Не все могли понять Марину и вместить

Читаю «Записные книжки» Марины Цветаевой. Она упивается любовью к ней дочери Ариадны. Марине не хватало на земле любви. В ней был огонь больший, чем в других душах, она здесь мёрзла, не находя отклика, ведь отнюдь не все могли понять её и вместить.

Но Ирина, её погибшая от голода дочь? Как «дефективная девочка» могла родиться у гениального поэта?

Видела Сергея Прокофьева - внука композитора Сергея Сергеевича Прокофьева. Это единственный человек, кого бы я могла полюбить вместе с его очаровательной женой Астрид. Остальные мужчины неполноценны, больны, некрасивы, неинтересны — не мои.

Вера яснослышащая сказала мне, что меня окружают духи печали, я должна вырваться из этого пространства, иметь другие слова, мысли, поступки...

Я спросила Виталия: «Вы часто смотрите на небо?». «Теперь смотрю чаще». «Вы хотите быть гением?» Он ответил положительно. Я сказала ему: «Будете» и стала рассказывать ему о Ломброзо и Отто Вейнингере. Они писали о гениях.

Звонила Мирослава. Она говорит о моей книге "Слова...": "Таких книг нет. Таких книг не пишут. Такая откровенность, ожидание любви, ожидание счастья... так об этом написать открыто, просто. Ну как-то она (книга) была мне понятна, такая близкая. В молодости человек бывает погружён в отчаяние. Какая у тебя была счастливая молодость, с какими людьми тебя Бог сводил... У тебя прекрасный стиль. Своеобразная книга, искренняя, легко читается".

Эту книгу писала, возвращаясь из гостей или Консерватории, 19-тилетняя девочка, которую измучили не родные люди, с которыми ей пришлось жить шесть лет почти в аду. Они способствовали, в ней проявившемуся комплексу неполноценности, она была не уверенной в себе, униженной, очень зажатой, не обладала хорошей памятью. Она фиксировала то, что ей приходилось наблюдать.

Пренебрежение людей к родимой земле, милой природе, к травам, деревьям. Век варваров. Чудовищные помойки везде по дорожкам, вдоль водохранилища. Я гуляла в парке....

Снился мой старый друг Толя Салымов. Предлагал мне руку и сердце. Он был наяву ко мне добрее всех мужчин, вместе взятых.

Стихи о нём:

Жизнь сонным яблоком по утренней росе
Скатилась. Чувства ждут покоя.
Очередный отказ от всех иллюзий.
Мировозренья, города, иное –
Все обстоятельства навстречу этой встрече

Явились. Обрубаю руки себе. Маячит
С тобой разлука. Не Тристан с Изольдой
С тобою мы. Просить тебя у жизни
Я не смогу. Но то, что ты успел мне дать,
Ценнее всех даров предшественников прежних.

Живу Мариной Цветаевой. Общее у нас с ней — жадность к жизни, влюбчивость, любовь к любви, к очарованию.

Разное в нас то, что я не позволяю себе то, что позволяла Марина. Но, может быть, её вулканы сильнее моих, и она не справлялась с ними.

мой рисунок.