Теорема Ферма

 Теорема Ферма*

Он был «мамуля», «чистюля», «сынуля» -
Как только класс его, поначалу, не называл.
Сейчас он для нас, навсегда - «Интеграл» -
Он их щелкал в уме, на уроках - вот, давал!
Поглазеть приходили с соседних классов,
Как он их, с пониманием, рисовал, рисовал.
Да и сам он похож был на тот интеграл.
При нем, материться, курить было сложно –
Сразу виден был наш, интеллекта, «завал».
У «Антоновны», на хитрых её контрольных,
Он, для нас, все варианты решать успевал.
Она, дать могла бы ему посидеть в коридоре,
«Пятерку», авансом, поставить в журнал.
Нет! Она его нам, образцом предлагала –
Но, увы! Молодость наша была всего превыше –
Класс наш, и даже девчонки, этого не понимал.
Впрочем, девчонкам, понять его было не сложно –
Расти ему дали – не приставали и нам наказали:
«Чтобы, не дай Бог! Ни чем и никто не обижал».

Настал «Час расплаты» - так «Дир» наш сказал:
«Кому, мол, придется «пахать» до худой зарплаты,
а кому разгребать, не руками – мозгами, «завал».
Он, эти «завалы» давно, уж, разглядывал –
Сожалел принародно, что пала его «Ферма».
Уж, больно любил он, эту мудрую мать Пифагора.
Со степенью «три», даже успел доказать сполна.
Наша «Антоновна», его, радостно, все ж, пожурила,
Сказав, что ещё Эйлер, её для «четырех» доказал.
Так, то же, когда ещё было – царь на печи лежал.
Потом, все ж, похвалила – хоть и мал, но «завал»,
Добавила тихо: « Там, доказательств – страниц
на сто с лихом – надо было б родиться сперва».

Тут, разруха настала, и в магазинах, и в головах,
Очередь выстроилась там и тут – «Что дают?!».
Хлеба, мыла, вдруг стало мало, водки не дают.
Он не замечал сей беды, напасти – ему чая хватало,
И бумаги конечно – на неё талоны пока не дают.
Ему уважения к труду и уму стало, вдруг, мало –
Такой он почувствовал, в душе своей, «неуют».
Он сам себя вытолкал из той душной квартиры,
Вовсе, не оттого, что «там» по отчеству не зовут –
Он был «Ерлантович», что ж – это старо и мило –
Мы, над ним, иногда шутили, правда, чуть-чуть.

Теперь, он – Майк, рассеян, задумчив, так же.
А в Париже, он был бы, скорее всего, Мишель.
Догадываюсь, впрочем, ему это вовсе не важно –
«Проблема четырех красок»** его влечет теперь.
И никакого дела ему нет до красок Парижа –
Лишь чистый воздух нужен, чай, тишина и покой.
Глаза закрою – его вижу, с гордо поднятой головой.
Он говорил всегда, что ему так противно было,
Когда дроби простые за интегралы себя лихо чтут.
Оно понятно – историю еще и еще перепишут –
Хуже, когда дважды два, за большее выдают.

Ему климат был не помеха, цвет бумаги, строй,
Не выносил он того, когда кто-то вперед ехал,
С опущенной или гордо повернутой взад головой.
Он соглашался отдать все труды, и даже имя –
Пусть забирают – твердил – пусть все заберут!
Но, отдать возможность любить то, что мило –
Это же, как Весна без цветов и птицы не поют!

                *****

Примечания:

*Теорема Ферма
Вы, наверное, помните со школьных времен теорему Пифагора: квадрат гипотенузы прямоугольного треугольника равен сумме квадратов катетов. Возможно, вы помните и классический прямоугольный треугольник со сторонами, длины которых соотносятся как 3 : 4 : 5. Для него теорема Пифагора выглядит так:
3(в степени 2) + 4(в степени 2) = 5(в степени 2)
Это пример решения обобщенного уравнения Пифагора в ненулевых целых числах при n = 2. Великая теорема Ферма (ее также называют «Большой теоремой Ферма» и «Последней теоремой Ферма») состоит в утверждении, что при значениях n > 2 уравнения вида x(в степени n) + y(в степени n) = z(в степени n) не имеют ненулевых решений в натуральных (целых, положительных)числах.
Наконец в 1994 году английский математик Эндрю Джон Уайлс (Andrew John Wiles, р. 1953), работая в Принстоне, опубликовал доказательство Великой теоремы Ферма, которое, после некоторых доработок, было признано исчерпывающим. Доказательство заняло более ста журнальных страниц и основывалось на использовании современного аппарата высшей математики, который в эпоху Ферма разработан не был.

** проблема четырех красок
Из всех великих математических гипотез, не доказанных и не опровергнутых по сей день, простейшей — в том смысле, что понять ее может даже маленький ребенок, — следует считать знаменитую топологическую проблему четырех красок. Предположим, что нам требуется раскрасить географическую карту. Сколько красок нужно взять для того, чтобы никакие две «сопредельные» страны, имеющие общую границу, не были выкрашены в один цвет? Нетрудно начертить карту, для раскраски которой требуются лишь четыре краски. Зная только элементарную математику, вполне можно разобраться в строгом доказательстве того, что пять красок достаточно для раскраски любой карты. Можно ли утверждать, что для тех же целей необходимо и достаточно взять четыре краски?

P.S.
За материал и фото спасибо «Вики» и oops-news.ru

                *****