Бабочка

Я была в коконе.

Их тени мелькали и проносились мимо в безумном танце, издавая дикий свист. Этот звук выворачивал наизнанку, выставляя всем на показ все самое сокровенное в тебе. Тут же водоворот рвоты подхватывал твое нутро, беззащитное как младенец, и засасывал в себя. Он засасывал все, что попадалось на пути, все без разбору, и было некуда бежать.

Я была в коконе.

Милая девчушка шла с взрослым мужчиной по улице, и я видела, как он весь оттопыривался, и видела, как грязно и похотливо он облизывался, глядя на ее несформировавшееся тело. Кто дал руки и позволил трогать тому, кто хочет только извращать?

Я была в коконе.

Красные люди били одного синего человека. Толпа пинала его, ломала кости и издевалась, они плевали ему в разбитое лицо и выли как шакалы от восторга. Кто дал глаза и позволил различать цвета тому, в ком столько жестокости?

Я была в коконе.

Женщина и мужчина лежали в одной кровати, они разорвали грудные клетки, и пожирали сердца друг друга, исходя слюной. Потом лазили руками в образовавшейся пустоте, дергали все и теребили, отрывая остатки. Они запахнули разорванные тела и вышли из квартиры в разных направлениях. Кто дал языки и позволил признаваться в любви тем, кто не умеет ценить?

Я была в коконе.

Бесформенная толпа перетекала по кругу, напоминая комок гнили и грязи; бесконечно сношались и лгали, ныряли друг в друга, а потом менялись местами. Все со всеми, каждый пробовал другого! Пробовал убить или хоть покалечить. Если не сожрать, то надкусить. Толпа измывалась сама над собой, разлагаясь изнутри. Кто дал души и возможность жить тем, кто хочет потонуть в грехах и пороках?

Я умерла, навсегда оставшись в коконе, ни разу не взлетев.