2013 - 6 конкурс. Итоги. Юрий Семецкий

Представляем вашему вниманию оценки первого арбитра.
Итак, своё мнение о произведениях участников финала озвучил нам Юрий Семецкий (http://www.stihi.ru/avtor/semecky):

1. Я бы…

"Я все пряла, я не спала за прялкой с вечера до утра;
Стригли овец небесных в тишине два лезвия ледяных.
Клочья на черном гребне скал — ты тоже пряха, гора?
Сшила бы платье ему, чтоб не мёрз в объятьях твоих."
....................................Группа Мельница.

Затерявшийся, словно скит,
дом его обступили кряжи.
(Я б связала ему носки, да боюсь, что не хватит пряжи).

Дождь польёт, будет снег потом,
одиночество в интерьере.
(Я бы сшила ему пальто, да боюсь - ошибусь в размере).

Дверь сорвётся с тугих петель,
небо скуксится виновато.
(Застелила б ему постель, да она до утра не смята).

Горы, схваченные каймой
облаков - шерстяные комья.
(Я послала б ему письмо, если имя моё он вспомнит).

Позаботься о нём, гора,
защити, не грози обвалом.
(Я б забыла его... вчера, да "вчера" уже миновало).

Первая строфа настраивает, что сейчас будет нечто необычное, однако уже вторая, к сожалению, оказывается стандартным блоком из стихов про одиночество.
В целом стих получился — в нём есть чувство, а образность авторской речи помогают читателю (в данном случае, мне) сопереживать героине.
 
2. Пути-дороги

Дороги нас уже давно не выбирают.
Мы измельчали. А они – буквально в хлам.
Ах, как хотелось путешествовать мирами:
В начале – слово, а в конце маячит храм.
И чтобы с правдою добрело дело чести,
А зло и ложь ползли трусливо за порог.
Но жаждут мести на извечно лобном месте
Обломки веры по обочинам дорог.

Пути разведены задолго до начала
Нелепой пьесы, где в углу висит обрез.
На непутёвом, покосившемся причале
С тобой прощаться отказались наотрез:
Родное судно, что не тонет по природе,
И пассажиры – где природе отдохнуть.
Но манят снова завертеться в хороводе
Осколки счастья, обретя последний путь.

Долины нас не обольщают урожаем.
В сухом остатке – нерадивая трава.
Потомков смоем или новых нарожаем.
Ведь, право слово, только дурь всегда права.
Не зарекайся от удела и юдоли,
Не затеряйся, если рухнет исполин.
На лобной доле не пропишут наши доли,
На склоне лет не подровняв и не долив.

Маршруты наши все назначены задолго
До наступленья чем-то твёрдым на живот.
Нас что-то гонит: может, чувство, может, долга.
Кто без возврата – с этим долго не живёт.
Но возвращается, конечно, всё – поверьте.
Потом надейтесь и любите от души
Остатки жизни в замусоленном конверте,
Казённым штампом все побеги заглушив.

Про это стихотворение, в первую очередь, хочется сказать, что его написал умный и неравнодушный человек, умеющий складно выражать свои мысли. Однако, во вторую очередь, должен заметить, что строить стихотворение на силлогизмах  не самый удачный приём. Вывод сделан, он убедителен, но где страсть, ирония, горечь? Увы, все чувства (а они есть) автора застилают логические построения.

3. Письмо себе, 17-летнему

Серега, здравствуй, как ты там живешь
В битловско-брежневских семидесятых,
Пока еще ни в чем не виноватый
И часто с правдой путающий ложь?

Не огорчайся тем, что быт убог,
Не так уж и плоха Страна Советов,
В которой люди ходят на поэтов,
Как будто на хоккей или футбол.

Пока все просто, все тебе с руки,
Но за ошибки жизнь накажет строго,
Так что в кино не убегай с уроков,
А коль сбежал, то сочиняй стихи.

Взгляни вокруг - не барствует народ,
Но, радуясь, живет «в семье единой»,
И Пугачева песню «Арлекино»
Вот-вот победно в Сопоте споет.

Поверь, Серега, правде нет цены,
А вот судьба десятки раз обманет…
Тебе, я знаю, не служить в Афгане,
Что станет рваной раною страны.

Ты, может, ожидаешь — под конец
Я напишу возвышенное что-то,
А мне сейчас одно сказать охота:
Живи по чести, как учил отец.

Поговорить нам — много есть причин,
Проблемы впереди стоят оравой…
Я написал письмо. Но как отправить,
Чтоб ты его, Серега, получил?

Ценность подобных стихов в том, что они создают образ недавнего прошлого, и делают это в той же мере, что и берестяные новгородские грамоты. Однако здесь не просто рассказ очевидца, но и чувственное переосмысление пройденного, что придаёт рассказу поэтическую окраску.

4. спиральное

Всё проходит без объявления,
шаг за шагом, за годом год.
Даже вечность и та со временем
в «никуда» из «сейчас» идёт.

Эфемерное «завтра» сложится
в твердокаменное «вчера».
Зарастает цинизмом-кожицей
от амурной стрелы дыра.

Тихо тает любовь, как облако,
/ей же вечность была мала!../
Всё проходит вокруг да около.
Вот и я у тебя.. прошла.

И уже не болит, не мучает
/а пылится на чердаке/
память жгучая о созвучии,
о безумном шальном пике.

Забытьём оплело вуалево
время, где мы с тобой вдвоём.
Листопадно-живое марево
стало мертвенно-белым сном.

Параллельны пусть судеб линии,
но спиралью закручен путь.
Я весною воскресну ливнями,
чтобы в лето себя вернуть.

И апатия вдоль по радуге
уведёт за собою грусть.
И беспечно, светло и радостно
я однажды опять начнусь..

Прежде всего хочется похвалить автора за работу с языком, за интересные рифмы, за тему, раскрытую с неожиданной стороны. А поругаю за описательность — образов мало. Фактического материала, то есть связи с реальностью — ноль. А когда стихотворение держится только на идее, то для её выражения можно (и нужно) обойтись меньшим объёмом, и от ощущения затянутости не спасает самая распрекрасная авторская речь.

5. Стреножит холод

Стреножит холод. Время распылится.
Внезапно, без намёка, без причин,
морщины всюду – на руках, на лицах –
переотметят сроки годовщин.
Простое вдруг окажется сложнее.
Всё неприступней лестничный пролёт.
В один из дней осенняя аллея
к себе неудержимо позовёт.
И ты пойдёшь. Слетят и лягут листья
на землю, замирая у плечей.
Вперёд, вперёд – и не остановиться,
как будто бы летишь один, ничей,
под крики улетающего клина
и взмахи провожающих вершин
деревьев без листвы, наполовину
свершивших обнажение души.
Белёсые туманы будут реять
и влагой проливаться на поля,
на стебли придорожного пырея,
на озеро, что плещется дремля.
А сверху – нависающие звёзды,
бесцельно и как будто без труда
из космоса подсвечивая воздух,
откроют путь. Неведомо куда.

Ух! Повеяло инфернальным. Ну уж мистическим точно. Хотя «дремля» несколько стреножит:)) И начало смущает — слишком очевидно желание автора ошарашить читателя. И «всюду» — ведь не всюду же, а только на руках и лицах. И почему множественное число? Сколько их, кого осенняя аллея позовёт единовременно?
Однако ошарашить получилось.

6. Об осени и о нас

Осень, какая осень, ты посмотри!
Ветер с дождём в пути заплутали, споря.
Небо – вокруг, и свет от него – внутри:
выжег печаль из сердца осенний сполох.

А тишина такая, что мир звенит,
кажется, вот в нём хорда от звона лопнет –
это сегодня осень вошла в зенит,
солнцем октябрь помазан и поцелован.

Облачный окунь выплыл на синий плёс,
чешет бока о крыши и смотрит косо...
И, предвещая нерест, наш чуткий пёс
тявкает в небо, вьётся, поводит носом.

Верю барбосу – близится икромёт.
Глядь, заикрится бело хрустящий воздух.
Выдох... и время будто на миг замрёт –
осень вольётся в памяти многоводье.

Осень, какая осень, ты посмотри!
Благословя её, не устанем длиться:
ты - отражаясь светом в глазах моих,
я - приручённой птицей в твоей деснице.

Страстно. Вообще-то я не люблю зарисовки, обычно они все на одно лицо, но эта наособицу. Однако очень смущают пара технических неточностей. Прежде всего это строка «Благословя её, не устанем длиться», в которой ритмическая пауза разрывает «её», что сделать читателю сходу никак не получится.
Стихотворение мне нравится, но такая техническая неточность мне представляется непростительной в финале уважаемого конкурса.

7. В рыхлом ворохе запутавшихся нитей

В рыхлом ворохе запутавшихся нитей
Натянулась, зазвенела – что за нить?
"Вас не слышно, – говорю, – перезвоните."
Почему-то не хотят перезвонить.

Я смотрю, как вьётся провод телефонный,
Я не в силах даже нитку вдеть в иглу.
Я – как плащ мой, рукавом опустошённым
Прикоснувшийся к зеркальному стеклу.

С недоштопанным носком, к груди прижатым,
Я застыла у дверного косяка.
Между мной и телефонным аппаратом
Воздух сжался в ожидании звонка.

Так стою минут пятнадцать или тридцать
– или пять? – в потоке времени торчком,
Щепкой, к острову прибившейся, частицей,
Притянувшейся магнитом. Ни о ком

Я не думаю. Забыла даже имя.
Молча выждав кем-то вымеренный срок,
Плохо гнущимися пальцами чужими
Отпираю неподатливый замок,

Синий плащ снимаю с вешалки. Куда я?
Вот и улица, пустая, как во сне.
Тем же шагом только женщина седая,
Как из зеркала, идёт навстречу мне.

Разминулись... Пронеслись автомобили.
Самолёт разрезал небо и исчез.
Если б мы на этом свете не любили,
Мы ничем бы не наполнили небес.

Для чего я повернула к перекрёстку?
Там трамваи, светофоры и народ.
Там четыре невоспитанных подростка,
И один из них ругательства орёт.

Я закрыта, я от них ещё закрыта.
Мне бы только ощущения пути
Не утратить, мне б кувшин мой не разбитым,
А наполненным до места донести,

Мне бы только не впустить в себя до встречи
С тем одним, кто тоже движется на зов,
Эти жесты, эти крики человечьи,
Эти фары, эти визги тормозов.

Мелкий дождик, в сером воздухе висящий,
Раздвигаю, между струйками скользя.
Этот город... он сейчас не настоящий,
Мне сейчас и узнавать его нельзя –

Ни каналы по рисунку огражденья,
Ни дома по отражению в воде.
Этот город – он простит мне отчужденье,
Он же знает, он же помнит, как и где...

Мостик пройден. Поворот. И дальше, мимо
Серой тумбы, вросшей в землю за сто лет.
Я заметила её непоправимо!
Я в туман её укутываю... Нет!

Прямо под ноги прохожий мне роняет
С громким треском расколовшийся арбуз,
Извиняется – а я не извиняю,
Я пропала! Слышу аханье бабусь,

Смех мальчишки. Мне в сознание вплывает
Алой мякоти мерцающий разлом.
Дождь усилился. Зонта не раскрывая,
Я стою с ним в позе "девушки с веслом",

Угасая, запоздало сознавая,
Что сейчас шагах примерно в тридцати
Человек из отходящего трамвая
Не почувствовал, что должен был сойти!

Интересное начало. Подумалось, что наконец-то будет забавно, однако всё забавное закончилось в первой строфе. Главная проблема данного текста — его очень много, содержание не оправдывает объём, а сумбурность повествования не оправдана ничем.

8. Танкер Дербент

.................................................Маме

Из расхристанной хаты звучит патефон.
Облака на ножах с подгоревшим омлетом.
Физкультурник-сосед поутру оживлён,
Нас беззлобно шугает:«детёныши, вон».
Мы с подружкой несёмся вприпрыжку, а следом
Колокольчиком - алый шифон.

Это платьице батя привёз из Москвы,
В нём наверно пристало ходить большевичкам.
Ленин с ордена зыркнул поверх головы.
Опасаюсь теперь за тончайшие швы,
Мне намного привычней сатин или ситчик,
Я поэтому с платьем на «вы».

«Неужели дружок не милей кинолент?»
Бублик с порванным ухом взирает понуро,
Не виляет хвостом на горячий привет.
Оставляем страдальцу мосол на обед,
Заедая пломбиром воскресное утро,
Едем с Тайкой на «Танкер Дербент».

Балагурит Меркурьев – сорвиголова.
Темнота молодёжь на ряды нанизала,
Но и тут вскоре солнце вступает в права,
Убираю вспотевшую чёлку со лба.
Мы выходим из детства, из мирного зала…
Репродуктор чеканит слова.

Мы бежим по домам, веря близость побед,
По Советской, по хмурой людской круговерти.
Распадается наш полудетский дуэт,
А назавтра исчезнут дома и сосед,
Всё бомбёжка сотрёт красным ластиком смерти.
В небе свастика-ёж разогрет…

Ничего… поломаем фашисту хребет.
Неужели ВОЙ-НА? Холодеют ладони,
Хоть на Свислочи так раскалён парапет,
Что озноб – это просто навязчивый бред.
Красной строчкой врезается в память, не тонет
под
воронкою
танкер Дербент.

Ещё одно свидетельство, правда, в этот раз не очевидца (что несколько снижает его историческую ценность), а, подобно Евангелию Иоанна Богослова, рассказанное со слов другого человека. Однако выразительность речи и кинематографическая визуализация образов впечатляют.

9. ***

Взлетишь! Воспрянешь, павши ниц.
И станешь былью. . .
В шкафу исписанных страниц
желтеют крылья.
Размыты ног твоих следы
ручьём,дождём ли. . .
А ты,наверно, для звезды
новорождённой
слагаешь песни. И летишь,
всю боль стирая,
скользя по Млечному пути,
как по спирали.
И там, в скопленьях шаровых,
приникнув к тайне,
не достижимый для молвы,
легендой станешь.
Не испаришься,как вода,
вдали исчезнув.
Я верю, что не навсегда
уходят в бездну.
И там , в непознанном краю,
средь звёздных радуг,
творят поэты! И поют
стихи Плеядам!

Хорошее, но необязательное стихотворение. Писать автор умеет, но в данном случае его не посетила оригинальная идея, вот и пришлось написать сто сорок восьмой вариант «я памятник себе воздвиг».

10. Днём она продолжает жить

днём она продолжает жить...

днём она продолжает жить, ходит по-прежнему на работу, пишет релизы, сдаёт отчёты, делает графики, чертежи, вечером возвращается в дом…

в сумерках с половины седьмого ведь кошмар повторяется снова: старые стены грустят о нём… тапки хозяина ждут и кот... вот и она, приготовив что-то, ждёт возвращенья его с работы, глупо надеясь, что он придёт, пристально смотрит в провал окна, после чего поправляет штору, в сердце взрывается каждый шорох тахикардией, потом она бродит по комнатам, невзначай - автопилотом - включает чайник и, утопая в своём отчаянье, пьёт, обжигаясь, на кухне чай, верить пытаясь, что там аврал, срочная командировка в тундру, что телефон сломал / потерял и непременно вернётся утром, щурит заплаканные глаза и заставляет себя не думать…

не вспоминать о том, что он умер ровно неделю тому назад.

Такие (очень личные) стихи очень трудно оценивать. Их бы вообще не оценивать. Но вот, поди ж ты — надо. А что тут скажешь? Написано хорошо. Сочувствие героиня вызывает. Однако, в сравнении с другими стихами финала, это стихотворение не кажется выдающимся. Видимо, дело в том, что, несмотря на личные переживания, в поведении героини, в содержании стихотворения нет ничего такого, что выделило бы данное конкретное горе из череды похожих. Вот и получается, что стихотворение мне нравится, но высокое место дать ему не могу.
Извините.

5. Стреножит холод – 10 баллов
1. Я бы… - 9 баллов
8. Танкер Дербент – 8 баллов
3. Письмо себе, 17-летнему – 7 баллов
2. Пути-дороги – 6 баллов
10. Днём она продолжает жить – 5 баллов
4. спиральное – 4 балла
6. Об осени и о нас – 3 балла
9. *** Взлетишь! Воспрянешь, павши ниц – 2 балла
7. В рыхлом ворохе запутавшихся нитей – 1 балл