Сердца наших светлых кают...

Нравится мне тишина за бортом и всё,
голые нервы опять потревожил мистраль,
я твои письма от корки до корки прочёл,
не уходи, оставляя на кресле вуаль…

Что у нас в душах, а что на вечернем столе,
каждый своё отлюбил, отболел, не сберёг,
и если поиски смысла на полном нуле,
я тебе брошу в ладони тепла уголёк…

Не обожгись, лишь согрейся немного и в путь,
знаю, как больно бывает по жизни идти,
если тебя мне уже никогда не вернуть,
нужно принять, чтобы новую радость найти;
только не спится ночами, волнует луна,
снова пишу, а строка, как последний приют,
пусть не коснётся обоих тоски глубина
и не затопит полы наших светлых кают…

Нравится мне тишина за бортом и всё,
вот уже память, как острый под сердце кинжал,
я твои письма по буквам до точки прочёл,
а запятые к губам поцелуем прижал…

Холодно, Боже, когда никого рядом нет,
каждый своё отлюбил, отболел, не сберёг,
но чтобы был ещё в доме твоём теплый свет,
я тебе брошу в ладони души уголёк…

Не обожгись, отогрейся немного и в путь,
знаю, как сложно бывает по жизни идти,
если любовь не забыть, может, стоит вернуть,
снова друг друга понять, отыскать, обрести;
только на небе всё та же большая луна,
и я пишу, а строка, как последний приют,
пусть не коснётся обоих тоски глубина
и не затопит сердца наших светлых кают…