В память о 15 августа 2000 года

В августе 2000-го года я лечился в санатории "Токсово" Ленинградской области. После клинического часа ("клинчаса") уходил на "Лысую" гору — невысокий холм, расположенный приблизительно в получасе ходьбы от санатория. На "Лысой" горе  читал книги, сочинял стихи да и просто любовался красотой окрестных мест. Куда ни глянь  — всюду живописнейший токсовский  лес... Вдалеке просматривается гряда холмов с небольшими посёлками, расположенными на их вершинах... Красота неописуемая!..  15-го августа я, как обычно, находился на "Лысой" горе и радовался жизни...  И тем более шокирующим стало сообщение о катастрофе, случившейся с атомной подводной лодкой "Курск"...

Снова я в Токсове... Август ещё в середине.
(Августа день уж пятнадцатый, если точнее).
Солнце сияет (что редкость теперешним летом).
После “клинчаса”  шагаю на “Лысую” гору
(Мне до неё минут сорок приходится топать).
Вот я на месте... На склоне горы разместился...
Травы густые, высокие нынче повсюду,
Да и цветов никогда ещё столько не видел.
Бабочки (как и стрекозы) над ними порхают,
Смело ко мне подлетают, на плечи садятся.
Сосны-подростки вокруг шелестят чуть от  ветра,
Благоуханием воздух насыщен смолистым,
Птичье “фью - ить!” возвращает в счастливое детство,
Пчёлы жужжат, и кузнечики звонко стрекочут,
А от цветов  аромат источается мёда.
Вдаль смотрю... Вид такой — хочется петь от восторга:
Горы (вернее, холмы) протянулись грядою,
Лесом покрыты они, лес слегка голубеет.
Вижу, домишки вершины холмов облепили
(Если по правде, домишки-то эти — коттеджи,
“Новые русские” толк  в красоте понимают!).
Луг, остров словно среди океана лесного,
Взгляд привлекает, ведь луг же — внизу, под горою.
Зелень его желтоватый оттенок имеет,
Ближе чуть — зелень кустов изумрудного тона.
(Душу покоем зелёный нам цвет наполняет!).
Неба синь над горизонтом заметно светлее.
Это есть факт, что находимся мы внутри сферы
(В ней под защитой мы, как в материнском объятье,
Мать же — планета “Земля”, украшенье Вселенной).
Ветер слегка облака подгоняет, как будто
Белых барашков пастух подгоняет отару...
Всюду гармония запахов, звуков и красок...
Так на душе хорошо, что лететь захотелось
(Крылья — единственное, нам чего не хватает,
Вот бы, паря над землёй, ею бы любоваться!).
Жарко... Конечно же, надо раздеться немедля,
Солнышку шанс дать теплом обласкать мои чресла.
Медленно (некуда мне торопиться) разделся,
Майку, рубаху на кустике ближнем развесил,
Рядом носки сложил, кажется мне, аккуратно
(Из чемодана извлёк их сегодня я утром —
Свежести запах они после стирки хранили...
Вспомнил, естественно, сразу о доме уютном,
Жёнушки ласковый взгляд в этот миг я представил).
Ясное дело, трусы лишь на теле остались.
Вдруг меня мысль осенила: трусы снять же можно,
Нет никого ведь поблизости, что тут стесняться?
Ой, стыдно как!.. От волненья дрожа, обнажился.
Брюки и куртку используя вместо подстилки,
Солнцу всем телом своим обнажённым отдался
(Первый раз в жизни со мною такое случилось!).
Чувство такое — обрёл, наконец-то, свободу!
Слиться с природой — какое же это блаженство!
(Знаю теперь ощущенья Адама в Эдеме).
Тела интимные части лучам подставляя,
В солнца тепле благодатном купаюсь и нежусь,
Лёгкой прохладой меня ветерок освежает,
Слух услаждает кузнечиков хор, пчёл жужжанье.
Как  ни воскликнуть тут радостно: “Жизнь, ты прекрасна!”...
В это же время подводная лодка на грунте
В море студёном под толщей воды погибает...
Кто-то там до сих пор жив ещё, верит в спасенье,
Стук раздаётся оттуда: ”Спасите, спасите!”...
Воздуха меньше становится с каждой секундой,
И ледяная вода затопляет отсеки,
Тьма там кромешная, силы уже на исходе...
Помощи нет, на спасенье надежда уходит...
Что перед смертью представить и вспомнить возможно?
Счастья мгновения, может, в мозгу пронесутся
(Счастье — смысл жизни, иначе зачем же рождаться?!
Можно ли счастьем успеть насладиться настолько,
Жаль что не будет и с жизнью своею расстаться?)...
Жизни родник иссяк, может, с последней слезою,
Слёз же причина — ребёнок родится без папы
(Дочь или сына жена сейчас носит во чреве?!).
Может, последний миг — тягостный стон сожаленья:
Дел ещё много закончить, увы, не удастся...
Матерной руганью, криком проклятья, быть может,
Воплем отчаянья миг роковой обернётся,
Или ж молитвой, раскаяньем перед Всевышним!..
Будем и мы за их светлые души молиться,
Их поминать покаянием нашим пред Богом,
Будем любить же друг друга тройною любовью,
Чтобы любовь наша душам дала утешенье...
Вечная памятьтем, солнца кто уж не увидит,
Пчёлки-трудяги уже не услышит жужжанья,
Кто не познает свободы Адама в Эдеме,
Кто никогда не воскликнет уж: “Жизнь, ты прекрасна!”...