Сундучок с буквами Сборник

Сергей Редков. Поэтический сборник «Сундучок с буквами»

От автора

Перед вами книжка-сундучок.
В ней – фантазия сокровищем таится.
Рифмы-бабочки ловил я в свой сачок
И сложил под крышку – пригодится.

Если станет грустно невзначай –
Крышку сундука приподнимайте
И, налив в стакан горячий чай,
С удовольствием стихи мои читайте.

Позабудьте горести на миг.
Пусть душа взметнётся вольной птицей
В небеса раскрытых вами книг,
Где Поэзия, как звёздочка, искрится…

1. Клочок жизни

Сельский Паганини

По улицам шахтёрского посёлка
идёт «очкарик». За спиною – скрипка.
А в спину взгляд мальчишек, как иголка.
А на лице очкарика – улыбка.

Ведь завтра после школы, в сельском клубе,
его на конкурсе прослушает профессор,
который был в Париже и на Кубе,
солировал в симфониях и мессах.

Профессор заберёт его в столицу,
где скрипачей не бьют насмешки ради,
где парень сможет музыке учиться
и выступать, как минимум, на радио…

Ах, бедный мальчик! Завтра не случится
твоя мечта – профессор не приедет:
с гастролями летит сейчас он в Ниццу,
а не в село, где водка да медведи.

Ты подрастёшь, устроишься на шахту –
стране важней сырьё, а не оркестры.
Придёшь домой. Сыграешь пару тактов.
Жена зевнёт: «Ложись уже, маэстро».

И ты заснёшь с мечтательной улыбкой.
Тебе приснится сцена в центре леса.
В руке – смычок. Поёт, как ангел, скрипка.
Зверьё притихло. Смотрит с интересом.

Медведи слушают и плачут. И мечтают
стать ближе к людям, позабыть о водке…
Звенит будильник… псы за речкой лают…
Ты – просыпаешься… слеза на подборолке…



День

Сон. Будильник. Уборная.
Кухня.  Остатки компота.
Утро – как ночь – чёрное.
Дикий галоп на работу.

Фары в глаза, как прожекторы.
Грязная снежная каша.
Тянется призрачным вектором
Жизнь закалённая наша.

Входим в трамваи синхронно мы.
Жмёмся к спине, как родные.
Движет тела полусонные
Бурный поток в проходные.

Лаской встречают начальники:
– В глупой башке твоей – ветер!
Если текут где-то сальники,
Будешь за это в ответе.

После работы  – за сборную
Будем болеть всею глоткою.
Ванная. Кухня. Уборная.
А перед сном – рюмка водки…

Эта тоска беспросветная
Длится со времени Ноя.
Господи! Есть кроме этого
В жизни хоть что-то иное!?

Зимняя ночь

Озябшая Луна вцепилась в  небо.
А ночь черна как бархат, как смола.
Пурга все звёзды начисто смела.
Лохмотья туч кривляются нелепо,
И скрюченные ветви говорят
О том, что мир морозами объят…

Не дай вам Бог остаться без приюта
В такую ночь, когда зима, ворча,
Колючек снежных достаёт колчан
И целит прямо в шею ветром лютым,
Дерёт за уши, нос, вгоняет в дрожь,
И вешает в усах ледышек брошь.

И сразу всем понятно: счастье – это
Не звон монет, не почести, не власть,
Не слава, не могущество, не страсть,
Которая ведёт к плодам запретным.
Нет! Счастье – это тёплая постель,
Когда за окнами свирепствует метель.

Ночной визит

По ночам ко мне приходит... совесть.
Хлопает с укором по плечу.
– Я не виноват, – шепчу я. – То есть,
Если виноват, то лишь чуть-чуть.

А причем здесь я? Так получилось.
Устоишь тут! Сами хороши!
Слушай, совесть, скройся – сделай милость,
Дай поспать. Не мучай. Не души...

Совесть слушает. Вздыхает. Исчезает,
Растворяясь дымкой над окном.
Я же – как змея –  в постель вползаю
И тревожным забываюс-с-сь  с-с-сном.

***
Душа – словно поле бескрайнее.
Белое, снежное поле.
Дорогой местами изранено.
Где-то чернеет от боли.

Домами над речкой усыпано.
В каждом – печка да лавочка.
Улыбкою счастье зыбкое
Светит в окне, как лампочка.

Бывает, что поле встревожено
Вьюгой, завившейся вязью.
Бывает – душа загажена
Всякой бессовестной мразью.

Но вьюга, что кружит неистово,
Стихнет по Божьей воле.
И снова душа – чистое,
Белое, снежное поле…

Снежные войны

Опять на почве вечных смут
Зерно беды взросло.
Когда же на Земле поймут,
Что смерть от пули – зло!

Лучом прожектор небо сшил,
Бомбёжки слышен вой…
Я расскажу вам, как решить
Проблему страшных войн.

Сперва дождаться нужно нам
Морозных зимних дней.
Затем – весь оружейный хлам
Закинуть в жар печей.

Настроить снежных крепостей
И налепить снежков –
Кипят сраженья всех мастей!
Всем жарко и смешно.

Не слышно плача матерей
Над прахом сыновей –
Никто не гибнет, но, скорей,
Бывает здоровей.

Метнул снежок иной храбрец
В противника стрелой –
Но, снегом раненный боец,
Живым пришёл домой.

Вернулся с битвы «ветеран»,
Пальтишко снял с плеча.
И стёр следы от снежных ран,
Горячий выпив чай.

Кто был сражён – тот будет жить
И род продолжит свой…

Вот так я думаю решить
Проблему страшных войн.

Памяти шарфика

Я вчера посеял где-то шарфик.
А сегодня – потерял очки.
Дуясь от обиды, словно шарик,
Я вздымаю к небу кулачки.

Я страдаю и грущу без меры.
Шлейф моих потерь, как борода:
Я теряю деньги, зубы, нервы…
Голову теряю иногда.

А когда-нибудь я жизнь
                – какая жалость! –
Потеряю, падая в кровать.
Лишь бы совесть, что ещё осталась,
Мне б в потоке дней не потерять.

На кухне

Свистит, пыхтит мой гордый чайник,
Стреляя струйкой пара.
Шипит надменно: "Умывальник
И стулья мне - не пара!

Что есть в сравнении со мной
Тарелки и ножи!?
Легли на стол, как хлам немой -
Без мысли, без души.

Один лишь я в себе таю
Все совершенства сразу!
Кипеть, бурлить не устаю.
Прекрасен я, как ваза!

Философ я! Поэт! Артист!
Никто мне не указ!"

...устал я слушать этот свист
И выключаю газ.

Мечтатель

Когда нам кажется, что мы живём в нужде
(нет средств на рестораны,  яхты, виллы),
Не надо вязнуть в классовой вражде,
Не надо браться за топор и вилы.

Порою жизнь, как злой хамелеон
Меняет цвет: то праздник, то несчастье.
Бывает сложно заработать миллион,
Но сделать мир светлее - в нашей власти.

Я нарисую на стене камин.
Укроюсь пледом. Мысленно отчалю
В тот край, где солнце - жёлтый витамин -
Пригреет спину, разогнав печали.

Ныряя в море, я наткнусь на клад:
Найду сундук погибшего пирата.
Взберусь на горы, крикну: "Я богат!"
И с неба прыгну в золото заката...

Моё богатство не истлеет в прах -
Над мыслью груз налогов не довлеет.
Воздвигну я дворцы в своих мечтах -
В мечтах оно дешевле и прочнее.

Лезвие

Мне нравится сидеть
              в цирюльном зале
И видеть в зеркале
                себя
                в удобном кресле.
А рядом – девушка
  с блестящей бритвой в пальцах
Так нежно водит лезвием
                по шее.

В её глазах
          я вижу
               восхищенье
Своей  работой
            филигранно-тонкой.
В моих глазах –
                она заметит
                ужас:
Ещё чуть-чуть –
                я стану тихим,
                синим…

Я вжался в спинку,
                полон осознанья,
Что жизнь тогда
                становится
                нам слаще,
Когда висит на волоске
                над бездной,
А рядом – лезвие
       в руках у милой девы…

Путь гения

В детстве я мечтал быть космонавтом...
Не берут! Не так силён и смел.
Стать хотел учёным - не сумел,
Не увидел в микроскопе атом.

Не желая быть невзрачной тенью,
Я тогда в писатели пошёл.
Стал кропать роман карандашом,
Но...сражён был собственною ленью.

Стал художником. Рисую кистью осень.
Вдохновением моим испачкан холст.
Только в Третьяковку путь непрост.
Там и так картин хватает...Бросил.

Чем же мне заняться на досуге?
Где найти работу Мне под стать?
Чтоб от жизни вовсе не отстать,
Я решил жениться на подруге...

Как на страже, не смыкая века,
Я верчусь теперь и день и ночь.
Чтобы все невзгоды превозмочь,
Я решил стать... просто Человеком.

Оптимист. Пессимист. Девушка.

Оптимист:

Если посмотреть весной на солнце
Сквозь хрустальный ледопад сосулек,
Блеск твоей любви увидеть можно
И согреться под лучами счастья.

Если же на небе злые тучи
Омрачить посмеют праздник вешний,
Вспомню твою светлую улыбку
И взлечу на крыльях песни к звездам.

Ослеплен твоей красой небесной,
Ослеплен звенящим взрывом страсти,
Ослеплен, продам тебе я душу
И верну заветный Рай… на время.


Пессимист:

Если посмотреть весной на солнце
Сквозь хрустальный ледопад сосулек,
Блеск твоей любви увидеть можно
И ослепнуть… А оно мне надо?

Лучше прыгну в батискаф бутылки,
Погружусь в пучину пьяной ночи;
Но и здесь – ты! Блеск твоей помады
Ослепит меня похлеще солнца.

Ослеплен твоей красой небесной,
Ослеплен твоею дьявольской улыбкой,
Ослеплен, продам тебе я душу
И  прозрею… где-то через год.


Девушка:

Если посмотреть весной на солнце
Сквозь хрустальный ледопад сосулек,
Мысли лезут: «Сбейте, ведь убьет же!»
Не осталось мужиков нормальных.

Ах, зачем мне оптимист безумный!
Ах, зачем мне пессимист унылый!
Не нужны мне ваши дифирамбы,
Лучше дом постройте мне просторный.

Эй, куда вы, парни?!  Разбежались,
Позабыв любовь, весну, сосульки…
Да, словами дома не построишь,
Буковками счастье не прокормишь.

Нечто весеннее

Есть женщины, словно цветы.
Пусть кажется – мало в них толку:
Не любят стоять у плиты,
Грибов не кидают в кошелку,
Не могут заштопать носок,
И пыли боятся коснуться,
Не выжмут из ягоды сок,
Не вымоют чашки и блюдца,
Но всё же прекрасны они
В своей бесполезности тонкой –
От холода шубка хранит,
Заботы проходят сторонкой,
Мальчишки же – смотрят им вслед
И бьются за них на татами,
В кино покупают билет,
Мечтают, страдают годами,
А кто-то, вздыхая в ночи,
Напишет в тетрадке стихи «Ей»,
А после – как лев зарычит,
И вступит в борьбу со стихией:
Тайфун и пожар победит,
Спасет города от цунами,
Возлюбленной ради взлетит
На Марс и поднимет там знамя…

Влюбленный не жаждет грехов,
Не сделает ближнему гадость.
Поверьте, от женщин-цветов
Одна только польза и радость.

Параллельный мир

Губы - это портал
В мир, где парили мы птицей.
Как бы я много отдал,
Чтобы там вновь очутиться!

День в тех местах - словно час.
Час - пролетает минутой.
Ты - моя лучшая часть.
Снова в объятья укутай!

Буду, пока не устал,
Нежно шептать твоё имя.
Губы - это портал,
Если сольются с твоими.

О мужском и женском восприятии

Словно зеркало кривое,
Рябью стелется река.
На мосту застыли двое.
Он. Она. В руке - рука.

-Ой! Гляди! - вскричала дева,-
Мяч плывёт, как апельсин.
Не туда ты смотришь! Влево!
Вон - плывёт в тени осин.

- Я не вижу апельсина,-
Парень буркнул ей в ответ.-
То плывёт, скорее, шина,
Жёлтый оставляя след...

Что в реке - не отгадаешь:
Ночь загадками полна.
Только ты, читатель, знаешь,
Что плывёт в реке...луна.

Луна

Луна на Землю с завистью смотрела.
Ей не понятно было, почему
Она всю жизнь светила, но не грела,
Качаясь в облаке, похожем на тюрьму?

И почему она пустынна и бесплодна,
Тогда как на Земле – цветут сады?
И сколько зим, дворнягою голодной,
Должна  глядеть на счастье с высоты?

А на Земле – весна! Не спится ночью.
Звучит в тиши гитарная струна…
Истлеет всё, цветущее так сочно –
Останется лишь грустная луна.

Забор

Мне кажется порою, что любовь
Становится похожа на забор:
Лишь только бросишь верх него свой взор,
Любимая сейчас же хмурит бровь.

Как будто счастье – это вечный бой,
Где верность превращается в острог,
Где приговор за пылкость слишком строг,
Где ревность застилает все собой...

Давай с тобой сбежим из этих стен,
Пора нам от стяжательств отдохнуть.
Любовь не суд, не каторга, но – путь:
В пути не обойтись без перемен.

По мотивам ЖКХ

Мой дом стареет с каждым годом.
Он протекает в непогоду.
Мечтал мой дом стоять века,
Но трещина – до потолка.

И я старею с каждым годом.
Грущу, болею в непогоду.
Хотел юным быть я всегда,
Но голова моя – седа.

А в городе, быстрее тройки,
Родятся с шумом новостройки.
И вскоре, с праздничным пирком,
Народ заселит новый дом.

А за стеной, мои соседи,
Уже вторым ребёнком бредят:
Нарушит скоро их покой
Малыш с головкой не седой…

А я – старею с каждым годом.
Грущу, болею в непогоду.
Мой дом не выстоит века,
Ведь трещина – до потолка.


Осень

Грустью безотрадной
К нам приходит осень.
По ночам прохладно –
Градусов так… восемь.

По утрам туманы.
Днём – ненастья проза.
Что-то слишком рано
Нам грозят морозы.

Вся Земля простыла.
Небо хочет плакать.
За окном – уныло.
Всюду грязь и слякоть.

Деревца раздеты.
Дождь на ветках виснет.
Умирает лето
На кострах из листьев.

***
Осень бывает разная:
Осень бывает красная,
Жёлтой бывает, серой,
С небом, тоскливым без меры.

Долгой бывает, трудною,
С лужами, словно запрудами,
С листьев кружащимся роем,
С чёрной осенней хандрою.

С чувством, что скоро свидание
С грустной порой увядания.
Осень прикажет – не спросит,
Шаль золотую набросит.

Словно подверженный порчей,
День стал темнее, короче.
Солнце – устало, не греет,
Спряталось в тучи – болеет.

Близятся ночи холодные,
Для серенад не пригодные.
Стали морозней рассветы,
Будто и не было лета.

Осень бывает опасная:
Осень бывает – заразная.
Лица целует Иудой,
Кашляет гриппом, простудой.

Ветром пугает, туманами,
Схожими с кашею манною,
Кружит над людом замёрзшим,
Словно над зябликом коршун.

Ливнем смывает прохожих,
Бегает дрожью по коже,
Гонит дождливою плетью
В комнат чуть тёплые клети.

Осень бывает бедовая…

Но и бывает – медовая!
Трудится бортник до пота,
Мёд забирая из сотов.

В избах – хозяюшки ловкие
Увлечены заготовками.
В доме не будет пусто –
Рубится в кадках капуста.

Пахнет грибами сушёнными,
Яблоки киснут мочёные.
Спряталась, словно трусиха,
На стеллажах облепиха.

Банки с компотом закатаны,
На зиму в шкафчики спрятаны –
В стужу не будет пороком
Кружечка с ягодным соком.

Осень бывает разная,
Но не бывает – праздная:
Осенью – сбор урожая.
Ждёт нас работа большая!

Если трудиться лопатами,
Станем зимою богатыми –
Полнятся наши запасы
Вслед за Ореховым Спасом.

Будем питаться не крошками,
А запеченной картошкою,
Тыквою, луком, свеклою –
Всем, что на даче присвоим.

Осень богата соленьями.
Осень гордится вареньями.
Осень бывает грустной.
Но и бывает – вкусной!

Хрустнем в морозы свирепые
Сладкой морковью и репою.
В печку дровишек подбросим,
Вспомним по-доброму осень.


Двоечник и лужа

Послушайте историю, друзья.
Мне рассказал её осенний ветер.
Он клялся и божился, что в ответе
За каждый факт.
                Ему поверил я –
Каких чудес не встретит он на свете!

А было так – сентябрь лето жёг
Костром рябины, как сказал Есенин.
По лужам листья плыли, как в бассейне,
Садилось солнце в тучи, как в мешок,
И мокли люди под дождём осенним.

В ту пору родилась на белый свет
Простая с виду,
                на асфальте,
                лужа.
Она хотела моря стать не хуже.
В её мечтах не листик, но корвет
По ней летел, товарами нагружен.

А рядом с лужей,
                в школе,
                странный мальчик
Кидался за обедом винегретом
И на вопросы не давал ответа –
Он лишь мечтал о том,
                чтоб сжечь задачник,
Уехать к морю,
                капитаном стать
                корвета.

Из школы изгнан, мальчик шёл домой
И встретил по дороге нашу лужу.
Не думая, что может быть простужен,
Кораблик сделал с прочною кормой
Из вырванных страниц
                учебников ненужных.

И лужа стала морем в одночасье.
А мальчик – капитаном дальних рейсов.
Непринуждённо ноги за борт свесив,
Испытывал он неземное счастье,
И был его корвет похож на крейсер…

Вот так порой сбываются мечты.
Лишь надо волю дать воображению
И отнестись к другому с уважением,
Не испугавшись призрачной черты,
Что не пускает к само -
                выражению.      

Грибной дождь

В час, когда осенний дождь гремит,
И намокли в лужах чьи-то пятки,
Люди превращаются в грибы,
Распустив зонтов цветные шляпки.

Пузырится тротуар, шипит,
Брызгами стреляя по ботинкам...

Но дождей заевшая пластинка
Вскоре исчерпает свой лимит.

Выйдет солнце, лучиком мигнув.
Заблестят карнизы в доме каждом.
И грибы, зонты свои свернув,
Превратятся снова в мирных граждан.


2. Ворчание ягнят

Слёзы атеиста

В стране, где я вырос, не было Бога. Зато было детство. В школу дорога. Мир необъятный в зачитанных книжках. Девочки в бантиках. Злые мальчишки. Драки. Без крови. Почти понарошку... Вспомню, и кажется - был Бог немножко в этой огромной безбожной стране, где я ребёнком блуждал, как во сне.

Слышу теперь, что тогда было плохо. Всё потому, что мы жили без Бога. Знаю: сейчас в государстве Бог - есть...
Только порою нам нечего есть. Только порою нас грабят, взрывают. Часто холопами зря называют. Мы же - словечки, как грязь, всем бросаем.

 Есть с нами Бог. А вот мы - с Ним? Не знаю.

Сны о девяностых

Мой самый страшный сон приходит явью,
Где царствуют пороки всех сортов,
Где вместо вечного «люблю» – чужое «love you»
Звучит насмешкой из преступных ртов.

Где душу променяли на «свободу»,
На «счастье» продавать себя и всех,
На разрешение лить слезы, словно воду,
На гибель совести под чей-то сытый смех.

На вечный бой за тепленькое место,
За честь палатками застроить каждый двор,
Где каждый день – скандальные аресты:
Да только вора не посадит свой же вор –

Его живот, как студень, вздрогнет рябью…
А над страной летят, летят гробы
В том страшном сне, который дышит явью,
В котором все мы – жалкие рабы.

Ода торговой палатке

Друзья мои, желаю я воспеть
Обычную торговую палатку.
Пройдя цивилизаций круговерть
Она осталась чистенькой и гладкой.

Цвела при фараонах и царях,
Призванью своему не изменяла:
На континентах всех, на всех морях
Народы меж собой соединяла.

Порою мир трещал, сходил с ума –
Она одна удары все сдержала.
Ни наводнения, ни голод, ни чума
Не прикоснулись к ней смертельным жалом.

Встречал всегда упитанный купец
Улыбкой вежливой и глаженой манишкой.
При нём жена и – счастия венец –
Довольные и сытые детишки.

От умиления и слёз свело глаза…
Мораль стиха я подытожу кратко:
Сгорит страна, но выживет – базар,
И во главе – торговая палатка.
Странный сон

Недавно мне приснился странный сон:
Я видел пахарей на поле для футбола.
Под рев и вой восторженных трибун
Они бросали в землю семена.

И люди с восхищением смотрели
На пахарей уставших, но счастливых;
На честный, вечный, благородный труд,
Дарующий нам тяжкий хлеб насущный.

Хороший пахарь стоил миллионы,
В трансферных окнах шла за них борьба…
А футболисты грызли свои локти
И с горя пили водку в деревнях.

К 9 Мая

Каждый год на девятое Мая
Флаг победы страна поднимает:
Поздравляет седых ветеранов,
Вспоминая их подвиг и раны.

Присылает цветные открытки,
Чинит крышу и красит калитки,
На парад, на концерт приглашает
И гордиться собой разрешает.

Но проходит девятое Мая,
И никто не уступит в трамвае
Свое место… 
                Стоят ветераны.
Позабыты и подвиг, и раны.
И звучит как насмешка, как пытка,
Пожелание счастья с открытки…

Вы поменьше речей говорите,
Лучше ваших детей научите
Уступать свое  место в трамвае
Старикам и десятого Мая.

Глобальный эгоизм

Те годы канули во мгле,
Когда страна – одна семья.
Теперь гуляет по Земле
Огромное такое «Я».

В трудах не тратя силы зря,
Купаясь в море всяких благ,
Такое толстенькое «Я»
Над всем живым поднимет флаг.

Упрётся боком в горизонт,
Уткнётся в небо головой,
Юристов выставив во фронт,
С другими «Я» завяжет бой.

Принципиально доведёт
Любую тяжбу до сумы…
А где-то в поле запоёт
Забытое такое «Мы».

Глобализация

1
Такая ситуация:
Пришла глобализация.
Исконный быт – забыт.

2
Стоит избушка древняя,
В ней пелась колыбельная...
Теперь гремит «Рамштайн».

3
Доверие безбрежное
Скрепляло семьи прежние...
Теперь в чести «Контракт».

4
Под соснами плечистыми
Бежала речка быстрая...
Теперь здесь льется «Спрайт».

5
Себе мы очень нравимся,
Когда «Биг-маком» травимся.
Да здравствует «Фаст-фуд»!

6
Так и вкушаю, братцы, я
Плоды глобализации –
Уже по горло сыт.

Империя Добра

Творят добро на всей планете
Ребята в касках, с автоматом.
А вдруг у вас не мирный атом?
Сейчас инспектор к вам приедет!

А вдруг свободы где лишают
И нарушают право граждан?
Отправим танки в город каждый!
У нас ведь армия – большая.

А вдруг тиран, достойный мести,
Таится в доме вашем мышью?
Спецназ мы высадим на крышу!
Взорвем ваш дом с тираном вместе!

… Спасают день и ночь планету
Солдаты силой автомата.
От вас спасти бы Землю надо,
Пока еще есть право вето!

Кошмары Дарвина

                1
Обезьянам дали автоматы,
Обезьянам обещали Рай.
И загнав бананом в казематы,
Приказали им: «Давай, стреляй!»

И стреляют обезьяны ночью.
И стреляют обезьяны днём.
Мир, и без того непрочный очень,
Разрушают злобой, жгут огнём.

И сородичей кромсают, как баранов.
Кровь и слёзы льются через край…
Вот что делает желанье есть бананы!
Вот что делает желанье видеть Рай!

                2
Но вмешался в бойню Высший Разум:
Дал бананы и построил Рай.
Обезьяны стали Homo сразу.
Ешь. Плодись. Живи-не-умирай!

Для трудов благих даны им земли,
Для любви, подобной райским снам.
Пусть душа святая Богу внемлет!
Что ещё для счастья нужно нам?

Воцарился мир на всей планете,
Но… бананов стало не хватать,
И проснувшийся примат, при лунном свете,
Точит нож на брата, словно тать.

                3
И опять разбой во всех пределах;
Жадность ловит души, как блесна.
Разделились на зелёных, чёрных, белых,
Только кровь у всех – одно красна.

Раздают приматам автоматы,
Соблазняют, бедных, словом «Рай»,
И загнав бананом в казематы,
Снова требуют: «Давай, стреляй!»

И стреляют обезьяны ночью.
И стреляют обезьяны днём.
Мир, и без того непрочный,
Разрушают злобой, жгут огнём…

На смерть Кадаффи

1
Сегодня развлечение политика –
Смотреть на мир сквозь линзы «безпилотника»
И с безучастностью озлобленного плотника
Строгать гробы в подарок матерям.

А если раздается где-то критика,
Политик скажет: "Я не убивал –
Летающий объект в людей стрелял,
Да и не люди то – враждебный материал".

2
Народ в песках тирана завалил...
Политик же спокойно ест креветки.
И руки не запачканы в крови,
И совесть белоснежнее салфетки.

Алые паруса на Неве. День выпускника

1
Тысячи накрашенных Ассоль…
Тысячи качающихся Грэйев…
Алый парус, звезды, мост косой.
Впереди мечты, любовь… карьера.

2
Под шампанское и праздничный салют
Дни невинности как сны ребенка тают…
На «Секрете» множество кают,
Но не каждого в них Летика пускает.

3
Вдалеке от шума – Саша Грин
(это не бумажка весом в доллар)
Прячась между  призрачных  витрин,
Подарить вам Сказку хочет снова.

Сказки Пушкина. XXI век.

Я скучаю по русским сказкам,
Как ребенок по маминым ласкам.
Я в «Мак-Дональдс» идти не хочу:
Дайте Пушкина – я заплачу!

Но стреляют по сердцу с экранов
Люди-монстры с глазами баранов.
Душу съел зарубежный быт.
Неужели мой Пушкин забыт?

Нет! Я знаю – услышу снова
С детства милое русское слово.
И с лукавством опять подмигнет
Озорной Лукоморский Кот.

Будет белка орешками щелкать,
Набивать изумрудами щеки.
А из моря, атлетов стройней,
Выйдут тридцать отважных парней.

Мне женой станет Лебедь-царица,
А не кукла, чья талия – спица:
Как любовь ей дается легко
Под дебелый смешок и пивко!

Пусть детишек знакомят с жизнью
Не мультяшки, подобные слизням.
Не мутант «Человек-Паук» –
Звездочет, мастер древних наук.

Надоели заморские «принцы»
У которых один лишь «принцип».
Я вернуться в мир сказки хочу.
Дайте Пушкина! Я – заплачу.