Речитатив и снег с дождём

Эта песня, пожалуй что, не громче дождя —
если хочешь, пожалуйся не мне, так хоть ей,
только, знаешь, пожалуйста, без стука войдя,
пожалей сквозняки и не захлопывай дверь.
Где мы были без них и что мы будем без них?
мы живём сквозняками — или от сквозняков, —
ветряные мы мельницы, мука наша — стих,
вот и мелем, а после не собрать из кусков
ни страны, ни погоста, ни любви, ни вражды —
только белая мука по бумаге метёт,
только бледная музыка заносит лады,
заметая следы, мешая нечет и чёт…
Мы допелись до самого басового до
похоронной простуженной нетрезвой трубы,
доигрались, доспорили, доплакались до
неизбежности самой густопсовой судьбы;
слышишь, воет наш рок на молодую луну,
видишь, мечутся тени — то ль разгул, то ль пожар,
то ль сигналы о помощи идущих ко дну,
то ль ударник заходится под выкрики: «Жарь!..»
Мы — молекулы города, уставшего жить,
поражённого опухолью мутных времён:
безработные Парки обучаются шить,
и за ними присматривает сытый ОМОН.
Не к такой бы отчизне прижиматься щекой,
не в такое бы время продолжать говорить —
только кто же нас спросит… За далёкой рекой
кто-то спичку зажёг, чтоб на ветру закурить.
Знаешь, ветер — всего лишь бесприютный сквозняк,
видишь дым? это в воздухе петляет тропа,
злобно светит на входе запрещающий знак
в мир, похожий снаружи на разобранный пазл,
и в пределах обрезка каждый — царь и отец,
сын и дух, прародитель, командир похорон:
предводители стаи одиноких сердец,
обречённое племя светло-серых ворон,
каждый тащит свой крест и всяк другому Фома,
понемногу спиваемся и сходим с ума,
сквозняки обживают нежилые дома…
до чего же темно и до чего же зима!
И, свернувшись калачиком в чужом гамаке
за отсутствием шансов на всеобщий плацкарт,
уплываем по медленной бессонной реке
в непонятную местность без буссоли и карт,
и не наша забота — пересчитывать вновь,
сколько стоит душа и сколько весит кошель:
всё равно, на каком из неродных языков
ты устанешь кричать в глухие норы ушей.
Всё равно и без нас есть имена у всего —
словари тяжелеют от бессилья имён,
а всего-то и есть, что существо, вещество,
или вещь, или ветер, или Бог, или сон.
Кто ты — плуг, или пахарь, или вовсе земля?..
В боль-мажоре сыграет на гобое весна.
Сшили платье лакею, не найдя короля.
Три дороги от камня, три сюжета у сна:
проиграешь, лишишься, потеряешь, пропал
и так далее — шпарь по словарю наобум,
как по шпалам, а там, где не останется шпал,
бейся в рельсу хоть чем, чтобы остался хоть шум,
как кукушка в часах, считая ночи и дни
по куплетам и строфам, заслоняя собой
тот фанерный экранчик, за которым одни
непроглядная быль и непробудная боль.
А театрик теней сегодня даже не плох —
кто бы знал, из чего мы эту видимость ткём;
лучше сразу откланяться, а то, не дай Бог,
помешает прощанью в горле спёкшийся ком —
каравай-колобок, бубнит за стенкой бобок,
в тёмном лесе Ивашка, размотался клубок,
он бы выпил рюмашку, он до нитки промок,
да к пустому кармашку — лишь сырой коробок…
Так мы и не достроили свой дом на песке,
по прошествии детства там растёт иван-чай,
по прошествии бедствий — огоньки на реке,
по прошествии сердца остаётся печаль.
…Есть тут возле метро недорогое бистро —
посидим в нём часок, закажем пива «Парнас»:
оказалось дырой то, что казалось горой,
и игра в эти горки обойдётся без нас.
А молчание плещется, как рыбка в воде —
непроточной, аквариумной, пыльной на вид,
и слова ниоткуда уплывают в нигде,
без любви и с любовью, улыбаясь навзрыд.

…мир, похожий снаружи на разобранный пазл…
…непроглядная быль и непробудная боль…
…только бледная музыка заносит лады…
…или вещь, или ветер…
…или Бог…
…или сон…