черновик сборника

Сергей Редков.
Сборник стихотворений «Родное Солнце»


Родное Солнце

Солнце над Лондоном,
                Бергеном,
                Краковом
Светит и греет
                почти одинаково –
День возвещает
                небесным гонцом.
Я же люблю,
                угощением лакомым,
Снегом сверкающий вечером маковым,
Солнечный свет
                над родимым крыльцом.

Если судьба приготовит нелёгкие
Дни испытаний,
                дороги далёкие –
Встречу я всё
                со спокойным лицом.
Лишь бы,
              как прежде,
                лучами широкими,
Мне б улыбался в часы одинокие
Солнечный свет
                над любимым крыльцом.

Цвет снега

Кто сказал,
что вселенная расширяется?
Физики? Что они понимают!
Наша вселенная не расширяется,
а наоборот – сужается.
Особенно зимой.

Во время морозов
она усыхает и скукоживается
до размеров нашей комнаты,
и всё, что есть за пределами
четырех стен – вакуум,
бесконечный ледяной космос,
пустота цвета снега.

Из всех планет и звёзд
остается лишь маленький
кусочек солнца –
огонек в нашем очаге.

Из всех живых существ –
только ты.

Из всех видов любви –
только одна –
Чистая,
Вечная –
Любовь цвета снега…

***
Душа – словно поле бескрайнее.
Зимнее снежное поле.
Дорогой местами изранено.
Где-то чернеет от боли.

Домами над речкой усыпано.
В каждом – печка да лавочка.
Улыбкою – счастье зыбкое –
Светит в окошках лампочкой.

Бывает, что поле встревожено
Вьюгой, завившейся вязью.
Бывает – душа загажена
Всякой бессовестной мразью.

Но вьюга, что кружит неистово,
Стихнет по Божьей воле.
И снова душа – чистое,
Белое зимнее поле…

Каток

Порой живёшь – как на коньках:
Чуть перевесит что и... Ах!
Как восхитителен полёт
На скользкий лёд!

Ушибся больно? Поднимись!
И мыслью устремляйся ввысь.
Летишь? От радости визжишь?
Хлоп! Снова на спине лежишь.

Так и проходят наши дни:
Кругом – падения одни
С вершин успехов и побед
На тонкий лёд житейских бед.

А что же ты хотел, браток?
По сути, жизнь –
                сплошной каток.

Сельский Паганини

По улицам шахтёрского посёлка
идёт «очкарик». За плечами – скрипка.
А в спину взгляд мальчишек, как иголка.
А на лице очкарика – улыбка.

Ведь завтра после школы, в сельском клубе,
его на конкурсе прослушает профессор,
который был в Париже и на Кубе,
играя партию в известной мессе.

Профессор заберёт его в столицу,
где скрипачей не бьют насмешки ради,
где парень будет музыке учиться
и выступать, как минимум, на радио…

Ах, бедный мальчик! Завтра не случится
твоя мечта – профессор не приедет:
с гастролями летит сейчас он в Ниццу,
а не в село, где «водка да медведи».

Ты подрастёшь, устроишься на шахту.
Всё реже станешь думать об оркестрах.
Придёшь домой. Сыграешь пару тактов.
Жена зевнёт: «Ложись уже, маэстро».

И ты заснёшь с мечтательной улыбкой.
Тебе приснится сцена в центре леса.
В руке – смычок. Поёт, как ангел, скрипка.
Зверьё притихло. Смотрит с интересом.

Медведи слушают и плачут. И мечтают
стать ближе к людям, позабыть о водке…
Звенит будильник… псы за речкой лают…
Ты – просыпаешься… слеза на подбородке…


День

Сон. Будильник. Уборная.
Кухня.  Остатки компота.
Утро – как ночь – чёрное.
Дикий галоп на работу.

Фары в глаза, как прожекторы.
Грязная снежная каша.
Тянется призрачным вектором
Жизнь закалённая наша.

Входим в трамваи синхронно мы.
Жмёмся к спине, как родные.
Движет тела полусонные
Бурный поток в проходные.

Лаской встречают начальники:
– В глупой башке твоей – ветер!
Если текут где-то сальники,
Будешь за это в ответе.

После работы  – за сборную
Будем болеть всею глоткою.
Ванная. Кухня. Уборная.
А перед сном – рюмка водки…

Эта тоска беспросветная
Длится со времени Ноя.
Господи! Есть кроме этого
В жизни хоть что-то иное!?

***
Поэзия!
            Приют мой, дом и крепость,
Иллюзия бессмертия и… дно,
Прошу тебя, родная, об одном –
Не дай мне за шедевр
                принять нелепость
И самомнением испортить полотно,
Где словом я рисую, словно краской,
Иную жизнь, похожую на сказку.

Поэзия!
              Ты – дерево, я – листик:
Забыв о прозе, вижу с высоты
Ритмичных строчек райские сады,
Хранилище простых и вечных истин,
Иную жизнь, где сбудутся мечты,
Где голос ближнего – как пение,
                как ласка,
Где нет нужды нам прятаться под маску.

Поэзия!
              Я – твой безумный мистик,
       Я царь и раб любви и красоты.
Иду к тебе, сжигая все мосты.
                А ты
               в ответ
                махни хотя бы кистью,
Хотя б кивни, чтоб пыл мой не остыл,
Чтоб смог я сделать рифмой,
                словно краской,
И нашу жизнь
                получше  всякой сказки.


***
Следами птичьими по снегу
Танцуют буквы на бумаге.
Ныряя в творчество с разбега,
Слова вздымаю, словно флаги.

Рисую счастье глубже неба
Не кисточкой – порывом страстным.
И раздаю, насущней хлеба,
Картинки сердца
                людям разным…


Мечтатель

Я нарисую на стене камин.
Укроюсь пледом. Мысленно отчалю
В тот край, где солнце – жёлтый витамин –
Пригреет спину, разогнав печали.

Ныряя в море, я наткнусь на клад:
Найду сундук погибшего пирата.
Взберусь на горы, крикну: "Я богат!"
И с неба прыгну в золото заката...

Моё богатство не истлеет в прах –
Над мыслью груз налогов не довлеет.
Воздвигну я дворцы в своих мечтах.
Дворцы в мечтах дешевле и прочнее.

Вор и снежинка

Как последний вор,
я украду частицу
твоей бессмертной,
безмерно лучезарной души
и, как последний грешник,
буду целовать её
безумием строчек
своих стихов.

В полночных мечтах
я поселю кусочек
твоей белоснежной души
в доме, где живут ангелы,
и однажды на рассвете
ты подлетишь ко мне мягкой
пушистой снежинкой
и скажешь: “Здравствуй”.

Мы будем гулять
по тихим аллеям
          небесного парка,
грея друг другу тонкие
прозрачные руки…
Но об этом никто
и никогда не узнает,
потому что этого
никогда не случится.

Зимняя ночь

Озябшая Луна вцепилась в  небо.
А ночь черна как бархат, как смола.
Пурга все звёзды начисто смела.
Лохмотья туч кривляются нелепо,
И скрюченные ветви говорят
О том, что мир морозами объят…

Не дай вам Бог остаться без приюта
В такую ночь, когда зима, ворча,
Колючек снежных достаёт колчан
И целит прямо в шею ветром лютым,
Дерёт за уши, нос, вгоняет в дрожь,
И вешает в усах ледышек брошь.

И сразу всем понятно: счастье – это
Не звон монет, не почести, не власть,
Не слава, не могущество, не страсть,
Которая ведёт к плодам запретным.
Нет! Счастье – это тёплая постель,
Когда за окнами свирепствует метель.

Умение убеждать

По ночам ко мне приходит... совесть.
Хлопает с укором по плечу.
– Я не виноват, – шепчу я. – То есть,
Если виноват, то лишь чуть-чуть.

А причём здесь я? Так получилось.
Устоишь тут! Сами хороши!
Слушай, совесть,
                скройся – сделай милость,
Дай поспать. Не мучай. Не души...

Совесть слушает.
                Вздыхает.
                Исчезает,
Растворяясь дымкой над окном.
Я же – на перину заползаю
И счастливым засыпаю сном.

Бракованное зеркало

Безобразие какое! В чём тут дело?!
Невозможно зеркало купить!
То ль кривое, то ли запотело:
Как ни взглянешь – хочется разбить.

Это, извините, раздражает.
Сделать зеркало нормальное не могут!
Что за карлика оно мне отражает?
Ведь на самом деле – выше я намного.

Где мой гордый, благородный профиль?
Где овал прекрасного лица?
Вместо носа – молодой картофель.
Уши клоуна, а глазки – подлеца.

Бракоделам я не дам теперь покоя!
Разгильдяев надо наказать!
Дайте отражение такое,
Чтоб не стыдно было людям показать.

Зимнее утро

В моём окне –
гирлянды падших звёзд:
кострищем, тлеющим в снегу,
мерцает город.
Его замёрзший сон
рассветом вспорот,
встревожен шорохом
людских бетонных гнёзд,
стреножен вьюгами,
морозами исколот,
перебинтован слякотью дорог,
окутан чарами
измученной котельной…

Такой вот
полусказочный мирок,
в котором люди и тепло
                живут
                отдельно.


***
Замерзли в часах даже стрелки.
Оконное зябнет стекло.
Ни шуба, ни баня, ни грелка
Твоё не заменят тепло.

Сердечко твоё, как лампадка,
Мерцает во мраке ночей.
И греет меня – вот загадка! –
Не хуже полсотни печей.

Прошу тебя, только не гасни,
Как звёздочка в небе, гори.
А утром – расскажет нам басни
Морозный румянец зари…

Снежные войны

Опять на почве вечных смут
Зерно беды взросло.
Когда же на Земле поймут,
Что смерть от пули – зло!

Лучом прожектор небо сшил,
Бомбёжки слышен вой…
Я расскажу вам, как решить
Проблему страшных войн.

Сперва дождаться нужно нам
Морозных зимних дней.
Затем – весь оружейный хлам
Закинуть в жар печей.

Настроить снежных крепостей
И налепить снежков –
Кипят сраженья всех мастей!
Всем жарко и смешно.

Не слышно плача матерей
Над прахом сыновей –
Никто не гибнет, но, скорей,
Бывает здоровей.

Метнул снежок иной храбрец
В противника стрелой –
Но, снегом раненный боец,
Живым пришёл домой.

Вернулся с битвы «ветеран»,
Пальтишко снял с плеча.
И стёр следы от снежных ран,
Горячий выпив чай.

Кто был сражён – тот будет жить
И род продолжит свой…

Вот так я думаю решить
Проблему страшных войн.

***
Если посмотреть весной на солнце
Сквозь хрустальный ледопад сосулек,
Блеск твоей любви увидеть можно
И согреться под лучами счастья.

Если же на небе злые тучи
Омрачить посмеют праздник вешний,
Вспомню твою светлую улыбку
И взлечу на крыльях песни
                к звездам.

Ослеплён твоей красой небесной,
Ослеплён звенящим взрывом страсти,
Ослеплён, продам тебе я душу
И верну заветный Рай… на время.

Весна в тренажерном зале

Да не в кузнице
Наковален звон
То не молот бьёт
Не кувалдушка
То могучие
Парни-соколы
День и ночь растят
Свою силушку

Разошлися вширь
Богатырские
Спины мощные
Да рельефные
Рядом девицы
Раскрасавицы
Пальцем штангу гнут
Улыбаются.

От улыбок тех
Парни бедные
Еще яростней
Себя мучают
И как львы рычат
Когда гирею
У плеча вертят
Стопудовою

На Земле – потоп
Не спасёт ковчег
Залил все вокруг
Молодецкий пот
Налились тела
Словно яблочки
Виновата в том
Как всегда – любовь

***
Легко найти очарованье
В цветущей прелести весны,
Когда все дни, как по желанью,
Теплы, безоблачны, ясны.

Когда приветливые лица
Сияют солнцем тут и там.
И не возможно не влюбиться
В глаза, подобные цветам…

Глаза весны

Солнечные глаза весны
смотрят на чёрную,
обнаженную землю,
и та – зеленеет от стыда,
прикрывая свою первобытную сущность
молодою листвой
и лепестками цветов,
которые дарят влюблённые
своим мечтам…

Я же ловлю себя на мысли,
что эти безумно прекрасные глаза –
глаза вечно юной весны –
невыносимо похожи на твои, любимая.

Пожалуйста, не закрывай их,
потому что именно сейчас
я распахну для тебя
своё сердце.

Смотри!
Просто смотри.
И пусть ещё хоть немного
продлится это счастье.

Вечер

Мы сидели с тобой на скамейке.
Перед нами пылал небосвод.
Ты следила за солнцем сквозь веки,
Я рассматривал волн хоровод.

Соловей в роще счастье пророчил,
Вдалеке с плеском билось весло.
Мы умели беседовать молча,
Понимая друг друга без слов.

Над Онегой заря заалела
Яркой лампочкой в сотню свечей.
Майский вечер гулял по аллеям
В ожидании белых ночей…

Мы расстались с тобой. Так бывает.
Растерял я с годами свой пыл.
Только вечер тот – не забываю.
Был я счастлив. Недолго, но был.



Ночь

Снова рвётся волокном
Бархат одинокой ночи.
Здравствуй, шкаф.
                Привет, окно.
Кто меня послушать хочет?

Собеседники мои –
Стол, стена да табуретка.
Сумрак стёкла засмолил…
Почему звонишь так редко?

Помнишь, с песней по весне
На руках носил «до грыжи».
Почему же лишь во сне
Я тебя теперь увижу?

Звёзды – словно пчёлы в улье.
Прозвонит будильник в пять.
До свиданья, шкаф и стулья,
Завтра встретимся опять.

Парадокс

Когда мне было восемь лет,
Я знал о жизни всё:
Я знал, что аист на крыле,
Детишек в дом несёт.

Что по ночам кричат коты,
Что где-то есть моря.
Что в хрупком зеркале воды
Дрожу, как призрак, – я.

Что в холодильнике – еда,
А ночью – сладкий сон.
Что не ко мне придёт беда
Под карканье ворон…

Прошли года, вперёд маня.
Я сильно повзрослел.
«Учёность» детская моя
Рассыпалась, как мел.

Изведал я, что всё – сложней;
Что жизнь, порой, как бокс.
Что ничего не смыслю в ней…
Такой вот парадокс.


***
Мне хочется уехать от себя,
Чтоб отыскать себя же, но другого –
Достойного признания людского
И права в этом мире жить любя.

Мне кажется, что «где-то», но не «здесь»
Я стану лучше, чище и добрее;
Душа моя проснётся и прозреет
И сбросит с плеч уныние и спесь.

Поэтому – меняю города
И посвящаю жизнь дорожной музе.
Но как же много радужных иллюзий
С годами исчезает навсегда!

Чем дальше еду, тем яснее суть –
Не сбыться угасающей надежде:
Я остаюсь таким же, как и прежде,
Куда бы не свернул мой долгий путь.


В ночном поезде

Мчится поезд быстрой птицей
Вдоль ночных полей.
Будь любезна, проводница,
Чаю мне налей.

Не могу заснуть я ночью,
Хоть душой и чист.
Сон мой нервный
                рвёт на клочья
Чей-то храп и свист.

Фонари на полустанках
Свой наносят вред:
Мне по векам, как по ранкам,
Бьёт слепящий свет.

Злые тени корчат рожи,
Дождик моросит.
Положение лишь может
Разговор спасти.

Но не станет проводница
Слушать мой рассказ.
– Что вам надо?! – возмутится, –
Я не знаю вас!

Недоверие родится
К внешности моей.
– Ты не бойся, проводница,
Просто чай налей.

По ступенькам мокрых станций
Я продолжу путь.
И под утро, может статься,
Всё ж смогу заснуть.

На севере

Милый русский север,
Низкие леса.
Злых ветров пропеллер
Сносит в небеса.

Рвёт рыбачьи сети
И звенит в ушах.
Чем свирепей ветер,
Тем добрей душа.

Научила вьюга
Северный народ:
Если бросишь друга,
Он в снегах умрёт.

И с тех пор помору
Буря не страшна.
Не златые горы –
Честь ему нужна.

Прогулка по Онежскому озеру на ладье викингов

Паруса – лепестки над водой.
Корпус лодки – стручок, мы – горох…
Нет! Мы – воины! Каждый – герой!
Нами  правит воинственный бог.

Нам бы в руки топор да мечи,
А на буйную голову – шлем;
Мы б согнули врагов в калачи!
Мы удачу забрали бы в плен!

Пробуждает крутая волна
В сердце храбрость далеких времён.
Для мужчины призванье – война:
Дарит славу, богатство и жён…

Помечтали – и хватит. Домой.
Ждёт нас берег, спокоен и чист.
Каждый снова не смелый герой,
А бухгалтер, маляр, тракторист.

Дома ждёт и жена, и суп.
Если хочешь стрелять – топай в тир.
Кто мечтает о бури, тот глуп.
Для мужчины призвание – мир.


Триптих «Сочи»

1. «Серпантин»

На высоте, весьма приличной,
Звенит и щёлкает в ушах.
Нечеловеческим величием
Моя раздавлена душа.

Громады скал и дно ущелий
Мелькают в зелени лесов.
Прошу у Бога я прощений,
Когда обрыв под колесом.

Здесь даже атеист упрямый
Прикроет свой надменный рот,
Когда левее – смерть, а прямо
Опасный, резкий поворот…

 2. Высокогорный монастырь

До горизонта море дышит,
Гуляют тучи по горам.
Здесь высоко, здесь небо – слышит,
Недаром здесь построен храм.

Сверкает маковкой на склоне
Среди бесчувственных камней.
Я подхожу к святой иконе.
Я нахожу спасенье в ней.

И слышу совести укоры.
С мечтами грешными борюсь.
Я создан так же, как и горы,
И высоты – не убоюсь…

3. Нечто, навеянное морем

Я смотрю на ленивые волны,
Что ласкают янтарный закат.
Шум прибоя, медлительно-ровный,
Как хрустального эха каскад,
Что-то шепчет, до боли родное,
Не отпустит – хоть вёсла суши!
Как отверстие пули сквозное,
Ноет память в подвалах души.

Вспоминаю вот это же море,
Только тысячи жизней назад:
Тот же парус маячит в просторе,
Только чьи-то чужие глаза
Наблюдают ленивые волны,
Танец пены и брызг водопад.

Шум прибоя, медлительно-ровный…
Бесконечный, янтарный закат…

Триптих «Испания»

 1. В окрестностях Ронды

Перед ногами глубина каньона.
Над головою пена облаков.
У горизонта, крыльями дракона,
Свернулись горы в каменный покров.

Внизу долина; речка серебрится;
Зерном рассыпанным
                краснеют точки крыш.
Душа к чему-то вечному стремится,
Когда над миром, как орел, паришь.

2. Бассейн
               
Который день в бассейне я купаюсь,
А надо мной – маячит вертолёт:
Пожар в горах, как спичка разгораясь,
По склонам заповедников ползёт.

Но я спокоен – далека стихия,
Меня не тронет пиршество огня…
Как странно знать, что беды есть лихие,
В то время, когда радость у меня.

3. Гордость

Я – бык, рождённый для корриды.
Умру под крики, дробь, восторги.
Но не держу на вас обиды,
Любители кровавых оргий.

Мой час настал. Готовлюсь к бою.
Во взгляде ненависть алеет.
Мириться не хочу с судьбою!
Пускай вас больше, вы – сильнее…

Удар. Осталось мне упасть и
Залить арену кровью красной.
Я – гордый бык. Я – жертва страсти.
О, как же смерть моя прекрасна!








О разности восприятия

Словно зеркало кривое,
Рябью стелется река.
На мосту застыли двое.
Он. Она. В руке – рука.

– Ой! Гляди! – вскричала дева,–
Мяч плывёт, как апельсин!
Не туда ты смотришь! Влево!
Вон – плывёт в тени осин.

– Я не вижу апельсина,-
Парень буркнул ей в ответ.–
То плывёт, скорее, шина,
Жёлтый оставляя след...

Что в реке – не отгадаешь:
Ночь загадками полна.
Только ты, читатель, знаешь,
Что плывёт в реке… луна.

У реки

Прекрасная, но равнодушная природа
Меня прохладой приобнимет на рассвете,
Когда я встану над рекой у брода,
Закинув в зеркало воды раздумий сети.

Туманы разольются над лугами,
Заплачет утро капельками рос…
Дрожит луч солнца, пойманный руками –
Не бойся, выпущу, ответь лишь на вопрос:

Зачем слова, когда вокруг – ни звука?
Зачем восторгом грудь моя полна?
И счастья миг, и вдохновенья муку –
Всё заберёт шипящая волна.

Но буду верить, безднам вопреки:
Мой честный труд не смоют эти воды,
Когда забудет человека у реки
Прекрасно-равнодушная природа.

Муха-романтик

Упрямая чёрная муха
В стекло своей мордочкой бьётся.
Стекло же над мухой смеётся:
«Оставь, пожалей свое брюхо.

К чему этот жуткий балет?
Не будь для насмешек объектом!
Скорей возвращайся к объедкам –
К останкам борща и котлет».

Но муха не слышит те речи,
Из комнаты душной стремится,
Трепещет крылами, как птица,
Мечтая о пляже у речки.

А форточка – заперта глухо,
И лето прошло, как обычно…
Нет, всё-таки мне симпатична
Мечтою убитая муха.


Осень

Грустью безотрадной
К нам приходит осень.
По ночам прохладно –
Градусов так… восемь.

По утрам туманы.
Днём ненастья проза.
Что-то слишком рано
Нам грозят морозы.

Вся Земля простыла.
Небо хочет плакать.
За окном – уныло.
Всюду грязь и слякоть.

Деревца раздеты.
Дождь на ветках виснет.
Умирает лето
На кострах из листьев.   

Двоечник и лужа

Послушайте историю, друзья.
Мне рассказал её осенний ветер.
Он клялся и божился, что в ответе
За каждый факт.
                Ему поверил я –
Каких чудес не встретит он на свете!

А было так – сентябрь лето жёг
Костром рябины, как сказал Есенин.
По лужам листья плыли, как в бассейне,
Садилось солнце в тучи, как в мешок,
И мокли люди под дождём осенним.

В ту пору родилась на белый свет
Простая с виду,
                на асфальте,
                лужа.
Она хотела моря стать не хуже.
В её мечтах не листик, но корвет
По ней летел, товарами нагружен.

А рядом с лужей,
                в школе,
                странный мальчик
Кидался за обедом винегретом
И на вопросы не давал ответа –
Он лишь мечтал о том,
                чтоб сжечь задачник,
Уехать к морю,
                капитаном стать
                корвета.

Из школы изгнан, мальчик шёл домой
И встретил по дороге
                лужу.
Не думая, что может быть простужен,
Кораблик сделал с прочною кормой
Из вырванных страниц
                учебников ненужных.

И лужа стала морем в одночасье.
А мальчик – капитаном дальних рейсов.
Непринуждённо ноги за борт свесив,
Испытывал он неземное счастье,
И был его корвет похож на крейсер…

Вот так порой сбываются мечты.
Лишь надо волю дать воображению
И отнестись к другому с уважением,
Не испугавшись призрачной черты,
Что не пускает к само -
                выражению. 


***
Художница-осень рисует
Последний денёчек пригожий:
Смешав позолоту и сурик,
Своим вдохновеньем тревожит
Деревья на фоне лазури,
Чьи ветви с пожарами схожи.

Искрится до самых небес
Листвой полыхающий лес.

Не верит он в скорую зиму,
В морозный капкан снежных кружев.
Не верит, что ветром сносимый,
Пейзаж этот будет разрушен:
Поэтому – невыразима
Палитра, что осени служит.

Поэтому красится лес,
Искрится листвой до небес.


***
"Человек умирает тогда, когда ему больше нечего делать на этой земле".
                Антуан де Сент-Экзюпери.
               
Построен дом, посажен тополь.
В отцов играют сыновья.
И на плечах у дочек – соболь.
Прочна, шумна моя семья!

Но вот вчера, латая крышу,
Дымя цигаркою "Опал",
Я тихий голос Твой услышал
И чуть на землю не упал.

Ты говоришь, я сделал много
И что пора мне отдохнуть.
Ой, не смеши, побойся Бога –
Могу еще подковы гнуть!

Еще горят желанья в теле.
Готов и день, и ночь пахать.
Как?! Неужели, в самом деле,
Я... скоро буду "отдыхать"?

Стой! Погоди чуть! Не успел я
По банкам яблок замочить.
Еще не станцевал, не спел я.
Дай карандаш хоть заточить!

Я не командовал парадом,
Я выше солнца не взлетел...
Что-что? Нельзя? Исчезнуть надо?
Как жаль!
              Ещё ведь столько дел!


Слова

Рисует мне память простые слова:
Калитка, дорога вдоль поля, трава,
Желток одуванчика в бездне зрачка,
Цветок белой бабочки в сетке сачка,
Прыжок в теплый дождь –
                без калош и рубах,
Восторг земляники на детских губах,
Упругость удилища, вспышка блесны,
Далекое солнце далекой весны…

Как счастье и сон – этих образов суть,
Мы с них начинали свой жизненный путь.
Но глупое детство уходит от нас,
И мы пополняем словарный запас:
Учеба, работа, карьера, жена,
Тетрадка стихов, что в ночи сожжена,
Налог, индексация, взнос, профсоюз,
Простуда, ангина, люмбаго и флюс,
Постель, коридор, два зажима, пинцет,
И самое страшное слово в конце.

Затем тишина…
                Но однажды войдет
Бродяга в твой дом опустевший. Найдет
Листок обгоревший и в строчках слова:
Калитка, дорога вдоль поля, трава,
Желток одуванчика в бездне зрачка,
Цветок белой бабочки в сетке сачка,
Березовой рощи зеленый доспех
И вечный, из детства прозрачного, смех…


Жизнь

Мне восемь лет, а за окном – весна.
Каникулы синичка принесла.
Весь день гулять!
                Ведь вечер так не скоро…