Четырнадцатое декабря

                Фрондёрство, князь, и куражи               
                Оставим мы поэтам,               
                Скользящим по паркетам,               
                А мы на карту ставим жизнь.
                Готовьтесь, князь, к рассвету.
                А.Дольский

                I
Всё решено, всё решено.
А ветер с моря бьёт в окно
Холодными руками.
Но дом у Синего моста*,
В нём искра поселилась. Та,
Рождающая пламя.

Настало время сжечь мосты.
Пора России обрести
Желанную свободу.
Неволя – страшная беда…
Удел немногих, господа, -
Смотреть в судьбу, как в воду.

Рылеев твёрдо скажет: «Да!»
Молчит замёрзшая вода,
И в зимнем небе грозном
Дрожит зелёная звезда.
Ну что ж, теперь иль никогда,
Пока ещё не поздно.

Пока. Друзья, к чему сыр-бор?
И заглушает бурный спор
Курантов звон полночный.
Когда, светла и горяча,
Под утро догорит свеча,
И минет час урочный,

Мы живы будем ли – Бог весть…
Я пью, друзья, за Вашу честь,
За тех, кто рядом с Вами.
И дремлет тихо Летний сад.
Ещё не ведает Сенат
О предстоящей драме,

Но знает царь. Не дремлет он.
Кто рушить и казнить рождён,
На то не просит права.
Со страхом смотрит он во тьму,
И в каждом шорохе ему
Уж грезится расправа…

                II
Плечом к плечу мои друзья,
Твои, Отчизна, сыновья,
Встают в ряды восставших.
Ничто не остановит нас –
Ни императорский приказ,
Ни плен, ни участь павших.

Чтоб от оков тебя спасти,
Готовы в жертву принести
Придворную гордыню,
Награды, титулы, чины.
Мы пред тобою все равны
Сегодня и отныне,
               
Чтоб опустел кровавый трон,
И стал, народом побеждён,
Тиран ненужным, лишним.
Чтоб и у гибельной черты
Колени преклоняла ты
Лишь только пред Всевышним.

Уже светает, бьёт наш час.
Прости за всё и помни нас!
И не суди нас строго.
Пора. Трубач играет сбор.
Да будет всем наперекор
Светла твоя дорога!

                III
…А снег лежит, как белый плед.
Заносит лёгкий санный след
Безжалостное время.
Ах, как же надобно любить,
Чтоб на себя без слёз взвалить
Непрошенное бремя.

Как хрупок ты, байкальский лёд…
Возница, ну, смелей! Вперёд!
Мелькают километры.
Вокруг безмолвные снега
И бесконечная тайга,
Где только сосны с ветром

Ведут чуть слышный разговор.
Сибирский голубой простор
Бесстрашно рассекая,
Летит кибитка сквозь года.
О чём вы думали тогда,
Княгиня Трубецкая?

Остались за седьмым бугром
Шикарный петербургский дом,
Нарядные кареты,
На тысячу персон столы,
Великосветские балы…
Да уж не сон ли это?..

               
                IV
И пусть. Назад дороги нет.
А впереди… Кто даст ответ?
Из ссылки кто вернётся?
- Всех прежних прав Вы лишены,
Коль мужу будете верны, -
Вам Цейдлер** улыбнётся.

Тверда у Цейдлера рука,
Крепка и бьёт наверняка,
Но в цель попасть не может.
Задержка Трубецкой не впрок.
Ему, конечно, невдомёк,
Что истина дороже,

Что горе можно покорять
И ценность жизни измерять
Совсем другою мерой,
Где апогей крепчайших уз –
Священный вековой союз,
Союз любви и веры.

Пред ним ничто любая власть.
Не дай вам Бог самим попасть
В такую заваруху.
Но согласитесь хоть в душе,
Что с милым рай и в шалаше,
Когда он царь по духу.

                V
С тех пор прошло немало лет,
Но памяти незримый след
Меня опять уводит
В тот пушкинский блестящий круг,
Где каждый – брат и каждый – друг,
И каждый – гимн свободе,

Летящий в небо. А пока…
Всё продаётся с молотка –
Строенья, земли, тайны.
И в Лету канула пора,
Когда над городом Петра
Взметнулся лик печальный

Александрийского столпа.
И озверевшая толпа
Ругается до рвоты.
А я – святая простота –
Стою у Синего моста
И будто жду чего-то.

Дождусь ли? Право же, Бог весть.
И всё же пью за чью-то честь,
Хотя она в загоне.
Я жду хоть искры от огня,
Но стылым утром у меня
Не тает снег в ладони…
1992

*Дом у Синего моста – дом на набережной Мойки, где жил Кондратий Рылеев
**И.Б. Цейдлер (1777-1853) – гражданский губернатор Иркутска