В час пик

Мне нравится глазеть по сторонам,
Когда домой с работы на трамвае
Я еду... (Иногда сесть можно там —
Последний раз случилось это в мае).
В вагон забравшись с горем пополам,
Я чувствую, что стал как будто ватный,
Оплачивать такой проезд? Фиг вам!
Пенсионер я, мой проезд бесплатный.
Стою меж потных мужиков и дам,
Их животами и задами сжатый.
Я понимаю, что вагон — не храм,
Но тот мужчина очень уж “поддатый”!
Пьян, но не “лезет на рожон”, не хам,
Он средних лет, заметно, что трудяга
(Сужу по жилистым его рукам),
Усталый вид имеет он, бедняга.
Хоть пьян он, должное ему воздам —
Люблю я человека трудового,
А то, что “врезал” 200 — 300 грамм...
Мы россияне... Что же тут плохого?
Студентки, мудрые не по годам,
Свои проблемы бурно обсуждают,
Сквозь гул мотора слышится их гам,
Им стук колёс, гул вовсе не мешают.
К любимой едет (вижу по глазам)
Тот парень (не помял бы три гвоздички,
Цена их — не по нашим кошелькам,
Друзья мои, братишечки, сестрички,
Но “вкалывал” он — вот цена цветам,
Иначе в “Мерседесе” бы катался,
Счёт не ведя своим шальным деньгам,
Короче, “новым русским” бы являлся).
Прошёлся взглядом я по головам...
Куда ни глянь — сплошь головы седые,
Сидеть бы людям этим по домам
И вспоминать бы годы молодые,
Да пенсия такая — просто срам,
С неё от голода протянешь ноги.
Приходится бутылки по кустам
Искать... Вот жизни каковы итоги!
В аптеке покупать чтоб “Аспаркам”
(Сердечная замучила хвороба),
Пенсионеры вновь идут к станкам,
Работают без отдыха до гроба.
Вон старичок, гляжу, одежда — хлам
(Какой она у бедняка быть может?).
Да, трудно жить в России старикам,
Никто им, к сожаленью, не поможет!
На лицах женщин — тень минувших драм,
Замученные женщины вздыхают.
Как тяжко их натруженным ногам,
И руки тоже отдыха не знают!
Спешит народ к домашним очагам,
К уюту, под крыло семьи стремится.
Приятно сознавать по временам,
Что я народа этого частица.