Август... Утро... Воскресенье...

Август... Утро... Воскресенье...
Колокольный бой...
Солнце, ветра дуновенье...
Я сейчас с тобой...
Церковь... До земли поклоны,
Свет свечей и хор,
Служба,  полумрак, иконы,
Твой смущённый взор.
От кадила  дым струится,
Вьётся, словно вязь,
У икон народ толпится,
Молится, крестясь.
В сизом шлейфе шевелятся
Тени на полу.
Мы, привыкшие стесняться,
Спрятались  в углу.
Запах ладана со мною
И твоих духов —
Очищаемся с тобою
От своих грехов.
Величавы своды храма,
Полон тайн обряд,
Позолоченные рамы
Бликами горят.
“Господи, помилуй” — льётся.
Мощно бас звучит.
“Аллилуйя”  — вслед несётся,
Над толпой летит.
Ангелы поют так сладко,
Смотрит Бог на нас!
Я смахнул слезу украдкой
С повлажневших глаз.
В горле ком... Платок помятый
Еле нахожу,
Сжал в руках берет свой снятый,
На тебя гляжу.
Как и я, ты в трансе тоже —
Слёзы ручейком.
“Ты прости нас, грешных, Боже!” —
Шепчешь алым ртом.
Душу Бог тебе напрасно
Так растормошил,
Знаешь ты сама прекрасно —
Муж тебя забыл!
От бацилл туберкулёза
Ты не сбереглась,
Муж, увы,  (вот жизни проза!)
Оказался мразь.
В письмах мама сообщает,
Потеряв покой,
Что, мол, муж твой изменяет,
Тешится с другой.
Грустно... Машет поп кадилом...
Дым, но без огня...
Не казнись за то, что “милым”
Ты зовёшь меня...
На коленях вон девицы
Бледные стоят,
Опустили низко лица,
Платья теребят.
Женщина в одежде чёрной
Свечку разожгла
И к иконе чудотворной
Тихо подошла.
Женское лицо скрывает
Чёрная вуаль,
Под вуалью застывает
Чёрная печаль.
Всюду чёрные жакеты,
Чёрные платки —
Нет, совсем не для поэта
Этот цвет тоски!
Рядом ты сейчас со мною
В блузке голубой,
Пояс с пряжкою витою
Под твоей рукой.
Серьги светят бирюзою,
Рдеет лак ногтей,
Отливает синевою
Блеск твоих очей.
С нами рядышком старушки
Замерли в мольбе.
Под косынкой завитушки
Так к лицу тебе!
Шарфик на изящной шее
До чего же мил...
Ты прижмись ко мне сильнее —
Нас Господь простил!