Рубильник

Старик поднялся со своего одра ещё засветло. Он оделся и вышел во двор; прикрыл за собой калитку и направился по своему каждодневному проторенному пути.
В темноте старик освещал себе дорогу фонариком, который, кстати сказать, он смастерил сам; ведь когда-то, ещё в советские времена, он работал в совхозе электриком. Увы, совхоз давно уже приказал долго жить, но о нём осталась добрая память.
Фонарик служил старику верой и правдой уже много лет, не ломаясь и не привередничая.
«Это вам не китайское фуфло – гиперболоид Гарина!» - с гордостью любил повторять «кулибин», когда разговор заходил о его самоделке.

«Ночь, улица, фонарь, аптека…»

В последнее время, правда, разговаривать было уже почти не с кем. В некогда богатом и многолюдном селе теперь, не считая старика, оставалось доживать свой век несколько старушек, да одна маленькая девочка, что жила напротив избы старика с бабкой Устиньей. Родители её погибли ещё в лихие девяностые – их расстреляли из автомата не фашисты, чудом сохранившиеся со времён войны в окрестных лесах, а свои же братки из конкурирующей банды. Отец девочки подался тогда в бандиты, что и решило его участь.
Но вернёмся к главному герою нашего рассказа.

Старик вышел за пределы села и двинулся вдоль лесного массива. Заброшенная узкоколейка, вдоль ржавых рельсов которой он шёл, служила ориентиром в темноте.
Словно внедрившийся в зону сталкер из одноимённого фильма, продвигался старик мимо полуразрушенных зданий бывшей МТС. В свете Луны угадывалась кирпичная труба водонапорной башни, также со следами разрушения.
Фонарик вдруг высветил зайца, притаившегося в траве. Косой не сделал никакой попытки убежать, он только внимательно смотрел своими рубиновыми глазами вслед удаляющемуся человеку.

Пройдя ещё с километр по прямой, старик свернул к одноэтажной постройке -  трансформаторной подстанции. Постройка, как ни странно, хорошо сохранилась, хотя видно было, что она уже давно не используется по назначению. Провода, что подводили к ней некогда электроток, были срезаны, а трансформаторы отправлены жителями близлежащих деревень в металлолом.

Старик вошёл в здание. Проваленные полы его были завалены мусором и отходами жизнедеятельности наркоманов – шприцами.
От былого оборудования здесь сохранился только рубильник, почему-то не тронутый «металлистами».

Одна странность отличала этот электроприбор. Его чёрный эбонитовый корпус поблёскивал в свете мощного фонаря так, словно его совсем недавно установили. Новую вещь всегда можно отличить от старой – на новой лежит печать девственности и непорочности. К новым вещам в социалистическом быту и хозяйстве относились с особенным почтением, потому что пользовались в основном старыми, выжимая из них весь ресурс на 150 процентов. «На ней муха не сидела» - с долей восхищения говорили тогда про каждую обновку.
Как было замечено, рубильник выглядел так, будто только что его принесли со склада и водрузили в щитовую коробку, будто на нём «ещё не сидела муха».

Старик подошёл к выключателю, который, надо думать, когда-то был важным элементом в электрической цепи, питавшей лампы накаливания, моторы, станки и другие электромашины и агрегаты.
Старик взялся за ручку рубильника и, помедлив несколько мгновений, опустил его в положение «вкл.»
В ту же секунду в лишённое стекол окошко на противоположной стене ворвался свет – это взошло Солнце.

Бывший электрик знал, что вечером, переводя рубильник в положение «выкл», он также просто выключит Солнце, и на земле воцарится темнота. Он знал одну неоспоримую истину: днём должен быть свет, а ночью – тьма. Поэтому дважды в день он шёл к растерзанному и расхристанному объекту, чтобы сделать свою работу: своевременно зажечь и погасить светило...

Возвращаясь в свой почти уже стёртый с карты страны посёлок, старик собирал разбросанную там и тут землянику в припасённую заранее берестяную котомку.
Он не на минуту не забывал, что в покосившейся избушке его ждёт маленькая девочка, Настя.
Ягоды он нёс для неё.