Кругом наши люди

Звонил будильник. Я с размаху приложился по нему ладонью – всё равно не успокоил, звонит. Поняв, что это не будильник, а телефон, попытался спрятаться под подушку – вдруг перестанут названивать, поняв, что трубку никто брать не желает. Не тут-то было, телефон умолкать не собирался. Пришлось вставать и идти в коридор, пока не проснулся весь дом. По пути взглянул на часы – 2-30! Кому припёрло звонить в такое время? Злость уступила место беспокойству - хотя после череды несчастий, таких как смерть отца и деда, прошло уже больше пяти лет, ночные звонки и телеграммы по определению ничего хорошего не сулили. Вдобавок, судя по слишком уж длинным гудкам, звонили по межгороду.
  - Алло, Колун! Мы тут встряли!- донеслось сквозь треск и шум.
  - Кто это? Куда встряли?
  - Не куда, а как! Как хер в рукомойник! Колун, нас вытаскивать надо, срочно! Машину арестовали, горючку забрали, сидим тут в этой вонючей Эстонии без денег, без жрачки. Выручай, начальник!
  - Прапорщик, Серёга, ты, что ли? Давай по делу, хорош орать без понту!
  - Нетелефонный разговор, надо, чтобы ты приехал сам, мы тут без тебя не разрулим. Костыля дядька тебя проводит, он знает куда. Ближайшая деревня после границы, мы тут пока в бывшем сельсовете сидим арестованные. Давайте мухой сюда, надо машину выручать, а то в Нарву отгонят – не увидим больше, тогда точно всем кранты будут!
  - Ждите. Что брать с собой, бухло, деньги? Чего хотят, не говорили?
  - Хер их знает, тащи всего, там разберёмся.
 Сделал пару нужных звонков, оставил матери записку: «Уехал в срочную командировку. Буду через три дня» и,  прихватив дежурный портфель со шмотками, вывалился из дома в ночь.

 Колун – это, стало быть Коля, Николай. Так уж меня зовут. А сейчас ещё и зовут в какую-то эстонскую деревню, за почти тысячу вёрст, ибо у меня и моих компаньонов проблемы. Очень мне не хочется никуда ехать, а что поделаешь? Знали, на что шли.

  Схема была проста и гениальна. Три компаньона, у каждого свои завязки , которые вместе давали очень неплохую перспективу заработать. У меня друзья в Эстонии, у Костыля (Кости Боброва) дядька – лесник на Псковщине, у Лёхи Сытого какой-то то ли шурин, то ли свояк – замначальника нефтебазы. И отдельное спасибо Борису Николаевичу, перекрывшему краник с горючкой после отделения прибалтийских республик! Как будто специально для нас старался, кормилец!
 Всё началось со звонка моего дружка из Таллинна Урмаса. Он долго сетовал на дефицит бензина, из-за которого не мог отправить в Россию какой-то свой товар, и поинтересовался, нельзя ли у нас раздобыть горючего? Когда же он упомянул, почём у них теперь продают бензин… Да конечно можно! Да с превеликим удовольствием! Даже если нельзя – всё равно можно! Стали думать и придумали-таки. Вдруг кто-то упомянул Серёгу-прапорщика, завгара одной из воинских частей под городом, Костыль быстренько дозвонился до дядьки-скобаря, Лёха договорился насчёт бензина со свояком или шурином, хрен победишь. В общем, чистая механика, а никакой не бином Ньютона, всё просто и надёжно. За сумму, равную квартальному окладу, командир Серёгиной части выделил нам не только бензовоз, но и сопроводительные документы в Псковскую Воздушно-Десантную Дивизию. Костин дядька проводил машину одному ему ведомыми дорогами на другую сторону, где уже ждал Урмас. Три дня работы – и мы почти богаты. Но только «почти».  Хотелось всё-таки успех закрепить и развить.
  Но тут, как назло, Лёхин свояк (шурин) крепко запил и вылетел с работы, идиот. Повздыхали мы по поводу российского идиотизма и решили уже забыть об этой схеме, как вдруг
  Серёгин начальник предложил прикупить у него в части излишки бензина. То есть излишков, конечно, никаких не было, просто часть расформировывали, вот он и решил под эту марку растащить всё, что можно продать. Цену, правда, заломил двойную, но зато и машин предложил сразу три, вместе с водилами из сержантов. Что ж, ударили по рукам.
 И вот теперь одна из машин арестована, пока неясно кем, а прапорщик Серёга ждёт моего или Костиного приезда.
  У вокзала скучали таксисты. Трое, услышав, куда надо ехать, посмотрели как на психа, четвёртый же заломил такую цену, что подумалось, а не в Америке ли находится старинный город Псков, так дорого даже дальнобойщики за эту дорогу не просили. Но куда деваться, ехать-то надо. Завернув по пути в офис, погрузил в багажник коробку водки «Чёрная смерть» (вот ведь названьице!) и прихватил из сейфа денег. Поехали. Таксист оказался парнем лихим, мчался почти без остановок. Нет, то есть это потом уже, ближе к Питеру, без остановок, а поначалу останавливаться ему приходилось поневоле. Сначала мне приспичило достать пару банок «Чёрной смерти» из багажника (ну скучно же на пассажирском сиденьи), потом понадобилось прикупить лимонаду, потом надо было тормознуть отлить, потом ещё раз. А дальше я уже толком и не помню, если честно.
 Он потом говорит: «Не, всё пучком, ты в Новой Ладоге уснул, мы и поехали по-человечески». Добрались до Костиного дядьки в лучшем виде, там и расстались, довольные друг дружкой.

  - Нет, ты прикинь, ну я лоханулся! Нет чтоб самому за руль сесть, так доверился салаге,- Серёга кивнул на сержанта, То ли Лёху, то ли Андрюху, не помню уже, как зовут,- ведь знал про этот участок плохой, я же в прошлый раз еле его прошёл! Ну и на тебе- увязли! И наши ещё, как назло, вперёд усвистали. Им-то ништяк, по три оси ведущие, а тут 130-й, тут уметь надо ездить! Слушай, курить есть что? Два дня без курева…
 Закурив, Серёга продолжает свой рассказ:
 - Тут двое мужичков мимо чапают, в гражданке, селяне обычные. Ну, я к ним, дескать, помогите вытащить машинку, а мы вас отблагодарим. Говорят, ждите, трактор из деревни пригоним и выдернем вас . И точно, через полчаса приезжают на тракторе. Дёрнули ЗИЛка за милую душу! Я к ним, как к людям, дескать, чем обязан? А эти гады ружьё в грудь тычут и ксиву кажут: «Пограничная стража». У них пока ещё ни формы, ни оружия толком нет, эти двое, Томас и Кальве зовут, кстати, нормальные мужики, хоть и эстонцы, организуют здесь заставу, разведку местности ведут, с населением знакомятся, ну и всё такое…  Ждут солдатиков, чтобы границу на замок… Нет, ну что за непруха вышла – прямо на них и напоролись!

 Помещение бывшего сельсовета, в котором обосновались будущие пограничники соседнего государства, явно требовало ремонта и вряд ли использовалось по прямому назначению пару лет уже точно. Парней моих расположили в бывшем Красном уголке, где на стенах вперемешку с объявлениями о собраниях висели какие-то вымпелы и грамоты за ударный труд, старое знамя Эстонской ССР соседствовало с новодельным сине-чёрно-белым триколором и огромным гипсовым бюстом Ленина, явно предназначенным для установки в каком-нибудь городском сквере, а не в таком маленьком помещении, оттого казалось, что Ленин тут повсюду – куда ты не смотрел, а Ильич оказывался в поле зрения.

 -Главное, что ты у него в поле зрения!- чуть не шёпотом жалуется Серёга,- Ночью просыпаюсь, а он на меня зырит! Сука, с этим своим прищуром долбанным. Как будто вот-вот скажет: «Просгали Вы , батенька, всё наследие пголетагской геволюции, пгодали Советскую Госсию за цистегну гогючки!» И, главное, в какой угол не отойди, везде он на тебя смотрит, жуть просто! А тут ещё курить охота, как из пушки, аж уши в трубочку. У братьев эстонцев с табачком тоже беда, местные всю малину уже скурили.
 
 Три часа спустя. Изрядно уже захмелевшие Томас и Кальве, кстати, в форме (подвели серёгины разведданные) пытаются спеть какую-то народную эстонскую песню, но, не вспомнив и половину слов, переходят на «Эх, мороз, мороз», выкладывают перед нами всю необходимую инфу: оружия у них и в самом деле только ружьё и ракетница, но послезавтра пришлют подкрепление из взвода солдат-сверхсрочников, наш ЗИЛ должны отогнать в Нарву, Серёгу же и Андрюху (всё-таки Андрюха, а не Лёха) они должны сдать в полицию. Тоска. Пьём за правосудие. Андрюхе, кстати, прапорщик пить не даёт. Стоило ему протянуть стакан, Серёга так на него зыркнул, что парень, бедный, чуть заикаться не начал. В глазах защитников границы отчётливо читается желание получить взятку и не менее отчётливо – страх спалиться. Ну да медлительным эстонским мозгам эта задача и по трезвянке тяжеловата, что уж говорить, когда парни загашены. Ладно, не будем торопить события, до послезавтра время есть, разрулим как-нибудь позже.

Четыре часа спустя. Эстонцы, оказывается, знают много русских песен. И пьют, оказывается, тоже совсем  как русские. Начинаются народные пьяные забавы – борьба на локотках, или, как теперь стало модно говорить, армрестлинг, «Чёрная смерть» льётся уже даже мимо стаканов.

 Пять часов спустя. Все мы почему-то на улице, на заднем дворе сельсовета. Метрах в пятнадцати на спинке лавочки расставлены пустые банки из-под «Чёрной смерти», и мы по очереди палим по ним из казённого пограничного ружья и даже из ракетницы. Попаданий – ноль. Обидно за державу. И тут…
Вдруг раздаются до изжоги знакомые хлопки «Макарова». Банки разлетаются одна за другой. Все в ахуе. Только Серёга лыбится во все тридцать два:
 -Учитесь, салаги!- и убирает пистолет в карман.
Я моментально трезв, как морозильная камера. А этот хмырь, как ни в чём ни бывало, тащит народ обратно за стол. По пути пытаюсь ему высказать:
 -Ты что, охренел, через границу с оружием ехал! Теперь точно нам звездец полный!
 -Не ссы, начальник! Как-нибудь разберёмся! А с оружием? Так как же без него, я же за груз отвечаю, мало ли что. Люди же кругом, причём наши, советские.
 Вот это уж точно, что советские. Погранцы уже лыка не вяжут, похоже, даже не поняли, что случилось. Зато сержантик Андрюха явно скумекал, что к чему, аж зелёный весь. Ну да ладно, поздно уже крыльями хлопать, тем более, что опять налито.

 Семь часов спустя. Просыпаюсь в кабине ЗИЛа. На поворотах башкой колочусь об стойку кабины. Рядом сладко спит прапорщик Серёга. За рулём Андрюха, всё такой же зелёный лицом, курит одну сигарету за другой. Впереди нас в свете фар мелькает багажник едущей впереди «шестёрки».
 -Слышь, сержант, а мы куда?
 -Домой, Николай Степаныч, домой!
 - А впереди кто такой?
 - А это друг Ваш, Урмас. Он приехал за Вами, сказал, что две машины уже границу пересекли, нас ждут, ну мы и помчались.
 -Постой, а эти, стражи херовы, так нам прямо ключи и отдали? Или вы с прапорщиком силу применили?- мне уже тоже становится плохо. «Щас сблюю». Веничка Ерофеев, мля…
 -Зачем силу? Сами отдали. Мы же, по официальной версии, за водкой и обратно…

Прав прапорщик, люди кругом наши, советские