М. Даутендей Тоска Ich liege wie von Einsamkeit be

Макс Даутендей (1867-1918).
Тоска Ich liege wie von Einsamkeit betrunken, с нем.


Лежу, от одиночества пьянея.
Все побережья потерял во мгле я.
За дверь не выхожу - и  ч т о'  вовне -
Почти не внятно и не важно мне.

Я слышу, как тоска то ворохнётся,
То по полу на цыпочках крадётся. 
Она вдали, вблизи, она повсюду,
И знает: я её добычей буду.

Горят ее звериные глазищи,
Трепещут ноздри, чуя запах пищи,
Она всей шкурой трётся о решётку
И ждёт лишь ночи, мне вцепиться в глотку.

---------------------------------------------

Об авторе по
http://gedichte.xbib.de/biographie_Dauthendey.htm
и нем. Википедии, в сокращении:

Макс Даутендей (нем. Max Dauthendey, 1867-1918): немецкий поэт и художник.
Его отец, механик и оптик, долгое время прожил в Санкт-Петербурге, где основал
первое в русской столице фотоателье. В 1864 г. он вернулся в Германию, в родной
город Вюрцбург, и там три года спустя родился его сын Макс.
Макс рано проявил интерес к литературе и живописи, но подчиняясь отцу стал
против воли работать в его фотографии, что приводило к постоянным стычкам и
даже побудило отца на короткое время поместить сына в психиатрическое учреждение.
В 1891 г. Макс порвал с отцом и без всяких средств уехал в Берлин, оттуда в
Париж, намереваясь посвятить себя искусству. 
Пять лет спустя он женился на дочери богатого шведского негоцианта, в том же
1896 г. скончался его отец, и на унаследованные деньги Макс смог совершить свою
первую большую поездку в Северную Америку и Грецию.
Еще будучи в Берлине М. Даутендей вошел в тамошние художественные круги, где
его называли "Мимозой" за тонкое благородство и необыкновенную чувствительность.
Годы 1899 - 1905 Макс с женой жили в Париже, а затем он в одиночку
путешествовал по Египту, Индии, Китаю, Японии и закончил свой маршрут в США.
Даутендей считался только с собственными художественными и жизненными
представлениями, никогда не заботился о своем повседневном существовании,
предоставляя это окружающим. А поскольку его к тому же неизменно тянуло в новые
экзотические места, он постоянно попадал в стесненные обстоятельства и
испытывал даже нужду.
В 1914 г. Макс предпринял еще одно путешествие и добрался до Новой Гвинеи.
На обратном пути на Яве его застало известие о начале Первой мировой войны.
Остров Ява принадлежал Нидерландам, одному из противников Германии в войне,
здесь немец Даутендей был интернирован, и даже вмешательство столь известных
людей как Ромен Роллан и Бернард Шоу не помогло ему вернуться домой.
На Яве он заболел малярией, его мучили не только телесные страдания, но и
вынужденная разлука с отечеством и с женой*.
На Яве Макс написал множество стихов и акварелей. В 1918 г. незадолго до конца
войны, в возрасте 51 года Макс Даутендей, опустошенный тяжкими переживаниями,
умер от малярии.
Лирика и проза Макса Даутендей, полная звуков и красок, позволяет считать его
одним из самых значительных немецких импрессионистов. В его произведениях ярко
проявилась эстетика Природы и любовь к ней. С тонкостью и виртуозным
мастерством выразил он свои чувственные впечатления в сочинениях, где, как
отмечали его современники, музыкальность и живописность соединялись в
гармоническое целое. Динамика и радикальные абстракции его поздних произведений
позволяют считать его также предшественником экспрессионистов.

---------------------------------------------
Примечание переводчика:

*И рассказывая о своей тоске в данном стихотворении, автор, очевидно,
подсознательно проговаривается:
он ведь столько раз должен был с борта корабля наблюдать,как вдали пропадает
земля, что вряд ли случайно пишет, как для него, погруженного в одиночество,
"исчезают все берега этого мира"  (2-ая строка оригинала).

---------------------------------------------

Оригинал:
Max Dauthendey. 
Ich liege wie von Einsamkeit betrunken

Ich liege wie von Einsamkeit betrunken,
Die Ufer aller Welt sind rings versunken.
Ich sehe kaum hinaus vor meine Tuer,
Das Draussen ich noch kaum am Leibe spuer'.

Ich hoere nur die Sehnsucht suchend streichen
Und auf den Zehen durch die Zimmer schleichen,
Sie kann durchs Ferne und durchs Nahe gehen
Und laesst nicht einen Augenblick still stehen.

Sie muss mit Raubtiernuestern unstet wittern
Und reibt sich ruhelos an harten Gittern.
Ich seh' ihr Auge um mich mordend funkeln
Und spuer' noch ihren Hungergang im Dunkeln.