А в снах моих всё чаще плещет море

А в снах моих всё чаще плещет море.
То глупой чайкой бьётся над волной.
То птицею бесстрашной просит бури.
То беспредельностью смущает разум мой.
И каждый час, и каждая минута
Рябят таинственно-сияющую гладь.
Уж день вдали исчез волной упругой,
Струясь меж пальцами, нет средства удержать.
И в дымке, там, за горизонтом где-то,
Встаёт за валом вал, как год торопит год.
И к дальним берегам, пока безвестным,
Какую в результате ношу море принесёт.
Ах этот сон, банальный и щемящий,
Ты полон запаха зелёных, зыбких волн.
А рыбаку, на берегу печальном,
Златую рыбку в сеть пророчит он.

      - - - - - - - -

Как парус в море одичалом.
Трепала равнодушно жизнь меня.
С тоской я  жаждала причала,
Несносную волну кляня.
И вот я на песке сыпучем,
Непостижимы прихоти  судьбы.
Во мне, и надо мной исходят плачем,
Холодных, старых туч клубы.
"Избитое" мне нравится сравненье,
Что парус-человек, а море- жизнь его.
И чтоб он крепким, чистым был,
Пусть вечное его движенье
Омоется солёной, светлою слезой.
На твёрдом берегу, пожалуй, понадёжней.
Но, если засидишься у гремящих вод,
Лишь тину принесёт поток подводный.
Песок забьёт глаза, нутро и рот.
И, всё-же, видно, не случайно
Дано мне жить- не прозябать.
Тонуть в пучине, грезить о причале.
Друзей спасая, тем себя от затхлости спасать.

     - - - - - - - - -

Над пустынным морем
Чайка бьётся в плаче.
Волны всё неистовей
Лезут с ветром в спор.
Страшно бедной, чайке.
Страшно, одиноко.
Что сулит ей буря,
Жизнь или позор.
Тонет в грозном рёве
Всех стихий сраженьи
Малой, белой птицы
Неумолчный  SOS.
Сквозь грозу и шквалы,
К берегу стремится
Чайка, просто чайка,
А не альбатрос.
Выдержат ли крылья?
Хватит ли отваги
В смерче этом диком
В бездне не пропасть.
Вновь увидеть солнце,
Ласковое море,
Крепче, крылья, крепче!
Вам дано летать.