Ксюша

Она была красивой, интересной,
С забавной формой утончённых губ,
Её любовь кружилась повсеместно,
Ну что сказать? Девчонка жизнелюб!
В её руках синица оживала,
Замёрзшая от яростной зимы,
Теплом души весь мир обогревала,
И даже нас… Там были даже мы…
Не важно что она о нас не знала,
Не знала где живем и как зовут,
За всех молилась, Бога призывала
Ну говорю!  Девчонка жизнелюб!
Она мечтала не о жизни сладкой,
Не о деньгах. Совсем не о деньгах…
Целуя руки матери украдкой,
Чтоб не пила, молилась при свечах…
А мать то что?.. Она не понимала,
Что заливая свою душу спиртом ,
Ребёнка, сиротинкой оставляла,
Прощаясь со своим сердечным ритмом…
Тот день пришёл. Пришёл…  Суровый, страшный,
Поставили свечу за упокой,
Для бедной девочки всё стало так не важно…
Отец забрал… На день сороковой…
И каждый день о маме вспоминала,
Забыла радости библейских строк,
Она просила… Всей душой кричала!!!
Но не оставил маму рядом Бог.

Отец был молод, и собой красив,
Чтоб дочь забрал, судья ему писала,
Но дочь ему как каменный массив,
Жизнь личную построить помешала…
Она всё понимала! Понимала….
Тихонько ночью собралась в дорогу,
В свои шестнадцать много повидала,
Но перестала обращаться к Богу…
Жить негде, денег нет на корку хлеба,
В шестнадцать на работу не берут,
И где же Бог?! Он не был рядом! Не был!
Когда ей предложили лёгкий труд.
За ласку и любовь рублём платили,
И сил немного надо прилагать,
В лицо плевали, унижали, били,
Другого можно здесь и не искать.
Прошли года, мучительно, тревожно,
Не в праве мы её сейчас судить,
В любой из жизней это всё возможно,
Любой ценой… Она  хотела жить…
Сейчас она солидная девчонка,
Живёт одна и только для себя,
Есть малая, но всё же работёнка,
Ожить сумела беды схороня.
Не знаю как сейчас… Благого мало,
Всё изменилось в жизни и душе,
И как она синиц отогревала,
Об этом мало помнит кто уже…
Любовь обходит Ксюшу стороною,
А мне как другу, стоит лишь жалеть,
Ну как напомнить ей что лишь рукою
Она способна души мира греть?!