Желтеющие поля это не просто так

                Мне было, вероятно,  двадцать с небольшим. И мне  было дико  одиноко. Пустующие перроны. Кристальное и чистое небо. Не до конца заселённый город. Освещённые красным солнцем вагоны в вечернее время.  Шелест листвы. Асфальт, пахнущий бензином. И, конечно,  фонари – всё это разливалось в пространстве  взгляда, а затем мыслей.  Казалось,  я в одном союзе  с природой и городом. В последнем тоже находилось много  необычного.А летом, мне приходилось много путешествовать: навстречу раскидывали мне свои руки желтеющие поля и будто, заманивая,  говорили: «Нырни, нырни в нас!» Ночью в глазах отражались звёзды и, безусловно, костры. Что спасало в эти минуты от одиночества? Пейзажи, голоса, вдохновляющих  меня людей. Зачем приходилось путешествовать? Чтобы рисовать. Занятие это давало возможность открыть глаза жертвам городской суеты. Жертвам урбанизации. Кто – то из них, приходя на выставки, восхищался и говорил: «Браво! Какие цвета! Какая динамика!» Другие плевали на картины в прямом смысле слова только потому, что им было непонятно от чего я изображаю лишь поля, луга, леса и озёра...И потом, зажимая сухощавыми пальцами мундштук,возмущались:"За что он получает такие деньги?? То ли дело простая академическая техника! То ли дело что-то доступное и понятное! Да и сами идеи: подумаешь, «цветы васильки», «одуванчики»,  «Альпы», где гениальность?"  Они не осознавали, что главное не формы, а способность схватить эмоции и выплеснуть их на холст. Это всё равно, что разрезать гранат в комнате с белоснежными стенами. Да и вообще то же самое сделать с любыми другими фруктами, чей сок обладает яркими красками. Комната запестрит цветами. Это всё равно, что  выстрелить в небо  миллионными снарядами  салютов. 
      
         Между тем, путешествия мои продолжались. Поля манили, закаты выпивались одним глотком, а тихие пустынные утренние города встречали свежим дыханием и огнями. И вот однажды, представляете, мне открылась одна очень простая истина, но случилось это лишь через десять долгих лет. 
      
         На одной из моих выставок собрались не просто люди, которым хотелось поглазеть на творения странного художника,возвращающего любовь к природе, а те, кто являлись настоящими почитателями его творчества. Видимо,  несколько лет беспрерывных скитаний и труд, давали свои плоды. Поклонники восхваляли  и называли меня гением. Толпы молодых и начинающих художников просили советов. И наконец, на выставку пришёл именно тот человек, на которого я равнялся всю жизнь. Он был моим идеалом. Нет, это был не живописец и даже не второй  Ван  Гог, и даже не Куинджи, столь любимый мной, а музыкант. Строки его песен, его произведения  жили во мне с юношеских лет и, кстати, раздаются до сих пор. Ничто  и никто не давал мне такую поддержку, такие силы для творчества, как этот потрясающая и  талантливая личность. Мы встретились и разговаривали по душам день и ночь. Удивительно, как тесно сплетались наши мысли! Сколько опыта он носил и как много нового рассказывал.  Трудно было поверить, но мечта осуществилась. За окном уже светало, разговоры всё текли то вареньем, то сметаной, то сгущёнкой. Наконец, закончив беседу, музыкант замолчал и произнёс: «После Ваших картин я снова слился с натурой природы: обратил внимание на эти ветви, стремящееся к непостижимому небу, эти озёра и луга. Я снова вспомнил в чём мой смысл жизни: я  выступаю, живу на сцене, отдаю всего себя слушателям, но в последнее время  забыл, что именно благодаря им, я не одинок в этом мире. Тысячи, миллионы людей тянут ко мне свои руки, держат в них огни и поют мои песни, произносят мои мысли. И как-то,  рассмотрев с упоением, вдоль и поперёк, Вашу картину, а  на ней было изображено желтеющее поле, я заметил, как детально на нём прорисованы пшеничные стебли и злаки… И как ярко оно полыхает от падающих на него рубиновых лучей солнца. Я подумал, а что, быть может, оно и олицетворяет собой  аудиторию? Каждый стебелёк, каждый злак – это отдельная личность. Я рад, если кому-то помог, если кого-то спас. И в итоге я не одинок. У меня под ногами растёт собственное поле, которое я посеял со старанием трудом. Спасибо Вам." 
 
       С тех пор, и я довольствуюсь тем, что моё творчество известно почти всему миру. И теперь совершенно точно  понимаю, что желтеющие поля – это не просто так. И как только сгущается вечернее небо: синеет. Появляется тонкая плёнка тумана, рождается роса. Я бегу к полю, словно ребёнок,  и купаюсь в нём...