не для него, так как он не хотел входить в эту систему ценностей. Чтобы избавится от лишних проблем, Михаил решил выбросить скрученную маляву в окно, даже не прочитав, что в ней было написано.

          ***


          Марина Владимировна сидела в тоскливом одиночестве и смотрела по телевизору сериал «Рабыня Изаура». Неожиданно в её дверь позвонили. Она пошла открывать.
          — Иду уже, — мама, открыв дверь, не поверила своим глазам, ведь на пороге стоял её родной сын.
          Она от радости закричала.
          — Миша! Мишанька сынок проходи! Миша, а ты как освободился, ты же должен находиться в тюрьме? Ты сбежал что ли? — ещё не веря своим глазам, говорила удивлённая Марина Владимировна.
          Миша оправдывался перед мамой.
          — Да нет мам что ты? Я просто под амнистию попал и меня «условно-досрочно» освободили.
          — Не верю, — твердила мама.
          Миша в ответ лишь молвил.
          — Верь мама, верь!
          — Сынок! В нашей стране, чтоб выпустили просто так невиновного человека?
          Миша снова стал её успокаивать.
          — Мам в нашей стране редко, но бывают чудеса!
          — Ладно, пойдём за стол, там водка с поминок Серёжкиных осталась.
          Миша, ещё не вникнув в суть, спросил.
          — Наверное, мам с папиных поминок?
          — Ой, сыно, ты же ничего не знаешь, Господи! К нам в дом горе пришло одно за другим. Серёженька мой умер, — мама заплакала.
          Миша был шокирован этой новостью.
          — Мам, не может быть?
          Мама в слезах подтвердила, перекрестившись в знак правды.
          — Вот истинный бог!
          Миша крепко обнял маму.
          — Мам не плачь, я же вернулся. Сейчас окрепнем и всё у нас, встанет на твёрдые рельсы!
          — Дай бог, дай бог сынуля. На выходных съездим с тобой на кладбище, ладно?
          — Обязательно съездим, — сказал Михаил, утешая маму.
          — Мам, Дашка так и работает за границей?
          — Да она как уехала в свою Турцию, так и всё. Я даже ничего не знаю о ней. Как она там?
          Михаил от удивления лишь покачал головой. Мама начала накрывать кухонный стол, достала из холодильника салат «Оливье» и бутылку водки. У Миши тем временем на лбу появилась холодная испарина и он, вытерев пот своей ладонью, сказал.
          — Мам водку я не пью.
          — А что так?
          Миша попытался объяснить маме.
          — Я вообще теперь не пью, веду здоровый образ жизни. Ладно, мам, пойду-ка я помоюсь, смою с себя всю грязь.
          Мама, посмотрев материнскими глазами на сына, лишь сказала.
          — Иди, иди сынуль, только напор воды на всю катушку не включай, а то там гусак вылетает.
          — Ничего мам, разберусь. Время будет, потом отремонтирую.
          Миша зашёл в ванную комнату, закрывшись на шпингалет, он разделся и включил воду, предварительно закрыв сток в ванной. Быстро достав шнур с кармана брюк, перетянул правую руку. Из кармана рубахи он вынул чек, шприц, ложку и ампулу. В ложку он насыпал содержимое чека и сломав ампулу, влил содержимое в ложку, помешав указательным пальцем консистенцию. Михаил достал из кармана брюк зажигалку и погрев ложку пока жидкость не вскипела, вобрал жидкость в шприц, помазав одеколоном вену на руке, прицелился и укололся. Потом он шатаясь залез в ванну и сидел, там ловя свой приход.
          Мама позвала сына.
          — Миша выходи кушать готово.
          Миша расслабленным голосом отозвался из ванны.
          — Хорошо мам, сейчас.
          Через час вставленный Миша уже сидел на кухне и кушал жареную картошку со свежим салатом, говоря.
          — Спасибо мам, очень вкусно.
          — Сынок как же ты постарел, — заметила мама, внимательно рассматривая сидящего за столом Мишу.
          — Тюрьма меня мам состарила.
          Не много покушав Михаилу, стало плохо.
          — Ладно, пойду-ка я прилягу, а то что-то устал с дороги.
          — Конечно, иди сынок.
          Мама удивилась, заметив у сына красные глаза.
          — А что у тебя сыно такие красные глаза?
          Миша, быстро сообразив, отговорился.
          — Не выспался мам, вот и красные.
          — Да ты вообще какой-то не такой, — с подозрением сказала мать.
          — Ай, — махнул Михаил рукой.
          Мама лишь задумчиво в ответ помахала своей головой. В этот момент Мишу резко начало тошнить. Быстро выйдя из за стола он направился в туалет и встав на колени перед унитазом его начало от героина выворачивать на изнанку.

          ***


          На следующий день Миша встав с дивана, поздоровался с мамой.
          — Доброе утро мам! Что ж так холодно, заболел что ли? Пойду, погреюсь в ванной.
          Мама только поинтересовалась.
          — Больной полезешь мыться?
          — Да не болею я, пошутил, — хитро ухмыляясь, ответил Миша.
          Миша зашёл в ванную комнату, закрыл дверь на шпингалет и встав на унитаз, достал с верхней полки свой стальной шприц и снова укололся, потом залез в ванную и погрузился в эйфорию.
          Незаметно наступил вечер и Миша уже сидел в кресле, раздумывая, куда же ему пойти и где можно убить свободное время.
          —  Мам пойду я прогуляюсь, может с девчонкой, какой закручу роман.
          Мама в ответ лишь.
          —  Иди сынуль, иди.
          Выйдя из дому, Миша направился сразу же в аптеку. Зайдя в аптеку, он сказал симпатичной девушке-провизору.
          —  Двух миллиграммовый шприц дайте, пожалуйста, для инсулина.
          — Сколько?
          — Один, один. А цена, какая?
          — Двадцать копеек, — ответила девушка.
          Миша дал ей рубль и получил сдачу. Выйдя из аптеки, он отправился к своему другу Максу. Зайдя в подъезд, Михаил поднялся к своему другу на четвёртый этаж и позвонил в дверь. Макс открыл дверь.
          — Миха? Мишаня заходи! Вот это да. Ты освободился? А мы даже ничего не знаем.
          — Как дела? — спросил Миша.
          — Нормально! Я ж теперь «белым» торгую.
          Миша, услышав это, сразу же в лице повеселел.
          — Опа! Ништяк я смотрю, ты поднялся. Даш «талого» попробовать?
          — Ты чё сидишь на игле?
          — Да на зоне подсел малость, потом слезу. Сам знаешь, живём один раз. Нужно всё попробовать!
          — Ну не знаю Миш, штука злая, — поспешил возразить ему Макс.
          — Фигня Макс, прорвёмся!
          — Это же дерьмо! Сдохнешь нахрен, — попытался снова возразить Макс.
          — Не сдохну, если колоться с умом. Я сам выбирал себе путь. Такой путь, с которого уже не свернёшь…
          — Смотри в бича ведь превратишься.
          — Чё? Какой бич? Сам ты бич. Ты чё базаришь?
          — А ты Миш, кстати, изменился, — заметил Макс.
          — А ты разве нет? Что ж ты на зону мне не писал?
          Макс попытался сразу же объясниться.
          — Миш понимаешь, за мной мусора пасли. В общем, не успел написать, лишь маме твоей помогал, как мог — деньгами.
          — Любо и на том, — ответил Михаил, презрительно посмотрев на Макса.
          — Рад, что ты меня понял, — сказал Макс немного, успокоившись.
          — Брат дай малость мне ширева на недельку, а? — спросил о самом главном Михаил.
          — Да, бери, — успокоил его Макс, — а зачем тебе куда-то идти? Живи здесь, колись, тут же все условия. Дома у тебя мать, а здесь свобода, рай.
          Миша обрадовался, что друг его понял.
          — Лады Макс, уболтал! Останусь пока у тебя, а там посмотрим.
          Миша прошёл в комнату Макса и сев в кресло, достал из кармана новенький шприц и крикнул Максу в прихожую.
          — Макс ну где твой товар! Неси сюда, сейчас заценим.
          Макс подойдя к нему, протянул свёрнутый чек.
          — На вот держи…
          Миша, увидев запакованный в полиэтилен белый порошок, радостно сказал.
          — О-кей!
          И снова Миша укололся и забылся…

          ***


          Прошла уже неделя как Михаил проживал в квартире своего друга. Зайдя с самого утра в ванную, Михаил вынул трясущимися руками шнур со своего кармана брюк и как обычно перетянул свою правую руку. Из антресоли он вынул заранее приготовленные: чек, шприц, ложку и ампулу. В ложку он сыпнул содержимое чека и сломав ампулу, влил содержимое в ложку, помешав указательным пальцем консистенцию. Достав из кармана брюк зажигалку и погрев ложку пока вся жидкость не вскипела, он ватой смазал вену и шприцом вобрал приготовленные 0.5 мг.
          — Оп! Вот так…
          Михаил снова укололся. Потом он залез в пустую ванну и обессиленный лежал в ней, ловя свой наркотический дурман.

         ***


         Тем временем в Турции в съёмном номере Даша кричала в руках маньяка, но он её нещадно насиловал и в то же время слегка сдавливал руками горло, а она кричала всё громче и громче от своей злой обиды, кричала от нестерпимой боли. И тут араб в момент эякуляции со всей силой сжал двумя руками её тонкую шею. Даша не много прохрипев, потеряла сознание. Араб справил своё мерзкое дело и испугавшись, резко стал ударять Дарью по щекам, но всё было тщётно. Он проверил у неё на шее пульс, но ничего не услышав, понял, что Даша уже мертва. Араб быстро оделся и открыв в комнате большое окно, подтащил к подоконнику задушенное тело Даши и резко скинул его с седьмого этажа вниз головой. Обнажённый труп Даши лежал внизу за окном, весь в крови. Араб снял трубку телефона и быстро набрал номер сутенёра.
          — Селем Алейкум Эмиль!
          — Салям!
          Араб, яростно начал высказываться о своём недовольстве.
          — Эмиль, твоё бишиная шлюшкя вибрясилесь в икно. Ет кяк понимять, а? Я ухощю и больщи мни, не подклядывай чикнутых шлюх. Мне проблемь с полиций не нушний. Ясний?
          Эмиль, поняв, что в номере Даши что-то произошло, стал лишь, извиняться.
          — Джана, извинь даракёй, не пред-сматрель.
          Араб опять начал высказывать свои негативные изречения.
          — Очинь плёх. Своим я пёкя ни бюдь ряссказивать об етом слючай, чтоб не отпугнуть всих тваих клиентев. Ты пониль минья? Больщи не диляй ощибок!
          Эмилю оставалось лишь соглашаться.
          — Да, да я всё пониль!
          Высказав свои жалобы, араб холодно попрощался.
          — Малейкум селем, — после чего он положил трубку и быстро ретировался из номера.

          ***


          Наступило 19 августа 1991-го. Марина Владимировна, сидела в кресле у телевизора и задавала себе один и тот же вопрос.
          — Где же её сын? Где?
          Марине Владимировне было очень тоскливо, она интуитивно чувствовала какую-то душевную тяжесть, беду. Смотря телевизор, она поражалась на бездействия государственной власти. По телевизору показывали новости о ГКЧП и ведущие передачи говорили о подписании Л. Кравчуком, С. Шушкевичем и Б. Ельциным «Беловежского соглашения о распаде Советского Союза». Горбачёв, красиво уходил от должностной ответственности в отставку, объясняя людям якобы чрезвычайную ситуацию.
          — Дорогие соотечественники, сограждане. В силу сложившейся ситуации с образованием — Содружества Независимых Государств. Я прекращаю свою деятельность на посту президента СССР. Принимаю это решение по принципиальным соображениям…
          Смотря телевизор, Марина Владимировна поражалась на продажную государственную власть.
          — Вот Ирод, всё развалил, кругом навёл бардак и ушёл в сторону!!!
          Волнуясь и переживая за страну и за сына, она решила себя отвлечь уборкой в туалете. Она полезла в верхний ящик антресоли убираться и вдруг, протирая там пыль, случайно наткнулась на какой-то свёрток, развернув его Марина Владимировна, увидела одноразовые шприцы, ампулы, вату и аккуратно сложенную справку. Развернув справку, она читала вслух.
          — Исправительно-трудовая колония. Справка об освобождении М. А. Савельева. Выдана «06.07.1991», Управлением Исправительно-трудовой колонии, №14, г. Магадан.
          Марина в тот же миг понимает, что её сын оказывается — больной наркоман. Она начинает истерично рыдать и причитать вслух.
          — Мишка, Мишулька! Ой, какой же ты дурак Мишка. Какой же ты дурак!!!
          Марине Владимировне от такого нервного стресса становится плохо с сердцем. Она держась за сердце, выходит из туалета, идёт к телефону, звонит «03» и на том конце провода дежурная медсестра снимает трубку.
          — Алло!
          Марина Владимировна уже не может ни слова сказать, её голос будто, провалился куда-то, пропал. Она пытается хрипеть, но её сил уже не хватает. Она, держась правой рукой за сердце, берётся сесть на пол, но теряет сознание и резко падает с ног. Губы, руки и лицо сильно бледнеют, она уже совсем не дышит. В тоске и брошенная сыном Марина Владимировна умирает в своей маленькой квартирке от сердечного приступа. В трубке валявшейся на полу ещё доносился женский голос дежурного диспетчера.
          — Алло! Алло! Перезвоните вас не слышно. Алло, — на том конце провода диспетчер положила трубку, появились длинные гудки.
          Марина Владимировна безнадёжно лежала на полу. Её бледное лицо так и замерло в болевом шоке. Из её приоткрытого рта стекали слюни.

          ***


          Прошло два года, наступила осень 1993-го. Стоял обычный сентябрьский день. Миша, решив зайти к маме в гости, случайно встретил в подъезде мамину соседку, ту самую тётю Клаву, которая волей случая стояла на лестничной площадке со своим маленьким внуком.
          — Здравствуй Миша!
          Миша, увидев знакомую соседку, немного сконфузился.
          — Здрасте, — Михаил остановился пообщаться.
          — Как ты плохо выглядишь Миш.
          Михаил был недоволен таким замечанием.
          — Жизнь так заставляет выглядеть тёть Клав!
          — Жизнь? — не понимая, переспросила соседка.
          — Да жизнь!
          — Ты что мать, то не пришёл хранить?
          — Что?
          Соседка, понимая, что Мишка не в курсе дел, скорректировала вопрос по-другому.
          — Ты знаешь, что мать твоя умерла?
          Миша, не веря своим ушам, поглядел соседке в глаза, уточняя.
          — Не может быть. Когда?
          — Два года назад как похоронили.
          Михаил, не поверив её словам, твердил.
          — Не может быть, этого не может быть!
          Соседка понимая, что Мише трудно это слышать, добавила.
          — Вот так вот. Миш, а что тебя всего трясёт?
          Михаил, находясь ещё в шоке от услышанного, лишь махнул рукой.
          — Ай, болею...
          Соседка снова продолжала залезать Михаилу в душу.
          — Чем же ты болеешь?
          Миша, понимая, что нужно пока ещё не поздно обрубать мосты, процедил сквозь зубы.
          — Ладно, тёть Клав не грузи. Мне и так хреново, — Михаил напрягся мыслями: всё ли он успел у неё спросить?
          — На каком кладбище мать похоронена?
          — На старом по Московской дороге.
          — Понятно! Ладно, пойду тогда навещу маму.
          В это время стоявший рядом маленький внук тёти Клавы, внимательно рассматривал бледное лицо Михаила.
          — А вы наш соседь?
          Михаилу ничего не оставалось кроме как согласиться.
          — Сосед, сосед…
          Мальчик с удивлением глядел на больного, небритого дядю Мишу, пугаясь его неухоженного вида. Михаил, душевно вздохнув, развернулся и пошёл к матери на кладбище. Предварительно зайдя в открытую дверь подвала своего дома, он достал шнур с кармана брюк и перетянув на правой руке свои исколотые вены, снова укололся. Вмазавшись героином, Михаил шёл уже через городской парк. Когда он проходил мимо общественных скамеек, он заметил что какая-то пьяная компания молодых ребят сидели на скамейке и пели под гитару актуальную песню Романа Неумоева "Продали Россию". В глазах этих ребят была борьба за лучшую жизнь. Миша проходил мимо ребят к своей маме на кладбище. Рукав же на его правой руке был закатан, а с руки капала — алая кровь. Миша шёл, а на его глазах инстинктивно начинали выступать скупые, мужские слезы. Медленно шагая в сторону кладбища, Михаил размышлял: это я во всём виноват! Я, хотя нет! Во всём виновата продажная система власти, эти чёртовы правители, которые продают мою Родину!
          — Ненавижу, — крикнул Михаил и в его голове начали пробегать кадры с эпизодами М. С. Горбачёва, Б. Н. Ельцина, митингующего столпотворения ГКЧП 1991-го, кадры октябрьского ПУТЧа 1993-го. Перед его глазами появлялись, то плачущая мать в чёрном платке, то пьяный отец, то брат ликвидатор, то плачущая сестра, то невинно им убитый афганский мальчишка. Михаил уходил в сторону кладбища под эту анархистскую песню...

          ***


          Придя на кладбище, Михаил всё никак не мог, найти могилу своей мамы и всё-таки случайно обернувшись назад, он увидел знакомую фотографию на одной из могил. Мама с фотографии укоризненно на него смотрела и ничего не говорила. Он горько так жалко заплакал и начал молить её помочь ему.
          — Помоги мне мама, помоги. Прости меня за всё. Прости, пожалуйста!
          И мама, будто бы с надгробной фотографии благословила его не лить эти горькие мужские слёзы. Михаил не много, успокоившись, рассуждал: ну что за жизнь его такая? Раньше на кладбище он ничего не чувствовал, приходил на могилу к родственникам и не ощущал, что они там похоронены, а сейчас ему становилось плохо уже только от одной мысли, что здесь похоронена его мама. Он сидел на корточках и слушал, как от ветра качались ветви белых берёз. Эти ветви как чьи-то души шумели, баюкали.
          — Не плачьте милые берёзы и я сюда уже скоро лягу…

          ***


          Вернувшись с кладбища, Михаил своим ключом открыл дверь и зашёл в квартиру Макса. Думая о суициде он вышел на балкон, посмотрев по сторонам, он увидел висящее на натянутом проводе, постиранное чистое бельё. Он резко срезал провод и чистое бельё, упало на пол. Посмотрев вверх, Михаил заметил железную скобу от бетонной плиты, которая торчала сверху на потолке. Он решился влезть ногами на стоящий рядом с ним стул и за скобу завязать тонкий, заизолированный провод. Связав из провода петлю, он просунул в неё свою голову. Четвёртый этаж был достаточно высоким и Михаил уже был готов на этот отчаянный поступок.
          — Прости меня мама, — было последнее, что он крикнул в своей жизни.
          Михаил с петлёю на шее не спеша забрался на парапет балкона и прыгнул с него вниз…

          P.S.

Продали  Россию! Продали…      
Все рушится, основы расшатались,
Мир захлестнули волны беззакония,
Кровавый ширится прилив и топит
Стыдливости священные обряды.
У добрых сила правоты иссякла
А злые будто бы остервенились.               

(Уильям Батлер Йитс) 



          КРАТКИЙ СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ, ИСПОЛЬЗУЕМЫХ В ТЕКСТЕ.

Априори — понятие логики и теории познания, характеризующее знание, предшествующее опыту и независимое от него.

Анашка, драп, бутор, план — конопля, марихуана.

Арестант — авторитетный, порядочный заключенный.

Автозак — специальная машина-фургон для перевозки заключённых.

Баян — шприц.

Бабки — деньги.

Баклан, серая масть — мужик.

Белый, талый — героин.

Блатной — представитель высшей по статусу группы в неформальной иерархии заключенных.

Базар фильтруй — не допускать в разговоре оскорбительных выражений или отдельных матерных слов.

Барыга — торговец чего-либо, всеми презираемый потому как "наживает деньги на братве"

Бугор, нарядило — бригадир, нарядчик, зек-активист, работающий на администрацию.

Боец — заключенный из окружения блатных, исполняющий их приказы по применению определенных санкций (чаще - насильственных) к другим заключенным, решения
сходняка по наказанию (вплоть до убийства) заключенного или сотрудника ИТУ. Другие используемые названия бойцов - атлеты, гладиаторы. Боец может входить в касту блатных, однако он не пользуется уважением других заключенных и не имеет права голоса на сходняке.

Беспредел — отсутствие порядка, произвол, беззаконие, "беспонятие".

Борзый — наглый, дерзкий.

БУР — барак усиленного режима, где и находятся «ПКТ» — помещение камерного типа и ШИЗО — штрафной изолятор, где расположены камеры для нарушителей режима содержания. Водворенный в одиночный изолятор, бетонный стакан 1,5 на 1,5 метра, заключённый существенно ограничен в правах.

Бич — человек морально опустившийся.

Вмазаться — вколоть в вену наркотическое средство.

Военник — военный билет.

Воронок — тюремный закрытый грузовик для перевозки заключённых.

Вохра (охра), вохровцы — лагерная полувоенизированная охрана.

Грев — передача чая, табака, денег, наркотиков или спиртного в места лишения свободы.

Груз 200 — цинковый гроб с погибшим военнослужащим, транспортируемый до места захоронения.

Герыч, гаррик, белый, талый — героин.

Глиномес — активный гомосексуалист.

Дачка, передачка — посылка, бандероль.

Джана — ласковое обращение на востоке. С тюркского "джан" переводится как душа.

Дозорный — тот, кто находится на стрёме или входит в состав дозора.

Дизель — 1. дисциплинарный батальон, 2. дизельный двигатель.

Дура — огнестрельное оружие.

Дубак (вертухай, пупок) — контролер СИЗО, надзиратель, надсмотрщик, конвойный.

Духи — душманы, бандиты, члены вооружённых формирований, сражавшихся в Афганистане с правительственными и советскими войсками.

Дрыщ — человек слабого телосложения, худой, хилый, забитый, затюканный.

Дудка — папироса забитая марихуаной.

Дуло залепи — закрой свой рот.

Заныкать нычку — запрятать в тайник, тайное место, где хранится что-либо.

Заткни фонтан — закрой свой рот.

ЗеКа, «з/к», зек — заключённый контингент, человек, лишённый свободы по приговору суда и отбывающий наказание в специальном исправительном учреждении.

ИТК — исправительно-трудовая колония.

Кандагар — город в южном Афганистане. Является вторым городом в стране по численности населения.

Каталажка — камера предварительного заключения, тесное помещение, застенок, темница, тюрьма, кутузка, каземат, острог.

Канитель — нанесение вреда одному заключенному со стороны другого или других.

Каптёрка — склад имущества в воинской части, а также в цехе, гараже, на стройке.

Каптер — выдает этапу матрасы, подушки, одеяла.

Карцер — пониженное питание, холод (или жара), сырость и туберкулез в перспективе.

Кубрик — спальное помещение с большим количеством коек.

КПП — контрольно-пропускной пункт. 

КПЗ — камера предварительного заключения.

Кипеж — суматоха, волнение,               

Крысятничество — воровство у касты своих же людей.

Крыса — взявший без спроса у своих.      

Кент — друг, приятель.

Кумар — ломка, отходняк, наркотическая интоксикация организма.

Краснопогонник — конвойный солдат внутренних войск, сопровождающий во времена СССР этапированные вагоны с зеками.

Косяк — 1) Папироса забитая марихуаной, 2) Неудача, ошибка, неприятность.

Козёл, активист, эсдэпэшник, физкультурник — сотрудник секции дисциплины и порядка. Зеки хозобслуги, баландёры пищеблока, разновидные шныри-уборщики, электрики и санитары, сантехники, банщики, каптёры, парихмахеры и фотографы.

Ксива — 1) Справка об освобождении из мест лишения свободы, 2) Удостоверение личности.

Кирдык (тюрк. логическое завершение, вывод) — конец, гибель.

Косарь, кусок — тысяча рублей.

Кум — старший "опер" на зоне. Его основная задача - знать, о чем говорят заключенные, о чем думают, что планируют. "Кум" - второй человек после "хозяина" (начальник исправительного учреждения).

Кутерьма — (казакск. koterme - усиленное понукание лошадей всадниками на скачках) (разг.). Суматоха, суета и беспорядок.

Лавэ — деньги.

ЛТП - лечебно-трудовой профилакторий.

Луна — лампочка над дверью. Она не гаснет никогда, чтобы продольный мог в любой момент увидеть в очко, что происходит в доме.

Лепила — доктор.

Малёха — маленько, немного, чуток.

Малява — записка, письмо.

Масть — статус заключенного в неформальной иерархии (мужик, блатной и т.п.)

Машка — пассивный гомосексуалист.

Метла — язык.

Мент — работник МВД.

Мусор — оборотень в милицейских погонах.

Махач — драка.

Ништяк — прекрасно, отлично.

Наезд — агрессивная провокация по отношению к человеку со стороны других людей.

Нары — примитивное приспособление, предназначенное для того, чтобы спать. Обычно представляет собой настил из досок, на который укладывается матрас, укрепляемый на некотором возвышении над полом.

Наружка, хвост — негласное наблюдение, которое проводит оперативная служба в рамках оперативно-розыскной деятельности по скрытому, негласному, либо зашифрованному визуальному наблюдению за лицом, представляющим оперативный интерес, с целью получения о нём и его образе жизни максимально полной информации.

Непруха — несчастье, неудача, невезение.

Общак — касса, общаки бывают двух видов - лагерные и свободные.

Общий режим — ИТК для осужденных впервые (первоходочников) или за нетяжелые преступления. Отличается большим количеством разнообразных и зачастую бессмысленных обычаев и ритуалов, а также самозваных лидеров и лже-блатных.

Опер — работник оперативной службы.

Отмазать — отговорить, дать возможность избежать ответственности.

Отстойник — место, где проходят карантин перед тем, как попасть в общую “хату” (камеру).

Отрицалово — отрицательно настроенные осужденные. В отрицалово попадают не только блатные, но и заключенные, конфликтующие с администрацией.

Палево — стрем, тревога, опасность.

Параша, телевизор — сосуд для испражнений в тюремной камере.

Приход — наркотический дурман, эйфория.   

Продол — длинный коридор изолятора, вдоль которого размещаются двери в камеры.

Продольный, конвойный — в СИЗО дежурный на этаже.

Полкан — полковник.

Поляна — накрытый стол.

Поза ласточки — милиционеры загибают задержанному руки за спину и надевают наручники.
 
Пресс-хата — это камера в тюрьме, где правит беспредел, специально поддерживаемый администрацией и куда человека закидывают с тем, чтобы издевательствами, побоями, пытками принудить дать определенные показания, расколоться или же просто, чтобы сломать. Обычно там рулят несколько физически крепких ребят, которые в свое время совершили нечто такое, за что их на зоне ждет если не смерть, то, по крайней мере, "перевод" в наинижайшую касту опущенных (петухов). Как правило, это ребята из братвы, предавшие своих. Боясь идти после приговора на этапы и в лагеря, они выбирают такой путь, чтобы спасти свою шкуру, оттянуть время, в надежде потом, по окончании срока, скрыться от мести. Раз предав, приходится делать и второй шаг - они уже на поводке. Не хочешь, чтобы тебя кинули в общую хату или отправили на зону - делай, что тебе говорят.

Предъява — выдвинутое обвинение в нарушении неформальных норм и правил, бытующих в сообществе заключенных.

По-босяцкий — по людски, по простому.

Первоход, первоходник — заключенный, арестованный впервые, не имеющий тюремного опыта. Обвиняемые, не отбывавшие ранее наказание в виде лишения свободы, должны сидеть отдельно от рецидивистов. Этот порядок зачастую нарушается, особенно, когда СИЗО переполнен.

Правильный — справедливый, честный, уважаемый, авторитетный, придерживающийся правильных понятий.

По-братаваться — породнится в братстве и в лагерной семье, отвечать друг за друга.

Погоняло — кличка.

Пятерик — пятилетие, срок, период, промежуток времени в пять лет.

По-хавать — покушать.

Порожняк — пустой разговор.

Попишут, пописать — зарезать.

Петух — один из синонимов опущенных, слово является страшным оскорблением и табуировано в еще большей степени, чем козел. Все производные от петуха слова
(распетушился, петя, петушиный, петушок и т.д.), а также родственные ему (курятник, птичка, курица, гребень и т.п.) заключенные стараются не употреблять, чтобы не "попасть в непонятную".

Пасти, шпилять — следить, присматривать, шпионить.

Решка — окно с решеткой.

Разводила — человек, который кладет глаз на твою вещь и знает, как ее у тебя выманить.

СИЗО — следственный изолятор, куда этапируются подозреваемые и обвиняемые для производства следственных действий.

СВП — секция внутреннего порядка. У заключенных, на левом рукаве красный ромбик, на нем белой краской три буквы СВП - секция внутреннего порядка, что означает - Павлики Морозовы. Без ромбиков, (отрицалы) братва, не сотрудничающая с администрацией колонии.

Столыпин — вагон для перевозки заключенных, был создан Петром Аркадьевичем Столыпиным для перевозки арестантов. До его реформы арестантов гнали на каторгу по России пешком, даже в сибирские морозы.

Следак — следователь.

Смотрящий — представитель воровского мира, который обязан следить за тем, чтобы заключенные данной колонии соблюдали тюремный закон, правильные понятия и воровские "наказы". Смотрящий может быть назначен как ворами, так и предыдущим смотрящим, уходящим на свободу или на этап.

Семья — группа из 3-5 заключенных (иногда больше), связанных между собой доверительными отношениями. Члены семьи оказывают друг другу помощь и поддержку
в повседневной жизни, но также несут и ответственность друг за друга.

Сходняк — воровской совет.

Стрёма — человек стоящий на шухере, дозорный.

Стукач, тихарь — агент, доносчик, осведомитель, человек, тайно сотрудничающий с правоохранительными органами.

Строгий режим — в такой колонии содержатся осужденные, впервые приговоренные к лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений.

Терпила (Терпило) — жертва потерпевшая неудачу.

Торпеда — 1) Телохранитель; 2) Заключенный, который выполняет вынесенный сходняком смертный приговор в отношении другого заключенного; 3) Деньги,
запаянные в полиэтилен, которые переносят в прямой кишке. 4) Сверток героина в анальном отверстии.

УДО — Условно досрочное освобождение. Чтобы им воспользоваться, заключённый  должен якобы встать на путь исправления, вступить в секцию внутреннего порядка. Как член «СВП» должен выявить нарушителя внутреннего порядка и сдать его в оперчасть.

Фарт — счастье, удача, везение.

Фильтруй базар — думай, о чем ты говоришь.

Фиксатая улыбка — улыбка со вставными металлическими зубами.

Филки — деньги.

Фраер — человек, не имеющий никакого отношения к блатному миру, «чужой» в уголовной среде. Не знающий законы и традиции преступной среды.

Фуфло — плохая, неудобная или ненужная вещь, ложь, обман; нечто недостоверное, обманчивое либо фальшивое.

Цветной — военнослужащий внутренних войск (аналогично: цветной мусор)

Ша-Вали-Кот — провинция Кандагар, южный Афганистан.

Шарить — 1) Глагол применяется в значениях разбираться, понимать, понять. 2) Искать предметы.

Шафе, под шафе — быть подвыпившим. От французского Chauffe - навеселе.

Шерстить — обыскивать.

Ширмач — жульман.

Шерсть, шерстяной (не блатная масть) — презрительное название касты заключённых, не принадлежащих к блатным.

Шерсть кислая — конвоир.

Ширево — любое наркотическое средство, которое колют шприцом, через вену.

Шконка, шконарь — койка. В тюрьме — лежанка, сваренная из металлических труб и полос, вмурованная в пол; часто двух- или трехъярусная. По числу шконок обычно судят о размерах и вместимости камер.

Шнырь — 1) Заключенный, взявший (иногда под давлением со стороны других заключенных) на себя обязанность убирать камеру, барак, производственное помещение, выполнять работу, которую заключенные обязаны делать по очереди. За эту работу он получает от самих заключенных определенную плату продуктами, куревом, деньгами. 2) Заключенные, занимающие должности дневальных (дежурные, порученцы, уборщики)
в отдельных структурных подразделениях ИТУ (ШИЗО, ПКТ, штаб, комнаты свиданий, отряды и т.п.). Шнырь, считается козлом уже по самой должности.

Шмон — обыск.

Шкура — предатель, шпион, агент.

Ширнуться — уколоться.

Ханка  — опий, сок зёрен недозрелого мака (маковое молочко), от светло до темно – коричневого цвета из которого изготовляют наркотики.

Хозяин — начальник тюрьмы или колонии.

Хата — тюремная камера.

Хусус, (план, марихуана) — конопля, курительные смеси.

Чек — героин, упакованный в полиэтилен.

Чепушило — трепло, говорун, глупый, не уважаемый человек.

Чёрный тюльпан — вертолет, доставлявший цинковые гробы из Афганистана в союз.

Черняга — черный хлеб.

Чифир — заваривается пачка грузинского чая на стакан воды.

Чмо — человек морально опущенный.

Этапы — перемещения арестантов между тюрьмами, лагерями. Этапируют обычно из «СИЗО» к местам отбывания наказания.

         При подготовке произведения был использован материал блатного жаргона находящийся в свободном доступе "Краткий толковый словарь тюремного мира" http://www.aferizm.ru/jargon/slovar
Данная повесть «Поломанные судьбы России - Мамы» является объектом авторского права и охраняется законом. В соответствии с Законодательством РФ о правах на интеллектуальную собственность, автору в отношении данного произведения принадлежат исключительные права на использования произведения в любой форме и любым способом. Меры к обеспечению защиты авторских прав, от возможного посягательства, автором приняты. Воспроизведение данного материала (электронная публикация на других сайтах или носителях, распространение в печатном виде или публичная демонстрация) возможно только в не измененном виде с указанием авторства Виталия Грогана и сайта: http://www.proza.ru/2013/01/26/427, как источника. Произведение зарегистрировано и депонировано в реестре РАО № 14385, как результат интеллектуальной деятельности.

ВСЕ ПРАВА СОХРАНЯЮТСЯ ЗА АВТОРОМ.
vgrogan@yandex.ru
 
Дата создания повести: 12 мая, 2012 года.
В произведении использованы фотоматериалы, находящиеся в свободном доступе. Если нарушил, чьи-то права сообщите, с благодарностью удалю.

© Виталий Гроган 2012