Московские колокола

Цифровая парадигма в церковной теме неожиданно проявилась, хотя это не о церквах, а скорее об исходе церковности из светской жизни. В фамилии поэтессы и слове "церковь" фонетика нашла свою купель и легко там осталась созвучием консонанты "цв" и зеркального ассонанса "ае/еа". И хотя обращения к посвящению нет, оно странным образом фокусируется в негативе "безглава церковь", "страшной игре", "мертвобетона". При сопоставлении двух смертей — ставшей причиной посвящения и описанной через образ "погасшей свечи" и безглавого храма, становится понятно, что автор видит в этом противостоянии не только истоки образа, но и его последствия. Сорок сороков — сорокоуст...

Число сорок вообще сакральное значение для русской матрицы, как теперь и сто. И все это в эпоху сдачи лексики скупым на чувства цифрам, выглядит как перевод трагедии в электронную плоскость кратким и сжатым внутренним посылом с интонацией отторжения от настоящего через чужое осознанное прошлое. Интересна манера концентрации эмоций, есть ощущение сжатости и какой-то затаенности переживаний, так каменеет сознание в состоянии сильного горя, не находящего выхода во вне. Наиболее аутентичного проявления переживаний, в отличие от плакательных обилий, где "страдающий" замыкает всю боль на себя, как мародер эмоций и падальщик...

Кшесинская Деметра   26.11.2020 04:15   •   Заявить о нарушении