Орфей

Вращеньем ключа от плеча
отщёлкнул к началу начал
стальные врата. Зарычал

проснувшийся сторож, завыл
над чем-то давно неживым,
и тявкнули три головы.

Ступеньки, как будто назад
ведущие, шаг тормозят.
Темно. Оступиться нельзя,

иначе конец. В темноте,
которую тени без тел
сплетали, знакомую тень

найти невозможно. Но он
был так безнадёжно влюблён,
что всё-таки верил. Хитон

на нём будто принялся тлеть
от времени, коего несть
в кромешности. Он начал петь.

Он пел про скорбящий тростник,
про дождь, продлевающий дни
весной, про морские огни,

манящие в неводы рыб,
про гнев и любовь, про пиры
и войны, про то, как стары

слова, и про молодость слов,
про свет, про добро и про зло.
Он пел, как ему повезло

из всех на земле Эвридик
одну Эвридику найти.
Он пел. Она шла впереди.

Он пел и шагал, как слепой,
с простёртой рукою за той,
которую жаждал живой

из тьмы возвратить. А она
шла в вечность, ему не видна,
но так же, как прежде, верна.

Он пел и в обитель теней
спускался. Развязка честней
чем вымысел. Умер Орфей.

__________________________________________________________
Впервые опубликовано в журнале «Зинзивер» № 4 (36) 2012 г.