Товарищам и друзьям поэма

Товарищам и друзьям
(неоконченная поэма)

Он ощущал томленье духа
И к женщинам его влекло,
Обозначал в душе желанья,
Но разрешение не шло.
Когда же шел он от студенческого клуба
И видел девушек, что оголивши ножки
Глубинки открывали между ними,
Положивши коленки на коленки.

То сердце замирало у него
В экстазе сексуального влеченья
В инстинкте вуайеризма,
Но,
В досаде нерешенного сомненья
Робел он познакомиться с девчонкой.

**********

Демирчан Камо Серопович
Над линейкой логарифмической
На практике по ТОЭ колдовал
Учил нас набирать он комплексы
И, если знали
Что вошло на вход четырехугольника,
Функцию на выходе считать.
Давно заброшена линейка логарифмов
За ноутбуками, планшетами сидим
Но, кажется мне все же, что более реально
Тогда мы чувствовали тяжесть величин.
************
Харьков, динамичный и суровый город,
Стенами и рвами своими
Предназначенный для преград.
Душа Валеры связала два города:
Харьков и Ленинград.
Долго не мог он отвыкнуть от Ленинграда,
От своих товарищей и друзей,
Он вспоминал стихи Пушкина, думая
О друзьях-товарищах постоянно,
Связанный с ними
На небесах и Земле.
Наш герой приехал в Харьков весной,
Когда солнце светило,
Как может светить на Украйне
Нежным теплом, испариной почек,
Туманом ждущих полей,
Первой грозой, разбивающей небо
Тресками грома,
Метастазами молний.
И казалось ему в тот момент
Будто в настоящий день
Вдалеке
Продолжается блокада
Ленинграда.
Нет названья Ленинград
Гер-Питер-Бург на месте
Справедливый приговор
Многим интересней.
И не болит моя душа
За названьем старым
Толи старым, толи новым
Не поймешь тут ни шиша.
Ну, и хватит, мы пойдем
Дальше за героями
Мы узнаем, что их ждет
Их поступки новые.
 

*************

В бесцельных и пустых стремленьях
Он не познал свой идеал
И только кое-как в сомненьях
Чужую ношу примерял.
Ему давалась иногда
Строений чисел нагота.
С иероглифами звуков
Своим он голосом  дружил,
Певцом любви с отличным слухом
Среди товарищей он слыл.

**********
Раз, и все!
Какое дело!
На экзамен идет смело.
Смело он берет билет,
Краше жизни в мире нет.

У доски он отвечает
Как найти предел,
А профессор Серебрянский
Перед этим за спиною
Тихо песню пел.
Нет, не пел он,
А мурлыкал: трата-тата-та
Видимо, ошибку в знаке
Отражала песня та.
Где-то наш студент ошибся
И не дописал,
Может быть неправильно
Взял он интеграл.
**************

Он комсомольский был вожак
Сам декан ему не враг
Комсомольцев заводил
Правде ленинской учил.
Он над книгой не корпел
Охотней учил Ленина,
Чем функции предел.

************

В деканате, в деканате
Мы студенты состояли
На стипендии-зарплате.
Нам давали сорок р.
Каждый месяц в пятницу
Поджидали этот день
Мы все обязательно.
Кто на эти деньги жил,
А кто ел морожено
И подработать иногда
Было нам возможно.
Станция Кушелевка
Очень привлекательна
Там студенты иногда
 Работают сознательно.
Можно разгружать вагоны:
Апельсины в ящиках,
А селедку бочками,
Иногда и водку,
С нею осторожно -
Доказать случайный бой
Будет невозможно.

************
Косыгинский план модернизации
Пришлось ему внедрять
Цеха по новым планам
Стал он исправлять.

Кипит работа, спорится,
Движение везде
Дядьки такелажники,
На новые места,
Туда, куда укажет он,
Тащат без труда
Станки и верстаки.
- - - - - - - - - - - - - - - - - -
Работа матом кроется
Веселые смешки
Скоро все устроится
Под новые станки.
      
Работать было весело.
Ребята на аванс
Сходились в гаделек,
Где Сеня Масусьянц.

Портвейном мы садили печень,
Здоровью было нипочем.
Мы думали: цирроз излечим
И от вина мы не умрем.
Идем гурьбой мы по Свердлова

Мимо пожарной №1,
Все-таки строили здорово
И вышку ее и ангары.
Пересечем Гончаровку
И в ганделек войдем.

Тут и херес и мадера
Портвейн розовый и белый
И красный – рубин на загляденье,
За шестьдесят копеек
Двести грамм.
Просадим положенные
Десять процентов
На угрызение совести
Строителя коммунистического.

Ганделек гудит.
Свободных стоек нет,
Но мужики меняются
Одни уходят,
Другие приходят,
Дым стоит коромыслом.
Есть еще изощренцы –
Мешают портвейн с шампанским.

Что пиво? Пиво – моча,
Не пьем мы его.
Хорошие вина
Нам не заменит ничто.
Еще не скоро Горбатый
С Егором вырубят
Почти все виноградники.
Они, ракальи, хуже поганых.

Вина стаканчик выпьем,
И разговор пойдет:
Кому, что мастер выписал,
Что дел не в проворот.

Что Ванька Массалитин,
Какой он дуралей,
Снова женке выписал
Дома пилюлей.
Зарплаты он тринадцатой
Может быть лишен
Придется разбирать его
Товарищей судом.
Попробуем его мы
На поруки взять
Зарплаты чтоб тринадцатой
Семейство не лишать.

Наутро тупо болит голова
Терзает синдромчик похмелья,
Болезнь алкогольная
Не развилась еще
До пределов безвременья.

Так потихоньку спивались мы
Не все, но по большей части,
Но и теперь до сумы и тюрьмы
Доводит такое несчастье.

А между тем,
Росла, плодилась Салтовка,
Кварталами, домами,
Быстро проходила очередь
Тогда за ордерами.
И часто говорили нам:
Возьми квартиру, парень,
Ну,  подумай сам:
Хоть и молодой,
Но обзаведешься скоро
Ты своей семьей.

Правда, в магазинах
Было как-то пусто
Но уж в холодильниках
Было у всех густо.
Если ты хотел купить
Что-нибудь «такое»
Заимеешь «блат» себе
И будешь спокоен.
Если нужно, постоишь
В очереди длинной,
Купишь колбасу по норме,
Совхозную свинину.
Иль иди ты на «Благбаз»,
Там за столами бодро
Уважаемый мясник
Разрубает ребра.

За автомобилями
«Такая» очередь была,
Только перед пенсией
Кончалась она.

Социализм мы строили,
Не думая о том,
Чтобы нам построить
Виллу за «бугром».
То были дни – десантники
Молодой души
Быть может настоящими
Остались лишь они.

Мы помнили обиженных,
Что в лагерях сидели,
Они «несправедливый строй»
Развалить хотели.
Это, лишь потом,
Поставят нам в вину,
Что мы все
За свободу их
Не начали войну.
За то, что мы работали,
Ели, пили, пели
И на демонстрациях
Весело галдели.

*****************

Ставрополье, Ставрополье -
Неоглядное раздолье,
Ширь бескрайняя степей
В ожерелье гор-цепей.
За голубой пеленой
Двуглавой снежной головою
Миражным видится Эльбрус,
Меж степей холмы, дубравы,
На холмах растут тюльпаны,
Тамузловка меж садов,
Там имел он детский кров.

Где же ты есть,
Мой друг
Юра Подрезов,
Так много обещавший
Собой
В жизни дальнейшей.
Но в инете тебя не нахожу.
Уж, очень давно мы расстались,
А словно вчера.
Ты остался в сердце моем навсегда.
Наше полузабытое детство
Делили мы между собой –
Радости.
А невзгоды, подлости, жадности
Не пускали в мир наш
По-детски святой.

Где ж и ты, любимый мой цыганенок,
В пристенок, орлянку играли
И жошку буцали мы.
А как задорно ты
Танцевал, плечи свои и сапоги
Отбивая,
Но люди злые, в должностях,
При детях,
Тебя обзывали
Бездомным.
Обида и злость рождались в тебе
И горько ты плакал,
А сердце мое тогда и сейчас
Плачет вместе с тобою
От грубых, бездушных людей.
***********

Козаков в электронике дока,
Я таких практиков мало встречал.
Твердый характер
С умным мнением
Он в работе своей совмещал.
Триоды, диоды, стабилитроны
Соединяются в схемы решенье,
Операционные усилители
Отбивают такт,
Но в общей идее
Не учтены
Вопросы повышенного напряжения,
Переходных процессов в сетях.
На судовом генераторе
Сгорают диоды цепи возбудителя.
Электрики матом ругаются.
Что же хотите вы,
Если
Распредустройство судовое –
Клетка
Туда внутрь залезают редко
Работать нужно там
Согнувшись

В три погибели.
А вы жжете диоды, как вредители.

Науку развивать нам трудно
Проблемы решение
Лежит подспудно.
Пуд соли в научном коллективе
Приходится нам съесть
Чтобы смогли все факторы
Увидеть и учесть.

************

По тезисам Карла Маркса:
Когда изменений время придет,
Тогда, развиваясь ускоренно
Общество двинет вперед.
Провозгласил ускорение
Всей стране Горбачев,
Ведь не знал он до времени,
Какой финал его ждет.

Ему таксист,
Депутат Съезда Советов
Смело в сердцах говорил,
Что он развалит Союз,
Но Горбачев ему не поверил,
Мол, знаю, куда мы идем.
Сейчас Горбачев не коммунист,
Но страну до развала довел.
********

Смешались взгляды, идеологии
На исходе двадцатого века.
Демократические настроения,
Революции страсть,
Контрреволюция.

Ельцин с танка машет руками,
Что-то кричит напряженно.
У ГКчепистов, наверное,
После выпитого,
Руки трясутся.
У одного только Пуго
Рука не дрогнула.
Пистолет приставил к виску,
В голове пронеслись
Комсомольские годы,

Мозги брызнули по ковру.

А с мыслями мозга,
Души извращенной, Бурбулис,
С ухмылкою инквизиторской
Разваливал то,
Что построено было на крови.
Ему «демократия»
 Дала возможность
Обещания коммунизма
Прервать.

И все смешалось в одночасье:
Коммунизм – капитализм
И Москва, как символ власти,
Разрушала прежний быт.

Из монархии «гнилой»,
Миллионов на крови,
С восемнадцатого года,
Созидали
Развитый социализм.

Что теперь мы будем строить?
Из прославленной столицы
Врут ученые мужи.


*********
Валера из Казахстанской Магнитки,
Города Темиртау,
Володя из Ставрополья,
А Генка с Магнитки Уральской.
Веселый Пал-Палыч
И храбрый Василий Иванович,
Которые, в первые дни,
На «отработке» в совхозе
Рядом с "Уткиной дачей"
От новых друзей
Званья свои заслужили.

Все жили дружно
В комнате тесной,
Друг другу во всем помогали.
Они все приехали
Из союзных глубин
Ленинград благородный
Их бескорыстно
В студенческой братии
Объединил.

***********
Непонятные создания
Из Адамова ребра,
Женщины, как мирозданья
Неземного естества.
Человечество пленили
Вы коварной пеленой.
Как запретный плод вкусили?
Иль в одежде, иль нагими?

(дальше про эмансипацию)
************

Любил сидеть он у Казанского собора
На лавочке раннею весной
Когда лишь только раскрывают розы
От утепления «ленинградским способом».
Смотрел Барклай угрюмо и Кутузов
На просторы,
России верные служители.
А в самом соборе,
Вот курьез,
Музей атеистический
Был размещен.
И на верху, на самом чердаке
Нетленные останки
Иосафа Белгородского лежали,
Присыпанные пеплом и золой,
Оставшиеся после пожара.
Тогда Валера этого не знал,
И встретился он мощами Иосафа
Лишь в Белгороде
После долгих лет
Чтоб как бы получить прощение
В умилении и покаянии
Перед Святым.
***
О Ленинград, мечта всей жизни,
К тебе стремился я душой
В желанье славы, знаний, действий,
А может и любви большой.

Кто, полюбил сей город дивный,
Его забыть не сможет вдруг,
Завет студенческий, правдивый,
Как первый долгожданный друг.

Приехал Дима  издалека,
Из края, где ковыль в степи,
Где Казахстанская магнитка
В трудах и дышит и дымит.

Вот выбрал он себе специальность,
Какую, мы пока молчим
И в общежитии, о радость,
Себе он место получил.
***

Я познакомлю вас с друзьями,
Тех первых незабвенных дней,
Когда…
***

О, вожделенная прописка,
Известье сытого тепла,
Бывало, человек родился,
Она уже ему дана.
Но коль ты выписался, сдуру,
С Москвы иль Питера, тебе
У лба те повертят фигуру,
Кто разбирается в цене.

А прописаться, вот задача,
Тебе поможет только брак,
Или квартирная удача,
Тому, чей кошелек богат.
***

Вот Гена наш, формульный гений,
Был гениален и во всем,
Стремился быстрых достижений,
Всегда желанье действий в нем.
***

Куба! Любимая страна,
Хотя я там еще не бывал.
Прекрасный неудержимый народ.
А молодежь!
Познакомился с ней
Впервые я в Ленинграде,
Когда студентами
На демонстрации шли.
Сначала построили нас в ряды.

Помню с пионерского лагеря
Шеренги, идущие разом.

Под руки с кубинцами наш
Добрейший Шмаков,
Он зам. декана – обязан.
Идем мы к Дворцу Зимнему,
Ровняя строй
И слышится: «Левой!»
Поэта слова.
Но что это?
Куба права! Куба да!
Свобода рвется наружу,
Ломая строй,
Кубинцы рвутся вперед,
Под руки увлекая попутчиков
И нашего Шмакова.
Ах, что же будет,
Но Шмаков смеется,
Он весел и не замечает,
Что ломается строй.

Так было зарей моей юности,
Спасибо вам, товарищи и друзья.

А Дима с Наташей, об руку,
В гуще студентов кричат:
«Да здравствует»,
Вокруг веселые флаги,
Все хорошо – они счастливы!

Когда кручина к вам придет
Припомните такие случаи,
И сердце ваше вновь замрет
И отвлечет от скуки.
***

И сказал ему зам. декана Шмаков:
«Дима подумай,
Смотри,
У тебя есть успехи в предметах,
По ТОЭ – отлично и другие пятерки.
Я думал, что ты поумнел:
Не найдешь ты лучшего ВУЗА
И очень сильно будешь жалеть,
Приходи лучше завтра –
Утро вечера мудреней.


Ох, Дима, Дима как же ты будешь
Эти слова вспоминать.
Ведь в этот момент мечты твои,
Цели,
Подорвались,
Им не окрепнуть опять.
***
Перед нами
Для познаний
Много путей было открыто,
Диму привлекали…
***
Рождественского песни мы признавали,
А Евтушенко от нас был далек,
Кукин, Клячкин, Высоцкий и Акуджава
Нас занимали –
Слушали песни их напролет.
И Солженицын еще
Не давал нам
Ревнивый упрек
За то, что мы просто

Жили
В товремя, когда он осваивал
Лесоповал
В лагерях,
Да, мы жили и просто любили,
И в большинстве не думали:
Как же им там?
Многие верили в то,
Что нам предвещали,
И, даже сейчас,
Мне ближе мечта
О новых возможностях
Коммунизма,
А не пророк,
Выплеснувший,
Чашу страданья и озлобленья
На прошедшее и
Нынешнее поколения.
***

На учебном потоке у Димы
Физику тихий сердечник
Доцент Дроздов преподавал.
Он говорил: Дима…