Молитва

Невесомой ладонью пройдешь по моим губам, я почувствую жар и тягучую сладкую боль, я не смею отдать поцелуи твоим щекам, и не смею взглянуть я в очей твоих грозную смоль. Острым гласом немой пустоты взрывается тьма, я смотрю в твою спину – руками кричу – «Подожди!» Я сама будто слышу – трещит молчанья тюрьма. И глазами кричу – «Не молчи, мой родной, не молчи».

Ударяю в тяжелом припадке себя по рукам, я немая и глупая, и дурная. Только свист срывается с языка, Боже, Господи, почему я теперь такая? Я немою змеей свернусь на дощатом полу; шепчет ветер – это твое наказанье. Боже, Господи, я без него рассыплюсь, умру! Дай хоть слово сказать ему на прощанье.

Я потерялась среди опадающих листьев, среди дождей, среди темных угрюмых лесов, я сама о себе не услышу вестей и писем и не избавлюсь от этих безмолвных оков. Не удержаться мне больше от бешеной гонки, и не отвергнуть нелепый и странный намек. Мои руки, запястья - стали как нити тонки. Я забитый и загнанный в угол зверек.

Каждою ночью боль отзовется в груди, в горле застрянут комом пустые слова. «Слышишь, родной, забери же меня, приди. Видишь, я же еще не совсем мертва». Мысли теряются где-то под ребрами, в слепоте. «Милый, любимый, слышишь – я же еще жива». Где-то в межзвездной таинственной темноте, тетка-судьба плетет свои кружева.

Боже, Господи, дай мне, пожалуйста, сил! Ты же ведь говорил – рассвет заменяет тьму.
Каждую ночь на сыром полу погружаюсь в ил – я не хочу молчать, молясь на луну.

Боже, я буду волчицей воющей – замкнут круг, Боже, воспряну и встану в чужом краю.
Господи, расскажи, почему же так важен звук? «Милый мой, слышишь? Как прежде тебя люблю».

Боже, услышь!
Дай же слову, застрявшему на губах, вырваться  и увидеть свет. Пусть родного уже не найти в волнах, и прошло уже страшно и много лет.

Грозною далью откликнутся небеса, белым светом расколется горизонт, ветер на миг шепнет – верь в чудеса. Я глаза подниму на бушующий небосвод.

Я сжимаю крест и молю, и прошу об одном –
Чтобы меня услышал кто-нибудь все равно.